Сыщик на арене

Фрауке Шойнеманн, 2016

Уинстон вместе с Кирой и друзьями отправляется в парк развлечений, в котором есть всё! Американские горки, «Пещера ужасов», сахарная вата и настоящий цирк! Агент на мягких лапах примеряет на себя новую роль – циркового артиста! Вместе с другими зверями Уинстон выступает на арене, поражая публику своими талантами. Но во время одного из выступлений в зрительном зале происходит целая серия краж! Кто-то ворует вещи у публики. Не поверите: главный подозреваемый – клоун! Однако Уинстон уверен, что настоящий преступник прячется за другой маской. Кто же он?

Спаситель поневоле

— Что-что я должен?! — обескураженно мяукнул я. От ужаса у меня едва не начали скручиваться усы. Впрочем, я наверняка ослышался — не может же кто-то требовать от меня такого на полном серьезе.

— Прыгнуть через горящий обруч. Там, наверху, — невозмутимо повторил Флойд и показал лапой куда-то вверх, словно бы под купол цирка.

Тут я чуть в обморок не упал. Раньше я даже не догадывался, что кошкам это свойственно, но ощущения были именно такие — перед глазами слегка потемнело.

— А… э-э… да… — начал запинаться я. — Ну, если это все…

— Я знала, что на тебя можно положиться! — довольно сказала О’Нелли. — И не беспокойся, ладно? Со стороны трюк кажется сложнее, чем есть на самом деле. Уверена, ты справишься. К тому же для начала это будет всего лишь репетиция…

Как будто среагировав на это слово, откуда ни возьмись вдруг снова появился все тот же странный директор цирка, отпер клетку и выгнал всю труппу, включая меня, на манеж, то и дело покрикивая: «Аванти! Вперед!»

Я шмыгнул вслед за остальными, но все они быстро разошлись по своим местам. А мне куда деваться?

— Иди сюда, — шикнул на меня Флойд. — Сиди тихонько и жди. Ты самый последний на очереди.

На секунду я задумался — а не сбежать ли прямо сейчас? Не бросит же, в конце концов, безумный директор свое представление, только чтобы погнаться за мной. Но мне все же очень хотелось узнать, что тут будет происходить, и любопытство пересилило. Итак, я запрыгнул на бортик цирковой арены и стал смотреть, как остальные проделывают трюки. И вынужден признать, я был впечатлен! Чего они только не вытворяли! О’Нелли, глазом не моргнув, балансировала на перекинутой Балотелли между двумя тумбами узкой-преузкой дощечке, которая прогибалась почти до самого пола. Возможно, леди стоит задуматься о диете.

Пат и Паташон носились по манежу, кувыркались, катались и делали стойку на задних лапах. Ромео и Джульетта сидели на плечах у директора, который то и дело восклицал: «Ва бене! Корошо!» и задавал им каверзные математические задачки. А Флойд взмывал в воздух на трапеции, словно у него были крылья. «Ух ты, отличное шоу», — думал я про себя. Шестерка выступала очень слаженно, сразу было видно, что они настоящая команда и уже очень давно работают вместе.

Тут словно по мановению волшебной палочки откуда-то из-под потолка на канате спустилась небольшая корзинка. И все посмотрели на меня.

— Эй! — рявкнул Балотелли в мою сторону. — Чего ты ждать? Синьор Бартоломео котеть особое приглашение? Вперед!

На самом деле, конечно, он имел в виду меня! Итак, я поднялся, подбежал к корзинке и забрался внутрь. Канат сразу же натянулся, и корзинка стала подниматься вверх. Ах ты святой кошачий лоток, как же она раскачивается! И тут вдобавок ко всему я сделал то, чего делать не стоило ни в коем случае: посмотрел вниз. Ой-ой-ёшеньки, как же высоко! Мне снова стало дурно.

Корзинка резко остановилась и теперь просто раскачивалась вместе со мной из стороны в сторону.

— Хоп, хоп! — кричал внизу Балотелли.

В каком это смысле — хоп, хоп? Что он имеет в виду? Мне нужно спрыгнуть вниз — так, что ли? Да у него явно не все мышки в норке!

