Мозаика

Тьере Рауш

Узрите Нортгар, огромную страну со снежными просторами и суровыми законами правящего Дома Барбарой, где в темноте лесов снуют ползучие тени, где в полусвете блуждают хексы и ануиры, где со смертью можно договориться, где мертвецы живее всех живых!Узрите и отправляйтесь в путешествие, чтобы собрать все фрагменты Мозаики и распутать временные петли! Книга содержит нецензурную брань.

ЧУЖИЕ ГЛАЗА (НАСТОЯЩЕЕ)

1

— Разрешишь присоединиться к тебе на прогулке? — скрипнула дверь и послышался голос Шимуса, который заглянул в комнату, утопающую в полумраке. Олави расплылся в улыбке. Он как раз натягивал забавные полосатые носки, только о полосках юноша знал лишь со слов женщины, которая эти самые носки купила.

— Конечно, зачем спрашиваешь? — воскликнул Олави, закончил с носками и теперь на ощупь искал футболку на кровати. Шимус вошел в комнату — Олави понял это по тихому, шуршащему звуку, когда ворс ковра приминался под ногами. Также он услышал, что Шимус споткнулся о трость.

— Осторожно, — Олави улыбнулся. Кровать продавилась под весом пришедшего — это Шимус сел рядом. Холодные ладони вручили футболку.

— Я бы и сам, — тихо сказал Олави, понурив голову. Его кожа была настолько белой, что отливала синевой.

— Знаю, — прошелестел Шимус. Юноша повернулся на звук его голоса, невидяще уставился молочно-голубыми глазами на нос Шимуса.

— Где ты планировал погулять сегодня? — спросил голос, Олави пожал плечами.

— Сделать несколько кругов по саду, посидеть на скамейке, возможно, сгонять за мороженым. Мама попросила далеко не уходить, потому что она отлучилась по делам и похоже, тебе придется за мной присматривать, — затараторил Олави и в груди у Шимуса стало невероятно тепло. Олави нагнулся, чтобы дотянуться до кед, Шимус несколько опередил его и поставил кеды поближе к кровати. Пальцы Олави коснулись обуви и он просиял. Очень радовался, когда получалось управиться без помощи посторонних.

— За мороженым я могу и сам сходить, — Шимус похлопал по карманам, чтобы проверить в котором из них лежал кошелек.

— Сходим вместе, тут недалеко, — когда кеды были зашнурованы, Олави натянул свитер поверх футболки. — Поможешь спуститься с лестницы?

Шимус кивнул, забыв про то, что Олави не видел его. Однако слепой понял, что ему кивнули по едва уловимому звону серёг, которые украшали левое ухо Шимуса.

Олави пригладил торчащие в стороны черные волосы, ловким движением собрал их в хвост на затылке.

— Тебе разве не нужно сегодня работать? — поинтересовался он у приятеля.

— Нет настроения, а без настроения работа не заладится, — был ему ответ. — Лучше с тобой поброжу.

Олави встал с кровати, ловко подхватил трость и легкую куртку, отточенным движением погасил лампу на прикроватной тумбе. Он не видел теплого, мягкого света, но все равно включал ее. Спальня полностью окунулась в темноту.

Шимус тоже встал, подождал пока Олави выйдет из комнаты, притворил дверь. Приятель не торопился двигаться дальше. Он боялся лестницы и у него никогда не получалось запомнить сколько именно шагов отделяло его от ступеней. Казалось бы, что тут сложного? Но Олави ничего не мог с этим поделать.

Когда лестница осталась позади, юноша оперся на трость, тяжело дыша.

Работало радио. Вечерний выпуск новостей.

Где-то вдалеке (наверное, сидели в общей гостиной) господин Медведь и господин Кот яростно спорили о том, кто из них сжульничал при игре в карты в позапрошлом месяце. Шимус подумал, что по голосам Олави, наверное, представлял их сварливыми бородатыми стариками с лицами, похожими на печеные яблоки, однако на самом деле все дело было лишь в злоупотреблении табаком и огрубевших голосовых связках.

— Добрый вечер, Олави, — юноша услышал госпожу Соловей, завертел головой. Его плеча коснулись мягкие пухлые пальцы.

— Я здесь, милый, — голос оказался совсем рядом, как и запах сладкой ванили.

— Здравствуйте, — Олави кивнул, протянув к ней руку. Мадам Соловей с удовольствием пожала ее, похлопала Олави по плечу, вежливо поздоровалась с Шимусом и проплыла душистым облаком к лестнице. Ее комната располагалась на самом верхнем этаже.

— Мамы не видно? — спросил Олави. Шимус мотнул головой:

— Вроде бы нет.

По радио начиналась музыкальная передача, в рамках которой обычно крутили хиты прошлых лет. На Олави дохнуло прохладой, запахом сигарет и каштанов — это открылась входная дверь.

— Привет, молодежь, — проскрипел господин Черноволк. В фойе запахло еще и жареной курицей, запеченной картошкой, луком и чесноком.

— Добрый вечер, — Олави повернулся на голос, — как ваши дела?

— Вполне себе, — господин Черноволк расстегивал пальто одной рукой, поскольку в другой он держал пакет с только что купленной едой в кафе через дорогу от гостиницы. Олави частенько туда заходил, его хорошо знали все официанты, а хозяин даже заказал специальное меню со шрифтом Брайля.

— А ваши? Куда собрались? — господин Черноволк снял шляпу, посмотрелся в зеркало, висевшее возле стойки портье. Обширная лысина, старательно спрятанная за зачесанными на нее седеющими волосами. Густые брови, сурово сдвинутые к переносице, хотя он каждый раз обещал себе перестать хмуриться. Черноволк зажал шляпу между коленями, плюнул на ладонь, пригладил волосы, открывающие миру его не самый приятный, зато блестящий, будто отполированный, недостаток.

— Прогуляться в саду, — ответил Олави. — Возможно, сходим за мороженым. А дела хорошо, спасибо.

Господин Черноволк недовольно крякнул, глядя, как волосы вернулись на прежнее место, примятые шляпой.

— Сдурели, ребята? Там холод, а вы мороженое собрались есть!

— Самое то, — Олави полез в карман джинсов, проверить на месте ли мобильный телефон. Обычный, кнопочный, с исцарапанным корпусом. Черноволк перевел взгляд со своей лысины на Шимуса, который носил новомодную стрижку с выбритыми висками и затылком, пряди на макушке уложены воском. Черноволк невольно покачал головой. Густые какие, ни намека на проплешины, и добровольно еще сбривает! Что за дела, Черноволк же совсем не стар, почему быстро облысел?

На улице оказалось не так холодно, как можно было подумать по словам господина Черноволка. Шимус и Олави сделали несколько кругов по саду, затем отправились за мягким мороженым. В картонной баночке Шимуса было мятное, Олави взял фисташковое. На город плавно опускались фиолетовые сумерки. В их глубине вспыхивали золотые звезды уличных фонарей и окон. Окна гостевого дома тоже загорелись, частично осветив сад.

— Хочешь попробовать мятное мороженое? — спросил Шимус. Олави покачал головой.

— Нет, спасибо.

Их вечера практически всегда проходили именно так. Шимус заглядывал в комнату товарища, помогал спуститься на первый этаж. Молодой человек жил в гостевом доме уже месяц. В его собственной квартире шел ремонт, вот Шимус и решил не отягощать своим присутствием сестру и родителей, а просто подыскал подходящее место на время ремонтных работ. Владелицей дома оказалась приятная полноватая женщина с короткой стрижкой под мальчика. Госпожа Краснолис. Она красила волосы в вишневый, старалась модно одеваться и разъезжала по городку на небольшой машине бирюзового цвета. Она так любила свое детище, переделанное из дома покойных родителей, постоянно старалась его улучшить.

