Солнечная воительница

Ф. К. Каст, 2017

Жители Земли объединились в кланы и племена, чтобы не погибнуть в одиночку и противостоять жукам-мутантам, смертельным болезням и другим опасностям. Юная Мари – из клана Землеступов. Ее родичи поклоняются Матери-Земле и совершают лунные обряды. Возлюбленный девушки, Ник, принадлежит племени Псобратьев. Они строят дома на деревьях и черпают силу солнца. Странник-одиночка Антрес путешествует со своей рысью. После лесного пожара, уничтожившего их территории, они решают начать новую жизнь. Так рождается Стая – маленькое племя, члены которого еще недавно считали себя непримиримыми врагами.

7

— Кто это?

Зора во все глаза уставилась на охапку маленьких сопящих существ, которых О’Брайен пытался запихать под рубашку.

Он поднял голову и ослепительно улыбнулся.

— Щенки терьера!

— О Богиня. Это тоже собаки?

— Хочешь сказать, ты никогда не видела щенков? — О’Брайен уставился на нее так, словно она призналась, что никогда в жизни не видела солнца.

— Ты ударился головой, когда бежал от пожара, или ты и правда такой дурачок? — Зора нахмурилась. — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не видела щенков. Ну, если не считать Ригеля, а он скорее чудище, чем щенок. — Она кивнула на сидящего рядом с Шеной Капитана, и складка у нее на лбу стала глубже. — Они вырастут такими же здоровенными, как этот Ригель-переросток?

О’Брайен расхохотался.

— Нет, конечно! Ригель и Капитан — овчарки, псы-вожаки. А эти малыши — терьеры, собаки Охотников. Они вырастут примерно такими, как Фала.

— Маленькая черная собака, которая отдыхает рядом с Розой? — спросила Зора и отвернулась из-за очередного приступа кашля. Когда она снова встретилась глазами с О’Брайеном, он смотрел на нее с задумчивым видом. — Ну чего? — раздраженно поинтересовалась она.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Ты постоянно кашляешь и вообще бледная, как поганка, если не считать синяков. Тебя кто-то избил?

Зора набрала в легкие побольше воздуха, собираясь ответить что-нибудь едкое — например, что Псобратьям не стоит лезть в ее дела или дела других Землеступов, — но на лице О’Брайена была написана искренняя тревога. Она вздохнула, снова закашлявшись, и с трудом удержалась от того, чтобы не почесать зудящую, стянутую кожу на локтях и запястьях.

— Вчера на меня напали. Но я в порядке.

— Уверена?

— А если и нет, ты готов меня подменить и поработать целителем?

— Что-то мне подсказывает, что у вас с Мари получится куда лучше, чем у меня.

— Ну тогда я отдохну, когда всех осмотрю, накормлю и размещу на ночь. Так вот, эти маленькие собаки, — она кивнула на охапку щенков у него под рубашкой. — Они будут как этот черный зверек рядом с Розой, а не как Ригель?

О’Брайен кивнул.

— Ага. Фала, спутница Розы — их мама. Хочешь подержать одного? Они очень славные. — Он вытащил крошечную девочку и протянул Зоре.

Она машинально взяла щенка и теперь стояла, удерживая его за шкирку, а малышка брыкалась в воздухе всеми четырьмя лапками и недовольно пищала.

— Я ему не нравлюсь.

Она попыталась сунуть щенка О’Брайену в руки.

— Она еще не знает, нравишься ты ей или нет. Не раскачивай ее. Щенят можно брать за шкирку, пока они маленькие, но держать их лучше по-другому. Прижми ее поближе к себе. Вот так. — О’Брайен достал еще одного щенка и прижал к груди, как младенца.

Выражение, с которым Зора уставилась на него, ясно говорило, что больше всего на свете ей хочется сунуть щенка ему в руки.

— Давай, Зора. Прижми ее к себе. Я хочу посмотреть, что будет. — Изабель тихонько подошла к Зоре и теперь через ее плечо разглядывала извивающегося щенка.

