Мы против вас

Фредрик Бакман, 2017

«Мы против вас» продолжает начатый в книге «Медвежий угол» рассказ о небольшом городке Бьорнстад, затерявшемся в лесах северной Швеции. Здесь живут суровые, гордые и трудолюбивые люди, не привыкшие ждать милостей от судьбы. Все их надежды на лучшее связаны с местной хоккейной командой, рассчитывающей на победу в общенациональном турнире. Но трагические события накануне важнейшей игры разделяют население городка на два лагеря, а над клубом нависает угроза закрытия: его лучшие игроки, а затем и тренер, уходят в команду соперников из соседнего городка, туда же перетекают и спонсорские деньги. Жители «медвежьего угла» растеряны и подавлены… Однако жизнь дает городку шанс – в нем появляются новые лица, а с ними – возможность возродить любимую команду, которую не бросили и стремительный Амат, и неукротимый Беньи, и добродушный увалень надежный Бубу. По мере приближения решающего матча спортивное соперничество все больше перерастает в открытую войну: одни, ослепленные эмоциями, совершают непоправимые ошибки, другие охотно подливают масла в разгорающееся пламя взаимной ненависти… К чему приведет это «мы против вас»?

5

Человек состоит из множества вещей

Молодой человек шел через лес, голый до пояса и с рюкзаком на спине; на руке у него красовалась татуировка с медведем. Адвокат, хорошо одетая женщина, сидела у себя в кабинете, перед ней на столе стояли фотографии мужа и детей. Ей снова только что позвонили из транспортной фирмы; адвокат не понимала почему. А по шоссе ехал на джипе некто, в бардачке у него лежал список имен.

Мобильники вибрировали у всех. Петер Андерсон еще сидел на собрании в администрации, а политики уже слили новость о том, что «Бьорнстад-Хоккей» — банкрот. Высокооплачиваемые консультанты по связям с общественностью объяснили муниципалам, что «историю» надо «держать под контролем».

Молодой человек в лесу, адвокат в своей конторе, некто на джипе — все они возьмут в руки телефоны. Новость дотянется до всех.

* * *

Каждый человек состоит из множества вещей, но в глазах других людей мы бываем, как правило, лишь чем-то одним. Мира Андерсон — адвокат, закончившая два иностранных университета, в Бьорнстаде оставалась «женой Петера Андерсона». Бывали дни, когда она сама ненавидела себя за то, что ее это так бесит. За то, что ей мало быть чьим-то человеком.

Сейчас Мира обедала за письменным столом, в окружении розовых стикеров со списками дел, и желтых, напоминавших о том, что надо купить и какие дела можно переложить на других членов семьи. У компьютера стояла фотография Лео и Маи. Под их взглядом Миру мучила совесть и замучила бы до смерти, если бы не внезапный топот в коридоре.

Тут Мира почти улыбнулась, хотя все лето жила в аду. Она точно знала, кто сейчас ворвется в кабинет. Во-первых, кроме нее самой, на рабочем месте за несколько часов до праздника оставалась единственная коллега — такой же трудоголик. Во-вторых, когда коллега входила, дверь никогда не открывалась — она распахивалась так, что грохала о стену. Ростом под метр девяносто, коллега была такой громогласной, будто и в ширину имела примерно столько же. Проигрывать она не умела как никто: если кто-нибудь из сотрудников принимался жаловаться, она обычно отвечала: «Заткнись и выстави счет!» Сейчас она, как обычно, завела разговор с середины фразы, словно Мира сама виновата, что пропустила начало:

–…и тут выясняется — пиццерия ЗАКРЫТА, Мира! «Мы в отпуске». Представляешь? Это что за люди такие, которые, работая в ПИЦЦЕРИИ, уходят в отпуск? Пиццерии, по идее, относятся к жизненно необходимым учреждениям, вроде… поликлиники… пожарной команды или… обувных магазинов! К тому же я собиралась переспать с этим, который за кассой, у него всегда такой грустный вид, а таким грустилам в постели нет равных! Ты что ешь? Там еще осталось?

Мира вздохнула так, словно собралась задуть свечи на последнем в своей жизни именинном торте. Достала пластиковый контейнер с едой. Коллега изобразила, что ее сейчас вырвет.

— Настоялся как следует, — прокомментировала Мира.

— Это что вообще? — простонала коллега.

Мира рассмеялась. Смех вырвался невольно, и тем чудесней он был. Мгновение привычной жизни длиной в несколько секунд. Пищевые пристрастия коллеги были подростковые: ее интересовал не вкус еды, а размер порции. Меню она читала, словно декрет об объявлении войны. Мира сделала ободряющий жест вилкой:

— Это называется «салат», представь себе. Как мясо, только не надо никого убивать. На, попробуй!

Коллега попятилась:

— Ни за что в жизни. Воняет, будто ты его вытащила у покойника из задницы.

— Ну СЛУШАЙ! — с отвращением выдохнула Мира.

— А что? — удивилась коллега.

— Ты как дитя малое!

— Это ТЫ дитя малое! Заткнись и выстави счет! — проворчала коллега и тяжело плюхнулась в кресло, словно упала туда с потолка.

Мира уже собралась ей ответить, когда зазвонил телефон. Мира думала, что это Петер, но на другом конце раздался бодрый голос:

— Это Мира Андерсон?! Я звоню из транспортно-экспедиторской фирмы Джейсона, мы получили заказ на ваше имя, на пятьдесят новых коробок для переезда, можно оставить их у вас в саду?

Последних слов Мира уже не слышала. Она увидела, как коллега открыла крышку своего ноутбука, что-то прочитала и побелела, а в следующее мгновение в телефоне Миры звякнула эсэмэска.