Шимус немного завидовал тому, как удачно и успешно она все обустроила, завидовал тому, как она общалась с единственным сыном, славным Олави, который, к сожалению, был слеп от рождения. Впрочем, это юношу ни капли не расстраивало, он прекрасно обходился без помощи посторонних, однако с удовольствием принимал помощь Шимуса. И в те моменты, когда худая, дрожащая рука вцеплялась в его плечо, когда тихий голос просил помочь преодолеть лестницу, Шимус ощущал себя очень нужным. Он никогда не испытывал недостатка внимания, был в меру избалован, зацелован от самых пальцев ног до вихрастой макушки, обласкан и согрет. Но при этом у него никогда не появлялось ощущения того, что он нужен по-настоящему.

— Я так жду, когда смогу увидеть тебя, — произнес Олави, растягивая слова, а потом облизал ложку. Шимус замер. Молодой человек вытер губы, повернул голову к Олави, который как ни в чем не бывало ковырялся в своей баночке, перемешивая мороженое.

— Это возможно? — осторожно прошептал Шимус, у которого от волнения сел голос. Он всем своим сердцем желал другу обрести зрение. Олави же, вместо ответа, улыбнулся, думая, что мороженое абсолютно безвкусное, однако текстура очень даже приятная.

— Как ты спал сегодня? — спросил он, прислушиваясь к звукам вокруг. Шимус пожал плечами.

— Кошмары, как обычно.

Он замялся.

— А тебе снятся сны?

— Никогда, — сказал Олави, зачерпывая еще мороженого. — Что за кошмары?

— Ты будешь смеяться, но каждую ночь мне не дают покоя мертвые.

Олави замер на мгновение, затем улыбнулся, перемешал мороженое.

— А наяву ты их видишь?

Шимус не хотел сойти за сумасшедшего, потому мотнул головой, зная, что товарищ не увидит.

— Что еще видишь? — полюбопытствовал Олави.

— Упущенные возможности, — пробормотал Шимус и собеседник звонко рассмеялся.

— И какие они, твои мертвецы?

Шимус понурил голову. Ему совсем не хотелось рассказывать об этом, однако находясь рядом с Олави он чувствовал, что мог говорить о чем угодно, ничего не тая. Олави располагал к себе, даже не имея возможности увидеть собеседника.

— Беспокойные, иногда агрессивные, молчаливые. Просто смотрят на меня, никак не реагируя. Словно не они пришли ко мне, а я к ним, стою себе перед самым их носом посреди мертвячьих владений, и если они будут сохранять тишину, игнорировать, то я просто исчезну.

— И тебе не страшно?

Шимус не знал что ответить. Врать, что, мол, ни капли не страшно, не хотелось. Ответ пришел сам собой.

— Мне кажется, они приходят за сочувствием и за помощью в неоконченных делах. Правда, редко рассказывают о том, что их привело.

Шимус умолк и Олави понимающе закивал. У Шимуса мурашки по спине побежали. Конечно же страшно, страшно так, что ноги сводило, язык прилипал к нёбу, с трудом можно было хоть какой-то звук из себя выдавить.

— Мне бы твои глаза, — мечтательно произнес Олави. Шимус нервно улыбнулся, разглядывая профиль приятеля, пока еще четко выделяющийся в сгущающейся темноте.

∞

Госпожа Краснолис вернулась лишь на другой день, глубоко за полночь, когда практически все в гостевом доме уже легли спать. Выходя из машины, она воровато оглядывалась по сторонам. Вроде никого. В окнах, которые смотрели на парковочную площадку перед домом, не было света. Женщина подошла к задней дверце автомобиля, распахнула. На сиденье полулежала молодая девушка в коротком красном платье. Она чем-то напоминала британскую модель Твигги. Такие же огромные глаза с поволокой, с опахалом ресниц, короткая стрижка на светлые волосы. От нее сильно пахло алкоголем. Краснолис покачала головой. Стойкая. Напоить оказалось сложновато.

— Мы приехали? — икнула девушка, попыталась самостоятельно выбраться из машины. Краснолис ласково остановила ее:

— Нет, подожди, Лу, я помогу.

Лу, назвавшаяся в баре Лоллапалузой, но затем предложила более короткий вариант имени, хихикнула, пододвинулась ближе к выходу. Женщина подала ей руку. Чтобы дойти до гостиницы, ей пришлось опираться на Краснолис.

Лу тихо посмеивалась, поскольку предвкушала продолжение приятного вечера с миловидной женщиной, с которой познакомилась за стойкой. Женщина хоть была и несколько полновата, но девушку подкупило ее живое чувство юмора и мимика.

Девушка едва держалась на ногах. Алкогольное опьянение вкупе с высоченными каблуками не самая хорошая штука. Госпожа Краснолис крепко держала Лу и та была ей безмерно благодарна, поскольку ее шатало из стороны в сторону. Девушка надеялась, что утром ничего не вспомнит. Она пила как не в себя, отплясывала на сцене и даже попыталась забраться на стойку, но охрана и новая знакомая не позволили сделать этого.

Коридор закончился дверью белого цвета. Краснолис дважды постучалась.

— Войди.

Они распахнули дверь в небольшую спальню. Патефон крутил виниловую пластинку. Кровать стояла у всегда завешенного окна. Напротив кровати примостился небольшой стол с гримерным зеркалом, возле него находился шкаф с одеждой. Рядом с кроватью — тумбочка с прислоненной к ней тростью.

— Симпатично, — нараспев произнесла Лу. Ей хотелось присесть и, кое-как доковыляв до кровати, она с размаху села возле ног Олави, который лежал под лоскутным покрывалом. Лу нащупала под покрывалом его ноги, Олави повернулся к ней.

— Какой хорошенький! — выпалила девушка.

— И где ты только таких находишь? — мягко сказал Олави, потянув носом воздух, явственно ощущая терпкий запах алкоголя.

— Я ищу помоложе, — отчеканила Краснолис, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку. Олави не торопился вылезать из-под покрывала. Он протянул руку к Лу, наощупь добрался до её шеи, затем коснулся бархатистой щеки.

— Милая, скажи-ка мне, — понизив голос до шепота, Олави обратился к девушке. Та завороженно разглядывала его лицо.

— Что?

— Давно ли ты видела мертвецов?

Миловидное личико исказилось от страха. Опьянение уступало место трезвости.

— Не понимаю…

— Мертвецы, — Олави выбрался из-под покрывала полностью, сел на кровати. Краснолис закатила глаза.

— Чего ты возишься? Каждый раз одно и то же!

Олави проигнорировал сказанное, продолжая гладить девушку по щеке.

— В последний раз видела позавчера.

У Лу по щекам потекли слезы. Олави ласково вытер их.

— Ну-ну, зачем так расстраиваться? Хотя, поплачь, это полезно для глаз.

Девушка всхлипнула, а Краснолис недовольно цокнула языком.

— Его сбила машина и он стоял над своим телом, когда я проезжала мимо. У него была наполовину раздавлена голова и ошметки мозга разметало по проезжей части, — Лу била мелкая дрожь. — Почему я вообще их вижу? Вижу постоянно, устала…

— Замечательно, — восторженно прошептал Олави. — Хочешь чаю? Сейчас принесут.

Он повел рукой в сторону Краснолис. Женщина выпрямилась.

— Не отказалась бы, — девушка выдавила грустную улыбку. Ей было так хорошо и спокойно находиться в маленькой комнатке. Складывалось такое ощущение, будто ее привезли домой.

— Вот как славно, — Олави улыбнулся, игриво щелкнул гостью по кончику носа. Краснолис пробубнила:

— Сейчас вернусь.

И вышла в коридор.

— А видишь кого-нибудь в этой комнате, кроме меня? — Олави приблизился к Лу вплотную. От него пахло дикой малиной, злым мускусом, соленым морским воздухом. Она мотнула головой.

— В чем смысл этих вопросов? Мне сказали, что тут вечер продолжится…

Девушка не успела закончить, потому что Олави ухватил ее за горло, повалил на кровать, а сам сел сверху. Она даже не смогла закричать.

— Всегда хотел карие попробовать.