Зора тяжело вздохнула, подавив кашель, посадила копошащуюся малышку на ладони и прижала ее к груди, как ребенка. Щенок мгновенно затих, а потом задрал голову, заинтересованно обнюхивая Зору.

Зора понюхала его в ответ и удивленно посмотрела на О’Брайена.

— От него хорошо пахнет.

— От нее прекрасно пахнет.

— У нее есть имя? — спросила Изабель.

— Нет. Точнее, да. Скорее всего, она уже знает свое имя, но мы его узнаем, только когда она выберет себе спутника и он представит ее племени.

— А когда они делают выбор? — поинтересовалась Зора и приготовилась вернуть щенка О’Брайену, если он скажет, что щенок может сделать выбор в любой момент. Еще чего не хватало: маленькая собака, о которой нужно заботиться!

— Щенки начинают выбирать спутников, когда их отлучают от матери. — Заметив на лицах девушек непонимание, он пояснил: — Примерно когда им исполняется восемь недель. Но так рано щенки выбирают редко. А к шестимесячному возрасту, как правило, все уже обзаводятся спутниками.

— А сколько этой? — спросила Зора, одним пальцем поглаживая мягкую шерстку у щенка на спине.

— Чуть меньше двух недель. У нее совсем недавно открылись глаза.

— Щенки рождаются с закрытыми глазами? — удивилась Изабель.

— Ага.

— И этот маленький пес правда скажет человеку свое имя? — Изабель скорее завороженно, чем испуганно, протянула руку и провела пальцем по макушке щенка.

— О да, — кивнул О’Брайен.

— То есть она заговорит? — последнее слово Изабель произнесла испуганным шепотом.

— Вроде того — только не вслух. Когда она выберет спутника, между ними возникнет связь, и куда более надежная, чем простые слова, — пояснил О’Брайен.

— Я не удивлена. Ригель чего только не рассказывает Мари. Ты знал, что это чудище с ума сходит от кожаных мячиков? Мари начала делать для него какие-то странные шарики, потому что ему нравится их гонять. Я спросила ее, откуда она знает, что они ему понравятся, а она ответила, что он ей это сказал. — Зора многозначительно посмотрела на О’Брайена. — Хочешь сказать, это нормально?

Улыбка О’Брайена была теплой и искренней.

— Это абсолютно нормально.

Зора подумала, что для Псобрата он, в общем, ничего, хотя он и был ужасно высокий, а волосы у него были ужасно светлые, из-за чего он выглядел очень необычно. Впрочем, благодаря Нику она уже начала привыкать к странной внешности Псобратьев.

— Можно я тоже подержу? — осторожно спросила Изабель.

— Конечно!

О’Брайен доставал из-за пазухи еще одного щенка, когда к ним подошли Роза и Фала.

— С щенками что-то не так? — Роза подскочила к О’Брайену, ощупала щенков, которых он держал, и уставилась на малышку, которую все еще неловко прижимала Зора. Изабель втянула голову в плечи и отвернулась.

— С щенками все прекрасно, — торопливо заверил О’Брайен Розу. — Изабель, подожди. — Изабель остановилась, и он продолжил: — Не уходи. Я уверен, Роза не будет возражать, если ты подержишь щенка.

Зора заметила, как они с Розой перекинулись взглядами. Роза глубоко вздохнула и повернулась к Изабель.

— Я не возражаю. Ты можешь подержать одного из щенков Фалы.

Изабель неуверенно подошла к О’Брайену и робко улыбнулась Розе.

— Спасибо. Я буду очень осторожна. Я еще никогда не видела щенков.

Роза взяла у О’Брайена щенка и протянула его Изабель.

— Держи крепко, но старайся прижимать не слишком сильно. Обращайся с ним так же, как с человеческим младенцем. Покажи ему, что с тобой он в безопасности.

Изабель кивнула.

— Я понимаю.

Медленно и осторожно она взяла щенка и прижала его к груди. Зора увидела, как Изабель смотрит на щенка, а он, задрав голову, вглядывается в ее лицо. Он приподнялся у нее на руках, поставив крошечные лапы ей на грудь, а потом уткнулся носом Изабель в подбородок, обнюхал ее и принялся облизывать. Изабель захихикала.

