Потерянные события

Фёкла Кружная

Край – один из городов, который до сих пор борется за существование в разрушенном мире. Немногочисленным жителям приходится жить в страхе от сигнала к сигналу, продолжая выполнять свои повседневные обязанности, чтобы хоть как-то выживать. Они не герои, не первопроходцы, не злодеи. Они просто хотят жить, это их будни.

Вэнк и Дорт

Перед ней стояли двое рабочих. Один был моложе другого и был одет в чистую форму, другой же был вымазан грязью, зато улыбался широчайший улыбкой, в которой отсутствовало пару зубов. Ей не нравилось их присутствие в её кабинете, от них исходил запах копоти, и они явно пришли что-то просить. Её это нервировало. Но по уставу она должна была их выслушать, сказать, что постарается всё выполнить и далее заняться своей работой, совсем о них позабыв. Но для начала нужно, чтобы они всё же начали говорить.

— Господа, вы что-то хотели?

— Да, милейшая. Мы с Дортом. Вот он Дорт, а я Вэнк. Мы бы хотели попросить вас…

Но тут он замялся и никак не возвращался к разговору, а лишь стоял поодаль и продолжал улыбаться.

— Попросить что…?

— Ах да! Извините, милейшая, задумался. Мы хотели бы попросить сокращение смены. Всё-таки на нас двоих всё это тухлое заведеньице держится! Может за наши заслуги можно как-то это обеспечить?

Я лишь хмыкнула. На них всё держится, вот же глупость. Всё держится на мне, потому что каждый день мне приходится выслушивать вот таких вот лентяев и делать вид, что я очень заинтересована в их проблемах.

— А господин Дорт тоже этого хочет? Почему он молчит?

— Дорт тоже за! Он немой, потому и молчит. Но я говорю всё, что и он хочет.

— Немой от рождения или на производстве случай?

Так, это могло всё усложнить. Во втором случае мне бы пришлось, действительно укорачивать смены, чтобы не поползли слухи. Можно было бы просто по-тихому перевести в другой отдел его. Но у него есть напарник, который явно не захочет умолчать об этом случае.

— Да что вы привязались к его немоте? Он, когда мальчишкой был с Они повстречался, и после этого отказался говорить даже с матерью родной. Я у него за переводчика. Говорю же, мы хотим сокращение смены.

— Зачем вам, господин…

— Вэнк

— Да, господин Вэнк. Зачем вам это? Вы же знаете, по уставу у вас нормированный рабочий день, который мы не можем сокращать. Это ваша работа.

— Да я понимаю, но вот в чём штука. Мы, когда с Вэнком возвращаемся домой, мы возвращаемся на многоножках. А живём мы, ух, как далековато! Поэтому, когда мы добираемся до нашей станции, мы уже не можем выйти, и нам приходится в ней запираться и ночевать.

— Почему же вы не доходите до дома?

— Так Они же, милейшая! Мы подъезжаем к станции вместе с сигналом, а нам не очень хочется рисковать по темноте. Нет, вы не сочтите за грубость. Я понимаю, что мы выглядим, как бездельники не преданные своему делу, но поймите, милейшая. Мы же не можем раньше приезжать или позже уходить, сразу же после сигнала мы несёмся сюда, и за 30 минут до нового уходим. Если бы хотя бы на час можно было бы сократить, мы бы хоть дома бывали.

— Хорошо, господа. Я понимаю, всё-таки безопасность важнее, я попробую переговорить с начальством, только вы пока не рассказывайте всем, что возможно будет сокращение смены. А то люди обрадуются, сразу же начнут покидать свои рабочие места. А постановление ещё не принято, их всех придётся пустить под вопрос о штрафе.

— Конечно, милейшая! Спасибо вам, милейшая! Вы не представляет, как осчастливили старика и вот этого калеку. Пойдём, Дорт. Нам нужно работать с новой силой, чтобы выполнить нормы. Да что там! Мы её превысим, милейшая, только в благодарность вам.

Парочка вышла за дверь, были слышны возгласы Вэнка: «Вот, а ты говорил, они слушать не станут. Стали! И та милейшая обязательно всё устроит. И мы будем с тобой пораньше уезжать, я хоть, наконец, домой попаду. Уже неделю не был! Ладно, хоть с собой всегда одежду запасную беру! Ох, Дорт! Заживём, наконец!»