Его тонкие пальцы вытащили молочно-голубой глаз из правой глазницы и отбросили куда-то на ковер, затем левый. Лу хотела завизжать, но не смогла — Олави вцепился в шею так, что даже вздохнуть было невозможно. Она лишь судорожно открывала и закрывала рот. От страшного испуга девушка почти не почувствовала, как лишается правого глаза. Когда Олави забрал и левый, то встал с кровати, подошел к зеркалу, не размыкая век. Он страшился этого момента — увидеть себя чужими глазами. Потому зеркала были ему ненавистны, особенно в те минуты, когда глаза постепенно становились непригодны и черты лица размывались или искажались до неузнаваемости. Лу в этот момент тихо плакала у него за спиной, размазывая по лицу кровь. Плач постепенно превращался в нарастающий вой, но Олави не обращал это внимания. Он открыл глаза.

Из отражения смотрел худощавый юноша с длинными черными волосами. Кожа настолько белая, что отливала синевой. Карие глаза. На щеках совсем немного черной крови. Со временем Олави неплохо приноровился отбирать глаза быстро и почти безболезненно, как для донора, так и для себя самого. Олави повернулся к девушке, которая уже почти сползла на пол, мотая головой из стороны в сторону, прижав руки к лицу.

— Тихо, тихо, — Олави присел возле нее, обнял девушку за плечи. Две пустых глазницы. Юноша аккуратно коснулся подбородка несчастной, поцеловал ее в губы. Сердце Лу моментально остановилось, руки безвольно повисли вдоль тела. Издав тихий вздох, девушка обмякла и упала бы на ковер, если бы Олави не придерживал. За считанные секунды она превратилась в дряхлую старуху, юноша не размыкал поцелуй до того момента, пока Лу не стала иссушенной мумией. В следующий миг мумия рассыпалась прахом, оставив после себя на ковре красное платье, туфли на каблуках, нижнее белье и серую пыль. Олави потер глаза. Чувствовалось легкое жжение. Пройдет. С человеческими так всегда.

Снова щелкнул замок. В дверном проеме показалась госпожа Краснолис.

— Ну что?

Юноша повернулся к ней. Краснолис приосанилась, вошла в спальню, увидев одежду на полу.

— Не затягивай в следующий раз, — Олави распрямился, подошел к шкафу, чтобы достать футболку. — И так ненадолго хватает, еще и ждать новые приходится.

— Их не так уж и просто найти, знаешь ли, — фыркнула Краснолис.

— Не поэтому ли ты получаешь вполне хорошую компенсацию за подобные хлопоты?

— Все равно не слишком-то легко, — Краснолис старалась не смотреть в новые глаза Олави, потому что при освещении в комнате они казались угольно-черными. Юноша протянул руку к ее шее.

— Сколько тебе исполнилось на прошлой неделе?

Краснолис совсем поникла, дернувшись от прикосновения.

— Шестьдесят семь.

Олави подвел женщину к зеркалу, встал позади нее. Он был на голову выше.

— На сколько ты выглядишь?

Краснолис можно было бы дать лет сорок, не больше. Женщина прикусила язык, опасаясь встречаться взглядом с безмятежными глазами Олави и видеть его легкую полуулыбку. Вот чем он пугал. Олави всегда улыбался. Юноша развернул Краснолис к себе.

— Еще раз, — прошептал он, — не затягивай. Это не только против меня работает.

Олави поцеловал ее, как недавно целовал девушку в красном. Губы обожгло так, что Краснолис на мгновение даже задержала дыхание. Когда поцелуй закончился, Олави облизнулся, снова повернул женщину к зеркалу. На сей раз рядом с ним стояла миниатюрная молодая особа с модной короткой стрижкой под мальчика и волосами вишневого цвета.

— Ты хорошо меня поняла?

Краснолис приблизилась к зеркальной поверхности, бесстыдно поправила налившуюся упругую грудь, повернулась боком, чтобы как следует полюбоваться подтянувшимися ягодицами.

— Где мне лучше искать? — прочирикала Краснолис, любуясь безупречной кожей. Морщин как не бывало.

— Сама думай, — Олави мягко подтолкнул Краснолис к выходу.

— Сама?

Уходить она никуда не торопилась. Уперла руки в бока, нагло задрала подбородок. Побочный эффект. Молодея, она становится безрассудной.

— Да, самостоятельно, не привлекая меня, — лениво протянул Олави. — Я, вроде бы, изъясняюсь на твоем родном языке или же ты плохо понимаешь?

Краснолис закусила нижнюю губу.

— Пройдись не только по барам, по оккультным магазинам, как это было в прошлый раз, — Олави поднял с ковра платье. По выражению лица Краснолис он понял, что ей не понравился тон.

— Оставь меня, пожалуйста, — юноша бросил платье в корзину для грязного белья, стоявшую за дверью.

— Но…

— Каким даирнай нужно молиться, чтобы ты поняла, что беседа окончена? — Олави опустился на кровать, откинулся назад. Краснолис еще с минуту или даже больше стояла, разглядывая худое лицо. Олави не поменяется и по прошествии тысячи лет, а ее тело дряхлело, даже если подпитка происходила регулярно.

— Доброй ночи, — тихо сказала она, взявшись за дверную ручку. Олави не ответил. Он разглядывал потолок, надеясь, что совсем скоро игра в сына и мать закончится, хотя признавал: притворство было ему по душе. Юноша поднял руки, внимательно глядя на кисти и тонкие пальцы. Лучше бы их отрубили, а не глаза отняли.

∞

Шимус в который раз просыпался от дурного сна. Он сидел на краю кровати, тяжело дыша. Постельное белье промокло насквозь от холодного пота. В углу за дверью кто-то стоял. Видно лишь босые ноги, перепачканные землей.

— Пошел прочь, — выдавил из себя Шимус. Пришедший издал низкий протяжный гул, похожий на завывание ветра в печной трубе. Шимуса затошнило от подкатившего к горлу ужаса. Молодой человек прикрыл глаза, положил ладонь на лоб, попытавшись успокоиться.

Он видел мертвецов с того момента, как пережил клиническую смерть после аварии, в которой погиб отец. Во снах и наяву, но в последнее время покойники будто бы подбирались ближе. Раньше они могли стоять под окнами, всю ночь напролет выкрикивая его имя или выли, словно раненые звери. Потом стали появляться внутри дома, встречаться на улицах.

Шимус встал, включил настольную лампу. Свет не потревожил незваного гостя, он так и не сдвинулся с места. Шимус надел толстовку, влез в спортивные штаны, достал из тумбочки носки. Из тайника в шкафу, молодой человек вытащил зажигалку и сигареты. Вообще-то он пытался бросить, однако такие визиты выбивали из колеи. Спать ночью невозможно, отсыпался днем. Олави часто спрашивал почему голос Шимуса звучал устало, и Шимус даже не мог убедительно солгать. Хотелось кричать о страхе, который терзал, приходил в кошмарах, таился в каждом темном углу, но отпугивать единственного на данный момент друга не имелось никакого желания.

Проходя мимо резных дверей, за которыми спали постояльцы, минуя лестницу, Шимус обматывал шею шарфом. Вечером было просто прохладно, теперь могло оказаться по-настоящему холодно. Мимо него пробегали маленькие черные существа с острыми мордочками и ушками торчком на миниатюрных головах. Шимус их не боялся. Эти малявки напоминали ему домашних животных, по умолчанию обосновавшихся в каждом доме и заведении. Действительно, куда бы он не пришел, малявки тут как тут: сидели на плечах у людей, раскачивались на занавесках, болтали ножками, свесив их с люстры.

Стоя на улице, возле главного входа в гостиницу, рядом со знаком, на котором была изображена перечеркнутая сигарета, Шимус смотрел в небо. Серо-синее, как шифоновые занавески в его номере. Поднял руку, в которой дымилась сигарета, прищурился и сделал вид, что прожигает дыру в небесном куполе. Улыбнулся луне, которая равнодушно взирала на него со своей высоты. Ему мерещились огромные киты, плывшие среди облаков и заглатывавшие звезды.

Шимус сел на ступеньки крыльца, поежился. Надо было не только шарф прихватить, но и куртку. Откуда-то из-за угла выпорхнула молодая девушка с короткой стрижкой. Шимус нахмурился, торопливо потушил сигарету. Незнакомка чуть ли не вприпрыжку бежала к одной из припаркованных машин. Автомобиль госпожи Краснолис.

