Кольцо предательства

Фельдмаршал Пёсель, 2020

Мира очнулась в лесу, а в голове вместо воспоминаний – пустота. Единственное, что помнило её тело – то, как сражаться и защищать себя, призывая на помощь огонь. Встреча с наёмником обернулась для Миры ученичеством и неприятной новостью: таких, как она, Империя вырезала ещё с начала Тысячелетней войны.

Глава 2. Мудрый наставник не обязательно с посохом

Ветер обдувал лицо и щекотал шею. Сила струилась по телу, обжигая и бодря.

Похоже, Мира уже достаточно оторвалась от наёмника.

Остановившись у одного из деревьев, она достала небольшой нож. Пара лёгких движений и, сдув с кисти древесную труху, Мира приложила ладонь к вырезанному на стволе рисунку. Мысленное обращение к лесу сложилось просьбой о помощи и подкрепилось магией.

Лес откликнулся семью горящими огнями в сознании.

Значит, семеро преследователей.

Мира сорвалась с места, запрыгнув на дерево, и продолжила свой путь уже по ветвям.

Фин предупреждал: эти наёмники были куда опаснее всех тех, с кем Мира прежде сталкивалась.

Мира никогда не любила погонь за собой. Ощущать свою слабость было невыносимо. Куда привычнее было принять бой и избавиться от угрозы. Но тот наёмник сказал этого не делать. И Фин эту мысль тоже поддерживал. А значит, нужно было приложить все усилия, чтобы оказаться пойманной как можно позже.

Огни стремительно приближались.

А вот того наёмника Фин нигде не мог почувствовать.

Мира стиснула зубы.

Ничего. Она будет бороться до конца.

Грохот. Ветка, на которую Мира приземлилась, вдруг взорвалась крупной щепой. Стремительный полёт вниз, и вот по обе стороны, как два хищника, загонявшие жертву, показались мужские силуэты.

Свист вылетевшего на тросе кинжала слился с порывом ветра в ушах. Миру потянуло вперёд, вырывая из опасного человеческого капкана. Крошечный всплеск магии в наруче, и вот кинжал втянуло обратно, а Мира приземлилась на новую ветку, чтобы оттолкнуться и умчаться дальше.

Те двое приземлились на землю, но последовал за ней лишь один. Второго отбросило куда-то в сторону. Его огонь погас.

Фин подгонял бежать дальше. Подняться выше.

Прыжок за прыжком, Мира взмыла над густыми кронами деревьев, встречая ослепительно-яркие лучи солнца.

Новый свист из наруча: когти Фина схватили кинжал, и Миру потянуло вперёд, над лесом, тогда как чужая рука схватила лишь воздух.

Полёт продлился недолго.

Тяжесть обвилась змеёй вокруг ноги, обрушивая тело вниз. Фин тут же отпустил кинжал, чтобы Мира смогла его притянуть к себе и перехватить. Напитавшись магией, лезвие сверкнуло золотом и перерезало звенья цепи. Второй рукой Мира ухватилась за ветку, чтобы, оттолкнувшись, снова вырваться в долгий прыжок.

Три ветки. А дальше — невидимая стена.

Мира врезалась в прозрачную преграду, но прежде по предупреждению Фина успела сгруппироваться в самый последний момент.

Новое падение.

Мира вскинула оба наруча, кинжалы устремились вперёд, но вдруг увязли в воздухе, будто ноги — в болотной тине. Это было совсем неправильно. Кто-то словно сгустил воздух, но в то же время сама Мира падала вполне свободно.

Мысленный вскрик Фина велел оглянуться на землю.

Там, куда Мира должна была упасть на спину, бурлили тёмные пузыри дыма.

У неё остались лишь драгоценные мгновения.

Извернувшись в воздухе, Мира коснулась ладонями горячей земли. Руки обожгло магией изнутри. Толчок невероятной силы вырвал её из ловушки, и в то же мгновение заклинание дозрело, схлопнувшись. Упади она на спину и попытайся встать на ноги, точно угодила бы в западню.

Ещё один огонёк погас.

У виска просвистел чужой кулак — Мира рухнула вниз, уворачиваясь от удара. Подсечка, через которую нападавший перепрыгнул и тут же попытался достать Миру ударом ноги.

Перекат. Толчок руками — Мира снова на ногах.

Руку обвила цепь, утягивая за собой.

Отгородив себя от мечника стеной пламени, Мира перехватила звенья и, напитав ноги магией, упёрлась в землю — под стопами волнами расползлись бугры, не выдерживая давления, но в какой-то момент всё же застыли, прекратив движение.

Рывком потянув чужака на себя за его же цепь, Мира с прыжка нанесла удар ногой в грудную клетку. Блеснула короткая вспышка. Какая-то незримая преграда лопнула под стопой. И только тогда раздался знакомый хруст костей. Нападавшего отшвырнуло к деревьям. Лес его больше не ощущал.

Эхом ему отозвался другой огонёк. Раздался грохот. Что-то крупное носилось по лесу.

Но Мире было не до этого.

Отвести в сторону кулак. Уклониться от удара коленом в бок. Самой ударить ногой с разворота, подпрыгнуть и в прыжке нанести ещё два удара. Уйти перекатом. Выхватить кинжалы из ножен на бёдрах, парировать чужой выпад с мечом.