Зора огляделась и обнаружила, что все вокруг наблюдают за Изабель. На лицах у некоторых Землеступов она увидела отвращение, но в основном это было любопытство и даже зависть. Она мысленно пожала плечами: «Что ж, это детеныши, а перед детенышами всегда трудно устоять».

Зора вернула девочку О’Брайену, но перед этим еще раз погладила ее по шелковистой черной шерстке и заглянула в ее ясные счастливые глаза.

— Как твои ожоги, Роза? После геля алоэ, что я нанесла, стало полегче? — спросила Зора. С больными она чувствовала себя куда уверенней, чем с щенками.

Роза кивнула.

— Да. Спасибо тебе.

— Хорошо. Значит, Лидии тоже должно полегчать. — Она повысила голос и объявила: — Привал окончен. До родильной норы уже совсем недалеко. Следующая остановка — ночлег.

— Ты не против, если я поношу щенка еще немного? — спросила Изабель Розу. — Я пойду рядом с тобой и О’Брайеном, если можно.

Роза кивнула.

— Почему бы и нет. Только покажи его сперва Фале, чтобы она знала, что он в безопасности.

— Конечно, — отозвалась Изабель и, осторожно поддерживая щенка, опустилась на корточки и робко обратилась к терьерихе:

— Здравствуй, матушка. Я бы хотела понести твоего щенка. Даю слово, я буду осторожна.

Она вытянула щенка на руках, чтобы Фала могла его обнюхать. Та немедленно это сделала, а потом, к удивлению Зоры, обнюхала и Изабель. Изабель замерла — кажется, она даже перестала дышать. Затем черная терьериха лизнула Изабель руку, тявкнула и потрусила к Розе.

— Я справилась? — спросила Изабель.

Роза улыбнулась.

— Да. Фала доверила тебе своего щенка.

— Я не подведу! Обещаю, со мной он будет в безопасности.

— Я помогу Саре и Лидии подняться, — сказала Зора и обратилась к одной из пожилых женщин, которая должна была знать дорогу к родильной норе. — Янкита, веди нас, пожалуйста.

Янкита почтительно поклонилась Зоре. Женщина двигалась с трудом — как и многие из них. Несколько человек непрерывно кашляли, и Зора, кажется, в тысячный раз за этот день пожалела, что с ними нет Мари. Мари бы поняла, почему они кашляют: из-за того ли, что их иммунная система надорвалась, как у Зоры, и они заболели, или из-за того, что дым повредил им легкие. А может, они кашляют, потом что слишком долго пробыли в Канале и теперь рискуют заработать пневмонию?

Стараясь сохранять спокойное выражение лица, Зора помогла девушкам подняться. Сестры были слабы, и состояние их неуклонно ухудшалось. Ожоги Лидии были серьезны — даже хуже, чем раны на спине Розы. Зора, не скупясь, смазала гелем алоэ уродливые сочащиеся волдыри, но больше она ничего сделать не могла — сперва нужно было добраться до норы. Второй сестре, Саре, нужно было наложить шину; кроме того, ей требовалось болеутоляющее средство и хороший долгий сон.

«Нам всем нужен хороший долгий сон», — подумала Зора и отвернулась в приступе кашля, одновременно почесывая локоть. Она вытерла рот и окинула взглядом их разношерстную компанию. Два других Псобрата, Шена и О’Брайен, отделались мелкими травмами. Но ведь они Псобратья и скоро они узнают, где расположена родильная нора Клана плетельщиков. Мари, о чем ты думала, когда позволила им пойти с нами? Зора вздохнула. Она знала, о чем думала Мари. Она была целительницей, как и ее мать. Потребность помогать была у Мари в крови.

— Дальше поведу я. Спасибо, Янкита, — Зора коснулась руки женщины, и та отошла к остальным. Зора обернулась, прокашлялась и повысила голос, чтобы ее слышали все. — Сейчас мы пойдем быстрее. Я понимаю, что вам будет тяжело за мной поспеть, но солнце садится, а оставаться в лесу после заката нельзя.