Шимус нахмурился, покачал головой. Это точно машина хозяйки гостиницы. Девушка что-то достала из кармана. Пискнула сигнализация. Откуда у нее ключи?

— Прошу прощения, — Шимус подошел вплотную к машине. Девушка повернулась, и он обомлел.

— В чем дело? — недовольно протянула она. Госпожа Краснолис, только лет на пятнадцать моложе.

— Извините, — пробормотал Шимус, шагнув назад. Девушка хмыкнула, села в машину и вскоре уехала, оставив парня наедине с неловкостью и сомнением в собственном ментальном здоровье. В общем-то, это сомнение имело место и раньше — неспроста же он видел покойников.

Шимус выкурил еще одну сигарету, вернулся в свой номер, где покойника за дверью уже не было.

∞

На следующий день, возле входной двери, Шимус обнаружил короткую записку, выведенную аккуратным почерком. Олави сообщал, что уезжал на операцию, потому какое-то время его не будет в гостинице, как и матери, которая отправлялась с ним. Шимус на секунду отвлекся от бумажки, невольно вспомнив девушку у машины госпожи Краснолис, затем вернулся к чтению.

Олави просил дождаться его возращения и сообщать как дела. В конце послания был указан новый номер телефона.

«Можешь звонить и писать сообщения, мне их озвучат»

Шимус добавил указанный номер в список контактов. Как внезапно. Почему Олави не рассказал заранее об операции? Конечно, Олави дал намек на то, что вскоре он сможет увидеть лицо Шимуса, однако все было сказано вскользь, как бы между прочим.

В ванной перед зеркалом и с зубной щеткой в руке, Шимус внимательно посмотрел на свое отражение. Недостаток сна начал сказываться. Лицо осунулось, вокруг глаз темные круги. Кошмар.

— Солнце давно уж встало, а вы, юноша, только сейчас соизволили явиться, — с легким укором сказал мистер Медведь, тучный усатый мужчина в клетчатой рубашке, когда Шимус спустился в общую гостиную. — Завтрак пропустили, но, возможно, хоть за обедом удостоите нас внимания?

Шимус виновато улыбнулся. Господин Кот, восседал в кресле, словно самый настоящий король на своем личном троне. В руках он держал свежую утреннюю газету, на первой полосе которой большими буквами написано про участившиеся случаи пропажи людей. Мистер Медведь сидел рядом, как верный советник, только вместо чтения новостей, он занимался разгадыванием кроссвордов. Эти двое стали не разлей вода за довольно короткий срок. Они напоминали Шимусу его собственных ворчливых тетушек, которые каждый год приезжали на семейные сборища лишь для возможности почесать языками и перемыть кости остальным.

— Не лезь к парнишке, — проворчал господин Кот, сухощавый человечек с глубоко посаженными глазами и странной привычкой кривить губы, будто ему все не нравилось.

— Кто ж лезет, — буркнул Медведь и поправил очки-половинки на переносице.

— Вы утром видели Олави? — спросил Шимус с небольшой надеждой.

— Как же, как же, — промычал Медведь, не отрываясь от кроссворда, — заходил, прощался, уехал на операцию. Глядишь и увидит, что мы не старики какие-нибудь там, а вполне себе крепкие мужчины в самом соку.

— Это ты-то у нас в самом соку? — хмыкнул господин Кот. — Бальзамировать впору, а ты все молодишься.

— Сказала мумия, — пробурчал мистер Медведь. Шимус вздохнул. Сейчас снова начнется. Молодой человек пожелал хорошего дня, выскользнул в коридор в тот момент, когда Кот что-то ответил и затем Медведь разразился гневной тирадой. Надо бы купить кофе.

Он сел в машину, направился в небольшую кофейню, расположенную недалеко от его мастерской. Значит, к Медведю и Коту Олави соизволил выйти попрощаться, а для него оставил лишь записку. Шимус почувствовал легкий укол ревности, даже захотелось обидеться, а потом он подумал, что, возможно, Олави сильно переживал из-за операции. Может быть, Олави не хотел заставлять нервничать Шимуса. Да, вполне вероятно.

Шимус встал в очередь, чтобы взять кофе на вынос и ощутил легкое касание, словно кто-то вскользь провел рукой по капюшону куртки.

— Прошу прощения? — он обернулся. Позади стоял высокий молодой человек с серебристыми волосами. Холодные серые глаза безразлично разглядывали Шимуса, в то время как губы растягивались в теплой улыбке. Шимус нахмурился.

— О, как неловко получилось, — виновато произнес незнакомец. — Машинально поправил ваш капюшон. Привычка, что поделать. Извините.

Он развел руками. Шимус нахмурился, отвернулся.

— Если будете заказывать капучино, то берите с соленой карамелью. Самый вкусный, — послышался голос сереброволосого.

— Если будете лезть с непрошенными советами, вы можете лишиться зубов, — сердито огрызнулся Шимус, повернувшись к наглецу. В ответ — молчание и плохо скрываемое равнодушие во взгляде, хотя на губах по-прежнему улыбка.

— Доброго дня! — жизнерадостно воскликнула бариста, когда подошла очередь Шимуса.

— И вам, — кивнул тот. — Один большой латте с собой, пожалуйста.

Он полез в карман за кошельком, но его там не оказалось. Чертыхнувшись и побледнев (шутка ли, все карточки в нем, как и наличные деньги), Шимус почти смирился с тем, что останется без кофе, однако сереброволосый извлек свой бумажник.

— Я заплачу за латте этого господина и один американо с мятным сиропом, пожалуйста.

Шимус запротестовал:

— Наверняка кошелек остался в машине, я сейчас за ним схожу и сам расплачусь!

Но незнакомец даже не стал его слушать, просто приложил банковскую карту к терминалу.

— Хорошо, но как вам вернуть деньги? Дайте номер телефона или карты…

— Нет нужды, — незнакомец отмахнулся от Шимуса, как от назойливой мухи. — Потом тоже кого-нибудь угостите. Так сказать, эстафета доброты.

Шимус потер подбородок.

— Раз вы настаиваете, — растерянно пробормотал он. Незнакомец усмехнулся.

— Я не настаиваю, просто если вы пойдете в машину за кошельком, то очередь, — он повел рукой в сторону посетителей за своей спиной, — начнет раздражаться. К тому же, кошелька в авто может и не оказаться. Зачем терять время?

Шимус не нашел что ответить, сереброволосый отвел от него взгляд, принялся разглядывать витрину со сладостями. Шимус же, наоборот, бесстыдно рассматривал профиль неприятного незнакомца. Когда латте был готов, Шимус подхватил картонный стаканчик, смущенно поблагодарил сереброволосого и вышел из кофейни, чувствуя, как лицо заливала краска. За столиком на улице сидел паренек лет пятнадцати. Шимус увидел, что подросток находился в инвалидном кресле, покачал головой, пожалев юнца, поспешил к своей машине.

Чёртов кошелек.

— Почему так долго? — спросил Алан, когда Дамиан поставил перед ним стаканчик с кофе. Подросток листал страницы сайта. Искал коллекционные фигурки персонажей из нового японского анимационного сериала.

— Очередь, юный господин. Я надеюсь, что вы заказываете нужные для учебы книги или хотя бы…

— Не твое дело, что я там заказываю, — пробормотал Алан и просиял: нашлось именно то, что он хотел. Подросток потянулся, взял было стаканчик, однако зашипел, отдернул руку, сердито посмотрел на Дамиана.

— В парк? — невозмутимо спросил слуга, проигнорировав то, как Алан сверлил его глазами. Можно подумать он виноват в том, что кофе слишком горячий.

— Память заполнилась и теперь у тебя удаляются важные файлы? — Алан вновь уткнулся в смартфон. — Я же говорил, что хочу выбрать ноутбук, плюс ты обещал помочь сделать фотографии.

— Свои обещания вы, конечно, не помните?

Дамиан одной рукой толкал кресло впереди себя, в другой руке держал обжигающий стаканчик.

— Например? — недовольно протянул Алан, жестом потребовал кофе.