Зарождающееся заклинание под боком едва не отвлекло Миру от нового выпада. Отпрыжкой уйдя в сторону, от первого удара увернулась, а вот второй — выбил из рук кинжал.

Мира никак не ожидала, что её противнику хватит сил и скорости на последовательный третий выпад.

Лезвие меча врезалось в ребро выставленного кулака.

Мира стиснула зубы, собирая всю магию в месте удара.

Глаза напротив расширились в удивлении.

Рывок — рука оттолкнула оружие, чтобы тело взмыло вверх в новом прыжке для замаха ногой.

Но попасть в чужой висок не удалось.

Взрыв заклинания оказался сильнее, чем Мира предполагала, и отбросил её в сторону.

Магия обволокла всё тело с левой стороны, подготавливая к возможному столкновению.

Грохот сломанных деревьев.

Погас очередной огонёк.

Мира фыркнула, сдувая с лица опилки. В глаз попал листок. Тряхнув головой, сбросила и его.

Земля под руками пошла мелкими пузырями. Но заклинания, сгущающего воздух, уже не было, и Мира взмыла вверх на тросе с кинжалом, скидывая с себя труху и ветки.

На месте будущего приземления её уже ждал тот самый мечник.

В воздухе раздался взрыв. Слишком быстро созданный, чтобы на него среагировать, но оттого весьма мелкий и слабый по силе.

Наруч вырвал кинжал и затянул его обратно, прерывая исказившийся от заклинания полёт.

Устремившийся в прыжке мечник стал опорой, чтобы перенаправить тело…

…которое вдруг обвили верёвки, утягивая вниз и оплетая крепкой паутиной.

Из груди выбило весь воздух, но спину укрепить времени и реакции хватило. Перед глазами блеснули рукоять меча и гневный взгляд мечника.

Огонь вспыхнул одновременно с тем, как нечто огромное снесло несколько деревьев и отвлекло на себя противника.

Сбросив в перекате тлеющие путы, Мира швырнула шар из пламени в мага, а огненной плетью утянула в сторону руку мечника, уже занесённую для удара по огромной ящерице.

Захлёбывающийся в крови крик мечника забулькал и захрустел перемалываемыми в мощных челюстях конечностях и рвущейся плотью. Ящерица работала пастью бодро и даже с каким-то задором. Жуткое зрелище.

Маг свалился на землю с пробитой головой от фиолетовой вспышки.

Тихие шаги по траве — Мира обернулась.

К ней навстречу шёл «господин наёмник», вытирая от крови лезвие меча. Короткое движение кистью, и прежде багровый платок побелел, сверкая чистотой, как и оружие.

— Вы пришли, — Мира улыбнулась и стряхнула с плеча огарки пут.

Стало легко и радостно, непонятная в груди тяжесть расстаяла предрассветным туманом.

— Да, — незнакомец кивнул, — а ты ещё и огнём управляешь?

Его голос был совершенно безобиден, но внутреннее чутьё кричало о том, что сам вопрос был далеко не простым.

Тем более, что Фин всегда запрещал показывать кому-либо огонь, да даже и говорить о нём.

Но сейчас в мыслях пронеслось новое разрешение.

— Да, управляю, — Мира кивнула, — только использую его крайне редко. А если использую… то без свидетелей, — она вспомнила слово из какого-то разговора в таверне, — и я никому никогда не говорила об этом. Но вам Фин разрешил.

— Это хорошо, — мужчина кивнул, спрятав оружие в ножны, — одной проблемой меньше.

— Какой проблемой? Их много? — Мира перевела взгляд на огромную ящерицу кирпичного цвета. Выглядела она крупнее двух медведей, но злобы в ней не было… несмотря на перепачканную кровью морду.

— Элизабет, сходи умойся, — обронил наёмник, и ящерица, внезапно булькнув, скрылась за деревьями.

Мира могла поклясться, что голос этого создания источал крайнюю степень вины и смущения.

Наёмник тем временем стал обходить трупы.

— Во-первых, — он стал осматривать одно из мёртвых тел, — то, что ты целитель. Как ты уже заметила, это может привлечь много ненужного внимания. Во-вторых, — Мира застыла под внимательным взглядом, — твои навыки.

— А что с ними не так? — она осторожно сглотнула, ощущая смутное волнение.

— Тебя кто-то учил. И учил, скорее всего, на совесть. Мы, конечно, это ещё проверим, но даже то, что ты уже показала, достаточно высокий уровень.

— Тогда… почему это плохо? — Мира нахмурилась, потеряв связь между мыслями.

— А потому что, как ты сказала, очнулась одна. Без памяти, — незнакомец выудил из-за пазухи наёмника с цепью амулет, но, разглядев в нём крупную трещину, отложил в сторону, — при этом твой фамильяр не ведёт тебя к своим. Это странно.

Фин действительно ни к кому её не вёл. Скорее уводил от всего на свете. Но Мира всегда доверяла ему. И сейчас тоже доверяла. Он никак не оспаривал слов незнакомца, но и сам был бессилен в том, чтобы объяснить причины своего прежнего поведения.

— В-третьих, твоё снаряжение. Это же скорее всего артефакты, — услышав это, Мира коснулась наручей. Наёмник кивнул, а потом подошёл к телу мага, — впрочем, подробнее рассмотрим их позднее. Тут проблема такая же, как и с обучением: скорее всего, кто-то тебе их дал, хотя не исключено, что ты на них заработала сама. Но что в первом, что во втором случае у тебя должны были быть связи и друзья.

