Необъявленная война

Ханиф Фахрутдинов, 2017

Журналист, ветеран боевых действий в Афганистане Ханиф Фахрутдинов предлагает читателю роман, посвящённый афганской войне. В центре повествования – судьбы людей, которые драматически переплетены и связаны с событиями, разворачивающимися на фоне боевых действий. Книга предназначена для широкого круга читателей.

Сынок, там сидят гранатомётчики

По ВАД стратегического назначения Термез — Хайратон — Кабул не прекращается движение автоколонн. День и ночь одна за другой следуют тяжёлые машины, гружённые военной техникой, боеприпасами и продовольствием. Колонны с грузом движутся в южном направлении на Кабул, а другие, выгрузившись, порожняком следуют обратно на север — в Термез и Хайратон за таким же грузом.

Перед поездкой командир батальона подполковник Соколов командиром колонны назначил молодого неопытного лейтенанта Кличко, который ни разу не участвовал в таких поездках, а заместителем начальника колонны назначил старшину автобата Сафина.

Лейтенант Кличко, когда пришёл служить в часть, с первого взгляда не понравился Ринату. Вспыльчивый, не терпящий возражений, он был физически развитым, накачанным парнем. Он не привык решать спорные вопросы мирным путём, что приводило к постоянным конфликтам с сослуживцами. Неуживчивость, неспособность находить общий язык со своими подчинёнными являлись причиной его отставания в карьерном росте. Несмотря на то что срок получения очередного звания старшего лейтенанта давно прошёл, он до сих пор ходил в лейтенантах. Причиной этого являлось также и грубое нарушение воинского устава. Он неоднократно жестоко избивал своих подчинённых. Сафин несколько раз замечал, что Кличко рядового Харина время от времени посылает в ближайший дукан (киоск). Ринат сначала думал, что за сигаретой, но потом, когда увидел, как они, спрятавшись за машинами, курят анашу, понял, что этот офицер и подчинённый солдат пристрастились к наркотикам.

Когда комбат, вызвав Сафина, объявил о своём решении назначить Кличко командиром колонны, а Рината — заместителем, то Сафин намекнул, что Кличко ненадёжный офицер и было бы желательно вместо него в рейс отправить другого офицера, на что Соколов сказал:

— Я тебя понимаю, товарищ старшина, но у меня другого выхода нет. В данный момент его заменить некем. Но, в конце концов, когда-нибудь он должен же ездить с колонной в Хайратон. Не на курорт же он сюда приехал. Так что, Ринат, ты опытный боец, тебе много раз приходилось ездить в колонне, эту автотрассу ты знаешь, как свои пять пальцев, и я надеюсь, что ты не подведёшь. Проконтролируй его действия, в критических ситуациях возьми руководство колонной на себя.

Больше половины дороги колонна проехала без особых происшествий. Вроде бы всё складывалось удачно. Когда проезжали населённый пункт Нангархар, где проживали пуштунские племена, колонна резко остановилась. Лейтенант Кличко ехал впереди колонны, а Сафин ехал в группе сопровождения, в конце. Все водители с нетерпением ждали, когда колонна опять двинется в путь, так как они прекрасно знали, что задержка в зелёнке — это ЧП, и может закончиться для колонны трагически.

Предчувствуя что-то нехорошее, старшина роты Сафин побежал к головной машине. Когда он приблизился к машине охранения, то увидел такую картину: возле трёхэтажного здания населённого пункта располагался рынок, дорогу перегородила большая толпа местных жителей, среди них были женщины с грудными детьми, маленькие дети и глубокие старики. Все они возмущённо о чём-то кричали, подняв руки к небу, причитали, что-то требовали, кричали «вайдот». Правда, у них в руках оружия не было. Некоторые из них были вооружены кто чем попало. У кого-то в руках был топор, у кого-то — лопата или деревянная дубинка. Видно было, что они с шурави воевать не собираются, но тем не менее они были настроены враждебно.

Это местечко для колонны считалось одним из самых сложных. Заместитель комбата по безопасности дорожного движения сам лично перед отправкой колонны в путь инструктировал начальника колонны и его зама. Была разработана подробная карта этой военной автомобильной дороги. Там были указаны все опасные для продвижения места. Нангархар также считался опасным населённым пунктом. Дорога проходила совсем рядом с базарной площадью, так как объездной дороги не было. Здесь постоянно народ кишмя кишел. Тут каждый день случались по несколько ДТП, частенько со смертельным исходом. По инструкции, командир колонны обязан был замедлить, не останавливая движение, чтобы освободить дорогу впереди колонны и направить двоих-троих солдат, которые должны были предпринять все меры, чтобы никто из жителей, в том числе и бродячий скот, не попал под машины, но Кличко не только впереди колонны не поставил наряд, колонна даже не замедлила своё движение, а наоборот, решил на большой скорости проехать этот населённый пункт. Этот его опасный манёвр привёл к ДТП с двумя человеческими жертвами.