Землеступы и Псобратья мрачно прибавили шагу, хромая и спотыкаясь, но стараясь не отставать.

Зора сосредоточилась на тропе перед собой и на том, как ее раздражало собственное состояние. У нее пекло глаза. Болел живот. И, что самое неприятное, стянутая кожа горела и чесалась. Богиня, как же она ненавидит болеть!

— Ты что, злишься?

Зора подпрыгнула.

— Прости, — добавил О’Брайен поспешно, — я не хотел тебя напугать.

— Я просто не знала, что ты так близко. Я была уверена, что услышу тебя и твой детский сад издалека. — Она наклонила голову, изучая его. — Ты собачья повитуха?

О’Брайен расхохотался, отчего щенки у него под рубашкой испуганно завозились, и ему пришлось успокаивать их, прежде чем ответить.

— Нет, ничего подобного. Я просто Псобрат, а собаки для нас очень важны — особенно щенки, которые еще не могут за себя постоять.

— О… Пожалуй, в этом есть смысл… — Она помолчала и добавила: — И я не злюсь. Я больна, а это ужасно раздражает. И еще я беспокоюсь, — сказала Зора и сама удивилась, почему ей вдруг захотелось что-то объяснять этому Псобрату.

— О чем?

Она фыркнула.

— Давай посмотрим. — Она поднесла к лицу руку, загибая пальцы. — Лес горит. Со мной целая куча раненых — и некоторые из них ранены очень серьезно. Я понятия не имею, когда вернется Мари и вернется ли она вообще. В родильной норе нет нужных медикаментов. В родильной норе нет еды. А еще я веду врагов в сердце нашего Клана. Есть, конечно, и более мелкие проблемы, но эти, пожалуй, основные.

— Хочешь понести щенка?

Зора всмотрелась в лицо О’Брайена и второй раз задумалась, не дурачок ли он.

— С чего бы мне хотеть нести щенка?

Он с озорным видом улыбнулся.

— С чего бы тебе не хотеть нести щенка?

Прежде чем она успела возразить, он вытащил одного щенка из-под рубашки и вручил его Зоре.

Она взяла щенка и, когда тот уставился на нее блестящими черными глазками, поняла, что это та самая девочка, которую она уже держала.

— Ты вернулась, — сказала она щенку.

Маленькая терьериха открыла рот и радостно запищала, а потом неуклюже повалилась на спину, толстым животом вверх. Зора, недоуменно подняв бровь, посмотрела на О’Брайена.

— Щенкам нравится, когда им чешут животики.

— О! Гм, ладно…

Зора уставилась на щенка. Тот уютно устроился у нее на сгибе локтя, раскинув лапы в стороны. Зора неуверенно вытянула указательный палец и осторожно почесала мягкое пухлое пузо.

Девочка завиляла своим крошечным хвостиком так отчаянно, что все ее тельце заерзало, и довольно запыхтела. Зора не смогла сдержать улыбки. Она провела пальцем до щенячьей груди, наслаждаясь мягким теплом черного меха.

— Ой, смотри! Я думала, она вся черная, а у нее на груди белое пятно. Похоже на полумесяц, — сказала Зора, обводя светлое пятнышко пальцем.

О’Брайен заглянул ей через плечо, и его приятное лицо расплылось в восторженной улыбке.

— Я и не заметил. Я тоже думал, что все щенки черные, но, оказывается, эта девочка особенная.

— Особенная?

О’Брайен кивнул.

— Считается, что Солнце особенно благосклонно к темным щенкам со светлыми пятнами. В Племени таких щенков называют солнечными. Мы верим, что это знак, предрекающий величие. — Он почесал девочку под подбородком. — Эту малышку ждет удивительная судьба.

— Солнечная, значит? Хорошее имя.

— Это не настоящее ее имя. Настоящее мы не узнаем, пока она не выберет себе спутника.

— Для меня она всегда будет Солнечной.

