Фиктивная жена герцога Санси

Ульяна Гринь, 2023

Ненавистный, гнусный, отвратительный. Герцог де Санси, принц крови. Мой личный враг. Он посмел забрать последнее, что у меня и моей семьи осталось из наследия предков – родовой замок. Сдаться? Это не про меня! В ответ я заберу у него всё, чем он владеет. Даже если для этого придётся выйти за него замуж.Как?Поживём – увидим. Доживём – узнаем.

Глава 2. В дорогу!

Со столь нужной мне бумагой я вышла от мэтра Бассиньи твёрдым шагом, лошадь отвязывать не стала, а прошлась до интенданта, который на время сбора налогов размещался в доме городского головы. Постучала, меня пригласили войти и подождать господина интенданта в приёмной — маленькой душной комнатке с жёстким диванчиком. Я уже бывала здесь, когда приходила к голове просить сена для коровы в одну из неурожайных зим.

Но теперь я пришла не в качестве просительницы. Мне нужно было забрать то, что принадлежало моей семье.

Лакей интенданта отворил дверь и сказал:

— Можете войти, дама де Клери.

— Благодарю, — сухо ответила я и прошла в кабинет, отведённый интенданту. Усач, устало потирая глаза, писал на пергаменте цифры в столбик, то и дело окуная кончик пера в походную чернильницу. Бормоча что-то под нос, подбивал сумму и качал головой. Я шагнула к столу, положила на него бумагу, данную нотариусом и твёрдо сказала:

— Прошу вернуть мне корову.

— Вы принесли деньги, дама де Клери? — безмерно удивился интендант, подняв на меня взгляд.

— Лучше! Я принесла документ, заверенный мэтром Бассиньи, удостоверяющий то, что замок Лансель был продан герцогу де Санси. Как полагается, со всеми долгами. Таким образом, вы можете требовать налог на владение замком с нового хозяина.

Блёклые глаза интенданта с красными от напряжения прожилками прищурились. Он придвинул к себе бумагу, внимательно прочёл и положил на неё тяжёлую ладонь. Вздохнул. Ответил нехотя:

— Что ж, как ни крути, тут всё верно.

— Значит, я могу получить своё имущество?

Ещё один вздох. Как же интенданту не хотелось отдавать забранное! Но пришлось. Он черкнул на куске пергамента несколько слов, поставил размашистую закорючку подписи и взялся за воск. Нагрев кусочек над свечой, капнул на бумагу и поставил оттиск печаткой, болтавшейся на мизинце левой руки.

— Вот, возьмите. Мой слуга отдаст вам корову.

С торжествующим видом я прошествовала к выходу, неся записку перед собой, а уже через полчаса, привязав возвращённую кормилицу к телеге, поехала домой. В голове крутились невесёлые мысли. Как наш дядюшка смог выжить в самой гуще битвы? Ведь его друг — а не верить ему не было повода — собственными глазами, лично видел смерть дяди Августо! Я помнила обоих, хотя мне было слишком мало лет.

Дядя был похож на отца — такой же высокий, крепкий и смешливый. Он обожал меня — на тот момент единственную наследницу де Клери — и постоянно пытался то посадить на лошадь вместо пони, то всучить мне мизерикорд в качестве меча, чтобы учить драться. Маменька ахала, злилась на дядю, жаловалась папеньке, но тот только фыркал от смеха и говорил: «Пусть забавляются, посмотрите, какая ваша дочь ловкая, даром что кроха!» Я тоже обожала дядюшку и горько рыдала, когда узнала, что он больше никогда в жизни не прискачет в замок и не подбросит меня в воздух…

Друг дяди, низенький бородатый крепыш, говорил о смерти виконта де Клери со слезами на глазах. В походе они разделяли все тяготы военной жизни, делились мыслями и надеждами на победу, даже поклялись, что будут неразлучными друзьями всю отмеренную им жизнь и сообщат семье другого, если тот погибнет. Как же его звали? Я силилась, но никак не могла вспомнить. Только эта борода — рыжая с ранней проседью — осталась в памяти, да ещё глаза. Маленькие, тёплые, синие, как небо над Ланселем в тёплый и ясный июльский день, окружённые веером коротких и густых светлых ресниц, грустные глаза человека, который слишком много горя видел на своём веку.