— Вы обещали посмотреть образцы приглашений и выбрать подходящие. Нет, все еще горячий, я скажу, когда будет в самый раз. За несколько секунд ничего не изменилось, кроме количества денег на вашем счету.

— Хватит нудить, — уже пара артбуков в корзине. — Тебе тоже перепадает, плюс это не твоя забота совершенно.

— Я ваш опекун, это как раз-таки моя забота, — отчеканил Дамиан. — Я имею доступ ко всему, включая счета. Но, заметьте, всего лишь взываю к благоразумию, хотя мог бы принять радикальные меры. В отличие от меня, для вашего процветающего существования требуются деньги, но такими темпами уже к совершеннолетию вам придется думать о том, где подзаработать, при том не имея возможности ходить.

Алан закатил глаза.

— У меня есть резервные счета, к которым откроется доступ, когда исполнится двадцать один. Мама очень меня любила, даже тебя откуда-то взяла. И все для того, чтобы жизнь не была слишком жестока.

Когда с артбуками было покончено, Алан убрал смартфон в нагрудный карман куртки, накинул на голову капюшон.

— К тому же, ты можешь помочь мне с ногами.

Дамиан вздернул правую бровь и уголки его губ поползли вверх.

— Нет, не могу.

Алан поднял на него взгляд.

— Как это?

Лицо слуги стало невероятно довольным.

— Видите ли, мой договор с Евой истекает лишь после вашей смерти. И, чисто технически, моей хозяйкой до сих пор является она.

— О, так можно немного сжульничать, — Алан оглядывался по сторонам. Магазин цифровой техники был где-то тут. Онлайн заказывать не хотелось. Да и лишний повод подышать свежим воздухом. В последнее время получалось так, что Дамиану не нужно было уговаривать подопечного выбраться из квартиры. Поначалу выходило так, что слуга чуть ли не силком сажал Алана в кресло и вывозил на прогулки. Теперь подросток сам ежедневно требовал этого.

К тому же, Дамиан добавил в прогулки приятные элементы, например, вкусный кофе, свежая выпечка. Они нередко стали бывать в музеях и в различных исторических местах города. А после того, как Алан приобрел смартфон с хорошей камерой, ему очень понравилось делать фотографии этих мест и выкладывать их в популярную социальную сеть. У Алана появились подписчики, вернее, подписчицы, хотя появились они, скорее всего, благодаря фотографиям Дамиана, которого подросток снимал за повседневными занятиями. Впрочем, надо отдать ему должное — Алан ожидал, что Дамиан окажется крайне фотогеничным. Так и получилось.

— Как же? — спросил Дамиан, заприметив яркую вывеску магазина и покатил кресло напрямую к ней.

— Ты можешь меня убить, потом воскресить и…

— Вы уверены, что я верну к жизни именно вас? — оскалился слуга. Алан как-то резко помрачнел.

— В смысле?

— Пока тело пустует без вас, кто-нибудь может воспользоваться возможностью питаться человечиной с помощью ваших зубов.

Алан в ужасе вытаращил глаза.

— Прибыли, — слуга остановился у вывески.

Подросток хотел было заикнуться, что с удовольствием послушал бы про поедание человечины и пустующие тела, однако Дамиан вручил подостывший кофе и вкатил кресло в магазин. Алан сделал глоток и поморщился.

— Зачем так много сиропа? Почему ты не проследил, чтобы налили как обычно?

— Не пейте, на обратном пути куплю вам новый.

— Не хочу потом, хочу сейчас пить кофе с нормальным количеством сиропа, — проворчал Алан, презрительно разглядывая стаканчик с логотипом кофейни.

— Если вы сегодня выберете приглашения, то схожу за новым кофе сию же минуту.

Алан задумался.

— Идет.

По пути домой Алан был невероятно доволен покупками (одним ноутбуком не обошлось) и фотографиями с прогулки, которые он собирался выложить после обработки. Дамиан присутствовал на некоторых из них. Алан думал, что это достаточно хитрый ход привлечь еще больше новых подписчиков. Раз им так нравился слуга, а самому Алану нравилось снимать фасады исторических зданий, то почему бы не совместить?

∞

Когда они уже находились рядом с подъездом, то Дамиан замешкался: нужно достать ключи, пакетов слишком много.

— Позвольте я вам помогу, — послышался вкрадчивый голос и перед ними предстал невысокий юноша с черными, как смоль, волосами, затянутыми в тугой хвост на затылке. Глаза Дамиана полыхнули красным, пальцы начали зудеть. Алан непонимающе воззрился на подошедшего, оглядел с ног до головы. Явно не сосед. Их соседи, за исключением Роуз, которая несколько не в себе, не носили рваных джинсов, стоптанных кроссовок и потертых курток на несколько размеров больше, чем нужно.

— Благодарю, но не стоит, — глаза Дамиана вернулись к привычному оттенку, губы дрогнули в достаточно искренней улыбке. Однако подошедший и не думал так просто сдаваться. Он мягко оттеснил Дамиана, взялся за кресло, заодно выхватил у слуги пару пакетов.

— Открывайте, с креслом помогу.

Алан почувствовал свежий запах ягод и попытался повернуться.

— Шею свернете, господин, — процедил сквозь улыбку Дамиан. — А хоронить вас не на что, вы все спустили на игрушки.

Слуга извлек ключи, дверь распахнулась. Юноша ловко втолкнул кресло в подъезд, Дамиан же не сводил с него взгляда. Алан все пытался извернуться, чтобы как следует рассмотреть незнакомца. Дамиан вызвал лифт.

— Подождите меня возле квартиры.

— Вот еще, ключи давай сюда.

Дамиан вручил их.

— А чего со мной не поднимешься? — поинтересовался Алан, вкатываясь в прибывший лифт.

— Хочу поблагодарить нашего помощника, — Дамиан внимательно всматривался в карие глаза юноши, который в свою очередь виновато улыбался подростку, мол, извините, что помог вам, так неловко. Недоумевающий Алан нажал на нужную кнопку и едва исчез за дверью лифта, как Дамиан вплотную подошел к юноше. Учитывая разницу в росте, он смотрел на него сверху вниз.

— Не сочти за бестактность, но когда мы виделись в последний раз, твои глаза представляли из себя два черных пятна на полу. Позволь узнать, где ты раздобыл новые?

Вместо ответа, юноша лишь крепко обнял Дамиана.

— Рад видеть тебя, дружище.

Дамиан отстранился.

— За чем пожаловал, Олави?

— За тобой.

Слуга внимательно вглядывался в глаза, которые Олави присвоил себе.

— Мутноваты что-то. С ограниченным сроком годности?

Олави лишь улыбался.

— Таково все человеческое.

Дамиан издал смешок. Сверху донесся недовольный крик Алана:

— Тащи сюда свою задницу! Сколько можно трепаться?!

— Кто это, Дамиан? — спросил Олави, подняв голову кверху, глядя на то, как лестница скручивалась в причудливую воронку. — Твой домашний питомец?

— Оглох?! — снова раздался вопль. — У меня не получается открыть дверь, замок заело!

— Или это ты здесь зверушка на побегушках? — Олави смотрел на Дамиана с нежностью, и она сильно контрастировала с тем, что он говорил.

— Давай договоримся, — Дамиан щелкнул Олави по носу. — Ни о каком возвращении речи и быть не может. Сюда ты больше не приходишь, то есть даже не просто не приходишь, а не околачиваешься где-то поблизости, не караулишь меня где-нибудь в магазине и уж точно не суешься в квартиру. Мы, конечно, раньше были хорошими приятелями. Но это не помешает вырвать твою глотку, если ты затеял то, что мне очень не понравится.

Стальные глаза подернула алая пелена, однако улыбка на губах Олави не пропала.

— И никуда не пойду, тем более с тобой, — Дамиан нажал кнопку вызова лифта.

— Не удивлен, — Олави тихо засмеялся. — Приятно знать, что ты не особенно изменился. Хоть кто-то.

