Солнечная воительница

Ф. К. Каст, 2017

Жители Земли объединились в кланы и племена, чтобы не погибнуть в одиночку и противостоять жукам-мутантам, смертельным болезням и другим опасностям. Юная Мари – из клана Землеступов. Ее родичи поклоняются Матери-Земле и совершают лунные обряды. Возлюбленный девушки, Ник, принадлежит племени Псобратьев. Они строят дома на деревьях и черпают силу солнца. Странник-одиночка Антрес путешествует со своей рысью. После лесного пожара, уничтожившего их территории, они решают начать новую жизнь. Так рождается Стая – маленькое племя, члены которого еще недавно считали себя непримиримыми врагами.

4

Ник и Лару углубились в часть леса, где располагался Город-на-Деревьях. Они двигались быстро; Ник, не останавливаясь, направлял встречные группы раненых на юг, где они должны были догнать О’Брайена и Шену, найти ручей, служивший западной границей территории землерылов, и идти вдоль него до заброшенной Поляны собраний. Он не знал, что еще им сказать. Теперь, когда путь к Каналу был отрезан, он разрывался на части. Ему хотелось собрать раненых и лично проследить, чтобы они добрались до безопасного места, но разум победил. Что толку будет в спасении нескольких человек, если пламя охватит весь лес?

А если пожар не остановить, так оно и случится — возможно даже, что огонь перекинется на территорию Землеступов.

И Ник с Лару бежали вперед.

Поначалу Ник опасался, что кто-нибудь остановит его, начнет задавать вопросы. Но чудовищный пожар заслонил собой все. Те немногие, кто с ним заговаривал, скорее испытывали облегчение при виде Лару, сопровождающего его к сердцу пожара.

— Они думают, что мы бежим к отцу, и уверены, что он их спасет, — объяснил Ник Лару. Пес бежал рядом, огибая папоротники и перепрыгивая через поваленные деревья и канавы. Высокие величественные сосны изрыгали потерянных, обезумевших от страха людей и собак — и все они ждали чуда от своего Жреца.

Они промчались мимо шестерки священных сосен. Под деревьями женщины Племени торопливо разбирали свертки, которые им в суматохе спускали сверху. Ник задрал голову, но уловил только смутное движение: его соплеменницы собирали драгоценные побеги священного папоротника, заворачивали их в пропитанные водой лоскуты ткани и укладывали на подносы, которые затем быстро опускали на землю.

— Ник! Лару!

Ник почувствовал, как Лару замер. Овчарка узнала женский голос — и Ник тоже. Это была Маэва, женщина его отца, а с ней Фортина, самая крупная самочка из последнего выводка Лару.

Я не могу рассказать ей об отце. Не здесь. Не сейчас.

— Маэва! — не останавливаясь, крикнул Ник через плечо, — иди на юг! Постарайся добраться до ручья на границе территории Землеступов.

— Нет, Ник! — закричала она в ответ. — Нам нужно к Каналу и Ферме. Там безопасно.

Ник нехотя остановился.

— Огонь распространился вдоль западного берега. Путь к Каналу отрезан.

— Тогда пойдем на восток. Я не понесу священный папоротник на территорию землерылов! — Она прищурилась. — Пусть даже некоторые из них настроены дружелюбно.

Ник внимательно посмотрел на Маэву. Она встречала Мари. Она знала, что Мари вылечила О’Брайена. Возможно, она даже знала, что Мари вылечила Капитана Шены, и все же тон ее голоса и то, как она себя держала, свидетельствовали о том, что к землерылам у нее доверия нет.

— Делай, как считаешь нужным, — уклонился от ответа Ник.

Щенок Маэвы, Фортина, поприветствовала Лару, радостно фыркая и вылизывая отцу нос.

— Мы с Лару идем делать защитную полосу, — сказал Ник.

— Передай отцу, что я его люблю. И будьте осторожны! — крикнула Маэва им вслед.

Лару тоскливо взвыл.

