Бессонница: хозяйка твоих снов

Фиш Стрэнджер, 2020

Ремни, наручники, дуло пистолета меж твоих ягодиц – во сне возможно всё! Но что если сладкие эротические фантазии каждую ночь заканчиваются принуждением? Что если теряешь грань между реальностью и сном? После ДТП на Бруклинском мосту, Элиен и Нейла попали в рабство. В сексуальное рабство к своему подсознанию, где их ждут преследование, насилие, а стоп-слова не существует… Они ещё не знают насколько ненавидят друг друга. Они будут страстно желать оргазма. И умолять хозяйку прекратить пытки. Но чтобы вернуться к жизни, они обязаны пройти все испытания. Вместе. Смогут ли? *** "Бессонница – она всегда о том, что упустил. Когда хотел одну женщину, а выбрал другую. А ту, что выбрал, вроде как и не хотел вовсе. В тот момент, когда "захотел" и "выбрал" не стыкуются – начинается "Бессонница". Содержит нецензурную брань.

Глава 10: Трость

Нейла

Я повторяю ему наш разговор с Вороном ещё раз. Слово в слово, стараюсь вспомнить, ЧТО и КАК он говорил. Вдруг это важно? Я пытаюсь сосредоточиться. Вспомнить. Вот он остановился, по-птичьи повернул на бок голову. Моргает карими глазами-бусинами. Короткие, но густые ресницы. Коричневые. Я люблю наращивать такие, ведь никто не скажет, что они не твои. Смотрится натурально. Это всегда в тренде. Хотя… Вряд ли птица заботится о моде.

Птица ли он? Черные, маслянистые перья… Клюв матовый, кажется, он чуть длиннее и уже, чем у уличных ворон. И то, как он по-птичьи поворачивает голову. Наверняка, он даже сможет посмотреть взад себя. Никто из людей на такое не способен. С другой стороны, его руки, пальцы в грубых перчатках. Как уверенно Ворон держит трость… Зачем вообще ему трость? Он шагает вполне уверенно, почти не опираясь. Шаг. Шаг. Инвалиды так не ходят. А как он пару раз поднимал эту трость, постукивал о штанину, заправленную в сапог. Наверняка, под мантией обычное мужское тело. Ворон — мужчина. Но эти перья… Такое нарастить невозможно. Да и откуда он узнал про шарик? Эта песня… Почему настолько больно для меня? И как всё… растворилось в воздухе…

В ушах стоит его низкий, раскатистый голос:

«…Я настоятельно советую ВНИМАТЕЛЬНО слушать меня. Больше слышать, меньше говорить. Это приблизит вас к Цели».

«Когда говорю я — вы молчите. Иначе ваше путешествие окончится ничем».

Что это значит? Чем должно окончится «наше путешествие»? И где мы? Неужели, мы действительно умерли? Так выглядит ад?

Я вспоминаю долгие, одинаковые дни в ослепительно-белом изоляторе. «Распределительный центр» — как объясняла мне женщина по рации. Вряд ли женщина. Чат-бот, какие установлены в Телеграм. Только голосовой. Повторяла как попка-дурак одно и то же. Ничего не отвечала на слёзы, угрозы… мат.

Так что… несмотря на Ворона и все непонятки, здесь всё же лучше, чем в распределителе. Здесь я хотя бы не одна…

Парень позади будто подслушал мои мысли, тут же оживился.

— Ты уверенна, что слышала именно такие слова? И музыка была? Я спрашиваю, потому что ничего этого не слышал! Ты абсолютно уверенна? И ты видела только одного ммм…ворона в мантии?

— Ну конечно я уверенна! Или что, думаешь, я в глаза долблюсь? — честно говоря, я поторопилась, определив парня в плюсы нахождения здесь. Пока он мало чем отличается от женщины из распределителя. Зачем спрашивать одно и то же в третий раз, если мой ответ никак не изменяется?

— Не исключено.

— Ты совсем больной?

— А ты правда считаешь себя здоровой, наблюдая как ворон в мантии достаёт шарик из задницы? Really?

— Я говорю то, что вижу. Если тебя не устраивает мой ответ — не задавай вопросов. Вроде бы просто?! — и всё же парень прав. Изолятор, ворон, капсула эта… уродская. Не похоже на реальность. Что если всё это — один большой приход? А если так, то, по закону вертолёта, главной заповеди нашей студенческой общины, нужно:

А) Заземлиться ногой об пол

Б) Причинить себе боль

Я подворачиваю пальцы к ступне, стягивая туфлю. Благо, я всегда делала это мастерски. Ведь когда в кабинке клубного туалета тебя страстно целует незнакомец, некогда нагибаться. Туфля спадает со стопы, и я ловко переворачиваю её шпилькой вверх. Зажмуриваю глаза и прицеливаюсь пяткой. Давай!

Я опускаюсь на шпильку всем весом. Боль стреляет из пятки куда-то в глаз.

— Бл&!

— Эй! Что случилось? Ты кого-то видишь? Говори! Говори вслух!

— Мать твою… — скулю. Похоже, я проткнула себе пятку. И ничего не изменилось.

— Говори, не молчи! Что ты видишь?

— Всё в порядке… — как неприятно признаваться в том, что ты идиотка, — просто ПМС, живот свело.

— Если всё происходящее нереально, а мы, ну, например, лежим где-нибудь в кустах обдолбанные… То твой красный шарик — прямо по Фрейду.