Незнакомец ненадолго замолчал, доставая из подсумков мага какие-то склянки и амулеты.

— И наконец, — он вдруг продолжил, — это твой огонь.

— Об этом я знаю, — Мира вздохнула, — только не понимаю, почему это проблема. Фин объяснить не может… но, может, вы сможете?

— Смогу, но позднее. А сейчас запомни, — наёмник встал и подошёл к Мире, не сводя с неё взгляда. Остановился напротив, — никто и никогда не должен знать про твой огонь. Исключение — человек, который умрёт.

Мира не удержала горькой усмешки.

— Ничего нового я не услышала, — и опустила глаза, — по этому правилу я и жила всё это время.

— Это хорошо. Я лишь повторил для закрепления. А теперь избавься от тел. Так, чтобы золы не осталось.

— Золы? Мне их сжечь? — Мира в растерянности посмотрела на наёмника.

Вблизи можно было разобрать морщины в уголках его глаз и грубую на вид кожу. Он выглядел намного старше её, но и до старика ему было очень далеко.

— Да. Я бы их сжёг сам при помощи раствора, но это и дольше, и намного дороже. Нечего нам тратить ни денег, ни времени.

Мира закусила губу. Однажды она уже сжигала тела.

Это был единственный раз, когда она ослушалась Фина.

— Я попробую, — и подошла к телу мага.

Присев на корточки, Мира коснулась ещё тёплой руки мертвеца и позвала огонь. Нехотя, тот медленно расползся по всему телу.

Фин подсказал отойти от трупа и вспомнить свой страх, нащупать свои старые чувства и дать им волю.

Послушно отступив на несколько шагов, Мира прикрыла глаза.

Тени, мелькавшие вокруг, грубе силуэты, чужие крепкие руки, пытавшиеся схватить её, ловушки, путы, погоня, желание спрятаться, страх, обида, злость, гнев.

Последнее чувство вспыхнуло внутри заревом и отозвалось семью пожарами. Мира чувствовала сжираемые пламенем останки каждого, кто сегодня пытался причинить ей вред.

Жар чувств отзывался испепеляющим всё ненужное огнём и постепенно утихал, оставляя за собой лишь раскалённую кривую пелену.

Короткое покашливание вырвало Миру из короткого забытья.

— Надо было уточнить для тебя, что только этих двоих. Ладно, ничего страшного, — наёмник не дал Мире встревожиться и обернулся, — пойдём.

Он вдруг звонко свистнул, из-за деревьев раздался глухой топот и показалась довольная кирпичная мордаха.

— Залезай к ней на спину, — незнакомец кивнул на ящерицу, закрепляя на ней какие-то ремни. Мира растерянно оглядела чешуйчатое создание, которое звали Элизабет. Взгляд зацепился за какие-то крепления, видимо, они предназначались ногам.

Вскарабкаться на такую громадину оказалось в разы проще, чем Мира изначально предполагала. Дождавшись, пока она удобно устроится в большом седле, мужчина закрепил её лодыжки ремнями, чтобы потом повторить то же самое со своими ногами, оказавшись верхом на Элизабет.

Закончив приготовления, наёмник слегка похлопал ящерицу, и та тронулась с места. Ну как тронулась… скорее бешено сорвалась, из-за чего Мира, испуганно ойкнув, прижалась к незнакомцу, сидевшему впереди. В ушах засвистел ветер — и чем только кормили это милое чудовище? Мира зажмурилась и изо всех сил вцепилась в мужчину. А потом вспомнила, чем именно похрустывала эта Элизабет. Искренне хотелось верить в то, что это было исключительным лакомством, а не ежедневным блюдом.

Над ними ещё кто-то был. Летел.

Мира вдруг увидела образ глазами Фина. Птица. Большая, чёрная. Угрозы она не представляла.

И куда они так спешили?

Мира всё ещё не открывала глаз.

Стало неспокойно на душе от того, что всё это время у неё было столько проблем, о которых она даже не подозревала. Но наёмник, за которого она так крепко держалась… отчего-то вселял мысль о том, что всё будет хорошо.

Он сильный — в этом она снова убедилась, когда тот избавился от шестерых следопытов.

Он знал многое из того, что было Мире недоступным: за короткий срок их общения он выстроил такие размышления, до которых она сама не додумалась, хотя и ломала голову долгое время.

Может ли быть так… что Фин… Фин разрешит остаться с этим человеком?

Тогда она сможет больше не бродить в одиночку и не бояться каждого недоброго взгляда. Разобраться, что вокруг происходит и как устроен этот мир. Понять, что с ней произошло и что ей может угрожать — от чего или кого ей приходится постоянно бежать.

В конце концов, она сможет поговорить с кем-то, кроме Фина.

Не то чтобы Фин запрещал ей общаться с людьми, но было очень много запретов.

Не рассказывать о себе.

Не говорить, куда идёшь.

А это было единственным, о чём Мира могла поговорить со своими попутчиками.

Её иногда спрашивали, что ей нравилось или не нравилось, но Мира не могла отвечать на такие вопросы. Не потому что нельзя, а просто потому что не знала, что говорить.

Впрочем, было несколько человек, которым Мира рассказала о своей проблеме с памятью. Но они у неё ничего не расспрашивали, только кормили, умывали, укладывали спать, давали в дорогу еды и одежды побольше.

Дедушка Гастон научил считать шкурки.