— Знаю, знаю, но сейчас не время говорить ей об отце. Только представь, что с ней станет. А ведь она отвечает за священный папоротник. Что если она просто сдастся? Проклятье, Лару, она уже готова рискнуть жизнью и прорываться через горящий лес только потому, что отказывается приближаться к территории землерылов! — втолковывал Ник своему спутнику, пока они приближались к сердцу Племени. Разговор с Лару помогал Нику сосредоточиться и притуплял мучительную боль в ноге и спине и пустоту внутри, оставленную гибелью отца. В смертельной опасности и адреналине Ник черпал энергию — только они и заставляли его бежать, не отставая от Лару.

Вскоре воздух стал прохладнее и как будто чище, и Ник понял, что они приблизились к Барсучьему ручью. Тяжело дыша, он убавил шаг, и Лару затрусил рядом. Они поднялись на пологий холм и остановились, глядя на собравшихся внизу Псобратьев и их спутников. Судя по отсутствию овчарок, в основном это были Охотники. И люди, и псы остервенело копали вдоль берега со стороны города длинную, широкую канаву и выпалывали траву вдоль обоих берегов. Чуть в стороне Ник заметил несколько отрядов Воинов, которые торопливо валили подступающие к воде огромные сосны, чтобы не дать огню перебраться через ручей.

Но их план был бесполезен без полосы солнечного огня, который бы поглотил пламя и потушил его. Ник знал это. А по мрачным лицам и безнадежному молчанию понял, что знает и Племя.

Ник наклонился и заглянул в мудрые янтарные глаза своего спутника.

— Я не знаю, что сейчас будет. Возможно, они попытаются меня схватить. Если это случится… беги, Лару. Найди Ригеля и Мари. Я выберусь и вернусь к вам, но, что бы ни случилось со мной, берегите себя.

Лару внимательно слушал Ника. Когда тот договорил, пес демонстративно перевел взгляд на суетящихся внизу мужчин и женщин Племени. Он оскалился, обнажив великолепные клыки, и низко зарычал, излучая такое спокойствие и уверенность, что напомнил Нику о его отце, Жреце Солнца.

Ник мрачно улыбнулся спутнику.

— Понял, понял. Если они захотят добраться до меня, им придется иметь дело с тобой. Ну ладно. Тогда давай попробуем выжить вместе.

Ник окинул зорким взглядом группу вдалеке и отыскал, как он надеялся, Уилкса, Главу Воинов и человека, которого он всегда уважал. Он собрался с духом и вместе с Лару зашагал по склону к воде, стараясь выбирать самый прямой путь к Уилксу. Проходя мимо Охотников, часть которых участвовала в облаве на Ферме, Ник почувствовал на себе их взгляды. Вокруг нарастало шушуканье. Не глядя на соплеменников, он продолжал свой путь туда, где надеялся найти Уилкса и его спутника по имени Один.

— Не очень-то благоразумно приходить сюда, — заметил Дэвис, спутник отважного маленького Кэмерона, когда Ник проходил мимо.

— Может и так, но я должен был это сделать. У меня есть одна идея, как сделать защитную полосу, — мрачно ответил Ник другу.

— Хватит с нас твоих треклятых идей, предатель! — Тадеус отделился от группы мужчин, которые рубили одну из величественных сосен. — Охотники! Взять его! Свяжите ему руки. Разберемся с ним и его шлюхой-землерылихой позже.

Угрюмые, покрытые сажей Охотники повернулись к Нику, и Лару, прижавшись к нему спиной, вздыбился и свирепо зарычал.

* * *

— Куда ты нас ведешь? — спросила Изабель. Они с Мари шли за Ригелем, который ежеминутно вырывался вперед и тут же возвращался, нетерпеливо поскуливая и подгоняя отстающих женщин.

Именно об этом размышляла Мари, шагая через лес. Привести женщин в свою нору она не могла — и без того уже слишком многие знали, как найти ее дом. Если кто-нибудь проговорится, если хоть одна из этих женщин расскажет об этом кому-то из мужчин Клана, то на спокойную жизнь Мари, Ригелю, Зоре и даже Дженне с Данитой можно не надеяться. Не могла она также выяснить, какие из покинутых нор безопасны, а о каких известно обезумевшим от ночной лихорадки мужчинам, которые рыщут по лесу. Поэтому Мари решила отправиться к норе, которая свободно вмещала два десятка женщин и располагалась достаточно близко от ее собственного дома, чтобы они с Зорой не сбились с ног, таская туда и обратно медикаменты.

