Семь портретов

Александра Флид, 2015

Рита уходит от мужа в жестокое время, когда разводы считаются неприемлемыми в приличном обществе. Оставшись в одиночестве, она понимает, что у нее нет своих друзей, нет родственников и каких-либо перспектив. Артур работает в кондитерской, снимает одну меблированную комнату и старается не сближаться с окружающими. Но однажды его внимание привлекает грустная женщина, которую он видит на оживленной улице. Странное знакомство перетекает в крепкую дружбу, за которой следует нечто большее.

Глава 3

Рита. Странный молодой человек

С тех пор, как они переехали в этот дом, прошло уже две недели. Рита привыкла к некоторым вещам и занятиям. К примеру, она приучила себя вставать каждое утро в шесть часов, а затем идти на кухню, согревать печь и готовить завтрак для Робби. Прежде этим занимались слуги, и за годы замужества она отвыкла от работы по хозяйству. Теперь следовало возвращаться к прошлой жизни, когда она жила только с матерью и сама заботилась о доме. К тому же, в школе, где она училась, главным предметом обучения для девочек было домоводство, и она завершила свое образование с безупречными оценками.

На кухне был установлен большой котел, в котором можно было кипятить воду на весь день, а затем просто поддерживать огонь на нужном уровне и использовать для своих нужд. Время от времени котел следовало заполнять водой — благо водопровод работал как надо.

Она сама делала покупки, убиралась в доме, готовила еду и стирала. Оказалось, что одинокая жизнь вовсе не так скучна и уныла — на грусть просто не хватало времени. Когда высвобождалась свободная минутка, Рита занималась своими цветами, а точнее устройством парника. В скором времени должны были наступить холода, и она торопилась — нужно было купить хорошую пленку и закрепить ее, чтобы она держалась должным образом и защищала ее любимцев от сырости и мороза. Она радовалась тому, что у беседки имелась целая крыша, о которой не нужно было заботиться.

На визиты к врачу не оставалось времени, а массаж для похудения стал непозволительной роскошью. Рита решила, что ей не нужна стройность, если все равно незачем выглядеть красиво.

Званые ужины и деловые встречи Антона остались позади, теперь нет необходимости надевать вечерние платья и вести себя как полная идиотка, любезничая с чужими женами. Эта опротивевшая ей жизнь закончилась, так что она предпочла расслабиться. Правда, иногда она все же задумывалась о том, что Антону, наверняка, стало намного проще жить. Теперь его могли сопровождать красивые молодые девушки — дочери знакомых и сослуживцев. Период слухов и сплетен пройдет очень быстро, и к Рождеству он будет полностью свободен.

Молодой человек появился как-то неожиданно. В первый раз ей удалось разглядеть его, когда он просто предложил ей помощь, остановив свою нелепую машину у обочины тротуара и подбежав к ней. Рита не любила привлекать лишнее внимание, но именно это сейчас и происходило — на нее смотрели все прохожие.

Очевидно, он просто хотел извиниться за то, что за несколько дней до этого обрызгал ее, проезжая мимо. Что ж, это был весьма благородный поступок, и она оценила всю его глубину, но помощь ей была не нужна. Она попыталась вежливо откланяться, оставив его на тротуаре и сбежав со своим пакетом. Лишь позже ей удалось понять, насколько необычным был этот молодой человек — он не только решил принести извинения, но еще и запомнил то, что в прошлый раз доставил ей неприятности. Таких людей Рита встречала все реже и реже, тем более что даже муж не считал нужным просить прощения за незначительные промахи.

Неужели на свете еще остались люди, которые могут запомнить ее и посчитать, что она заслуживает такого отношения? Некрасивая женщина всегда вызывала пренебрежение, и почти все окружающие предпочитали ставить себя выше нее. К этому Рита привыкла с большим трудом, но, в конце концов, ей удалось осознать, что на самом деле, она сама во всем виновата. Не стоило запускать себя до такой степени, медленно наблюдая за тем, как к ее телу прибавляются лишние складки и выпуклости. Уважающая себя светская дама должна была сделать все возможное, чтобы не допустить подобного, а она позволила себе дождаться критической точки, когда она опротивела не только окружающим, но даже и самой себе.

По этой причине случай с грязной лужей и брызгами не показался ей большим несчастьем — это была лишь мелочь, на которую она едва успела обратить внимание. Гораздо более неприятно было чистить пальто на следующий день, благодаря чему Рита и сумела запомнить эту досадную случайность.

Незнакомец с мотоциклом, казалось, искренне хотел ей помочь и загладить свою вину, а она оставила его в одиночестве, раскрасневшимся и сбитым с толку. Нужно было вести себя приветливее и дать ему понять, что она поняла его намерения и благодарна за внимание.