Старушка Нэн — читать сказки.

Караванщик Арчи, тот самый, который рассказал о фразе про приставания, научил считать медяки и серебряные. От него в подарок досталась брошка.

Каждый из них много ей улыбался, гладил по голове… И всё, пожалуй. Больше никому она о себе ничего не рассказывала.

Мысли потревожил Фин. Кажется, Мира успела задремать.

Открыв глаза, она осторожно огляделась. Они ещё были в лесу, но ящерица уже остановилась.

— Подъём, сейчас привал, — раздалось впереди. Наёмник принялся расстёгивать ремни на ногах, — сейчас помогу, но запоминай, как это делается.

— Хорошо, — она торопливо кивнула, изо всех сил вникая в то, что делал незнакомец. Освободившись от ремней, Мира спустилась с Элизабет и стала следить за тем, что собирался сделать наёмник, остановившись у высокого холма.

А тот вдруг схватил кусты у самых корней и поднял их, как люк в погреб, открывая проход величиной с двух крупных медведей.

— Проходи, — кивнул незнакомец, и Мира торопливо последовала за ящерицей в пещеру, поймав в последний момент Фина, который тут же устроился у неё на руках.

Внутри было очень просторно, только стены с потолком были слишком ровными для обычной пещеры.

Шуршание привлекло внимание Миры: наёмник рылся в небольшой сумке, погружая руку по самый локоть, что выглядело очень… неправильно.

Но на этом странности не закончились. И если мешочек, который незнакомец достал, был совсем небольшим и не вызывал подозрений, то вот изъятый рулон даже на четвёртую часть не смог бы уместиться в такой сумке.

Возможно, дело было в вышитом рисунке? Мира его не видела, но нечто подобное было у неё в рюкзаке. Благодаря этому узору из ниток она могла уложить еду с запасом на целую неделю!

Но, похоже, в чужой сумке места было гораздо, гораздо больше. И мысленный посыл от Фина подсказывал, что эта сумка таила в себе далеко не один секрет. По крайней мере, именно так Мира разобрала волну восхищения, посланную своим другом.

Мужчина тем временем достал подставку, установил её на земле и разместил в ней камешек. Тот засветился мягким светом, едва его изъяли из мешочка. Затем мужчина подошёл к выходу из пещеры и закрыл люк из кустов. Вернувшись к очагу, он развернул рулон, который оказался двумя своеобразными подстилками — одну из них Рид отдал Мире и затем достал спальный мешок. Мира, отложив рулон на землю и отпустив Фина, полезла за своим мешком в рюкзак, вместе с тем подглядывая за тем, что делал незнакомец, чтобы повторить то, что он сделает с настилом.

— Ну что, давай знакомиться? — расстелив рулон на земле, затем — мешок, наёмник сел сверху. — Меня зовут Рид. А у тебя имя есть?

Мира почувствовала небывалое оживление.

С затаённым восторгом она повторила движения в точности за мужчиной напротив и наконец-то представилась:

— Мира.

Кажется, он это заметил, потому что вдруг чуть усмехнулся.

— Ты его помнила или тебе его дали?

Мира проследила взглядом за руками наёмника: он потянулся за мешочком, чтобы достать из него новый камешек, только побольше, и швырнуть его в сторону Элизабет. Крупная галька прямо в полёте полыхнула самым настоящим жаром, и ящерица, поймав её, радостно забулькала, свернувшись в клубок.

Удивительно. Так и не скажешь, что такая милая громадина может человека с лёгкостью перекусить.

Фин напомнил о вопросе наёмника и забрался на руки, устраиваясь поудобнее.

— Мы вместе угадывали, — Мира погладила сокола, — я и дедушка Гастон. Фин помог определить, какое имя правильное, — от тёплых воспоминаний захотелось улыбнуться.

— Понял, — наёмник ответил коротко, и Мира взглянула на него в ожидании нового вопроса или действия, — давно так скитаешься?

Внутри всё заколотилось — настолько необычной казалась каждая фраза и то, что Мира наконец-то могла ответить на любой вопрос. Правда, до неё вдруг дошло, что конкретно на этот ей ответить было совсем нечем — она никогда не беспокоилась о времени своих путешествий…

И что тогда говорить? Снова молчать, как обычно?

Нет, молчать было нельзя.

— Не знаю, — оставалось лишь честно пожать плечами.

Кажется, она всё сделала правильно.

— Время никак не отмеряла для себя? — от пристального взгляда стало немного не по себе, но Фин ободряюще курлыкнул в мыслях.

— Нет, — Мира покачала головой, — не видела смысла.

— Можешь спросить у своего фамильяра, знает ли он? — мужчина кивнул на сокола, на что тот курлыкнул вслух.

Фин тоже будет общаться?

Мира с удивлением взглянула на друга, погладив пальцем пушинки у клюва:

— Знает.

— Больше года скитаетесь? — наёмник обратился уже к соколу. Тот курлыкнул вслух несогласием.

— Нет, — Мира объяснила реплику. Мужчина кивнул.

— Меньше года? — курлык повторился. — Тогда примерно год?

В этот раз Фин согласно прожурчал, как ручеёк.

— Я так понимаю, это «да», — мужчина хмыкнул, быстро найдя общий язык. Миру это по-настоящему восхитило, — что же, тогда давай обсудим всю ситуацию, — и он перевёл взгляд уже на неё.