— Честно говоря, никуда, — сказала Мари. — Ригель ведет нас назад на территорию Клана. А оттуда мы должны до заката добраться до родильной норы.

— Родильная нора! Отлично придумано. В ней полно места, а еще есть кладовая с припасами и огород.

— Сейчас там все по-другому. С тех пор, как тебя взяли в плен, многое изменилось — и далеко не к лучшему, но пока мы не придумаем, как собрать Клан воедино, придется довольствоваться ею.

— Как бы там ни было, это хорошее место для начала. — Изабель помолчала, а потом выпалила на одном дыхании: — Мари, прости меня за дерзость, но не могла бы ты омыть нас сегодня еще раз? Я знаю, что третья ночь еще не наступила, но многие из нас так давно не видели живую Жрицу Луны, что это было бы просто замечательно.

— Почему бы и нет? Или это сделает Зора, пока я ухаживаю за ранеными. — Мари растерянно огляделась, когда непостоянный ветер снова сменил направление и серый дым завихрился вокруг них, как разумное существо.

— Прости меня. Я не хочу прибавлять тебе работы.

Мари замотала головой.

— Не извиняйся. Я не хотела отвлекаться, просто этот ветер такой странный — такой тревожный. Кто знает, в какую сторону идет этот жуткий огонь?

— Да какая разница? Главное, чтобы он не перекинулся на территорию Клана.

Мари сердито покосилась на Изабель. Та простодушно смотрела на нее своими оленьими глазами. Ей все равно. Пусть хоть все Племя сгорит — ей все равно! Внезапно Мари поняла, что всего несколько недель назад она подумала бы точно так же. Но теперь она знала Ника и Лару, Кристал и Капитана, Маэву, Фортину, милого весельчака О’Брайена. Теперь они для меня реальные люди — реальные люди и псы, и представлять, как они гибнут в огне, невыносимо. Особенно Ник… Ник…

— Мари, прости меня. Я что-то не то сказала? — Изабель обеспокоенно поглядывала на нее.

— Я не уверена, что «не то» — подходящее выражение. Я понимаю, что ты думаешь о Племени. Они схватили тебя. Взяли в рабство. То, что они сделали, непростительно. Но я встречала некоторых членов Племени, и они вовсе не показались мне чудовищами — и тогда я поняла, что у нас с ними больше сходств, чем различий.

Изабель медленно кивнула. Она открыла рот, чтобы ответить, но ее прервал резкий голос Серены.

— Изабель! Клану нужно отдохнуть. Многие больше не могут идти.

Изабель и Мари обернулись и увидели, что Серена остановилась, а остальные женщины последовали ее примеру. Они были измучены и обессилены; несколько человек уже уселись на землю, опустив головы и пытаясь отдышаться.

— Серена, об отдыхе нужно спрашивать не меня. Наша Жрица — Мари, а не я, — сказала Изабель твердо и громко — так, чтобы ее услышали все.

Женщина нехотя перевела взгляд на Мари.

— При всем моем уважении, я не привыкла обращаться к Жрице Луны, к ногам которой ластится пес.

Мари собрала в кулак все свое терпение и растянула губы в холодной улыбке.

— Я понимаю, Серена. И все же я здесь единственная Жрица Луны, и я не потерплю неуважения.

Серена помедлила, а затем склонила голову в подобии извинения.

— Прости меня, Жрица, но Клану нужно передохнуть.

— Значит, мы остановимся на отдых, — кивнула Мари. — Но ненадолго. Меня беспокоит то, как быстро меняется ветер. Огонь может повернуть в любую сторону. Нам нужно уйти от него как можно дальше. — Ригель заскулил и потерся плечом о ее ногу. Она опустилась на корточки и погладила молодого пса по голове. — Я знаю, малыш. Но у них, в отличие от тебя, запас энергии не безграничен. Обещаю, мы отведем их домой, даже если мне самой придется кусать их за пятки.

Изабель подавила смешок, выдав его за кашель. Мари подняла на нее глаза. Эта девушка с каждой минутой нравилась ей все больше.

— Я просто представила, как ты кусаешь их за пятки. А Серена переживает, что ей приходится звать тебя Жрицей Луны. Ох, не знает она, что ее ждет, — шепнула она Мари.

