Заложница чужих желаний

Тальяна Орлова, 2018

Влюбилась в негодяя и попала в лапы к еще худшему негодяю. Но ему мало получить меня, он хочет сломать, переделать меня под свои желания.

Глава 1

Эта страстная влюбленность возникла буквально с первого взгляда, хотя до тех пор я в такую мгновенность эмоций не верила. Я встретила его вскоре после того, как поступила в институт и сняла маленькую квартирку в спальном районе. Просто пересеклись на троллейбусной остановке, улыбнулись друг другу, он явно этой встрече судьбоносного значения не придал.

После я уже специально старалась выходить на остановку в одно и то же время, но подобные маневры к повторному успеху не приводили. И все же мы жили в одном районе, в соседних домах, потому встречи неизбежно происходили, хотя никогда — по моему плану. Однажды мне повезло, мы пересеклись в троллейбусе в позднее время, потому я нашла повод и прицепилась:

— Извини, можно, с тобой пойду? А то темно уже, страшно.

Он хмыкнул:

— А меня, получается, не боишься? Идем, конечно.

Тогда и познакомились. С тех пор я получила моральное право называть его по имени и приветливо махать рукой издали — теперь-то мы не просто чужие люди. Однако на дальнейшее сближение мне силы духа не хватало, потому я радовалась целых два года тому, что могу хотя бы изредка его видеть.

Имя у моего избранника очень необычное — Кристиан. Или Крис, как он просил его называть, и со смехом добавлял, что у его почившей матери было презабавное чувство юмора — назвать так сыночка в российских реалиях. Крис был на вид старше меня примерно на пять лет и чрезвычайно попадал в мой вкус: высокий, худощавый зеленоглазый блондин, носивший очки в тонкой металлической оправе, которые делали из него идеал интеллигентности. В десятый или сотый поход от остановки до дома я поведала, что так поздно добираюсь из института — перед сессией преподаватели просто зверствуют и сдачи типовых с курсовыми принимают только вечерами. Как оказалось, Крис учился там же, но отчислился после второго курса — никак не удавалось совмещать работу и учебу, а положиться ему больше не на кого. У меня родня имелась и поддерживала меня издалека, но я его историей впечатлилась: Крис светился лоском и совсем не производил впечатления полной сироты — до тех пор я считала, что такие люди просто обязаны излучать ауру обездоленности. Крис изучал ауру отстраненности, но это только прибавляло ему шарма.

На вопросе о роде деятельности Крис отвечал, что занимается фрилансом и очень этим доволен — дескать, наработался он уже на чужих дядек и насиделся в офисах от звонка до звонка. Теперь его доходы выше, а занятости меньше, хоть и всегда над головой висит риск. Углубляться в эту тему он сам не стал, а я постеснялась спрашивать, какой же конкретно вид фриланса у моего прекрасного принца. Фантазия же рисовала что угодно: от творческого веб-дизайна до высокоинтеллектуальных переводов научных трудов. Когда-нибудь я все же открою для себя и эту маленькую тайну.

Наши отношения нельзя было назвать дружескими, мы просто изредка общались. И мне было крайне обидно признавать, что никакого повышенного интереса моя персона у него не вызывает. Что же тогда, все студенты, зовущие меня на свидание или делающие недвусмысленные комплименты, врут о моей внешности? Наверное, я все же красива. Но притом я не умею себя преподнести — сама знаю, и подруги о том же говорят. Не использую косметику, хожу в джинсах или любой другой удобной одежде, забывая о том, что женственность необходимо подчеркивать, алмаз без огранки выглядит обычным камешком. И всем плевать, что от этого он не перестает быть алмазом, огранка — в смысле, то, чем ты можешь являться в идеале — и есть образ, который воспринимают все вокруг. Иногда мне даже казалось, что стоит взять у подруг пару советов по макияжу или стилю, но подсознательно я понимала: Крис вряд ли после этого вдруг взглянет на меня другими глазами. Ведь не зря шутливо называл меня «малявкой» — словно бы подчеркивал уже непреодолимую границу между нами.

На третьем курсе моя жизнь серьезно изменилась. Папу отправили на пенсию, а старшая сестра с мужем взяли ипотеку после того, как обзавелись уже вторым ребеночком. Для меня же эти радостные вести означали и другое: денег мне родители смогут высылать намного меньше, чем раньше. Переезжать из съемной квартиры в общежитие отчаянно не хотелось, потому я решила сопротивляться этой крайней мере из последних сил.

Устроилась в ресторан быстрого питания в вечерние смены. Зарплата оказалось таковой, что я и с ней едва сводила концы с концами, зато уставала страшно. И эта усталость уже через пару месяцев начала сказываться на учебе. Притом я понимала, что требуется еще какая-нибудь подработка — например, курьером по утрам в выходные. И уже всерьез обдумывала этот вариант, хотя рисковала свалиться замертво уже через пару недель такой нагрузки.

Мы в очередной раз встретились с Крисом, и я рассказал ему о своих заботах — не то чтобы я всерьез думала, что ему это интересно. Просто душа требовала поделиться с кем-то, а с кем делиться, если не с собственным прекрасным принцем? Он отнесся к моим нудным жалобам с неожиданным вниманием, в один миг даже показалось, что предложит что-нибудь — например, помогать ему в его таинственном фрилансе за какие-нибудь копейки.

Но он сказал совсем другое:

— Юль, — непривычно назвал меня по имени, а не набившей оскомину «малявкой». — Я был в твоей ситуации. Или даже хуже. И из того периода уяснил только одну ценную вещь: не всегда сверхусилия дают сверхотдачу. Точнее, такого никогда не происходит. Хорошо живут те, кто не слишком напрягается по поводу каждой копейки.