В голове крутилась и бешено щебетала лишь одна мысль: сейчас они будут что-то обсуждать.

Мира жадно ловила каждое слово, каждый взгляд и ждала новых вопросов. В голове вспыхивали солнечными зайчиками разные идеи того, о чём они здесь будут говорить, при этом Мира сама дышала через раз в страхе спугнуть новые для себя чувства.

— Я наёмник, поэтому моя помощь никогда не бывает бесплатной. Я понимаю, денег у тебя нет, поэтому я позволю тебе их заработать.

Внутри что-то ухнуло.

В голове стало тихо и пусто.

Она совсем забыла спросить об оплате.

От последнего слова по телу прошёл холод.

— З… заработать?! — руки сами собой стиснули Фина. Но сейчас внутри Миры горел лишь её собственный страх — сам сокол был спокоен и пытался вселить это чувство и ей.

— Не бойся, — наёмник будто понял её испуг и тут же поднял ладонь.

Он не собирался причинять вред.

— Будешь так же драться и помогать охотиться, — он говорил тихо и неторопливо, — путешествовать со мной и выполнять заказы. Завтра посмотрим на твои навыки и решим, какой процент будешь получать и на какие задания вообще буду тебя брать.

Чужая ладонь плавно опустилась вниз.

Дышать стало легче.

— Что такое проценты? — Мира тут же ухватилась за новое слово.

Испуг мгновенно уступил место облегчению и быстро перерос в радость.

Охотиться вместе с кем-то? Она давно об этом мечтала! Да и помогать ей всегда нравилось!

— Позже объясню, — наёмник усмехнулся. — Также хочу тебе предложить ученичество. Это не отменит твоего долга, но тогда во время путешествия я ещё буду тебе объяснять разные вещи: начиная от общего устройства нашего мира, заканчивая ремеслом наёмничества…

— Хочу! — Мира выпалила, но тут же осеклась, — то есть… я согласна! Я ведь смогу задавать вам вопросы? — от любопытства она подалась чуть вперёд.

— Если не будешь задавать мне вопросы, я откажусь от тебя как от ученицы, — кажется, он был доволен. А вот Мире стало немного тревожно от таких слов. Не хотелось, чтобы от неё… отказывались, — говорю сразу: в людях я больше всего ценю тягу к знаниям. Всякий, кто имеет возможность получать информацию, но не пользуется ею — идиот. А идиоты меня бесят.

— Я… — Мира, казалось, снова забыла о том, как дышать, — я буду стараться!

— Пока у тебя очень хорошо получается, — хотя со стороны было сложно сказать, насколько эти слова были правдой. Но осталось лишь довериться, — только говорю сразу: ученичество — это лет на двадцать-двадцать пять…

— Это надолго? — Мира моргнула. Фин подтвердил её догадку. — Я согласна! Только… что такое «ученичество»?

Эта ситуация ей показалась немного неправильной: наверное, нужно было сперва узнать, а потом согласиться, но радость, кажется, села плотной повязкой на глаза, мешая думать о чём-то, кроме того, что она больше не будет одна.

— Ученичество — это особый вид взаимоотношений между людьми, в котором один выступает учителем, — наёмник развёл ладони, разделяя воздух, — тем, кто даёт знания и к кому относятся с уважением и почтением, а второй — учеником, получающим эти знания и слушающим учителя. И первое, чему хочу сразу тебя научить, — он сложил руки в замок, — никогда не соглашайся на то, что не до конца понимаешь или чего не знаешь. Это может закончиться очень плачевно.

Мира зажмурилась. Всё-таки не ошиблась. Вернее, ошиблась, но хотя бы это поняла.

— Фин был спокоен, вот я и согласилась, — заёрзав на месте, она всё же взяла себя в руки и постаралась выдохнуть как можно медленнее, — я всегда хотела путешествовать с кем-то и узнать обо всём вокруг. К тому же, вы сильный и много чего знаете, а у меня, похоже, много проблем, так что мне лучше держаться поближе к кому-то, вроде вас. Вот и выпалила сразу от радости.

— Фамильяр — это, конечно, очень хорошо, — мужчина хмыкнул, — но в любом случае, лучше сначала уточнить все детали, а уже потом делать выводы. Как минимум, фамильяр может ошибиться.

— Фин не ошибается, — Мира поджала к груди колени, прижимаясь лицом к соколу.

Вообще-то, как она успела заметить, птицы подобного поведения не то что не любили, а попросту не позволяли, но Фин не выказывал ни капли недовольства. Ни разу. Более того, он сам забирался к ней на колени и подставлялся под любые поглаживания и почёсывания.

— Хочется в это верить, — наёмник кивнул, — но не стоит слепо всему доверяться — никто не может быть уверен в том, что произойдёт в следующую секунду. к тому же, когда ты понимаешь, почему фамильяр разрешил или запретил тебе что-то делать, ты начинаешь лучше понимать мир вокруг себя, а не просто как слепой щенок ползать за мамкой.

Мира тихонько прыснула, вспомнив слепых щенят, которых она видела в доме у старушки Нэн.

— Я буду стараться, правда, — она улыбнулась и подняла взгляд на наёмника, продолжая выглядывать из-за Фина, — расскажете, что от меня требуется, если я буду ученицей?