Дверь лифта отъехала в сторону, Дамиан вошел в него. Прежде чем нажать кнопку, он стянул с правой руки перчатку, продемонстрировав темную кисть руки с бурыми отметинами и черно-фиолетовыми ногтями. Олави все еще улыбался, но внутри него что-то надломилось.

— Наверняка, ты часто думаешь, что лучше бы пальцы, а не глаза.

Дамиан смотрел на него исподлобья.

— Явишься еще раз, и вместе с чужими глазами я вытащу твой позвоночник через рот.

∞

— Какой же ты долгий, сколько можно возиться? — надоедал Алан, пока Дамиан возился с замком. Действительно, заело. Однако спустя минуту дверь распахнулась.

— Вы хотите есть? — спросил Дамиан, подумывая, что, возможно, придется поменять замки.

— Сам-то как думаешь? — Алан стягивал куртку, рассматривая себя в зеркале. Дамиан поджал губы, положил пакеты на пол, закрыл дверь.

— А давай закажем чего-нибудь на дом? — внезапно предложил Алан, нагибаясь и расшнуровывая ботинки. Дамиан присел возле него на корточки, снял обувь, стащил яркие носки.

— Чего именно хотите?

— Все что угодно, кроме твоей стряпни.

Алан лучше бы умер, чем признался бы Дамиану, что слуга стал намного лучше готовить. Дамиан распрямился, снял пальто, повесил его и куртку господина на вешалку, разулся.

— Определитесь с выбором, я пока разложу покупки.

Он кивнул на пакеты.

Алан покатил в свою спальню, ухватив коробку с новым ноутбуком. Дамиан проследовал сначала на кухню, поскольку они купили еще и продукты на несколько дней вперед. Открыв холодильник, слуга окинул взглядом стеклянные полки, закатал рукава черной водолазки, снял перчатки. Пока раскладывал продукты, Дамиан то и дело поглядывал на свои пальцы. Они никогда не казались ему неприятными или какими-то неправильными, даже несмотря на их откровенное уродство. Слуга понимал, что сейчас он их разглядывал не из-за внезапно нахлынувших воспоминаний, а из-за визита Олави, который явно рассчитывал на более теплую встречу. Также Дамиан знал, что тот Олави, представший перед ним, не имел никакого отношения к тому, которого он знал раньше. Прежний Олави не стал бы забирать чужие глаза, потеряв свои собственные.

— Тебе что-нибудь заказать? — услышал Дамиан крик Алана из другого конца квартиры. Слуга едва заметно улыбнулся. Подросток прекрасно знал, что Дамиан почти не ощущал вкуса человеческой еды, но словно не терял надежды найти то блюдо, которое заставит Дамиана почувствовать хоть что-нибудь.

— Если желаете, — крикнул Дамиан в ответ. Снова поглядел на пальцы, захлопнул холодильник с некоторой злостью, затем направился в свою комнату, достал образцы приглашений и принес их Алану.

— Это они? — несколько разочарованно протянул подросток, оторвавшись от экрана смартфона. Он как раз оплачивал доставку.

— Вам нужно определиться с точным количеством гостей, утвердить меню…

Алан жестом попросил его замолчать.

— Все не то, — цокнул языком Алан, бегло оглядев предложенные образцы.

— Посмотрите внимательно, пожалуйста, — Дамиан откровенно любовался карточками. Такие изысканные и лаконичные приглашения еще поискать.

— Мне ничего не нравится, — пожал плечами Алан, вернувшись к смартфону.

— Тогда скажите что вы хотите увидеть и я сегодня же заеду в типографию, — Дамиан посмотрел на циферблат наручных часов, их заставлял носить подросток. Алан считал, что Дамиан иногда забывал про время.

— Выкинь все, не надо никуда ехать.

— Так не пойдет, — Дамиан усмехнулся. — Сначала вы поручаете мне заняться организацией празднования вашего дня рождения, а теперь практически говорите, что вся проделанная работа ничего не стоит?

Его лицо помрачнело, но слуга улыбался.

— Если у меня времени в запасе — целая вечность, и вы думаете, что имеете право бездумно им распоряжаться, то напомню: способности быстро бегать у вас так и не появилось.

Алан начинал раздражаться. Откуда в этом создании такое огромное количество правильности?

— Отменяй все к чертям собачьим, ты мне надоел.

Дамиан скрипнул зубами.

— Хватит так злобно таращиться, у меня уже иммунитет выработался к твоим взглядам, — Алан хмыкнул. — Кстати, сегодня привезут новую.

Он махнул рукой в сторону коллекционных фигурок, замерших на полках. Некоторых из них Дамиан уже начинал запоминать по именам. Именам, все верно.

— Хотите, чтобы я расплатился с курьером? — Дамиан равнодушно смотрел на пластиковых персонажей.

— Да, ну, и как обычно.

Дамиан кивнул. Он осматривал фигурки на предмет сколов и трещин при курьере, которого слуга насильно затаскивал в гостиную. Бледные, насмерть перепуганные ребята в курьерской форме, сидели на диване, пока слуга тщательно изучал товар. Конечно, Дамиан угощал курьеров чаем, однако от этого им не становилось комфортнее. Еще нужно было проверить качественно ли покрашена фигурка, не забыли ли вместе с ней положить подставку. У некоторых фигурок в комплекте имелись сменные детали, которые позволяли изменять образ персонажа, например, можно было увидеть героя в шляпе, заменив ему голову. За их целостностью тоже нужно проследить.

Слуга взял приглашения, собрался покинуть комнату Алана, но тот его остановил.

— Ладно, я выберу подходящее. Оставь их.

— Как великодушно, — ухмыльнулся Дамиан. Алан буркнул что-то не слишком разборчивое.

— Что, простите? — переспросил слуга, направляясь к балкону, чтобы открыть дверь и проветрить спальню.

— Ничего.

Дамиан пожал плечами и покинул подростка, оставив его наедине с приглашениями. Слуга ушел, а пряный аромат корицы и апельсинов остался.

Алан взял в руки приглашения.

Он немного корил себя за то, что иногда был слишком резок в высказываниях, все надеялся научиться сначала думать, а потом говорить. Приглашения и впрямь хороши, но Алан не мог признаться в этом слуге, иначе получалось, что он признавал его правоту и считался с его мнением.

Алан все чаще ловил себя на мысли, что Дамиан становился для него не просто какой-нибудь прислугой, а тем, к чьим советам можно и нужно прислушиваться. Желание Дамиана довести все до совершенства, в общем-то, никому не вредило.

Подросток видел, что Дамиан бережно относился ко всему, он обходителен и с самим господином, пусть и периодически выходил из себя, что тоже получалось весьма аккуратно, без настоящего желания сделать больно.

Глубоко внутри Алан надеялся на то, что подросток для Дамиана не просто беспомощный кусок мяса в инвалидном кресле.

∞

Смартфон завибрировал. Олави достал из кармана телефон. Юноша сидел на скамье недалеко от дома, где жил Дамиан.

Сообщение от Шимуса.

«Надеюсь, что с тобой всё хорошо. Возвращайся скорее с новыми глазами»

Олави невольно усмехнулся, откинулся на спинку скамьи, запрокинул голову назад. По небу медленно проплывали серые облака. С одной стороны Олави был крайне доволен собой, ему удалось отыскать Дамиана. С другой стороны возникла новая проблема, о которой он даже не подозревал раньше. Старый приятель не хотел возвращаться, не хотел видеть Олави.

Видеть.

Олави думал, что вернись он в прошлое, то предпочел бы тоже остаться без пальцев. Без глаз жить куда проблематичней. Да, его настоящие время от времени заменялись глазами тех, кто в той или иной степени имел точки соприкосновения с мирами, невидимыми среднестатистическому обывателю. А без этого разглядеть в толпе кого-то вроде самого Олави или Дамиана очень сложно. Чувствовать мало, вокруг слишком много балансирующих на гранях. Простого паразита, достаточно крупного, можно принять за своего. К тому же, Дамиан, живя среди людей, научился подстраиваться под человеческую энергетику. Хотя глаза, отобранные у тех, кто видел мертвецов и прочих скитающихся, не могли показать Дамиана во всей красе. Будь настоящие глаза при Олави, юноша разглядел бы истинный облик приятеля. И самый главный минус — срок использования у позаимствованных «окуляров» ничтожно мал. Редко попадались такие, которые служили дольше месяца. Если заимствовались совсем слабые, то Олави начинал слепнуть через неделю и нужно было искать замену.