Рита знала, что в определенный момент в людях нужно поддерживать добрые начинания. Если этого не сделать, человек может измениться на всю жизнь, и его характер сложится иначе. Поэтому она решила, что если встретит его в следующий раз, обязательно улыбнется или сделает что-то в этом роде. Это было нужно просто, чтобы показать ему, что она ценит его намерения. Разумеется, если он еще не обиделся или попросту не позабыл о ней.

К своему удивлению, она встретила его уже на следующий день, когда вновь отправилась в магазин. Возможно, это было просто удачное стечение обстоятельств, ведь он мог оказаться где угодно, и она могла никогда больше его не увидеть.

Он будто только ее и дожидался — не будь она ужасного вида дамочкой средних лет, Рита бы непременно подумала, что он нарочно стоял на том же самом месте, где заговорил с ней в прошлый раз.

Проходя мимо, она задержалась на нем взглядом, и, увидев, что он поднял голову, просто улыбнулась, как старому знакомому.

«Я не сержусь, и вы ни в чем не виноваты», — хотела сказать она.

— Прошу прощения, ради Бога, — вдруг оживился незнакомец, снимая с головы кепи и поправляя темно-русые волосы, разделенные на косой пробор. — У меня к вам одна большая просьба.

Помня о том, что она решила держаться вежливо, Рита кивнула и остановилась.

— Я вас слушаю.

Парень явно растерялся.

— У меня есть фотокамера…

После этих слов, очевидно, должно было идти объяснение, но молодой человек снова замолчал, просто сжимая в руках кепку и хмурясь. Рита не понимала, к чему здесь фотокамера, и решила подождать, но пауза слишком затянулась, и он явно из-за этого нервничал.

— Если вы хотите сделать снимок, то я могла бы договориться со своим сыном — он еще учится в школе, и наверняка его друзья будут рады встретиться с вами.

— Нет, я хотел бы сфотографировать вас, — быстро возразил незнакомец. — Я Артур, — протягивая руку, наконец, представился он.

— Рита, — ответила она осторожно, пожимая его большую ладонь.

— Так вы согласны?

Она вздохнула.

— Артур, вы еще встретите людей, с которыми обязательно сможете поработать.

— Мне нужен ваш портрет.

Он смотрел ей прямо в глаза, и взгляд у него был такой же растерянный и несчастный, как и при прошлой встрече. Она вспомнила о том, что в тот раз обошлась с ним не очень приветливо, и, не раздумывая, согласилась.

— Хорошо.

Артур даже удивился — наверное, не ожидал, что она так быстро сдастся.

— И вы не спросите, зачем?

— Полагаю, вы сами расскажете, — предположила она.

— А если нет? Вы откажетесь?

— Не откажусь, — понимая, что начинает улыбаться, покачала головой она. — Где же вы хотите меня сфотографировать?

— Я не знаю… Вы можете назначить любое место — я обязательно приду. Только, мне бы хотелось, чтобы вокруг было поменьше людей, вот и все.

Что ж, с чего-то нужно начинать.

— Вы можете прийти ко мне домой. У меня есть замечательная гостиная, в которой достаточно света, если снять со всех окон занавески, — совершенно серьезно сказала она, наблюдая за тем, как Артур смущается и краснеет, видимо, не понимая, шутит ли она или действительно приглашает в свой дом.

— О, это очень любезно с вашей стороны…

— Я объясню вам, как добраться до нужного места, — стараясь говорить доверительно и тепло, сказала она. — Вам придется доехать до северной окраины города, а затем пройти через Пятый переулок и добраться до конца — последний дом принадлежит мне. Там слишком безлюдно для прогулок, но, кажется, вам именно это и нужно. Приходите вечером — день недели не имеет значения. А теперь, я, наверное, должна уйти.

— Вы согласны? — еще раз спросил он.

— Могу и передумать, если вы боитесь, — пожала плечами она.

Ей хотелось добавить: «Если вы боитесь, что я не помещусь в объектив», но она удержалась, понимая, что Артур и без того несколько сбит с толку.

— Я обязательно приду, — заверил ее он, и его лицо осветилось робкой улыбкой.

— Ну, тогда всего доброго и до вечера, — вздохнула она, уже начиная мечтать о завершении этой странной беседы.

Одной из причин, по которым она все же согласилась сфотографироваться, было то, что Рита не верила в серьезность его намерений. Она не ждала, что странный молодой человек действительно придет. Идея с фотографией вообще показалась ей чистым абсурдом — зачем тратить время и деньги на снимок незнакомой женщины? Если это был такой способ принести извинения, то он явно получался слишком дорогим.

И все же, стоило предупредить Робби о том, что одним прекрасным вечером на пороге их дома может оказаться незнакомый парнишка. Поэтому, встретив сына из школы, Рита сразу же завела речь о том, что с ней произошло.