— Насчёт ученичества, — наёмник сел иначе, поджав колено и положив на него руку, — условия простые: споришь со мной только тогда, когда у тебя есть аргументы против. Просто доводы «Не хочу», «не интересно», «не буду» не принимаются. Вопросы задавать не боишься. Глупые вопросы те, которые не заданы. Если ты пытаешься думать — ты уже молодец, даже если думаешь неправильно. Если я тебе говорю что-то делать — выполняешь. Даже если я говорю молчать и какое-то время ничего не спрашивать.

— А что это за ситуации? — Мира выпрямилась. — Вдруг у вас не будет возможности мне об этом сказать?

Внезапно из дальнего угла пещеры раздалось блаженное бульканье.

Украдкой взглянув на источник таких звуков, Мира увидела, как Элизабет, закатив глаза, тёрлась мордой о брошенную ей гальку. Странно, что сейчас жар от камня совершенно не ощущался, как прежде.

— К сожалению, прямо сейчас описать эти ситуации не могу, так что придётся понимать самостоятельно, — наёмник посмотрел туда же, но затем вновь вернулся взглядом к Мире, — надеюсь на твою сообразительность.

— Тогда, может, есть какие-то признаки, по которым я смогу это понять? — Мира склонила голову к плечу.

— Скорее всего поймёшь по моей напряжённости, — он усмехнулся, — но мне сейчас сложно представить ситуацию, в которой тебе нужно будет молчать, а я не сообщу тебе об этом заранее.

— Поняла, — Мира чуть качнулась назад, потом вперёд, затем назад, разбирая мысль за мыслью, чтобы вникнуть в общий смысл.

— Продолжим, — чужой голос остановил её, но лишь на мгновение, и она качнулась снова, — на все вопросы отвечаешь честно и без стеснения.

— Без стеснения? — Мира снова оглянулась на бульканье, но вернула внимание на мужчину. Он продолжил говорить как только они снова встретились взглядами.

— Некоторые люди считают те или иные ответы слишком неловкими, неправильными или глупыми, поэтому либо не отвечают вообще, либо говорят неправду. Не потому что хотят обмануть, а потому что не хотят, чтобы о них плохо подумали.

Мира нахмурилась, вникая в услышанное. Ей такое поведение показалось странным, но с другой стороны, она многого не понимала, так что не торопилась делать выводы.

К тому же, разве то чувство, которое она испытала от своего торопливого согласия… разве оно не оказалось той самой неловкостью? Когда зазудело жуткое желание закрыть себе рот или забрать слова обратно… чтобы о ней не подумали плохо.

— Хорошо, — она наконец-то кивнула, качнувшись вперёд, — постараюсь так не делать.

— Далее. Ближайшее время полностью личного имущества у тебя не будет, — эту фразу наёмник произнёс чуть осторожнее.

— Что это такое? — Мира не побоялась, замерев, заглянуть прямо в глаза: таким поступком она решила показать свои мирные намерения, вернее, отсутствие агрессии. Вышло это скорее по привычке, как иногда случалось при общении с разными лесными обитателями — такой жест очень помогал в те моменты, когда ситуация внезапно обострялась.

— Это те вещи, о которых знаешь только ты, — наёмник уже продолжил, как обычно. Мира про себя улыбнулась, — не в том смысле, что я буду у тебя забирать вещи, а в том, что ты мне покажешь всё, что у тебя есть, и какое-то время я буду отслеживать любые твои пополнения в снаряжении.

Мира кивнула. Примерно то же самое делал Фин.

— Также тренировки, — наёмник продолжил, — они будут регулярные, возможно, их будет много. Точнее скажу в ближайшие дни, когда разберёмся с твоей формой и навыками.

— Что такое тренировки и форма? — Мира ощутила от этих слов смутное воодушевление. Что-то знакомое, за чем тянулся лучик чего-то тёплого и светлого.

— Тренировки — это обучение навыкам и умениям. Умения — это когда ты можешь что-то сделать, но тебе нужно для этого задуматься. А навыки — это то, что твоё тело выполняет само. Ты ведь не думаешь над тем, какую ногу поднять, чтобы сделать шаг, или как открыть рот, чтобы вдохнуть? — Мира кивнула, а затем задумалась.

— А умение драться — это больше навык или всё же умение? — пальцы сами собой погладили Фина. — Если я не задумываюсь над тем, как именно отвести удар, но выбираю, как лучше увернуться или напасть?

Мире ответили одобрительным кивком.

— Умение драться должно быть именно умением. Но каждый удар, прыжок, блок или кувырок должны быть навыками. Бой — это сложная вещь, где полностью полагаться на навыки нельзя. При этом нужно постоянно отслеживать ситуацию и тратить время на выбор нужной комбинации, но никак не на её выполнение. Так что все приёмы должны выполняться без раздумий — мгновения задержки могут стоить жизни.

Мира мрачно вспомнила ту ловушку с пузырями и поёжилась. Жизнь бы та вряд ли отняла, но сделала бы её сложнее — это точно.

— А можно вопрос? — от мыслей о следопытах она перешла к воспоминаниям из таверны. Получив разрешение, продолжила: — Во время обеда тот человек велел убить вас и говорил про деньги за вашу голову. Но я знаю, что деньги дают за головы преступников. А вы не похожи не преступника. Как так?

— А, это? — наёмник едва поморщился, качнув головой, будто сгоняя муху. — Сейчас, тогда договорю про ученичество, и потом ты будешь задавать все вопросы, которые тебя интересуют.