Мари тихонько засмеялась, но тут Ригель застыл, не реагируя на ласку. В следующий миг подросший щенок развернулся и уставился им за спину, принюхиваясь к переменившемуся ветру. Уши и хвост у него стояли торчком, но он не рычал и вел себя довольно спокойно.

— Что такое? — Мари обернулась, вглядываясь в дым. Узкая тропа, по которой они шли, сворачивала в сторону, так что ее видимость ограничивалась несколькими ярдами. Не успела она получить от Ригеля мысленный образ, как щенок завилял хвостом, а замыкающие отряд женщины Клана завизжали.

Из-за поворота выскочила крупная овчарка и, не обращая внимания на испуганных женщин, кинулась к Ригелю, радостно его приветствуя. Мари удивленно захлопала глазами, а пес тем временем поприветствовал и ее.

— Капитан! Что ты здесь делаешь? — Мари наклонилась, чтобы его погладить, и быстро проверила, не ранен ли он. — Где Шена? Она с тобой?

— Бежим! Псобратья пришли за нами! — Крик Серены подхватили другие женщины. Они вскочили на ноги и бросились в задымленный лес.

— Остановитесь! — закричала Мари и с удивлением увидела, как женщины и впрямь замешкались. — Я знаю этого пса и его спутницу. Не думаю, что они опасны.

— Ну разумеется! Я знала, что ты это скажешь! — выкрикнула Серена.

— Потому что это правда! — огрызнулась Мари. — Зачем мне лгать и подставлять свой Клан?

— Твой Клан? Разве ты не наполовину Псобрат?

— Замолчи, Серена! — Терпение Мари лопнуло. — Ты ничуть не лучше Псобратьев, которые отказываются верить, что мы не землерылы. Не все Псобратья плохие — как и не все Землеступы хорошие.

— О Богиня! Псобратья! Бегите! Бегите! — раздалось вдруг несколько голосов.

Мари переключила внимание на тропу. Измазанный сажей О’Брайен вылетел из-за поворота и остановился в замешательстве, едва не врезавшись в женщин, которые бросились от него врассыпную. В следующий миг из леса показались Шена, еще три женщины и маленький черный терьер. Они остановились рядом с О’Брайеном, глядя на женщин Клана, которые метались вокруг в безотчетной панике.

— Пожалуйста, не надо! Все в порядке! Не нужно никуда бежать. Мы не причиним вам вреда! — О’Брайен пытался перекричать голосящих женщин. Потрепанные соплеменницы за его спиной словно приросли к земле и с разинутыми ртами смотрели на перепуганных Землеступов.

Мари прокашлялась и зашагала к женщинам и Псобратьям, призвав на помощь самый жесткий Ледин голос, который с легкостью перекрыл испуганные возгласы женщин и радостный лай собак.

— Женщины Клана, успокойтесь и подойдите ко мне. Ригель, сюда!

В ту же секунду воцарилось молчание; женщины сгрудились у нее за спиной, а щенок бросился к ней, насторожив уши.

Опаленное лицо О’Брайена расплылось в широкой улыбке.

— Мари! Я тебя нашел!

Он порывисто ее обнял.

— Мари? Что она делает среди землерылих? — спросила Шена, подходя к О’Брайену и подзывая к себе Капитана.

— О’Брайен, кто еще с тобой, кроме этих женщин? — спросила Мари без обиняков, игнорируя вопрос Шены.

— Никого. Вроде бы.

— «Вроде бы» — это не ответ. Скажи правду. Немедленно, — твердо сказала Мари.

Она не знала, что будет делать, если за О’Брайеном нагрянет целая толпа Псобратьев. Она исподтишка бросила взгляд на небо. Где-то за дымом и облаками скрывалось солнце. Она уже призывала однажды солнечный огонь. Наверняка она сумеет сделать это снова, чтобы защитить Клан.

На лбу О’Брайена залегла складка, которая, впрочем, через секунду разгладилась.

— О! Нет, Мари. Не беспокойся. Ни Воины, ни Охотники за мной не следили. Они заняты тем, что пытаются остановить распространение огня.

— А Ник? Где Ник?