— Знаешь, на днях со мной случилось нечто не очень приятное.

Робби удивленно поднял глаза — она впервые рассказывала что-то о себе.

— Что именно? — возвращаясь к тарелке, спросил он.

— Один молодой человек обрызгал меня, когда проезжал на своей странной машине. Ну, ты видел, наверное — вроде велосипеда, только с колесами побольше… как у автомобиля. И шумит почти также или даже сильнее.

— Мотоцикл, — подсказал ей Робби, который, разумеется, был лучше нее осведомлен о том, как называются последние изобретения.

— Да.

— Он хотя бы извинился? — ровным голосом поинтересовался сын.

— Да, в том то и дело, что он решил извиниться. Мы немного поговорили, и вот, теперь он хочет меня сфотографировать.

Робби опять оторвался от своей еды и внимательно посмотрел на нее.

— Сфотографировать? Он фотограф?

— Я не знаю. Скорее всего, нет.

— А кто же он?

— Сказал, что его зовут Артур. Больше мне ничего о нем не известно, — честно призналась она. — Думаю, он вполне мог купить камеру и просто так.

Робби пожал плечами, старательно делая вид, будто ему все равно, однако Рита точно знала, что он хочет что-то сказать. Судя по его попыткам скрыть свои намерения, слова, вертевшиеся у него на языке, были не очень приятными.

— Можешь говорить, ты меня не обидишь, — тихо сказала она. — Я ужасно выгляжу, я знаю. Просто не смогла ему отказать.

— Мама, я не думаю, что ты некрасива… но что если он захочет посмеяться над тобой?

Бедный Робби. Наверняка, за годы жизни вместе с Антоном, он прекрасно запомнил, как часто Рита становилась посмешищем.

Она с улыбкой разглядывала своего сына. Белая отглаженная рубашка, форменный черный жилет, аккуратно зачесанные назад волосы, школьный галстук. Обычно он обедал и ужинал дома, но после этого сразу же отправлялся к другу — у них была небольшая лаборатория, в которой они занимались своими исследованиями, ставили эксперименты и готовились к занятиям. Ей нравилось, как Робби выглядел в форме — он казался таким собранным и строгим, что ей порой сложно было видеть в нем обычного школьника. Рита часто думала о том, какой путь выберет мальчик, когда повзрослеет.

Антон хотел, чтобы сын начал изучать бизнес и со временем стал работать в его компании, но она всегда думала, что Робби более склонен к науке. Что ж, глядя на то, как стремительно начал меняться мир, наука все же играла большую роль и вполне могла прокормить человека. Автомобили, фотоаппараты, электрические лампы — все это было слишком странным и незнакомым. Рита до сих пор пользовалась простым масляным светильником в своей комнате и предпочитала отапливаться камином. Хотя, в новом доме камин был всего один — в гостиной, так что приходилось пользоваться небольшой печкой.

— С чего ты взял? — спросила она. — Считаешь, я настолько уродлива, что мое фото можно выставлять на улице для развлечения?

Наверное, ей следовало бы разозлиться — по крайней мере, другая на ее месте поступила бы именно так, но Рита знала, что страх Робби продиктован заботой. Он не хотел, чтобы кто-то насмехался над ней, и поэтому старался предупредить ее.

— Нет, мама, — строго ответил он.

Какой же он серьезный.

— Хорошо, — все еще улыбаясь, кивнула она. — Но ведь что-то заставляет тебя думать, что он может использовать снимок для забавы?

— Молодые люди… они очень жестоки. Ты просто не знаешь, о чем говорят мои одноклассники, и что они могут сделать.

В классе, где он учился, было сорок мальчиков. Робби был средним по всем параметрам — по росту, по прилежанию и способностям. Однако она, как и любая другая мать, считала его особенным.

— Он немного старше, чем твои друзья, — сказала она.

— Если ты хочешь сфотографироваться, это твое дело, — устав спорить и оправдываться, вздохнул он. — Я просто хотел, чтобы ты знала.

— Спасибо, Робби, я учту твои слова, — медленно и серьезно сказала она.

Доля здравого смысла в них все же была.

Слова сына заставили ее задуматься. Может быть, этот Артур действительно не так хорош, как кажется? Она ведь его совсем не знает.

За годы замужней жизни Рита разучилась общаться с людьми, и теперь либо боялась всех и каждого, либо была готова принять кого угодно. Почему-то она решила, что Артуру стоит доверять и даже рассказала ему, где живет, что теперь казалось глупым и легкомысленным поступком.

Поэтому, когда он все же пришел к ней домой, она решила, что будет вести себя вежливо и постарается не обидеть его, но сфотографировать себя не позволит. Лучше держаться подальше от подозрительных вещей.

