В прицеле черного корабля

Федор Березин

Они живут на планете беспрерывных ядерных войн. Правда, иногда официально торжествует мир. Но вообще-то это ничего не меняет. Просто тогда войны между империями ведутся тайно. Суперлинкоры бомбардируют главным калибром спорные архипелаги, а танковые клинья пашут гусеницами атоллы. Где-то в этом споре железа с напалмом мечутся какие-то аборигены. Не беспокойтесь, о них позаботятся специальные службы или конкистадоры-работорговцы. В большом океане вокруг таятся выведенные природой за миллиарды лет чудища. Не волнуйтесь, это полная ерунда сравнительно с лодкой марки «кишка», способной очищать плацдармы для высадки очередью ядерных снарядов. Что с того, что война тайная? Идет серьезная битва за острова Слонов Людоедов, без термоядерных боеприпасов никак не выгнать с акватории настырных южных антиподов. В распоряжении героев романа самая совершенная боевая субмарина планеты. Она даже еще более новаторская, чем они могут представить. Но к лучшему ли это? Ведь по сути, несмотря на вроде бы полную автономность, их подводный крейсер был и остается ударным наконечником флота северной империи. Задачи, которые ставятся им сверху, могут меняться. Неизменным остается одно: им требуется плыть и плыть вперед к новым и новым опасностям. И альтернативы у них не существует...

7. Битва за острова Слонов Людоедов

Аксельбанты, пирожные и «боевые горы»

При дворе рассказывают — понятно, шепотом и осмотрев стены на предмет видео-наблюдения — будто император Грапуприс страшно переживал по случаю отсутствия у Эйрарбии собственных «боевых гор» — «свиноматок». Чувство его были понятны. В самом деле, если ты любишь железных гусеничных исполинов с многоярусными башнями более чем родную усопшую маму, если ты ночи не спишь рассматривая эскизы намалеванные конструкторами, дабы поутру, вызвав их в срочном порядке, допытаться почему вот в сём правом углу у танка наличествует пустое пространство, при том что пару лишних зажигательных в арсенале ни коим образом не помешали бы, если ты лично — «вот сюда, прямо на этот вот столик» — требуешь приволочь звено этой самой гусеницы, дабы убедиться, что некие жалобы, каких-то мерзавцев, «о невозможности вручную сменить треки автономными силами экипажа» не имеют под собой никакой «правды жизни», то как после всего этого не без горечи вспомнить о том, что проклятые южные псевдо-человеки умеют конвейерным способом производить монстров весом в миллион и более тонн? Говорят, доходило даже до врачей.

— Нет, слава солнцам, это не сердце, Ваше Сиятельство, — вещали эскулапы. — Однако с такими волнениями, вполне можно докатиться и до сбоев сердечной мышцы. Пока что, тут просто нервы. Ну что вам право те танки? Плюнули б Вы. Ведь ваше собственное здоровьецо для нации куда важнее, чем какие-то железки, пусть и пятибашенные. Вон их сколько еженедельно шлепают, новые, новые и новые. На последнем параде я просто устал считать.

— А вы для кого считаете? — интересовался Солнцеподобный.

— Для себя, для знания, Ваше Величество.

— А, тогда ладно. А-то я уж подумал, для антиподов с юга.

— Ну что Вы, помилуй Странница, и придави Мятая!

Или вот когда поникал головушкой император вечерочком, за столом уставленным яствами, восседающий рядышком начальник тайной и явной полиции наклонялся к нему и нашептывал:

— Да плюньте Вы, Ваша Светлость, на всю эту чепуху. Ведь «свиньи» это же и не танки совсем — правильно? Ведь нормальный танк, все знают, должен кататься на гусеницах. Так что все-таки у нас самые большие. Это даже если не считать этих… Как их бишь? Ну, которые сов-секретные, и по рельсам ходят.

— Послушай, Гуррара, ты что военный? Ты ж, полицейская рожа! Куда ж ты суешься с необразованной военным знанием ряхой? — говаривал ему на это Грапуприс, и даже, рассказывают, кидался надкушенным окороком. Но много повидавший, и в рабочее время перепачканный кровью по уши, Гуррара ничуть на такое не злился, а утирался и вполне скорбно для случая возражал:

— А вот Вы, Ваша имперская пышность, Вы вот тогда возьмите и спросите какого-нибудь маршала, прав я на счет гусениц, или не очень? Да вот, хоть бы Баркапазера. Он правда, пока не маршал, так броне-генерал, но зато целый командующий ударных наступательных сил.

— Да он у нас КУНС, — кивал наследник крови. — Зато орел, форма сидит что надо. Я б его маршалом сделал, но ведь еще папашей установлено, а мной подтверждено, что маршалов — только участникам серьезных боевых действий, причем, по профилю. То бишь, его бы кинуть куда-нибудь в танковый прорыв армейского уровня. Но где ж, гражданская… в смысле, полицейская ты сволочь Гуррара, мне сейчас взять прорыв армейского уровня? Войны нету, а уж боев на суше, тем более.