На большой площади собралось много народу. Несколько крепких мужчин с двух сторон за руки цепко держали окровавленного молодого солдата в полевой форме Советской армии. Он, увидев своего командира, старшину батальона Сафина, заплакал как маленький ребёнок:

— Товарищ старшина, ради Аллаха, освободите меня от душманов, они хотят меня убить. — У него из глаз ручьём текли слёзы. Он без сил повис на руках двух мужиков.

Впереди толпы выделялся молодой парень в полевой куртке. Он рядом стоящему старику что-то возмущённо доказывал, в чём-то его убеждал, но старик с седой бородой отрицательно качал головой.

Перед толпой стоял лейтенант Кличко с двумя автоматчиками и, угрожая оружием, крыл толпу русским матом, требуя освободить солдата и дорогу. Видно было, что он ведёт себя неадекватно. «Наверное, опять обкурился», — подумал Сафин. Не понимая, в чём суть конфликта, Ринат обратился к Кличко:

— В чём дело, товарищ лейтенант, почему они дорогу перегородили, чего они хотят?

— А ты, старшина, пошёл отсюда, не лезь не в своё дело, я сам решу этот вопрос. Я покажу, заставлю этих сволочей уважать советского солдата. Я их сейчас сотру в порошок, будут знать, с кем имеют дело.

Ринат, всё ещё не понимая, огляделся вокруг и на обочине дороги увидел страшную, душераздирающую картину: там лежала раздавленная тяжёлой машиной молодая женщина, а недалеко от неё — мёртвый грудной ребёнок, вместо головы у неё было окровавленное месиво, а рядом с трупом женщины сидели трое плачущих маленьких детей. Его особенно удивило то, что стоящий рядом с ним молодой человек снимал всё происходящее на японскую видеокамеру. «Похоже, это заранее запланированная провокация», — подумал Сафин. Как позже стало известно, американские пресслужбы во всех западных странах несколько раз показывали по телевидению именно этот сюжет: как «советские захватчики» убивают мирных жителей — насмерть танками давят женщин с грудными детьми.

Только тогда он понял, что этот молодой водитель насмерть задавил многодетную мать с грудным ребёнком.

«Да, дела принимают очень нехороший оборот», — подумал Сафин, и тут же его взгляд упал на крышу соседнего дома: там несколько гранатомётчиков, замаскировавшись, сидели в боевой готовности и ждали сигнала открыть огонь по колонне.

На первый взгляд колонна считалась не особо опасной. Но это было не так. Под видом ширпотреба, для конспирации, в середине колонны был спрятан ООГСН (боеприпасы: в том числе снаряды, мины, патроны). Стоит появиться небольшой искре, и вся колонна за доли секунды может взлететь на воздух.

А тут Кличко всё больше распалялся. Он, уже размахивая огромными кулаками, всё сильнее напирал на толпу.

— Я вам, проклятые душманы, сейчас всем руки-ноги поломаю. А ты, сраный джигит, если такой смелый, иди сюда, поборемся с тобой. — Он с угрозой двинулся на парня в кожаной куртке.

— Товарищ лейтенант, успокойтесь, пожалуйста. — Ринат, такой же здоровый парень под два метра ростом, с трудом оттеснил Кличко от толпы. — Это пуштуны, с ними нельзя таким тоном разговаривать, они не терпят унижения и высокомерного обращения. Посмотрите на крышу соседнего дома, там гранатомётчики сидят. Если сейчас же не уладим конфликт, то всем нам кранты. Стоит этому джигиту махнуть рукой, и вся наша колонна взлетит на воздух.

При критической ситуации, если дело дойдёт до рукопашной, уже не имея другого выхода, несмотря на то что местные племена были против войны с шурави, эмиссар из Пакистана мог дать сигнал своим бойцам о нападении.

Кличко, чтобы убедиться, что старшина говорит правду, посмотрел на крышу дома и обомлел от страха. Его бравада и показная храбрость исчезли в мгновение ока.

— Что будем делать, старшина?

— Товарищ лейтенант, позвольте мне решить этот конфликт.

— Действуй, Сафин, все полномочия начальника колонны передаю тебе. — Видимо, чтобы снять с себя ответственность, он добавил: — Только учти, за безопасность колонны теперь отвечаешь ты. — Он, довольный, что избавился от такой нехорошей миссии, пошёл к своей машине пить афганский ширбат.

Ринат первым делом с поклоном обратился к аксакалу и всей толпе.