— Иди в задницу!

— В задницу тоже можно… Кстати. После того, как этот твой Ворон испарился, ты видела женщину-кош… В костюме кошки. Женщину в черном кожаном костюме кошки. Ты видела её? Или слышала… что-нибудь?

— Давай, давай, юный стендапер. Я видела то, что видела. Это был ворон, он реально похож на настоящего. Если бы я видела кошку, или женщину в кошке, или как фею долбит единорог… Я бы так и сказала! Я видела только ворона. В мантии. В сапогах. С тростью.

— Стоп! Опиши трость?

— Я…я не помню, — как обычно, впрочем. Когда нужно вспомнить что-то конкретное — тупею, будто кто-то льёт кашу мне в голову, — Обычная такая трость, черная. Матовая. Металлическая, кажется. На рукоятке какой-то крупный камень, сантиметра два-три, темно-синий. Может… тёмный сапфир.

— Сапфиры не флюоресцируют красным. Это синий алмаз. По типу алмаза Хоуп.

— Из «Титаника»? Который в конце фильма Кейт Уинслет выбросила в океан?

— Да. У того камня из фильма был реальный прообраз — алмаз Хоуп. Он убивал своих владельцев. Ну, по легенде конечно. Говорят, это единственный крупный алмаз синего цвета с красным свечением.

— Так, погоди. Откуда ты узнал про красное свечение? Я не говорила об этом.

— Кролик в костюме, которого видел я, также опирался на трость. Чёрную с синим алмазом на рукояти. Я ещё подумал: если всё это со мной — сон, то сон про алмаз Хоуп мог присниться только мне, а если это не сон, то кролик (то есть мужик в маске кролика) — знатный мажор.

— Ты знаешь о камнях всё? Откуда?

— Моя девушка. Как-то связано с ней…

Парень, вдруг, замолк. Задумался, видимо. Может быть пытается вспомнить её? Интересно, он ощущает то же, что и я? В этом… пространстве мысли ведут себя странно. Иногда я вспоминаю названия, имена, или вот как с шариком, шепчу строчки песни. Но не понимаю о чём она. Чувствую невыносимую боль, но не помню, чем эта боль вызвана. Или, наоборот: чувствую злость, нетерпение, понимаю, что это и есть я — я такая всегда, это мой характер. Но не могу вспомнить как меня, такую нетерпеливую, зовут. Нужно спросить у Ворона. Раз он читает мысли, значит и имя моё знает.

— Ладно, на чём мы остановились? — захолодевшими пальцами я еле натягиваю туфлю на раненную пятку, — ты видел Кролика, и не видел Ворона. Я наоборот. И Ворон, и Кролик имели мужское тело, были одеты в одежду, и опирались на одну и ту же трость. Оба ходили вокруг нас кругами, и говорили одним голосом. Значит…

— Либо это один и тот же человек. Который как-то очень быстро переодевался. Либо их было двое, а голос — озвучка. Есть ещё один вариант. Мы находимся в разных местах, далеко друг от друга, и вокруг каждого из нас ходит свой персонаж.

— Последний вариант нравится мне больше остальных. Ведь я не просто не видела мистера Кролика, я не слышала то, о чём он с тобой говорил. Просто… ЗАЧЕМ? Зачем этот маскарад? Тем более персонально для нас двоих. Нет, может ты конечно сын какого-нибудь папы Римского, раз так разбираешься в камнях. Но за собой я такого не помню. Хотя… я вообще мало чего помню.

Последняя фраза заставляет меня краснеть. От злости. Негодования. Непонимания. Бессилия. Какого чёрта это происходит со мной? Парня, судя по всё такому же спокойному, пофигистичному тону — похоже, ничего не смущает.

— Совсем не факт, что спектакль видим только мы двое. В распределителе, за секунду до того, как свет погас, я видел сотни, может и тысячи людей вокруг себя. Разного возраста, нации, пола. В таких же капсулах. Я видел их, а они меня — нет. С тобой тоже такое было?

— Нет. Как долго ты пробыл в распределителе?

— Сложно сказать. Пару минут, наверное, а может, минут пятнадцать. Когда вокруг нет ориентиров, тяжело определить точно.

— Да ты везунчик, как я посмотрю! Чем же ты заслужил такой экспресс? Я пробыла там пару лет, дожидаясь хоть какого-то нового ответа от этой женщины-оператора. Несколько лет! Представь себе.

— И все эти долгие годы тебя преследовал ПМС? Ну, просто интересно. Если умираешь с ПМС, то после смерти живёшь с ним всю жизнь? Хм…как-то коряво получилось, но, надеюсь, ты поняла суть.

— Ты просто олень, как там тебя зовут.

— Элиен. Но это неточно.

— Что ж. Ты знатный олень, Элиен.

— Занимательный факт: учёные обнаружили, что макаки не прочь заняться сексом с оленями. В условиях парка эти виды животных обитают рядом. Олени любят ходить под деревьями и собирать остатки пищи, которую обронили с деревьев макаки, а те, в свою очередь, не прочь забраться на спину оленя, и поискать насекомых в шерсти. В какой-то момент этот взаимообмен превратился в регулярный секс. Макака забирается на спину оленя, и насилует его. Олень, кстати, совсем не против. Если ты понимаешь, о чём я.

— Ха. Ха. Ха. А есть что по существу?

— Я предлагаю разыграть нашего Плуто. Пусть понервничает.