Три крайности

Уля Верховская (2024)

Весь наш мир — сплошное единение трагедии и комедии, ужаса и фарса. Так почему бы не объединить сюжеты воедино, смешать мрачные и светлые тона и наслаждаться полученной гармонией контраста? Все рассказы сборника разделены по трём главам: «Позитив», «Негатив» и «Контраст», читать их можно по порядку или в соответствии с настроением, а «Контраст» — когда вообще никакого настроения нет или просто хочется всего и сразу.

О вреде утренних пробежек

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдохнуть носом — выдохнуть ртом, носом-ртом… Тщательно слежу за дыханием. Движения чётки и размерены. Утренняя пробежка.

Я ненавижу спорт. Господи, да как на полном серьёзе можно предпочесть это свободному и бесцельному лежанию на диване? Как? Когда я стала бессмертной, то первые сто лет честно провалялась на печке, плюя в потолок. О еде можно было не беспокоиться: по условиям сделки голодная смерть для меня была невозможна. Хотя некоторыми заблудшими туристами я, признаться, была вовсе не прочь отобедать. М-да, это в итоге и сделало мне дурную репутацию, не очень-то, в общем заслуженную.

Впрочем, я отвлеклась от темы.

Так вот, я бы вообще не выходила на эту пробежку, будь моя воля. Но, чёрт, я слишком знаменитая личность и обязана, в конце концов, показывать положительный пример. Это мне, бессмертной, всё ни по чём, а эти придурки должны проникнуться любовью к спорту, иначе помрут в сорок лет от одышки и ожирения.

И каждый раз меня застают за этим благородным занятием вездесущие папарацци, после чего газетные заголовки пестрят надписями, вроде «Самая старая женщина на Земле пробегает каждый день по пять километров!», «Занимайтесь спортом и проживёте 800 лет!», «Наконец-то открыт секрет долголетия тот самой Бабы Яги!» Столько лет они, конечно, не проживут, но пусть стараются. Хотя, быть может, лучше уж прожить меньше, но качественнее, без всяких там спортивных самоистязаний и мучительных диет? Не мне, наверное, об этом судить.

— Добрый вечер, Яга Пантелеевна! — раздался рядом вежливый голос.

Я вздохнула. Что ж, я ждала его появления уже несколько дней, но не ожидала, что он достанет меня во время утренней пробежки.

— И тебе привет, Ангел Смерти!

— Хм, — он замялся, изо всех сил пытался не выбиваться из моего ритма. Куда ему! — Мы предпочитаем себя так не называть. Понимаете ли, это ведь обычная работа, не хуже и не лучше, чем любая другая.

— Тем не менее ты пришёл, чтобы меня убить.

— Ах да, об этом, — я слышала, как тяжело он дышит. Видно, что непривычен к спорту. — Вы прислали письменное заявление о желании, э-э-э, отделиться от своей способности. От бессмертия, я имею в виду.

Надо же, при такой профессии этот малый стесняется говорить о смерти! Слишком тактичен, слишком деликатен — бесит меня всё больше и больше! Я ускорилась.

— Всё верно. Ещё неделю назад.

— Жить. Значит. Надоело? — теперь он делал глубокий вдох после каждого слова.

— Да, наверное, так, — рассудительно заметила я. — Восемьсот лет — уже хороший срок. Можно и на покой.

Я притормозила: жалко стало паренька. Он отдышался и продолжил:

— По условиям договора я могу убить вас любым способом на моё усмотрение.

— Помню-помню, такова была цена за бессмертие с гарантией защиты от болезней и несчастных случаев. И ты, милок, собираешься сделать это прямо сейчас, али как? — иногда из меня начинают выскакивать архаистические выражения. Ещё одна неприятная побочка, о которой мало говорят.

— Да, сейчас, — он покраснел от волнения. — Прямо во время пробежки.

— Во как? — я недоумённо подняла брови. — Даже в душ сходить не позволишь?

Он смущённо, но твёрдо покачал головой.

— В этом же вся соль: вы — известная зожница, проповедуете спорт и правильный образ жизни, об этом все знают. Тысячи людей следуют вашему примеру, но ведь всё это обман! Вы бессмертны только потому, что заключили договор с моей фирмой много веков назад, а не из-за утренних пробежек. А если вас найдут мёртвой в спортивном костюме, мода на спорт резко пройдёт и я смогу с чистой совестью валяться на диванчике целыми днями, не мучаясь осознанием собственного безделья!

Пока он говорил, моё уважение к нему возрастало.

— Вот ты сукин сын, — я, ухмыльнувшись, покачала головой. — Отомсти за всех нас, ленивых и ненавидящих движение! И что же это будет? Сердечный приступ?

— Нет, почему же? Фонарный столб.

— Что? — я повернулась к нему в недоумении. — О, чёрт!

Бац!