От калитки доносился звон маленького колокольчика — к ним пожаловал гость. Поскольку кроме Артура приходить было некому, Рита вздохнула и поднялась с кресла. Пришлось выйти во двор, пройти по узкой вымощенной камнями дорожке и открыть замочек, впуская нового знакомого в свой дом.

— Я не ожидала, что вы придете, — прямо сказала она, отворяя входную дверь и пропуская его внутрь.

Однако Артур остановился и сделал странный жест — он словно хотел сам войти последним и закрыть за ней дверь. Простые приличия, которые по ее опыту ничего не стоили. Подобное поведение казалось странным, учитывая, что она находилась в своем доме, и гостем здесь был он.

— Спасибо. — Раз уж гость решил соблюдать формальности, она ответила тем же.

Камера у него была с собой — на плече у Артура висела сумка, в которой явно находился небольшой предмет.

— Хотите чаю? — предложив ему устроиться в одном из кресел, спросила она. — Это не займет много времени.

— Нет, спасибо, — довольно тихо отказался он. — Я просто надеялся сфотографировать вас, а потом… не хочу приносить вам неудобства и стеснять своим присутствием.

Рита остановилась возле второй двери, а затем вернулась и опустилась в кресло напротив него.

— Мне очень жаль, но сегодня, кажется, неподходящий свет, — стараясь сделать так, чтобы ее голос звучал искренне, сказала она.

— У вас есть электрическая лампа? Иногда от искусственного света получаются очень хорошие снимки.

— В этой комнате лампа есть, — призналась она — но я не люблю ее включать. Предпочитаю пользоваться свечами. — Рита указала на тяжелый канделябр с четырьмя гнездами. — Иногда зажигаю масляные светильники.

— Удивительно, все уже давно используют электричество, — заметил Артур. — Это очень быстро и эффективно.

— Слишком ярко, пропадает некоторое очарование, свойственное вечерам и темному времени дня, — пояснила она, устраиваясь удобнее.

— Очарование?

Очевидно, ему загадочность и мягкость вечерних красок были не знакомы.

— Да. Мне нравится, что вечером некоторые места комнаты остаются во тьме — можно поставить лампу возле себя и вообразить, что ты один в целом мире. Если растопить камин, то и лампа не нужна — просто остается взять в руки любимую книгу.

— Но разве можно читать при таком тусклом свете? — удивился Артур.

— Конечно, можно. Еще каких-то двадцать лет назад люди даже писали при таком свете, и все было в порядке, — мягко ответила она.

— Мне тогда было шесть лет, я все равно не помню.

— А мне было пятнадцать, и я скучаю по тем временам.

Артур впервые посмотрел ей прямо в глаза, и Рита даже смутилась от такого открытого взгляда.

— Скучаете?

— Да. Разве не то же самое чувствуют все остальные, вспоминая времена своего детства?

Только сейчас она заметила, что усадила гостя спиной к главному окну. На фоне тяжелых бархатных портьер, старомодных рам и серого неба за стеклом, он казался слишком молодым и современным. Его бледная палевая рубашка, зернисто-серый пиджак и отсутствие галстука — все это не вписывалось в мрачную тайну просторной и темной гостиной.

— Я о нем не вспоминаю, — только и сказал он.

— Тогда прошу прощения, — просто извинилась она.

— Не стоит, все в порядке.

— Просто скажите, что мои извинения приняты.

— Хорошо. Ваши извинения приняты. Хотя, я вовсе не обиделся. С чего бы мне чувствовать обиду?

Рита поправила волосы, внутренне одернув себя за эту слабость. Сейчас мальчик не казался таким безобидным и простым, как днем или таким опасным и непонятным, как несколько минут назад. Он был сложным, и намеренно продолжал говорить, хотя она уже дала понять, что не задерживает его. Неужели ему так нужна эта фотография? Она решила поиграть еще немного — просто захотела выяснить, почему он не уходит.

Что если надавить сильнее?

— Вам виднее, ведь это именно вы предпочитаете не вспоминать о прошлом, — осторожно сказала она, внимательно следя за его лицом.

Артур ничего не ответил, и через несколько секунд она сочла разговор оконченным. Оставалось дождаться, когда он поднимется и уйдет — за окном стремительно сгущались сумерки, а включать лампу она не собиралась.

— Поговорите со мной еще немного, — вдруг попросил он. — Раз уж вы передумали фотографироваться, дайте хоть поглядеть.

Рита вздрогнула и отвернулась.

— Зачем вам глядеть?

— У меня полно своих секретов, но здесь я, пожалуй, скажу правду.

— Отлично, я жду.

— Меня занимает ваше лицо. Или не только лицо? Весь ваш образ кажется мне странным, и я хочу понять, что именно так задевает меня, когда я вижу вас.

Подобная прямота заслуживала похвалы, но она не нашлась, что ему ответить.