Вот бы найти этого человека…

Только как? Из тех, кто видел его и присутствовал при разговоре, остались только я и Жаннина. Может быть, она вспомнит имя? Вряд ли, конечно, моя нянька и кормилица слишком стара… Но попытаться мы должны. Не верю, что дядюшка воскрес из мёртвых, прибыл в Лансель, чтобы вступить в наследство, и всё сразу же продал. Не верю, чтобы он не помнил обо мне и не захотел увидеть меня. Да и столько лет прошло, почему он не вернулся раньше?

Во дворе домика привратника Ивон гонял кур, которые решили полакомиться посаженными у забора ростками овощей. Я направила лошадь к сараю и крикнула слуге:

— Ивон, принимай Мызку!

— Ваше сиятельство! — старик аж присел, хлопнув себя по ляжкам, потом поспешил ко мне, бросив кур. — Неужто выкупили?! Ах ты, Мызонька моя, добрая коровушка! Вернулась, красавица!

— Да, да, благодарю тебя, милая Мариола, что вернула нам корову и не потратила ни гроша, — пробормотала я, слезая с телеги. — Я продала масло и сыр, продала гобелены и остальное старьё. Где Жаннина? Мне нужно с ней поговорить.

— Ужин готовит, — махнул на дом Ивон, поглаживая Мызку между рогов. — Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, я распрягу.

Я, прижав к груди кошель с деньгами, направилась на кухню. Жаннина колдовала в пару и дыму, а по всему помещению витали ароматы куриного мяса и жареных кабачков. Вдохнув несколько раз, я ухватилась рукой за косяк двери — голодная, не обедала, со вчера маковой росинки не было во рту — и сказала твёрдо:

— Жаннина, ты мне нужна.

— Тут я, голубонька моя, — откликнулась нянька. — Скажи Жаннине, что тебе понадобилось, и я всё сделаю!

— Ты помнишь тот день, когда пришёл бородатый мужчина и сказал, что дядя Августо погиб в бою?

Нянька обернулась и смерила меня взглядом. Потом сказала, отодвинув кастрюлю на холодный край раскалённой плиты:

— Мариола, детка, зачем тебе вспоминать это?

— Дядя Августо воскрес, отобрал у меня замок, земли и титул, а потом всё продал заезжему герцогу. Ну, кроме титула, разумеется.

— Святый Боже, — Жаннина перекрестилась и взглянула в окно, откуда был виден шпиль с крестом городской церкви. — Воскрес, как же так-то?

— Как-то так. Его узнали трое уважаемых горожан. Поэтому я и спрашиваю тебя: помнишь ли ты имя того человека, который сообщил моим родителям о смерти дяди?

— Оберон, — ответила Жаннина, не раздумывая. — Я помню. Его звали Оберон Мортье. Запомнила, потому что имя у него редкое. Кто называет ребёнка железякой от замка? Только человек с фамилией каменщика.

Оберон Мортье. Имя действительно редкое, и найти его будет не очень трудно. Найду. Найду и узнаю точно, что случилось с моим дядей Августо. Если тот мужчина, который представился его именем, самозванец, продажу замка можно будет аннулировать.

Обрывки воспоминаний затопили меня.

«Нужно дать этому бравому солдату немного денег, чтобы он начал своё дело».

Папенька тогда оставил Оберона на ночь. Хотел дать ему работу в замке, но мужчина отказался. Он хотел вернуться домой, где его ждала невеста…

Думай, Мариола, думай!

Нет, маменька отослала меня в кровать. Я больше ничего не слышала из разговора. Но наутро… Наутро Оберон, прощаясь, потрепал меня по волосам и сказал, что возвращается к Волшебным Садам, чтобы выкупить мастерскую отца.

Мортье. Каменщик. Волшебные Сады.

Столица.

Мне надо ехать в столицу.

— Жаннина, где ты хранишь маменькины платья? — спросила деловито. — Хочу посмотреть, что можно сделать, чтобы немного освежить их.

— Деточка моя, зачем тебе понадобились платья? — насторожилась нянька. Я вздохнула:

— Завтра я еду в столицу. Не спрашивай ничего, просто помоги.

— Ох, ох… Не к добру это всё, не к добру! — закачала головой Жаннина. — Что это ты задумала такое?