— Он остался там, Мари. — Честное лицо О’Брайена было подобно открытой книге, и в животе у Мари все сжалось от дурного предчувствия.

— Там? Он ищет раненых? — Мари старалась не верить в то, о чем уже догадалась каким-то шестым чувством.

О’Брайен слегка покачал головой.

— Не совсем. Он отправился в самое сердце города, чтобы сделать защитную полосу.

Мари похолодела.

— Он в опасности, так?

— Да. Пожар очень сильный, а из-за того что ветер постоянно меняется, дела совсем плохи. Мари, Город-на-Деревьях почти разрушен. — Опаленное лицо О’Брайена сморщилось. — А когда он рассказал мне про Тадеуса и Сола… — Он осекся, нервно покосившись на Шену и остальных женщин, которые стояли за ним.

— Тадеус? А что с ним? — Одна из раненых женщин выступила вперед и остановилась рядом с О’Брайеном. За ней неотступно следовал маленький черный терьер. Мари потрясенно уставилась на нее, когда поняла, что за пазухой женщина прячет целую кучу щенков.

Мари открыла было рот, чтобы ответить, но О’Брайен торопливо прокашлялся и бросил на нее многозначительный взгляд. Мари едва заметно кивнула и сказала:

— Давайте найдем безопасное место, позаботимся о раненых и всех накормим — тогда и поговорим.

— Ник велел мне добраться до ручья. Ну, знаешь, где твоя мама… — О’Брайен неловко замолчал.

— Ты имеешь в виду Рачий ручей и нашу старую Поляну собраний, — закончила за него Мари.

— Да. Ник подумал, что там можно разбить лагерь. А еще он сказал, что там ты нас легко найдешь.

— Вы договорились встретиться там?

— Да. Если он выберется, — осторожно закончил О’Брайен.

— У меня есть идея получше. Но сначала нам нужно отвести всех к Поляне собраний.

— Ты позволишь им идти с нами? — Серена отделилась от группы женщин за спиной у Мари и смерила ее мрачным взглядом. — Псобратьям? Которые еще вчера держали нас в плену?

Мари повернулась так, чтобы видеть и Серену с женщинами, и Псобратьев, и призвала на помощь всю злость, которая клокотала в ней — клокотала большую часть ее жизни.

— Довольно. Серена, эти люди ранены и измучены. С ними щенки — совсем еще малыши. Они для нас не опасны. Я ваша Жрица и целительница. Я позабочусь о них так же, как заботилась о Нике, когда нашла его раненым, и именно потому, что я решила помочь ему, а не бросила умирать, вы сейчас свободны. Если вы не в состоянии с этим примириться, если вы не можете отпустить свою ненависть к Псобратьям — тогда возвращайтесь в свои норы и ищите себе новый Клан. — Мари перевела взгляд с Серены и женщин Клана на О’Брайена. — А если кто-то из Псобратьев все еще считает, что нас можно называть землерылами и держать в плену, пусть уходит сейчас. Мы не будем вас преследовать. Мы не причиним вам вреда. Но и помогать вам мы не станем.

— Я обязан тебе жизнью, Мари. И Ник тоже. Я с тобой, — сказал О’Брайен.

— Мы с Капитаном тоже обязаны тебе жизнью, — отозвалась Шена. — Я не совсем понимаю, что происходит и кто ты такая, но ты спасла меня и моего пса. А потому я тебе верю.

— Спасибо вам, О’Брайен и Шена, — сказала Мари и вопросительно посмотрела на женщину с терьером.

— Меня зовут Роза. Это моя спутница, Фала, и ее щенки. Мари, мы с тобой не знакомы, но я знаю Ника, Шену и О’Брайена. Если они тебе доверяют, то и я тоже.

Две девушки, которые, судя по их виду, пострадали больше других, уже успели сесть, привалившись спинами к замшелому стволу. Старшая девушка, левая половина тела которой была покрыта болезненными на вид ожогами, сказала:

— Я Лидия, а это моя сестра, Сара. Если ты нам поможешь, мы тебе доверимся.

Мари улыбнулась.

— Спасибо. Я постараюсь обработать твои ожоги и осмотреть лодыжку твоей сестры как можно скорее. — Она снова повернулась к женщинам Клана. — Что скажут остальные?