Щенок отчаянно зевнул и завозился, устраиваясь на руке поудобнее, а потом сунул мордочку Зоре под мышку и мгновенно заснул.

— Она спит. Снова. С ней что-то не так? — прошептала Зора, не желая тревожить Розу.

— Нет, все в порядке. Щенки много спят. На самом деле это большое благо, потому что, когда они не спят, они ищут себе неприятностей, а это утомляет.

— Можешь мне не рассказывать. Я живу с Мари и ее чудищем. Ты знал, что Ригель слопает веник и закусит камнями, если его не остановить?

— Вот поэтому я и говорю, что это благо. Когда молодые псы бодрствуют, они занимаются вещами, которыми им не следует заниматься.

— И свежеиспеченный хлеб тоже сожрет, если за ним не следить. Он наловчился ходить совсем тихо, когда думает, что я не смотрю, — пожаловалась Зора.

— Не забывай, что они так же умны, как и мы — только по-своему.

— Да ну? — Она опустила глаза на мягкое теплое создание, доверчиво посапывающее у нее на руке. — Они настолько умные?

— Да. В некотором смысле они даже умнее людей. Они слышат запахи, которых не слышим мы, и способны отличать их друг от друга, даже когда они перемешаны.

— Хочешь сказать, Ригель может определить, из каких ингредиентов я смешала мазь?

— Запросто.

— Хм. Любопытно. Когда Мари вернется, надо будет обсудить с ней, как бы занять его делом. Я хочу сказать, если он может определить состав мази, то сможет и отыскать ингредиенты для меня или Мари? — сказала Зора, рассеянно поглаживая спящего щенка.

— Вполне. Но терьер справится с этим еще лучше. Они Охотники и привыкли полагаться на нюх даже больше овчарок.

— Не понимаю, как такие огромные псы могут жить с вами на деревьях. Посмотри на Капитана, — Зора кивнула на Капитана и Шену, шагающих рядом с Лидией и Сарой. — Он же здоровенный. Как же он карабкается по деревьям?

О’Брайен подавил смешок. В глазах его плескалось веселье, и он явно получал удовольствие, рассказывая Зоре о жизни в Племени.

— Нашим собакам не нужно карабкаться. Племя разработало систему подъемников, так что карабкаться не нужно вообще никому. И потом, у нас по всему городу веревки и блоки. Спускаться дюльфером с собакой, привязанной ремнями к спине, проще, чем можно подумать, — даже если это взрослая овчарка.

— Дюльфером? Я и слова-то такого не знаю.

— Это быстрый способ спуститься и подняться — но в основном спуститься — из города. Объяснить сложно, проще увидеть это своими глазами. Если хочешь, я тебе как-нибудь покажу.

Зора встретила его взгляд.

— Ноги моей не будет в вашем городе. Никогда.

Неизменная улыбка сползла с лица О’Брайена, как жир с горящей свечи.

— Вообще говоря, показать можно где угодно. Нужен только моток надежной толстой веревки и якорь. Я легко могу устроить демонстрацию. Это будет не совсем то, что в городе, но ты, по крайней мере, поймешь, что я имею в виду.

Зора отчаянно жалела, что из-за нее с его лица пропала улыбка, — и злилась на себя за то, что ей вообще было дело до настроения Псобрата.

— Сомневаюсь, что вы пробудете с нами достаточно долго, чтобы что-то мне показывать, — сказала Зора. — На, забери ее. Мне нужно проверить остальных.

Отдавать щенка ей вовсе не хотелось, но она заставила себя это сделать, хотя малышка скулила и, кажется, даже пыталась сопротивляться, когда ее разлучили с Зорой.

— Надеюсь, она улучшила тебе настроение. Пусть даже самую малость, — сказал О’Брайен, и в уголках его губ снова заиграла улыбка. — У нас говорят, что щенки — это лекарство для души.

Вдалеке прогремел гром, а в следующую секунду небо разверзлось и на них хлынул ливень.

— Хвала Солнцу! — В голосе О’Брайена звучало благоговение.

— Дождь поможет потушить пожар, но раненым легче не станет, — сказала Зора.