— Уж не думаешь ли ты, что я оставлю замок и земли какому-то проходимцу?!

— Твой дядюшка Августо — законный наследник титула, а с ним и земель Ланселя, — рассудительно сказала нянька. — Как ты можешь идти против закона? Голубка моя, ведь тебе с сёстрами и братьями остался Монтферрас, не ломись в закрытую дверь! Если нас выгонят отсюда, мы отправимся туда.

— Ну уж нет, — почти весело ответила ей я. — Мы останемся здесь, и я не желаю слушать никакие предложения. Заканчивай с ужином и проветри платья, я поеду с первой же почтовой каретой.

Первая почтовая карета в направлении столицы отправлялась с городской площади ровно с шестью ударами башенных часов. Я даже послала братишек в город, чтобы уточнить это. Остаток дня мы с Жанниной употребили на то, чтобы собрать багаж. Ехала я налегке — всего с одним сундуком. Кроме белья и запасной пары чулок, туда уместились три маменькиных платья, которые моя нянька вычистила и проветрила, а я освежила кружевным воротничком, перчатками в тон и почти новой тесьмой, найденной в закромах запасливой старушки. В дорожный несессер уложила щётку для волос, тряпочку и коробку мела для зубов, склянку с натираниями для кожи лица, которые Жаннина изготовляла лично каждый год, а ещё маменькины серьги из длинных связок речного жемчуга. Она завещала их мне перед смертью, и я никак не смогла решиться продать или заложить их.

Если что-нибудь случится, продам в дороге.

Перед сном я зашла к братьям и сёстрам, чтобы попрощаться. Мальчики очень мне завидовали, потому что тоже хотели отправиться в путешествие, а девочки… Эмилия плакала, превращая своё миленькое личико в подобие поросячьей морды с распухшим носом. Каролина пыталась успокоить ей, но безуспешно. Поэтому окрысилась на меня:

— Вот, сказала ей, теперь она будет реветь всю ночь!

— Эми, успокойся, сестрёнка, — я обняла девочку и прижала к себе, укачивая. — Я скоро вернусь, всё будет хорошо!

— Нет! — всхлипнула она и разрыдалась пуще прежнего. — Мы больше никогда не увидимся, я это знаю!

— Вот ещё восхитительная глупость! — воскликнула я. — Конечно же, увидимся! Послушай, Эмилия, мне нужно найти одного человека, я его найду и сразу же вернусь! И всё станет, как раньше, обещаю тебе.

— Не станет, — ревела она. — Не ста-а-ане-е-ет!

Едва успокоив её, я укрыла девочек одеялом, подоткнула его, поворошила угли в жаровне, чтобы они грели ещё долго, и наклонилась к Каролине:

— Теперь ты остаёшься за старшую в семье. Помни, что твой долг — защищать младших и опекать их.

— Ты правда вернёшься, Мариола? — спросила она, кусая губы. В её глазах я увидела страх. Боялась ли Каролина за меня или за себя — я не знала, но понадеялась на её благоразумие. Ласково погладила её по щеке:

— Вернусь, не беспокойся. Помогай во всём Жаннине, прошу, не огорчай её!

Выйдя из спальни детей, я спустилась в гостиную. Моя старая кормилица, нянька и служанка шила что-то в моём дорожном платье — поношенном, но очень удобном и всё ещё приличном. По её морщинистому лицу катились слёзы. Ну вот, и она тоже! Я подошла к Жаннине, обняла сзади, стиснув так, что старушка запротестовала:

— Мариола! Ты меня задушишь, противная девчонка!

— Ну что ты, — пробормотала и присела рядом. — Чем ты занята?

— Шью тебе потайной карман, чтобы деньги не украли.

— Я возьму немного, остальное ты спрячешь в доме.

Нянька покачала головой, не глядя на меня:

— Вот ещё! Тебе нужнее, а мы как-нибудь… С девочками нашьём рубашек, набьём масла — корова-то наша вернулась!

— Жаннина!

— Мариола!

Я махнула рукой. Спорить с Жанниной бесполезно. Она всегда права, и, даже если она не права, проще сунуть деньги под подушку, чтобы она нашла их после, чем спорить до второго пришествия.