Из середины толпы заговорила Изабель.

— Ты моя Жрица. Я всегда буду верить тебе и делать так, как ты скажешь.

Несколько женщин согласно закивали. Мари посмотрела на Серену.

— Ты слышала, что сказали Псобратья. Они бегут от страшной трагедии. Они потеряли дом и родных. Неважно, что сделали или сделают другие Псобратья: эти пятеро не желают нам зла.

— Сейчас — разумеется. Сейчас они нуждаются в нашей помощи. Но что будет, когда мы им поможем?

— Я не знаю, что будет, но доверие должно с чего-то начинаться, и я говорю, что оно начнется здесь и сейчас, — твердо сказала Мари и продолжила уже мягче: — Но мне знакома неспособность доверять. Я жила так всю жизнь — и поэтому отказываюсь жить так дальше. Однако каждой из нас придется сделать этот выбор, и если вы предпочтете жить по-старому и не принимать перемен, я желаю вам доброго пути и мирной жизни на новом месте.

— Так или иначе, если мы их примем, я лишусь родного дома, — сказала Серена.

Мари покачала головой.

— Нет, Серена. Не обязательно. Ты можешь обрести новый дом — лучше того, что у тебя когда-либо был.

— Я не хочу «лучше». Я хочу мой старый дом — наш старый дом. Твоя мать никогда бы не позволила этому случиться.

— Любовью всей ее жизни был Псобрат, — тускло сказала Мари. — Ты и представить не можешь, какой она была на самом деле — чего она на самом деле хотела. Леда была бы счастлива, если бы Клан и Псобратья жили мирно.

— Ты говоришь о какой-то другой Леде. Я знала лишь ту, что была моей Жрицей и посвятила жизнь заботе о своем народе. Та Леда и близко не подпустила бы Псобратьев к Клану. Нет. Я не могу доверять этим людям, — Серена яростно ткнула пальцем в Псобратьев. — Я никогда не смогу им доверять. Они делали из нас рабов! Убивали наших мужчин! Из поколения в поколение смотрели, как мы умираем в плену! Они уже доказали, что им нельзя доверять. Прощай, Мари. Твоя мать стыдилась бы.

Не говоря больше ни слова, Серена свернула с тропы и растворилась в затянутом дымом лесу. Три женщины тихо последовали за ней. Все трое избегали взгляда Мари.

Мари отрешилась от боли, вызванной словами Серены, и внимательно оглядела оставшихся женщин Клана.

— Кто-нибудь еще?

— Мы твой Клан, Жрица Луны, — Изабель церемонно поклонилась ей, опустив руки и раскрыв ладони. — Мы пойдем за тобой.

Остальные женщины повторили ее движения, почтительно кланяясь Мари.

— Хорошо. Поляна собраний должна быть недалеко, а с нее начинается территория Клана.

Мари повернулась к Ригелю, мысленно рисуя ручей и знакомую Поляну собраний. Оттуда они быстро доберутся до родильной норы. Она наклонилась к своему спутнику и, взяв его мохнатую морду в ладони, нежно поцеловала в нос. Затем она сосредоточилась, отправляя овчарке мысленный образ, и скомандовала:

— Иди, Ригель! Веди нас туда!

Ригель с радостным лаем сорвался с места и устремился по узкой звериной тропе, которой они держались с тех пор, как перешли последний ручей. На повороте он остановился, оглядываясь на наблюдающих за ним Псобратьев и Землеступов, и громко гавкнул снова. Шена тихо вздохнула.

— Я уже и забыла, сколько энергии у молодых псов, — сказала она и, потрепав Капитана по голове, кивнула своему псу: — Иди вперед с Ригелем.

Капитан залаял, как щенок, и припустил за молодой овчаркой.

— Внимание! Мы пойдем этой дорогой. Скоро вы будете в безопасности и сможете устроиться на ночлег, — сказала Мари, жестом призывая женщин Клана последовать за Ригелем и Капитаном. — Изабель, ты не могла бы пойти вперед и проследить, чтобы группа не отстала от Ригеля? Мне нужно поговорить с О’Брайеном.

— Конечно, Мари, — кивнула Изабель и побежала за щенком.