— Хорошо, — Мира поторопилась всем своим видом показать готовность слушать дальше. Фин от такого весело курлыкнул.

— В ближайшем городе оформим документы, чтобы ты числилась ученицей официально, — наёмник вдруг что-то разобрал во взгляде Миры, — это бумаги, которые подтвердят то, что ты моя ученица, для других людей. Я — это, конечно, не крупная гильдия, но моё имя имеет определённый вес. Так что есть много случаев, в которых тебе будет достаточно сказать, что ты моя ученица, чтобы избежать конфликтов или других сложных ситуаций.

Мира замерла. С каждым новым словом приходило понимание того, что что-то в её жизни круто менялось.

Это была не радость от вкусной еды или мягкой постели. Это было что-то большее.

Мира была счастлива. По-настоящему.

— Ну а потом, когда пройдёшь испытательный срок, проведём ритуал привязки ученика и ученицы, — этими словами уже заинтересовался Фин, вынырнув из-за ладони Миры.

— Хорошо, я всё поняла, — в мыслях пронеслось пернатое ворчание, но Мире было до того радостно, что ей хватило и такого короткого объяснения. Хотя скорее его отсутствия, но её это устраивало. Старушка Нэн говорила «Решай проблемы по мере их поступления», так что расспросит о ритуале уже когда пройдёт этот «испытательный срок».

— В таком случае можешь задавать вопросы, — тем более, что её сейчас волновали другие вещи, о которых она боялась забыть расспросить:

— Тогда тот вопрос про ваше убийство. Вы скрываетесь?

— Не совсем, — мужчина качнул головой, — как я уже говорил, я наёмник. Я неоднократно выполнял задания, которые вредили разным торговцам или даже средним феодалам, — Мира нахмурилась, пытаясь вникнуть в сложные слова, — главы небольших городов крепостей, — мужчина, похоже, только что объяснил ей последнее запутанное слово, но «крепость» сбила с толку ещё больше.

В голове вдруг пронёсся образ высоких крепких стен, крупного сражения и огромного количества людей, которые пытались взобраться наверх, и тех, кто пытался им помешать.

Стрелы, кипящая чёрная жижа, огромные лестницы, крики и кровь…

Встряхнув головой от яркой картинки, Мира вздохнула.

— Я, наверное, поняла. В любом случае, эти люди имеют большое влияние? Это как хозяин таверны, только на весь город, да?

— Вроде того, — наёмник хмыкнул, — Некоторые из этих людей были явно расстроены тем, что я выполнял подобные задания, поэтому они готовы заплатить деньги тому, кто меня убьёт. Правда, среди уважаемых наёмников на это не обращают внимания, хотя бы потому что почти за каждого имеется подобная награда. Однако есть те, кто совсем не разбирается в жизни наёмников и хватается за подобную работу, не понимая, кого конкретно им надо убить. Они идиоты, которые не оценивают риски перед выполнением задачи, поэтому и нарываются на подобные ситуации, вроде сегодняшней.

Мира устало прикрыла глаза. Мыслей наёмник озвучивал много, так ещё и давались они для понимания с лёгким скрипом в голове: вроде основные моменты понятны, но было слишком много сложных цепочек из, казалось бы, знакомых слов.

Этот человек говорил гораздо сложнее любого жителя деревни.

— Эти громилы выглядели внушительно, — помедлив, Мира ухватилась за старое воспоминание, — я имею в виду, их снаряжение — остальные в зале боялись к ним подходить.

— Снаряжение они купили, скорее всего, на деньги того самого Фридриха — судя по всему, он из богатой семьи. Но мозгов за деньги не купишь, — наёмник замолчал. — Ладно, давай сейчас разберёмся с твоими вещами, остальные вопросы оставим на завтра — перевари пока всё, вижу, что устала.

— Я не устала! — Мира вскинулась. Фин сдавленно пискнул, напоминая о том, что он был в её руках.

— Я же говорил не спорить, — заметил наёмник, но вроде без злобы.

— Но вы сказали не спорить, только если я «не хочу» или «не буду», — Мира с жаром возразила, но пальцы немного разжала, — но я же хочу!

На чужом лице показалась лёгкая усмешка.

— Сейчас на тебя свалилось много информации, — мужчина внимательно посмотрел на неё. Каждый раз Мира чувствовала себя не на своём месте под его взглядом. Казалось бы, перед ней сидел всего один человек, но даже в шумной таверне ей не было так… неспокойно? Вроде и не страшно, но и спрятаться постоянно хотелось. — Лучше отдохни, иначе всё свалится в кашу — какой тогда будет толк от новых рассказов. Как проснёмся — продолжим, не переживай, это никуда не убежит.

— Кто не убежит? — Мира едва поникла, но непонятная фраза её оживила.

— Я о знаниях. Так обычно говорят о чём-то… — наёмник нахмурился. Замолчал. Затем вздохнул, — когда не нужно беспокоиться о чём-то, что и так не может убежать или пропасть. Проще говоря, новая информация не исчезнет, если ты сейчас ляжешь спать. Не волнуйся и спокойно отдыхай.

— Ладно, — Мира нехотя кивнула, пряча лицо за соколом, прижав его к себе.

— А сейчас покажи своё снаряжение: достань всё, что у тебя есть в рюкзаке и сними свои наручи. Мы будем находиться в пути долгое время, и вскоре у нас не будет возможности пополнить запасы. Мой провиант рассчитан на одного человека, да и посмотреть, как у тебя обстоят дела со средствами личной гигиены и антисептиками, тоже не помешает.