— Налево, посмотри налево, тебе нужно туда, — раздался вдруг шепот из ниоткуда. Я в полном недоумении повернул голову и увидел черного кота — он сидел на одной из стоек шатра, укрывшись в тени. И выглядел в точности как я!

— Ну, давай же — вылезай из корзинки и забирайся вон туда! — приказал мой близнец.

Я посмотрел налево и заметил прямо перед своим носом небольшой выступ — площадочку, закрепленную на одной из стоек шатра. Ага, так вот куда мне нужно! Я осторожно перепрыгнул из корзинки на площадку. Есть! Наконец-то мои лапы ступили на твердую почву — ну то есть хотя бы на крохотный ее клочок. Было не так уж и сложно. Впрочем, я заподозрил, что дело этим не ограничится, и обернулся к своему сородичу.

— Ты, видимо, и есть тот самый Бартоломео? — осведомился я с любопытством.

— Бинго! Ты угадал, — ответил тот.

— А что ты делаешь тут, наверху?

— Во-первых, прячусь от Балотелли, а во-вторых, должен же кто-нибудь тебя поддержать.

— Э-э, спасибо, — пробормотал я. — Но как ты сюда попал?

— Взобрался по стенке, разумеется, — удивленно сказал мой визави. — Я же кот.

— Да, это-то я вижу. Но мне сказали, что у тебя травма…

— Это верно, — кивнул Бартоломео. — Очень неприятная. Вывихнул заднюю лапу. Лазать я еще кое-как могу. А вот о прыжках и думать нечего. К счастью, тут подвернулся ты!

Насчет «подвернулся» я бы, конечно, поспорил — скорее уж меня сюда абсолютно бесцеремонно приволокли. Но с учетом текущего положения дел я счел более разумным не вдаваться пока в детали.

— А почему бы этому Балотелли просто не убрать твой номер из представления, пока ты не поправишься? — вставил я.

— Это невозможно. Я ведь гвоздь программы, ее венец! — возмутился Бартоломео. — Говорят, некоторые люди приходят в цирк исключительно ради меня!

Ну тут уж он, конечно, хватил… Этот Бартоломео, похоже, тот еще хвастун, подумал я, но вслух лишь дипломатично пробормотал:

— Ах вот как.

— Да, именно так, — подтвердил кот. — Но давай о тебе, мой друг и помощник. Ты должен медленно сфокусироваться и найти свой центр. Сейчас спустят обруч, а от концентрации в этом номере зависит все.

Что я должен сделать? Кого найти? И что сейчас подадут? Этот хвостатый говорит загадками.

Вид у меня, вероятно, был весьма глупый, поэтому он повторил еще раз, подчеркнуто медленно и с нажимом:

— Кон-цен-тра-ци-я. Ты же знаешь, что это такое, правда?

Он меня что, за дурака держит? Конечно же, знаю.

— Хорошо, — продолжил Бартоломео. — Итак, сейчас сверху подадут обруч. Тебе нужно смотреть в него прямо насквозь, на площадку с другой стороны, понял?

Я обернулся и увидел, что на расстоянии метров около двух отсюда расположен примерно такой же выступ, как тот, на котором я сейчас сидел.

— Не смотри на обруч, — наставлял меня кот. — Просто направь взгляд сквозь него, сделай глубокий вдох и выдох, дыши животом. Сохраняй полнейшее спокойствие. И не смотри на обруч. Напряги мускулы. Глубокий вдох и выдох. И потом прыгай. Ясно?

— Ясно! — ответил я. Хотя мне ровным счетом ничегошеньки не было ясно. Что за чушь он нес про дыхание? Не успел я подумать, что стоит, пожалуй, обо всем переспросить, как откуда-то сверху на еще одной веревке спустился обруч и повис примерно посередине между двумя площадками.

— Внимание, начинаем! — шикнул Бартоломео. — Найди свой центр, сконцентрируйся!

Я стоически посмотрел сквозь обруч на вторую площадку. Не так уж она и далеко, ты запросто допрыгнешь — мысленно уговаривал я себя, пытаясь собраться с духом. Я уже напряг было мускулы и приготовился к прыжку, как вдруг послышался щелчок и из обруча заструился какой-то газ с ужасно неприятным запахом. Пых! Обруч загорелся!