* * *

Петер встал со стула. Большинство политиков не стали унижать его рукопожатием — просто вышли. Но один из них задержался и уронил с фальшивым великодушием:

— Весной вы добились впечатляющих результатов с юниорской командой. Это было потрясающе. Наши парни, из нашего городка, бросили вызов гигантам. Если бы только они… победили. Тогда, может быть… ну, вы понимаете.

Петер понимал. Слишком хорошо. В спорте, где сказки о Золушке находятся на грани вымирания, где хоккейные гимназии больших клубов высасывают, как пылесосом, таланты из клубов маленьких, «Бьорнстад» изо всех сил дрался за родной край. Они добрались до финала, но финальную встречу сыграли без своей самой яркой звезды. Они, можно сказать, победили… почти. Но «почти» не считается.

Бьорнстад — город хоккейный, здесь людям внушают философию: «таблица не лжет». Ты или лучший, или как все, а лучшие не ищут оправданий, они ищут, как победить. Всеми возможными способами, любой ценой. Говорят даже о «ментальности победителя», потому что им присуще нечто, чего недостает другим: особые мозги, которые принимают как данность, что ты родился быть героем. Когда в последние секунды решается исход матча, победитель стучит клюшкой о лед и кричит товарищам по команде, чтобы ему пасанули, потому что победитель не просит шайбу, он ее требует. Когда тысячи людей на трибуне вскакивают и ревут, когда команда отступает в смятении — победитель делает шаг вперед. Вот что такое ментальность победителя. Каждый мечтает стать лучшим, оказаться в числе тех немногих, кто забьет последний гол в последний, решающий момент сезона, но лишь единицы сумеют воспользоваться шансом, когда на кону стоит… все. В этом и состоит разница между победителем и всеми остальными.

Лет двадцать назад у основной команды Бьорнстада появилась возможность стать лучшей в стране. В течение всего сезона люди в городе и окрестностях повторяли: «Бьорнстад против всех!» Столичные журналисты уже сбросили его со счетов, высокооплачиваемые соперники не принимали его всерьез, но, когда они приехали в Бьорнстад, когда автобус миля за милей углублялся в лес, когда они вошли в облезлый ледовый дворец и оказались лицом к лицу с трибунами, которые превратились в ревущие зеленые стены, окружившие их со всех сторон, — гиганты дрогнули. Ледовый дворец в тот сезон был крепостью, в него маршем входил весь город, команда играла, спиной чувствуя, что за ней стоит весь край. И наплевать, что деньги — у больших клубов, потому что хоккей в тот сезон был здесь. «Бьорнстад против всех».

Но последний матч играли на чужой площадке, в столице. В последние секунды шайбу получил Петер Андерсон. Далеко в лесу остался маленький город, чья жизнь и смерть легли теперь на крюк его клюшки, не говоря уже о судьбе самого клуба. В хоккее разница между элитой и всеми остальными астрономическая, обитатели верхних строчек в серии получают все деньги от телетрансляций и всех спонсоров-миллионеров, а тем, кто внизу, приходится усвоить, что «всегда побеждает лучший». Так что, когда шайба оказалась у Петера, это было больше чем бросок, больше, чем игра; у маленького города появился шанс сокрушить великана. Это был поразительный сюжет. Настал тот единственный вечер, когда после всего дерьма, которого нахлебались жители лесного города, Бьорнстад наконец почувствовал: настало его время. Именно такая сказка и заставляет любить спорт: сказка о том, что большие и богатые побеждают НЕ ВСЕГДА.

Петер послал шайбу в ворота. И промазал. Город задержал дыхание, да так и не смог вздохнуть снова. Раздался финальный свисток, противники победили, на следующий сезон «Бьорнстад» вылетел из высшей лиги, да так и не сумел в нее вернуться.

Петер перешел в НХЛ, стал профессиональным игроком, но получил травму. Мечта о карьере развеялась. Потом он вернулся домой и несмотря ни на что создал юниорскую команду, ставшую лучшей в стране. Почти.

…Политик в дверях пожал плечами:

— Победа все исправит, Петер.

С таким же успехом он мог сказать то, что думает: «Никакой ты не победитель, Петер. Потому что победитель побеждает. Мы знаем, что такое победитель». Победитель забьет последнюю шайбу. Победитель не путает то, что происходит вне ледовой площадки, с тем, что происходит на ней. Победитель не попросит полицию вытащить звезду команды из автобуса, в котором команда едет на самый главный матч. Победитель знает: в этой коммуне победа исправит все, а второе место ничего не изменит.

Политик равнодушно похлопал его по плечу:

— Ну-ну, Петер, может, это хорошая возможность? Шанс попробовать себя на другой работе? Подольше побыть с семьей!

Петер хотел попросить его убраться к черту, но вышел из здания администрации молча. Остановился у крыльца, согнулся над клумбой, убедился, что никто из этих засранцев его не видит, и его вырвало.

Зазвонил телефон. Мира. Петер понял, что слухи уже поползли по городу, но у него не было сил ответить. Он не хотел слышать разочарование в голосе жены и боялся, что она расслышит слезы в его голосе. Жена позвонила еще, потом еще, и в конце концов Петер выключил телефон. В хоккейном клубе он прожил всю жизнь и теперь понятия не имел, как будет жить без этого проклятого клуба. Петер сел в машину и тронулся с места, вцепившись в руль так, что кровь потекла из-под заусенцев.

* * *

Неизвестное лицо сидело в джипе. Молча, внимательно следило за дорогой через солнечные очки, основательно затягиваясь и выпуская в окно клуб за клубом сигарного дыма. Джип, припаркованный в тени под деревьями, был ржавым и незаметным, никто не обратит на него внимания. В бардачке лежал список имен, на верхней строчке значилось «Петер Андерсон». Когда Петер сел в машину, джип поехал следом за ним.