Возвращаться без Дамиана нельзя.

Необходимо что-то придумать такое, чтобы Дамиан сам умолял вернуться. Олави снова усмехнулся. Нет, Дамиан не станет умолять. Ни при каких условиях.

Юноша часто-часто заморгал от внезапно появившегося дискомфорта. Будто под веки насыпали нагретого песка. Плохо дело. Если глаза и недели не протянули, то донор был совсем никакой.

Олави вновь перечитал сообщение Шимуса. Буквы расплывались и даже при должной фокусировке не хотели выстраиваться ровным рядом. Юноша прикрыл веки, помассировал пальцами. Вроде стало немного лучше. Прежние глаза прослужили хотя бы две с половиной недели.

Перед Шимусом Олави приходилось надевать солнцезащитные очки и изображать неуклюжего слепого, исследующего окружающий мир с помощью трости. Юноша вздохнул. Новые глаза придется искать самостоятельно и в сжатые сроки, доверяться старухе Краснолис больше не хотелось. Олави вспомнил про подростка в инвалидном кресле, который был вместе с Дамианом.

Кажется, Олави знал, как помочь Дамиану решиться пойти с ним. Нужно только разорвать договор.

2

— Шимус, тут к тебе кто-то пришел, — вкрадчиво сказала Лайла, заглянув в закуток, где он обычно работал. — Говорит, что ты его хороший друг и хочет увидеться с тобой немедленно.

Парень поднял глаза на явно смущенную блондинку. Ее щеки заливал румянец, а руки, прижимавшие к груди стопку эскизов, дрожали.

— Как зовут? — Шимус нахмурился. Все его знакомые знали, что он не особенно любил принимать гостей в рабочем пространстве. Лайла мотнула головой.

— Он ждет в комнате с коробками, если что.

Она произнесла эти слова со странным придыханием.

— Спасибо, Лайла.

Девушка кивнула, поспешила к своему столу. Шимус задумчиво посмотрел ей вслед, глядя на то, как она плавно покачивала бедрами. Он отложил в сторону карандаш, бросил беспокойный взгляд на дворик за окном. Шимус специально расположил свой стол так, чтобы в любое время года можно было любоваться деревьями и цветами, которые нередко высаживал сам. Считал, что это неплохо отвлекало, если в голове роилось чересчур много мыслей. Запах земли, свежий воздух, голоса птиц, для которых на деревьях приделали кормушки. Под деревьями — небольшие скамейки, где собиралась вся крохотная семья маленькой мастерской по изготовлению обуви и кожаных изделий. Мастерская, перешедшая от отца, по меркам города была совсем крохотной, однако Шимус невероятно гордился тем, что к нему выстраивалась огромная очередь на несколько месяцев вперед за изящными сумками, вместительными и удобными рюкзаками, ботинками невероятной красоты. В мастерской имелась комната с коробками (там хранились готовые изделия), офис, где создавались эскизы и, собственно, помещение, где эскизы становились будущими предметами гардероба заказчиков.

Каково же было изумление Шимуса, когда он увидел Олави, с любопытством разглядывавшего недавний заказ, для которого готовилась упаковка. Чудесные ботинки из кожи морского ската. Серо-серебристые, на миниатюрную ступню.

Когда Олави поднес руку, чтобы потрогать ботинки, Шимус его окликнул:

— Пожалуйста, не надо.

Олави обернулся. На его губах — ласковая улыбка.

— Привет, дружище.

Шимус подошел вплотную, рассматривая его глаза.

— Мне думалось, что операция и процесс восстановления — дело не быстрое.

Олави положил руки ему на плечи. Шимус закусил нижнюю губу.

— Почему они карие?

Он смотрел на белое лицо Олави, которое при освещении в комнате казалось синюшным.

— Как так вышло? — Шимусу стало очень некомфортно стоять так близко к Олави, хотя раньше касания и близость не напрягали. Его захлестнула волна непонятной тревоги, которой не бывало раньше в присутствии приятеля. Тревога усиливалась еще тем, что Олави уехал вчера утром, оставив после своего ухода лишь сухую записку.

— Чудеса современной медицины, — Олави чуть сжал пальцы. Шимус убрал его руки, сделал несколько шагов назад.

— Какие бы чудеса медицина не демонстрировала, я еще ни разу не слышал о случаях изменения цвета после операции по восстановлению зрения.

Сердце бешено стучало. Внезапно Олави уже не казался ему хрупким юношей, который нуждался в помощи и оттого Шимусу делалось еще страшнее. Внутри все сжалось. Он напрягся. Голос в голове умолял убегать, а ноги застыли, не желая двигаться.

— Все прошло не так хорошо, как хотелось бы, — Олави снова подступил к нему. Шимус разглядел желтоватые склеры глаз.

— И потому я пришел к тебе. Ты — мой единственный друг, на которого я могу положиться.

У Шимуса защемило сердце. Олави сказал это с такой болью, что его душа наполнилась желанием помочь во что бы то ни стало.

— Но не думай, что я прошу безвозмездной помощи.

Шимус непонимающе смотрел на него.

— Взамен я обещаю, что мертвецов ты больше никогда не увидишь.

Олави поднес обе руки к своему лицу и мгновение спустя карие глаза оказались в ладонях. Шимусу захотелось заорать, но крик застрял в горле. Он развернулся и быстрым шагом направился к двери, дернул за ручку. Заперто. Шимуса прошиб холодный пот. Он совершенно точно не запирал ее. Да и как? Ключами обычно заведовала Лайла.

Тонкие руки, с непонятно откуда взявшейся в них силой, развернули Шимуса от двери. Удивительно, но то, как Олави забрал его глаза, он почти не почувствовал. Боль пришла потом, когда пришло и осознание. Свет померк, по щекам потекло что-то горячее. Он невольно осел на пол, тяжело задышал.

— Что же это… — просипел Шимус, а потом закричал. Олави удовлетворенно выдохнул.

— Прекрасные глаза, — прошептал он, осматриваясь по сторонам. Вытер руки о куртку, склонился над Шимусом. Можно, конечно, забрать и жизнь, однако это ни к чему.

Олави заставил несчастного подняться на ноги, осторожно придерживая под руку, сделал шаг назад. Комната, еще недавно, чистая и светлая, наполненная коробками и свертками, перекинулась мрачной, обшарпанной каморкой. Тень, до этого что-то мирно жующая в углу, издала недовольный визг при виде Олави и скрылась из виду, просочившись сквозь стену, оставив после себя части своего пиршества — какие-то ошметки в неприятной жиже. Услышав визг, Шимус дернулся.

— Нечасто в полусвете люди остаются, — пробормотал Олави. — Ну, ничего, раз тебе нечем видеть, то и бояться ничего не придется. На слух все тут не такие жуткие, как на вид.

Олави усадил воющего Шимуса обратно на пол.

— Никуда не уходи только.

В полусвете Олави выглядел гораздо выше. Кожа стала перламутровым мрамором, а волосы, удлинившиеся до самой земли, смотрелись черным густым дымом, тягучим, словно патока. Ему даже было немного жаль, что Шимус не имел возможности увидеть его настоящим. Шаг вперед и комната вернулась к прежнему виду. Только Шимуса в ней уже не было.

∞

— Его зовут Алан, а не Адам, — Дамиан нависал над стремительно уменьшающимся в размерах менеджером. Перед слугой лежала стопка приглашений, отпечатанных на плотной бумаге бежевого цвета. Все в этих карточках было замечательно, за исключением того, что имя виновника торжества указано совершенно иное. Фотография оплошности уже сделана и Дамиан убирал смартфон в карман.

— Право слово, существуют блокноты, письменные принадлежности. Если не в блокноте, то почему нельзя было записать необходимое у себя на лбу? — Дамиан злился, но старался сохранять спокойный тон, пусть это и становилось сложнее.