— Ты о чем? — я действительно не понимала.

Крис будто задумался, а потом отмахнулся. И сказал немыслимое — то, о чем я в самых смелых фантазиях боялась помыслить:

— Слушай, завтра суббота. Может, посидим в кафе, поболтаем? — оценил мое застывшее лицо и добавил со смехом: — Не волнуйся, я угощаю!

— Конечно…

Ответила, а у самой внутри все разрывалось от счастья. Как же повезло, что я не успела устроиться на выходные курьером и теперь могу принять это приглашение! Неужели наши отношения наконец-то выйдут из стадии «поздоровались» и «почесали ерундой»? Или он пожалел меня? Меня это в тот момент не интересовало — душа взметнулась вверх и приподняла меня над поверхностью земли одной лишь мыслью, что в его предложении может быть романтическая подоплека! И тогда плевать на все лишения! Вот только в общежитие я не перееду — по той же причине, по которой не собиралась всерьез рассматривать этот вариант раньше — тогда бы я оказалась на другом конце города от своей мечты.

Вот только встреча прошла странно. Она не вписывалась ни в один из вариантов, которые я могла бы ожидать.

Мы заняли столик в уютнейшем кафе, для которого я постаралась принарядиться. Даже темные волосы на бигуди завила, мечтая произвести лучшее впечатление. И глаза подвела — не слишком ярко, а то чувствовала бы смущение от непривычности. Но мои и без того темные карие радужки стали будто еще глубже. Результат мне понравился. Показалось, он понравился и Крису, потому что он окинул меня очень внимательным взглядом, а после кивнул каким-то собственным мыслям.

И начал расспрашивать — обо всем. О моей жизни, о семье, о детстве, о моих планах на те времена, когда я обзаведусь дипломом о высшем образовании. Восхищался тем, что в детстве я три года занималась танцами и совсем немного легкой атлетикой. Никаких особых успехов я тогда не достигла, но мне очень нравилось об этом рассказывать и видеть блеск в его глазах. Пришла в уверенность, что этот искренний интерес — признак серьезного увлечения. Ведь мне тоже хотелось знать о нем все на свете… Но Крис наш долгий разговор закончил совсем другим поворотом:

— Послушай, Юля, ты все еще живешь в какой-то сказке. Учти, что никто на всем белом свете ничего не даст тебе на блюдечке с голубой каемочкой. Хочешь иметь — пойди и возьми. И не жди лучших времен, помни об уходящем времени.

— Что ты имеешь в виду? — я все еще не улавливала никакого подвоха, только пыталась не смотреть откровенно на его тонкие, изящные губы, на его длинные пальцы, подошедшие бы пианисту.

— Ты мне нравишься, — окончательно выбил он меня из колеи. — И потому я буду с тобой откровенен. У меня есть много друзей, которые могли бы тебе помочь. Но для этого надо сломать некоторые шаблоны. Уяснить, что ты можешь решить все свои проблемы уже сегодня. Ну, может, не сегодня, а завтра. Или после обучения. Все зависит только от тебя.

— Ты говоришь о какой-то работе?

Он совершенно очаровательно улыбнулся:

— О работе или хобби, смотря как к этому относиться. Но даже на хобби можно зарабатывать.

Я растерялась, потому, не перебивая, просто слушала дальнейшие объяснения. Крис же выдержал длинную паузу, будто давал мне больше времени на какое-то важное осознание:

— Например, я мог бы пристроить тебя… танцовщицей. В ночной клуб.

Влюбленность сильно меняет восприятие, отупляет, но даже до меня в том состоянии дошел смысл:

— Подожди, ты случайно говоришь не о стриптизе?

Он изящно развел руками:

— Я же говорил про шаблоны. А что здесь такого, Юль, если ты станешь зарабатывать примерно в шесть раз больше, чем сейчас?

— Я… я не думаю, что мне это подходит… — мне очень не хотелось портить с ним отношения истерическим отказом.

— Понимаю! — он даже не расстроился. — Для подобных танцев нужна серьезная подготовка, и любую туда не возьмут. Это только один из множества вариантов, Юль. Важно-то другое — ты сама способна принять как факт, что достойна совсем другой жизни? Или будешь продолжать цепляться за то, чему тебя еще в детском саду обучали как основам высокоблагородства?

Аппетит почему-то пропал. Но я больше двух лет ждала этой встречи! И просто физически не могла закончить ее на какой-то неприятной ноте:

— Я рада знать, что тебе не все равно, Крис! Правда! Я обещаю подумать!

— Подумай, конечно. Только не слишком долго. На такие вакансии всегда море желающих, — он снова принял отстраненный вид, словно потерял интерес к нашему разговору. — Я просто хотел помочь.

На самом деле, всерьез я не думала. Дома покопалась в интернете и восхитилась профессионализмом некоторых танцовщиц в подобных заведениях — на такой высший пилотаж я просто не способна. И такие танцы — это удел асов после многолетних тренировок. Стриптизерша — это вовсе не проститутка, как поначалу кажется любому неосведомленному. Смущало другое: Крис упоминал еще какие-то варианты, которые так и не озвучил. И которые вроде бы того же профессионализма не подразумевают. И тут моей фантазии хватило только на один вид деятельности… Там навыков и не нужно, достаточно иметь две ноги и промежность между ними.

Однако я была влюблена, потому вскоре убедила себя, что Крис вовсе не это имел в виду. Никогда подобного он мне не предложил бы, да ведь он образец интеллигентности! Просто я додумала, а вслух ничего подобного не прозвучало. Я сама своей реакцией не породила в нем желания распространяться о других перспективах, так кого винить? Если снова позовет, то прямо и поинтересуюсь. Лишь бы позвал!