Спала я в эту ночь плохо. Проснулась задолго до рассвета — с петушиным криком — и собралась так быстро, что даже Жаннину переплюнула. Ивон запряг лошадь и отвёз меня на площадь. Почтовая карета уже стояла там, запряжённая четвёркой гнедых мохноногих лошадок. Я глубоко вздохнула, пока слуга тащил к повозке мой сундук, и нервно пригладила волосы под шляпкой. Проверила зашитый в потайной карман мешочек с деньгами. Сквозь юбки нащупала мизерикорд, примотанный подвязкой к ноге.

Готова ли я оставить свою семью? Готова ли пуститься в опасное путешествие, чтобы найти человека, который, возможно, уже давно умер? Готова ли узнать правду, которая может мне не понравиться?

Оглянулась на ратушу, на дом городского головы, на другие дома, которые знала с детства. Взглянула на замок, который виднелся за деревьями на холме. Да, я готова. Это мой замок, мои земли! Я Мариола де Клери, герцогиня де Лансель и де Монтферрас, и я никому не отдам то, что принадлежит мне по праву, особенно самозванцу, который решил выдать себя за моего погибшего дядю.

— Почтовая карета отправляется с шестым ударом часов! — возвестил громкий голос с площади. Ко мне спешил Ивон:

— Дама Мариола, поторопитесь! Без вас же уйдёт!

— Бегу, Ивон, бегу.

Коротко обняв старого слугу, я улыбнулась ему:

— Присматривай за моими братьями, Ивон. Поручай им работу, чтобы в их головушках не рождались озорные идеи!

— Не извольте беспокоиться, дама Мариола, — старик смахнул слезу и подтолкнул меня к карете. — Пусть всё у вас получится, и да хранит вас господь!

Подобрав юбку, я забралась внутрь кареты, села на потёртую деревянную лавку и выдохнула. Да хранит господь тех, кого я оставляю здесь без защиты!

* * *

Анри Арман Роберт де Санси, герцог де Бомон, герцог де Моль, принц крови и приближенное лицо Его королевского Величества Карла Семнадцатого, скучал.

Скучал он в затрапезной таверне самого что ни на есть провинциального городка Франции близ истока Луары. Купился на необычайные красоты региона и на замок с землями. Нет, конечно, нужно быть справедливым и отдать должное — здесь никогда не было крестьянских восстаний, здесь жирные коровы и отличные рабочие лошади, опрятные дома и довольные жизнью буржуа. Замок не лежит в руинах, хотя ему необходимо восстановление, но уже через год можно будет проводить в нём часть лета. Охотничьи угодья великолепны: вчера, только проезжая мимо леса, Анри видел косуль и даже мелькнувшего между ветвей кабана. Лисиц же наверняка кишмя кишит! Скорей бы перевезти сюда своих ловчих и собак… Вскочить в седло и под резкие звуки горна помчаться за стаей в погоню за рыжей шкуркой!

Анри взглянул на бокал в руке, но он оказался пуст. Потянувшись за бутылью, налил до краёв посредственного вина и отпил глоток. Быть может, белое лучше в этом регионе? Отличная идея, он позовёт хозяина таверны и потребует, чтобы тот принёс всё вино из погреба. Как раз Габриэль и Рауль вернутся к дегустации…

На секунду в сердце уколола зависть к друзьям. Они спокойно и без лишних размышлений развлекаются с местными базарными девчонками, а он сидит тут и пьёт. Но что поделать, если его не тянет к этим деревенским простушкам! У Анри другие вкусы. Подавай ему изящную и тонкую красавицу, но главное такую, чтобы не лебезила и не жеманничала… А где найти такую? Даже при дворе братца — или кокетки, или кокотки, но все интриганки. Там не на кого охотиться, к тому же все придворные дамы только и вздыхают по Карлу. Да, Его Величество располагает большими возможностями, чем герцог де Санси, большим шармом и поистине безупречными манерами, он же, Анри, угрюм и неразговорчив. Танцы не привлекают его, музыка заставляет тосковать, светские беседы утомляют необходимостью думать над каждым словом или оборотом…

В камине внезапно затрещало, и огонь, до этого мирно поедавший дрова, расплевался искрами. Анри насторожился, внимательно осмотрел пламя. Сырое полено попалось, что ли? Но нет, в глубине огня рождалось нечто первобытно-прекрасное, жарко-красное, золотистое по краям. Герцог де Санси вздохнул. Даже тут не спрятаться…

Райская птица, сотканная из пламени и искр, расправила крылья, вспорхнула над чёрными от огня дровами и очутилась в комнате. Присев на стол, который обугливался под лапками, она протянула Анри пергамент, зажатый в клюве.