— Анти… что? — неловкость становилась всё ярче и неуютнее с каждым новым словом. Кажется, речь шла о чём-то важном — о чём-то таком, о чём она была просто обязана знать.

— Как ты борешься с грибком, паразитами, вроде вшей и клещей? — в ответ на это Мира растерянно моргнула. Наёмник вздохнул. — Антисептик — это обеззараживающее средство, которое помогает очистить воду, раны…

— А, — в мыслях прояснилось: наконец-то заговорили о том, что она понимала, — мне помогают травы, которыми я набиваю сумку и обрабатываю одежду, а если вдруг что-то сильно чешется, я просто это выжигаю. А воду я никогда не очищала: если мне становится плохо, я просто прогоняю огонь через себя.

— Прогоняешь через себя? А ты не устаёшь от этого? — кажется, её ответ оказался необычным.

— Нет, для меня это так же естественно, как дышать. Я и волосы себе сушу каждый раз после умывания, да и одежду тоже, — и Мира позволила себе лёгкую улыбку.

— Ладно, — протянул мужчина с какой-то непонятной интонацией, — дай взглянуть на наручи и из рюкзака всё выкладывай.

Мира послушно расстегнула ремни на руках, осторожно протянула наручи и принялась доставать вещи. В итоге на земле лежал узелок с запасными брюками и рубахой, которую нужно будет переодеть в ближайшее время, а также пучком терпко пахнущих трав; фляга для воды, маленький котелок, ложка, заготовленное вяленое мясо и сухари, завёрнутые в полотно; запасное метательное железо, гребень для волос, щетка для зубов, зубной порошок, плотно закрытый в глиняной баночке; рулончик с марлей, пара карандашей и альбом.

К этому моменту наёмник, видимо, закончил рассматривать наручи и вернул их Мире, не сказав ни слова. Затем перевёл взгляд на её пожитки и выдал короткое:

— Аскетичненько, — и потянулся к альбому. Мира даже забыла о непонятном слове: только хотела его остановить и даже успела вдохнуть, но осеклась и замолчала.

Судя по всему, он лучше знал, что делал.

Мужчина в это время раскрыл альбом и начал пристально его изучать.

— Это твои рисунки.

Что это было? Вопрос? Или что-то другое?

— Мои, — Мира зажмурилась от непонятного чувства. Кажется, того самого смущения.

Противное, однако: от него возникало жуткое желание наделать глупостей, например, отобрать альбом, закрыть его и спрятать куда подальше в своей сумке.

Теперь стало чуточку понятнее, почему было сказано «не смущаться».

Листы медленно шелестели.

В этом альбоме, который был для Миры дороже всего, что было в сумке, она рисовала растения, деревья, зверей и птиц, бабочек, стрекоз, красивых жуков, цветы и всё, что окружало её всё то время, пока она скиталась. Где-то были зарисовки деревушек, лица людей, которым она помогала или которые просто выглядели очень ярко и необычно.

Мира давно заметила, что альбом был непростой: внешне выглядел, как тоненькая стопка листов, но на самом деле количество рисунков давно перевалило за сотню-другую. Возможно. Мира их не считала.

— Хорошо рисуешь, — наконец-то произнёс мужчина, и Мира, открыв глаза, забрала протянутый ей альбом. В груди стало гораздо свободнее и спокойнее, — ладно, в следующем городе пополним провиант. Охота — это, конечно, хорошо, но овощи и крупы никто не отменял. Можешь задать последний вопрос, и на этом на сегодня закончим — завтра двинемся утром.

Один вопрос.

У неё сейчас вместо головы улей гудел из разных мыслей и догадок, и из всего этого нужно было выбрать что-то одно…

— Я могу сейчас немного порисовать? — Мира выпалила, зажмурившись.

В ответ — только бульканье за спиной.

— Можешь, — наконец-то она услышала голос наёмника, — завтра нам всё равно весь день в пути, так что если будешь сонная — это не слишком страшно. Если, конечно, освещения тебе достаточно.

— Достаточно! — Мира торопливо закивала, складывая вещи обратно в сумку, оставив лишь альбом с карандашом.

— Тогда доброй ночи, — с этими словами мужчина забрался в спальный мешок. Мира тоже легла, только на живот, чтобы было удобнее набросать несколько лиц и одну чешуйчатую мордашку.

Фридрих вышел чем-то средним между тучей и гусеницей.

А вот наёмник…

Мира вспомнила его имя. Рид.

Она не стала рисовать тени или прорисовывать волосы — побоялась слишком нашуметь карандашом. Немного подумав, возле лица Фридриха она ещё нарисовала хозяйку таверны и одноглазого громилу — их лица были небольшими, так что поместились на одной странице.

Рисунок с Ридом занял лист целиком.

У него были очень яркие глаза. Не только из-за цвета, которого она немогла передать… Взгляд. Казалось, он даже рисунком через бумагу прожигал насквозь.

Зябко передёрнув плечами, Мира закрыла альбом, но не стала его прятать в сумку, чтобы не шуметь, а просто положила рядом.

В объятия нырнул Фин.

Он её очень хвалил и убеждал, что всё будет хорошо, только сейчас ей нужно было спать.

Что же, ему, как и всегда, было виднее. Тем более, что его песни в голове прекрасно убаюкивали.