— Ну, Вы, все едино, его спросите. Он хоть в боях и не обтерся, зато на ученьях танков ухандокал… ну, Великую Пирамиду не закроет, но все равно, эшелоны, эшелоны и еще эшелоны. Да и экипажей не меньше! Вот сейчас я его кликну, Ваша Солнцеизбранность. Эй, Барка! Ну-ка бреди сюда.

— Тут я, Ваше Трехсолнечное Величие! — мигом возникал у кресла броне-генерал.

— Вот скажи нам, господин КУНС, — повисал на его портупее начальник «белых касок», — могут ли танки ездить-кататься по полям-лесам без гусениц? Тут, понимаешь, Его Эрр — и Фиоль-Сиятельство грустит с такого дела.

— Никак нет, Ваша Светлоликость, ни коим образом, к сожалению, танки не умеют без гусениц скакать.

— При чем здесь скакать? — удивлялся главный «патриот». — Мы совещаемся про «кататься»…

— Заткнись, Гуррара! — цикал на него Грапуприс. — Со своими боевыми полицейскими подругами будешь кататься. — Затем он любовно щупал позолоченный генеральский аксельбант и вопрошал: — Слушай, дорогуша генерал, а ничего позолотили — крепко лежит, не осыпается. Да, умеют, однако! Но ты все ж скажи, вот бывают же танки на воздушной подушке, а?

— Та не, то ж разве танки, Ваша Вершинство? То ж пародия на танки. Мимикрия, так сказать, под нормальную бронетехнику. Они ни стрельнуть нормально ни… Вот, Вы ж помните, на учениях с Вами наблюдали одно такое экспериментальное чудо? Только, понимаешь, калибр чуть добавили, так он при выстреле что делает-то? Снаряд в одну сторону, а сам он, прямо-таки, в другую степь полетел. Даже…

— Что, правда что ли, Ваша Светлостойкость? — поворачивался к Грапупрису полицейский за подтверждением.

— Да уж было, — действительно светлел лицом император. А командующий ударных наступательных сил приободрялся и развивал натиск.

— Разве ж, на воздух установишь что-то путное. Вот…

— Как же не установишь? — дергал его за платиновый значок академии Верховный Главком. — А брашская «свиноматка»?

— Да хрен ли та «свиноматка», Ваше Солнцезвездность? Лупили мы их и на Берегу Лунного Ожерелья и под Умброфеном, и даже в океане, вместе с «корытами» буцали как хошь!

— Это вот — правильно, — снова повисал на его ремне начальник всяческой полиции, в том числе и столичной. — Это да. Жаль вот не ты сам это делал — мал был. А то бы прям сейчас стал маршалом, да ведь, Ваша Светлосияние?

— Ты, Гуррара, что теперь уже и званья военным решил раздавать? — сощурившись зыркал император. — У тебя чего, мало дел-делишек?

Он шарил рукой по столу примеряясь, какой бы салатницей, либо пирожным поувесистей, запустить в полицейского, но сияние значков броне-генерала все-таки одолевало. Он снова хватался за что-нибудь золоченое, типа значка «Десять тысяч километров на гусеницах», заставляя генерала выпячивать грудь петухом.

— Да, красиво, — говорил он вздыхая. — У меня вот такого нет.

— Так давайте срочным ука… — снова оживал «патриот».

— Я что тебе, Гуррара, танкист? — осведомлялся император. — Как я могу носить такой знак? Я ж, десять тысяч км под броней не трясся, так? Значит и…

— Ну, учитывая Ваши чрезвычайные за…

— Не, нельзя принижать награды, — убежденно вещал Грапуприс Тридцать Первый. И снова, поворачиваясь к вытянувшемуся КУНС-у, щупал очередную висюльку. — Что-то у тебя их мало, броне-генерал, — говорил он с некой досадой. — У тебя хоть один «Грапуприс» есть?

— Так точно, Ваше Величество! Вот — Ваш орден «степени бронза». За подавление бунта шаранов три цикла тому.

— А вижу. И все? Даже «серебра» нету?

— Не заслужил еще, Ваша Милость.

— Ладно, заслужишь. Так утверждаешь, что «свинья» — это не танк?

— Ну, какой же это танк, Ваша Верховность? Так и линкор какой-нибудь можно танком прозвать, а то и «рельсовый метатель»…

— Во, точно — «рельсовый метатель»! А я не мог вспомнить, — стукал себя по лбу полицейский.

— Это ж другая область, — тем временем расширял плацдарм будущий броне-маршал. — Может, мы еще плавать танки заставим? Понятно, имеются специальные машины. Но то ведь совсем легкие. Комары, а не танки, так слабосильное дополнение. Настоящий танк должен стоять на гусеницах. И все люди, до-люди и недо-люди знают, лучше наших — имперских — танков во всей Трехсолнцевой ни у кого ничего нет, да и быть не может.

— Вот, вот речь истинного военного — аж завидно, — снова возбуждался Гуррара. — Будешь, будешь ты броне-маршалом. Хоть и не моя это компетенция, но чую, своим полицейским носом чую. Предлагаю, Ваше императорское Величество, выпить за наши бронетанковые силы, самые большие и мощные на планете.

— Это наверное надо, — умиротворенно кивал Тридцать Первый Грапуприс. — Это того стоит.