Королевский феникс! У Его Величества срочная депеша для своего приближённого. Анри взял письмо, потряс им в воздухе, чтобы остудить, и прочитал вслух:

— Наш драгоценный брат! Мы отдаём себе отчёт в необходимости развеяться и отдохнуть, но желаем незамедлительно сообщить тебе новость, требующую твоего присутствия в Париже.

Что? Возвращаться? Но ведь он покинул столицу всего два дня назад! Анри фыркнул недовольно и скользнул взглядом по вязи рукописных строчек:

— Так… Так… Жениться. Мы нашли для тебя идеальную невесту, которая, в придачу к своей феерической красоте, обладает прекрасным воспитанием и может похвастаться почти такой же, как и у нас, древностью рода. Не лишним станет и упоминание о приданом, размер которого приятно удивит тебя, Анри…

Невеста! Уму непостижимо. Разумеется, выгодно жениться — долг принца крови. Анри всегда знал, что будет вынужден взять в жёны ту, на которую укажет король, и разделить с ней постель хотя бы до зачатия наследника. Но эта мысль прозябала на жалких задворках разума. Анри не думал, что всё случится так скоро. Полагал, что Карл позволит брату погулять немного, развлечься до пресыщения, пожить в своё удовольствие хотя бы ещё с пяток лет! В конце концов, жениться можно до преклонного возраста.

— Мы ждём тебя как можно скорее при дворе, чтобы провести церемонию фиансалий. Мы лично удостоверились в том, что невеста подходит тебе по всем меркам, сделав её фрейлиной нашей добрейшей супруги, Её Величества Маргариты Аквилонской. Не медли же, наш драгоценный брат, нам не терпится увидеть тебя счастливым в таком многообещающем браке! Твой король, Карл Семнадцатый.

Многообещающий брак.

Братец натешился со своей тайной фавориткой, лично удостоверился в её пригодности к постельным делам, а теперь желает наградить девицу браком с принцем крови! Не в первый и не в последний раз, видели, знаем…

Анри вздохнул, отбросив от себя письмо. Феникс нетерпеливо подобрал пергамент, тот воспламенился и сгорел, превратившись в пепел. Птица испустила резкий неприятный вопль. Анри рявкнул:

— Ответа не будет! Прочь!

Потоптавшись на месте, феникс взмыл в воздух, обдав Анри жаром огня, и нырнул обратно в камин, исчез в треске искр. В раздражении герцог де Санси налил ещё вина и выпил его залпом. В голове появилась наконец приятная круговерть. Подбирать за венценосным братом аристократичных шлюх — это очень почётно и выгодно, но не для Анри. Всё в нём противится этому браку. И невинность невесты, точнее, отсутствие невинности, здесь ни при чём.

Он седьмое колено. На нём закончится проклятье де Санси. К сожалению, никто не знает, как именно и когда именно.

Но брак с надоевшей Карлу фавориткой исключён. Надо вежливо отказать королю, хоть королю и не отказывают. Братец способен разгневаться и сослать Анри в самое дальнее из его поместий навсегда. Вино нагрелось в руке, он поставил бокал на стол и встал. Прошёлся по комнате. Раздражение нарастало. Карл прекрасно знает о нежелании Анри жениться. Однако он настоит на своём, если не…

Если Анри не будет уже женат.

Подняв брови, он присмотрелся хорошенько к этой мысли. А что? Это обязательно сработает. Карл не пойдёт против освящённого церковью брака. Его власть не заходит так далеко. А значит, необходимо заручиться согласием священника, достать все необходимые атрибуты для свадьбы, но главное — найти подходящую невесту. Не болтливую и охочую до денег. И не здесь, а ближе к Парижу, там девицы за несколько луидоров сделают всё и ещё немножко.

Анри толкнул дверь комнаты и выскочил в коридор.

— Габриэль! Рауль! Живо! Собирайтесь, мы едем в столицу!