Толпа, услышав слова приветствия из священного Корана, притихла.

— Мира и здоровья вам, вашим семьям и близким, — продолжил Сафин.

После этого аксакал через переводчика спросил:

— Сынок, я вижу, что вы мусульманин. Кто вы по национальности?

— Уважаемый аксакал, я по национальности татарин, соответственно, я чту мусульманскую веру — ислам. Я владею татарским, узбекским, казахским, киргизским, русским языками, понимаю и по-английски.

— Очень хорошо, уважаемый господин шурави. Я тоже хорошо понимаю и разговариваю на узбекском языке, — сказал он по-узбекски. — Давайте мы с вами поговорим без свидетелей. — Они отошли в сторону.

— Уважаемый аксакал, — сказал Ринат, — подскажите, пожалуйста, как нам мирным путём решить эту трагедию?

— Сынок, — сказал старик, — меня зовут Исламбек, я являюсь акыном, или, по-вашему, старостой нашей махалли. Я отвечаю за безопасность и благополучие каждой семьи и обязан защищать каждого жителя. Так вот, вы, наверное, сами видели, ваш водитель насмерть задавил многодетную женщину с ребёнком. У неё пятеро маленьких детей остались сиротами. Вы, наверное, слышали, что у нас, пуштунов, издревле существует кровная месть. Думаю, вы понимаете, что это такое: это зуб за зуб, око за око, смерть за смерть. Этот суровый, но справедливый закон из поколения в поколение пуштунскими племенами соблюдается неукоснительно. И, надо признаться, этот закон свою миссию выполняет сполна, он является сдерживающим фактором при конфликтных ситуациях. Поэтому, хотите не хотите, чтобы не допустить большого кровопролития, виновника преступления вы должны отдать в руки нашего правосудия. В данном случае это шариатский суд.

От этих слов старшину роты прошиб холодный пот, у него задрожали руки, закружилась голова, как будто его самого приговорили к такой экзекуции.

А виновника этого преступления и искать не надо было: на колёсах его машины прилипли куски органов этой несчастной женщины и её ребёнка. Водителем этой машины был рядовой Каримов Фарит — его земляк, салага, неопытный, прослуживший всего несколько месяцев щупленький паренёк. Это была его первая поездка. Видимо, растерявшись, он потерял управление и наехал на эту женщину. Вполне возможно, что это была заранее спланированная провокация, подстроенная людьми агента из Пакистана.

Когда старшина Сафин комплектовал колонну, не хотел его брать в рейс, но вынужден был из-за нехватки опытных водил. Если он сейчас отдаст этого совсем ещё ребёнка на растерзание, это для него на всю жизнь останется несмываемым позором и сердечной болью. Виновника могут повесить, расстрелять (это считается сравнительно лёгкой смертью), а за две смерти в пылу гнева толпа может и растерзать.

Недавно, две недели назад, на имя старшины автобата Сафина пришло письмо из его родного города от Комитета солдатских матерей, откуда призвались рядовой Каримов и ещё несколько бойцов. Они старшине Сафину выражали огромную благодарность за отеческую заботу об их сыновьях и молили его беречь их детей и дальше. Между Комитетом солдатских матерей и старшиной автобата завязалась тёплая переписка. В ответном письме он их заверил, что приложит все силы, чтобы их дети к своим матерям вернулись живыми и здоровыми. Если сейчас он своего земляка отдаст на растерзание пуштунам, то как он посмотрит в глаза матери этого солдата? Лучше самому погибнуть, чем испытать такие муки. За этот проступок до конца жизни ни перед Богом, ни перед родными Каримова ему не будет оправдания.

А может, сам Всевышний послал ему это тяжёлое испытание, чтобы проверить его моральный дух и человеческие качества? В данный момент старшина автороты оказался между двух огней: с одной стороны, жизнь одного солдата, а с другой — благополучие всей колонны в количестве ста бойцов.

— Господин командир, — продолжил аксакал, — нам этот вопрос нужно решить немедленно, прямо сейчас же, иначе будет поздно. Сынок, я вижу, ты ещё не оценил ситуацию. Внимательно посмотри на крышу соседнего дома, там сидят гранатомётчики с Пакистана, эти головорезы с гранатомётами ждут от эмиссара сигнала к нападению. Вот этот молодой человек в кожаной куртке является командиром этой наёмной группы. Он эмиссар бандгруппы, пришёл агитировать пуштунов воевать против шурави. Но мы не хотим с вами воевать. У него небольшая группировка, и поэтому против нашей воли, без нашей поддержки они на вас нападать не посмеют. У нас есть договорённость держать с вашим командованием нейтралитет. Мало того, мы гарантируем безопасное продвижение ваших колонн через наши земли. Взамен мы также получаем от вас помощь.