— Ты всегда такая пессимистка?

— Я не пессимистка. Я говорю как есть.

Зора собиралась сообщить О’Брайену, что по сравнению с Мари она неисправимая оптимистка, но ее прервал громкий шорох в кустах.

На тропу перед ними вывалился Землеступ. При виде мужчины Зора ахнула. Он был покрыт грязью, засохшей кровью и странными ранами. Он поднял глаза и уставился на Зору искаженным болью взглядом.

— Жрица Луны. Помоги.

Он упал на колени, продолжая с мольбой смотреть на Зору.

О’Брайен не мешкал ни секунды. Он повернулся к Зоре, сунул ей щенков и, задвинув ее себе за спину, сорвал с пояса длинный нож.

— Убирайся, или я тебя убью!

Зора не знала, что потрясло ее больше: то, что милый улыбчивый О’Брайен вдруг превратился в кровожадного Псобрата, или что Землеступ, который молил ее о помощи, был Джексомом — тем самым юношей, что напал на нее и пытался изнасиловать каких-то два дня назад.

— Я его знаю, — сказала Зора и положила руку на плечо О’Брайена. — Не причиняй ему вреда. По крайней мере, пока.

За спиной Зора почувствовала какое-то движение, и к ним с О’Брайеном присоединились Шена с рычащим Капитаном и Роза с маленькой Фалой, которая рычала не менее грозно. Обе женщины тоже держали наготове ножи.

Времени на размышления не было.

— Возьми их! — Она передала щенков Розе и обратилась к Шене и О’Брайену: — Держитесь рядом со мной. Возможно, он опасен из-за своей болезни, но это мой старый друг.

Зора приблизилась к Джексому.

Юноша бессильно уронил голову. Он тяжело дышал; Зора видела, как он дрожит.

— Джексом, ты меня узнаешь?

Он медленно поднял голову и сморгнул с глаз пот и слезы.

— Зора, — проскрежетал он. — Жрица Луны. Помоги мне.

Зора всмотрелась ему в лицо. В его глазах она увидела боль и замешательство — но ни капли того безумия, которое горело в них, когда он и еще двое Землеступов на нее напали. Это был не ее Джексом, не тот юноша, которого она почти выбрала себе в пару, но и на чудовище он был не похож.

— Ты можешь идти? — спросила она его.

— Попытаюсь.

— «Попытаться» мало. Впрочем, тут недалеко. — Она открыла внешний карман своей сумки и, вытащив моток крепкой пеньковой веревки, твердо взглянула ему в глаза. — Я тебе помогу, но сначала я свяжу тебе руки, а другой конец веревки возьмет этот Псобрат. Проявишь агрессию, Джексом, — и я позволю ему тебя убить.

— Я понима… — начал Джексом и вдруг страшно затрясся, закатив глаза так, что стали видны одни белки, и потерял сознание.

Зора вздохнула, подошла к Джексому и пощупала пульс — быстрый, слишком быстрый.

— Разумно ли брать его с собой? Самцы всегда агрессивны, — сказала Шена.

— Вовсе нет, — возразила Зора, связывая ему запястья. — Они агрессивны только ночью, да и тогда агрессия направлена на них самих — если только не пытаться их убить или взять в рабство их родных. — Она закончила связывать Джексома и повернулась к трем хмуро наблюдающим за ней Псобратьям. — Его зовут Джексом. Он ранен и болен, и его не лечили уже много дней. Я ему помогу — мы ему поможем.

— Но он без сознания. Как же он пойдет с нами? — спросил О’Брайен.

Зора изогнула бровь.

— Ты ведь сам сказал, что тащить взрослую овчарку на спине проще, чем кажется. Сомневаюсь, что Джексом весит намного больше Капитана.

— Да, но… — начал О’Брайен.

— Или силенок не хватит? — ухмыльнулась Зора.

— Хватит, — торопливо сказал О’Брайен.

— Как я и думала. — Зора кинула О’Брайену конец веревки и обратилась к остальным: — Мы почти дома. Давайте спрячемся от дождя!