Ах ты разнесчастная сардина в масле! Я совершенно забыл, что эта штука еще и горит! Причем хорошо так горит. На мой взгляд, языки пламени были великоваты, а свободная от огня зона в центре круга — маловата. Мне никак тут не проскочить, не опалив шерсть! На помощь! Меня охватит пламя, я, разумеется, тут же бесславно рухну вниз, на арену, где и испущу свой последний вздох — весь в подпалинах и с переломанными костями…

Словно прочитав мои мысли, Бартоломео крикнул:

— Вдох, выдох — и вперед! И не смотри на обруч! Прыгай!

И я глубоко вдохнул и выдохнул, вдохнул и выдохнул, напряженно вглядываясь в противоположный выступ и пытаясь игнорировать полыхающий прямо передо мной ад.

Еще раз вдох и выдох, вдох и выдох. А потом я прыгнул так, как никогда еще не прыгал, и стрелой пронзил воздух. Прощай же, бренный мир — едва успел подумать я и — раз! — уже приземлился на площадку. Я недоверчиво осмотрелся: горящий обруч все еще болтался в воздухе. Внизу Балотелли кричал: «Ва бене, корошо!» и хлопал в ладоши.

Я сделал это, в самом деле сделал! Ну я и чертяка! С ума сойти! Моя Одетта ни за что не поверит, если ей рассказать!

Только теперь я наконец заметил, что дрожу всем телом. А чем это тут, кстати, так странно пахнет? Упс, кажется, я слегка подпалил кончик хвоста… Но я так радовался и так гордился своим прыжком, что эта мелочь меня совершенно не расстроила. Пустяки, шерсть ведь отрастет.

— Видишь, все получилось! — раздался голос Бартоломео с другой стороны шатра. — Не так уж и плохо для первого раза.

Не так уж и плохо? Не успел я высказать этому высокомерному снобу все, что думаю о нем и его невежественных комментариях, как он словно растворился в темноте, а перед моим носом повисла другая корзинка, которая, вероятно, должна была доставить меня вниз.

Когда директор цирка вернул нас обратно в клетку, мои коллеги-артисты окружили меня и стали наперебой расхваливать:

— Супер!

— Мировой класс!

— Ты как будто всю жизнь только этим и занимался!

— Спасибо, спасибо, — отвечал я всем, пытаясь выглядеть по возможности скромно. — Новичкам везет, — добавил я, — но я, конечно, думаю, что мне…

–…тебе нужно лучше концентрироваться, — перебил меня кто-то. К клетке, никем не замеченный, прокрался Бартоломео и теперь величественно восседал рядом. — Тогда и хвост не подпалишь.

Вот же заносчивый хам! Что он о себе возом нил? В конце-то концов, я ведь тут за него отдувался, лез в пекло — в самом прямом смысле.

— Ну так и прыгай тогда сам, раз тебе виднее, как нужно, — напустился я на него.

— Ох, мальчики, boys! — встряла со своим блеянием О’Нелли. — Не ссорьтесь, пожалуйста. Уинстон, твой прыжок действительно был супер. Просто нашему старому вояке нелегко даются комплименты.

Секунду мы с Бартоломео молча смотрели друг на друга, кончики наших хвостов подрагивали, и я наконец заметил, что он и правда уже очень стар. На морде у него тут и там уже пробивались седые волоски. Удивительно, что он вообще еще выступает!

Бартоломео обстоятельно откашлялся:

— Ну, в общем, кхм… ты правда очень хорошо все сделал, Уинстон, спасибо.

— Не за что, рад был помочь, — примирительно ответил я.

— Без тебя нам бы пришел конец! — заверил он.

— Да ну, что ты! — сказал я. — Не окажись тут меня, вы придумали бы что-нибудь другое. Как говорится, the show must go on — шоу должно продолжаться…

— Не думаю, — мрачно проблеяла О’Нелли.

— Без тебя, — залаял Пат, — всех нас наверняка отправили бы в приют.

–…и возможно, даже усыпили бы, — прорычал Паташон.

Приют?! Усыпили?! Неужели я все правильно расслышал?!