Большое спасибо вашему командующему армией Ермаку (командующий 40-й армией генерал-лейтенант Ермаков). В прошлую зиму, когда мои соплеменники умирали от голода, не Пакистан, не Иран, а именно он дал нам хлеба, крупы, одежды, обуви, тем самым спас нас от смерти. Если сейчас по вашей вине произойдёт вооружённое столкновение, то потери с каждой стороны будут большие. Я чётко представляю: при нынешней ситуации ваша колонна находится в очень опасном положении, в течение нескольких секунд колонна может взлететь на воздух. В итоге также пострадают и мои соплеменники. В случае кровопролития и гибели ваших бойцов, прилетят ваши вертолёты и самолёты, произведут ракетный удар, и от нашего кишлака останется мокрое место. Таких случаев в последнее время было немало. Поэтому этот конфликт нужно решить малой кровью — смертью одного человека, а не всей вашей колонны, и тем самым мы выполним «пуштунвали». Если сейчас мы решим этот конфликт мирным путём, то обещаю, колонна ваша не пострадает. Вы, господин командир, о принципах и правилах «пуштунвали», наверное, не слышали и не знаете, что это такое.

Не зная, что предпринять и как выйти из этой тяжелейшей ситуации, чтобы спасти от верной смерти своего подчинённого, старшина Сафин начал прокручивать все варианты решения этого проклятого конфликта. Он предстал перед неразрешимой проблемой: как спасти от смерти своего подчинённого, не допустив нападения на колонну гранатомётчиков, тем самым сохранить военное имущество, безопасность колонны и водителей боевых машин, а также не нарушить закон «пуштунвали».

Услышав из уст аксакала слово «пуштунвали», Сафин вспомнил о своде законов этого племени и сказал:

— Простите меня, уважаемый аксакал, но я ещё у себя на родине подробно изучил и хорошо знаю ваши законы и обычаи, в том числе и «пуштунвали». У каждого народа своя конституция, свой свод законов, и только сам народ решает, по каким правилам им жить. Находясь на вашей земле, мы также стараемся соблюдать ваши законы. К сожалению, не все наши шурави придерживаются этих правил. В «пуштунвали» написано, что пуштун должен быть храбрым воином и признавать право кровной мести, но при этом он обязан быть милосердным.

В данной ситуации, пользуясь законами «пуштунвали», я прошу вас в отношении бойца, виновного в гибели вашей соотечественницы, не применять принцип кровной мести, а проявить к нему милосердие. Мы со своей стороны пострадавшей семье компенсируем ущерб. Оттого что вы убьёте этого парня, оставшимся сиротам никакой пользы не будет, а для матери погибшего бойца это будет огромным горем.

Старик, услышав из уст парня эти слова, проникся к нему большим уважением. Ему и самому не хотелось лишать жизни этого солдата, но жестокие правила «пуштунвали» от него требовали принять равноценные этому преступлению меры. Если он сейчас не защитит честь и достоинство своего племени, то это на него и его племя ляжет позорным пятном, и ничем его не сотрёшь, к тому же это за собой повлечёт всеобщее презрение как со стороны его соплеменников, так и других племён.

— Сынок, — сказал аксакал Ринату, — ты храбрый, мужественный воин, как настоящий командир, защищаешь своего подчинённого. Сынок, я с твоим предложением согласен на сто процентов, но последнее слово остаётся за родными погибшей женщины. Я им сообщу о вашем предложении. Родственники погибшей женщины от вас могут потребовать неподъёмную компенсацию, поэтому по секрету скажу, этой семье достаточно дать пять мешков муки, риса, сахара, а также стиральный порошок, соль, спички. Не скупитесь. Это будет благородно с вашей стороны. Аллах вас в будущей жизни за это отблагодарит. В трудную минуту Всевышний и вам также придёт на помощь.

Сейчас Сафин оказался меж трёх огней: к предыдущим проблемам прибавилась статья за разбазаривание военного имущества, а это — прямая дорога в дисбат.

Старшине Советской армии впервые в своей жизни пришлось, как заядлому торгашу на базаре, торговаться с родственниками погибшей. Как тут не торговаться, ведь он распоряжается не своим личным, а государственным военным имуществом.

В конце концов переговоры прошли успешно. Когда старшина автобата из рук пуштунов вызволил «пленника», от всего пережитого в его чёрных, как смола, волосах появилась седина. Он, упав на землю, обнял ноги своего спасителя и, не веря в происходящее, безудержно рыдал.

Сафин прекрасно понимал, что за разбазаривание военного имущества ему придётся ответить по всей строгости советских законов.