Псобратья последовали за Ригелем еще медленнее, чем женщины Клана, держась от Землеступов на расстоянии по крайней мере в несколько ярдов. Мари подошла к двум раненым девушкам и помогла им подняться на ноги.

— Ты… ты не похожа на землерылиху, — сказала Сара, младшая из сестер, тяжело опираясь на Лидию так, словно у нее была сломана лодыжка.

— Ты ведь Сара, верно? Могу я осмотреть твою лодыжку?

— Да, я Сара. Ты правда целительница?

— Да. И мы не называем себя землерылами. Мы Землеступы.

— Мари отличная целительница, — вставил О’Брайен. — Она вылечила меня от парши.

Сара обменялась с сестрой потрясенными взглядами, а потом сказала:

— Хорошо, ты можешь меня осмотреть.

Мари быстро ощупала лодыжку Сары и решила, что это не перелом, но очень серьезное и неприятное растяжение. Не задумываясь, она начала отрывать от подола полоски ткани. О’Брайен наблюдал за каждым ее движением.

— О’Брайен, ты знаешь, как выглядит мокричник?

— Нет. Прости, Мари, я больше по следам, чем по растениям.

— Я знаю, как выглядит мокричник. Я провела какое-то время на Ферме, — откликнулась Шена.

Мари подняла голову и благодарно кивнула.

— За поворотом, чуть в стороне от тропы, я видела большой куст. Можешь надергать для меня несколько веточек?

— Будет сделано! — Шена быстро зашагала назад по тропе.

Аккуратно забинтовав опухшую лодыжку Сары, Мари обратилась к Лидии:

— Вижу, ты пропитала ткань водой и прикрыла ожоги. Это правильно, но тебе, должно быть, все еще очень больно?

Лидия, крепко сжав губы, кивнула.

— Сейчас я сделаю все, что смогу, но обещаю — как только мы окажемся в норе, я дам тебе средство, которое утолит боль.

— Ты не похожа на других землерылов… то есть Землеступов, которых я знала, — заметила Лидия.

— А ты уверена, что действительно знала хоть одного Землеступа? — Мари постаралась приглушить язвительность, но девушка все равно отвернулась и покачала головой.

— Нет. Я была на Ферме всего пару раз, с матерью. — Лидия снова сжала губы и часто заморгала, пытаясь сдержать слезы.

— Она погибла. — Голос Сары дрожал. Она даже не пыталась вытирать струившиеся по щекам слезы. — И отец тоже, и их овчарки. Они… они заставили нас первыми покинуть гнездо. Они должны были спуститься сразу за нами. Все произошло так быстро. Только что они кричали, чтобы мы бежали. А в следующую секунду дерево запылало, и… — она замолчала, не в силах продолжать.

— Мне очень жаль. — Мари перевела взгляд с Сары на Лидию. — Не так давно я потеряла мать. Это ужасно, правда?

— Да, — Лидия всхлипнула. — Ужасно.

Обе девушки — почти девочки, вдруг поняла Мари, когда пригляделась к ним через сажу, грязь, пот и раны и увидела, насколько они молоды: пожалуй, ровесницы Дженны — обнялись и склонили друг к другу головы. Мари отошла, чтобы дать им побыть наедине со своим горем.

— Мари, у Розы сильно обожжена спина, — негромко сказал О’Брайен.

Мари направилась к хрупкой светловолосой женщине, сидевшей посреди тропы рядом со своим терьером. Щенки возились у матери под боком в поисках молока.

— Роза, позволь мне осмотреть твою спину. Я хочу убедиться, что ты можешь идти.

Роза пожала плечами.

— Конечно. Я могу идти. У меня нет выбора.

Мари обошла женщину и, осторожно задрав изорванную рубашку, хмуро уставилась на волдыри, которые уже начали сочиться сукровицей.

— Вот! Собрала все, что было! — Шена подошла к Мари и вручила ей пучок нежных белых цветов.

— Спасибо, Шена. Ты не могла бы позвать Капитана? Он поможет нам не отстать от тех, кто идет за Ригелем.

Шена кивнула, сложила ладони вместе и коротко свистнула. Мари поспешила к Саре и передала ей половину пучка мокричника.

— Разжуй их хорошенько. Потом выплюни кашицу в руки и осторожно вотри в самые крупные ожоги Лидии, а я пока позабочусь о Розе. Как закончим, догоним остальных.

— Серьезно? Ты хочешь, чтобы я разжевала эту траву и выплюнула ее на Лидию?

— Вроде того. Выплевывай в руки, а уж потом накладывай на ожоги. Если проглотишь кашицу, ничего страшного. Она поможет твоей лодыжке быстрее прийти в норму. — Мари направилась к Розе, на ходу засовывая в рот горсть горьких цветов.

— Я помогу. — О’Брайен протянул руку.

— Как твоя нога? — поинтересовалась Мари с набитым ртом, передавая ему несколько веточек.

— До следующего привала дотяну. Ты отлично меня подлатала. — Он широко улыбнулся, набил рот мокричником и принялся жевать и выплевывать кашицу вместе с Мари.

Вскоре с обработкой ран было покончено. И хотя Мари не слишком нравился вид раненых женщин, спустя несколько минут они уже ковыляли за Шеной и Капитаном чуть в стороне от женщин Клана. Мари покосилась на О’Брайена. Он нес половину щенков терьерихи; остальных несла Шена. Оба старались держаться поближе к Розе, которая была слишком слаба и брела вперед, опираясь на Шену. Мари покашляла, привлекая внимание О’Брайена, послала ему многозначительный взгляд и сказала:

— Шена, ты не могла бы ненадолго взять у О’Брайена щенков? Хочу осмотреть его рану: не нравится мне, как он хромает.

— Конечно, — отозвалась Шена и забрала у О’Брайена копошащихся щенков. — Может, нам всем стоит немного передохнуть?

— Нет, — быстро сказала Мари. — Мы почти на территории Землеступов, но должны добраться до норы перед наступлением ночи. Идите вперед. Мы задержимся на минуту и скоро вас догоним.

Жестом она предложила О’Брайену присесть на ближайшее бревно. Первым делом она осмотрела его ожоги.

— Держи. — Она протянула ему остатки мокричника. — Разжуй и вотри в руки и лицо. Ожоги у тебя не опасные, но, судя по виду, болезненные.

— Это точно. Спасибо.

О’Брайен быстро разжевал веточки, выплюнул зеленую массу на руки и с облегченным вздохом начал втирать ее в кожу.

Мари склонилась над его ногой. Рана выглядела неприятно, да и повязку стоило сменить, но никаких признаков заражения или парши она не обнаружила. Когда Псобратья отошли подальше, она торопливо, негромко спросила:

— Ты знаешь про Сола и Тадеуса?

— Да. Но знаем только мы с Шеной. Ник не говорил Розе о смерти Сола. Она бы не вынесла — никто из них бы не вынес. Узнать, что твой Жрец Солнца погиб от руки соплеменника, само по себе ужасно, но, что еще хуже, только Сол мог призвать солнечный огонь и создать защитную полосу.

— Насколько все плохо, О’Брайен?

— Хуже и представить трудно. Без полосы пожар уничтожит весь город, а с ним и Племя, и большую часть леса — а может, и весь лес, — хмуро признал О’Брайен.

— Тогда почему Ник не пошел с тобой?

— Он сын своего отца, Мари. Он попытается сделать полосу… — О’Брайен замолчал и послал Мари безнадежный взгляд.

— Даже ценой своей жизни?

Он кивнул.

От мысли, что она может потерять Ника, в желудке Мари образовалась сосущая пустота.

— Я его найду. Я не могу его потерять.

Она не понимала, что сказала это вслух, пока О’Брайен не сжал ей плечо.

— Ник просил передать, что ему очень жаль — что он хотел бы, чтобы все закончилось иначе.

— Все и закончится иначе. Я видела, как умирает моя мать. Я видела, как умер его отец. Я не стану стоять и смотреть, как умирает Ник. — Мари встала и протянула О’Брайену руку, помогая ему подняться.

— Его здесь нет. Ни мне, ни тебе не придется смотреть, как он умирает, — грустно сказал О’Брайен.

Мари встретилась с ним взглядом.

— О, смотреть-то я буду. Но умереть я ему не позволю. Это я тебе обещаю.