До празднования оставалось всего ничего, однако он не учел, что если сам Дамиан делал все безупречно, то другие не могли похвастаться таким умением. К тому же, чем меньше времени оставалось до важного события, тем больше укреплялось странное предчувствие приближающегося провала. Менеджер моргал, вжимая голову в плечи, будто ожидая удара.

— Прошу вас…

Его смартфон ожил и пополз по столу от вибрации. Дамиан плотоядно оскалился.

— Это ваш?

— Мой, — кивнул менеджер. Рыхлотелый мужичок, втиснувшийся в костюм явно меньше по размеру.

— Зачем он вам, если даже заметками не пользуетесь?

— Как же, пользуюсь.

Дамиан взял одно приглашение и поднес к лицу менеджера.

— Не пользуетесь.

Слуга скрипнул зубами, постучал пальцами по столу. Они снова зудели, как тогда, при встрече с Олави. Менеджер смиренно молчал, поджав губы и вперив глаза в столешницу. Гнев понемногу отступал, Дамиан прекрасно понимал, что злиться на тугоумое существо слишком расточительно.

— Ну? — Дамиан поглядывал на часы за спиной менеджера, затем бросил взгляд на свои. Ему нужно забрать подарок для Алана.

— Мы все исправим сегодня, уверяем вас! — проблеял менеджер. Ему почему-то показалось, что в той злой улыбке промелькнули острые клыки.

— Конечно, исправите, — проклокотал Дамиан. — Другого я и не жду. И не сегодня, сегодня — понятие весьма растяжимое. Сейчас, сию же минуту начнете.

Менеджер кивал после каждого слова, пытаясь выдавить из себя понимающую улыбку.

— Почему вы еще здесь, если вы меня слышите?

Мужчина подпрыгнул на месте и, рассыпаясь в извинениях, засеменил куда-то по длинному коридору. Дамиан сцепил зубы, направился к выходу. Алан ожидал его в машине.

— Ну? — спросил подросток, когда слуга сел на место водителя. Дамиан открыл нужную фотографию в галерее и без слов показал ее Алану, повернувшись назад. Юный господин издал смешок.

— Что будем делать?

— Вечером заберу исправленные.

Алан приподнял брови.

— Ого, неужели ты настолько хорошо умеешь убеждать? Почему-то со мной такое редко работает. Или они трусы и просто испугались твоей перекошенной от злости рожи?

— Я показал ваше фото, — Дамиан повернул ключ в замке зажигания. — Все решилось само собой.

— Рот закрой, — пробубнил Алан, отворачиваясь к окну и пристегивая ремень безопасности.

Через некоторое время Дамиан припарковался перед мастерской, где его дожидался готовый подарок. Слуга подумал, что исходя из традиций человеческого мира, господину было бы приятно получить что-то и от него, пусть Алан может и не подать виду.

— Зачем остановился? — Алан удивленно смотрел на здание мастерской с неброской вывеской.

— Пожалуйста, подождите меня немного. Нужно кое-что забрать, — Дамиан отстегнул ремень, заглушил мотор. Алан хитро сощурился.

— Что забрать?

Дамиан вышел из машины, оставив вопрос без ответа.

В мастерской его встретила заплаканная Лайла, девушка, с которой он обсуждал детали заказа. Он помнил ее аккуратную прическу, с какой она предстала перед ним в прошлый раз. Сейчас же на голове творился беспорядок, как, вероятно, и внутри головы.

— Здравствуйте, — глухо произнесла Лайла, издав всхлип.

— Добрый день, — ласково сказал Дамиан. — мМне пришло сообщение, что заказ готов.

Лайла закивала, судорожно вздохнув. Она терла нос, запускала руки в волосы. Слуга старался улыбаться как можно добродушнее, но после визита в типографию он настраивался на худшее. Девушка куда-то ушла, предложив ему присесть на кресло возле одного из столов напротив окна в ухоженный дворик. Через несколько минут Лайла принесла Дамиану черный бумажный пакет. Слуга достал из него темно-синюю коробку с логотипом мастерской.

— О, вы учли мои пожелания, — он был приятно удивлен.

— Да, мы обычно пакуем в коричневые, — всхлипнула Лайла. Дамиан открыл коробку, развернул шуршащую бумагу того же глубокого синего оттенка.

— Знаю, потому и попросил избавить меня от кошмарного цвета.

Лайла ничего не ответила, лишь украдкой вытерла выступившие слезы рукавом. Она разглядывала Дамиана, пока тот был всецело занят ботинками.

— Что ж, вполне неплохо, — он завернул их, накрыл крышкой, полез в карман за кошельком — оплачена только половина стоимости. Приняв деньги, девушка сначала долго всматривалась в купюры.

— Все в порядке? — поинтересовался Дамиан. Лайла кивнула.

Получив сдачу и чек, слуга вышел из мастерской. На его удачу, Алан не смотрел в окно автомобиля, он был всецело поглощен чем-то на экране планшета. Дамиан быстрым шагом дошел до багажника, куда и спрятал подарок. Едва он открыл дверь машины, как Алан, не поднимая глаз протянул:

— Я знаю, что ты приготовил для меня подарок.

Дамиан даже бровью не повел.

— С чего вы взяли?

Алан пододвинулся поближе к водительскому креслу.

— Кого угодно можешь обманывать, но меня тебе не провести, — глаза Алана горели, а сам он светился от радости. Дамиан повернулся к нему. По бесстрастному лицу сложно было понять прав ли Алан. Конечно, он прав, но нельзя портить сюрприз.

— Вас, как раз-таки, обмануть совсем несложно, — Дамиан усмехнулся. — Вы думали, что мы весь день будем заниматься приготовлениями к празднику. Но вместо этого мы отправляемся в книжный, чтобы купить дополнительную литературу для ваших занятий по истории.

Алан сморщился.

— Да брось, что за ерунда! Зачем ты прицепился ко мне с учебой, неужели тебе самому вот это все не лень делать?

— Господин, вы забываете с кем разговариваете о лени, — Дамиан откинул волосы со лба. — В моей природе она просто не заложена.

— Круто, тогда ты идеален, — Алан нервно щелкнул пальцами. — Ты говорил, что я пренебрегаю твоим временем. Разве это не то же самое? Неужели вдалбливание информации, которая не очень-то пригодится мне в будущем, учитывая мое физическое состояние, финансовые возможности и само желание на все забить, ты не расцениваешь как пустую трату наиболее ценного ресурса, даже для тебя?

Дамиан повернул ключ в замке зажигания.

— Хорошая попытка, но нет.

Алан ругнулся, бросив планшет на сиденье.

∞

Когда со всеми делами было покончено, когда книги по истории куплены и приглашения теперь лежали на письменном столе Дамиана, когда прошел поздний ужин и Алан отправился в свою комнату, чтобы помимо книжек для учебы раскидать по кровати новые выпуски комиксов, вытряхнуть из пакетов разные приятные мелочи, захваченные по пути на кассу в книжном, слуга убирал посуду на кухне. Стряхивая с тарелки крошки печенья, Дамиан вдруг вспомнил каким живым огнем загорелись глаза подростка при разговоре о спрятанном подарке. Внутри Дамиана поселилось странное ощущение. Он помотал головой, прогоняя мысли, что ему будет приятно вручать коробку с ботинками. Да, вероятно, Алан может расценить такой подарок как издевательство, но зная о его любви к красивой обуви, даже за неимением возможности в ней погулять, Дамиан склонялся к мысли, что подарок весьма и весьма понравится.

Слуга протер стол, выключил воду. Потушив свет на кухне и миновав спальню Алана, который увлеченно смотрел обучающее видео по рисованию акварелью (он уже несколько недель не мог избавиться от навязчивой идеи научиться ею рисовать), Дамиан направился в свою комнату. Мягко прикрыл дверь, включил настольную лампу. Взгляд скользнул по аккуратно сложенным приглашениям, по шуршащему пакету, в котором лежали его личные кисти и краски. Алан не умолкая болтал за завтраками про акварель, Дамиан и не удержался. Не все же время заниматься одной лишь уборкой.

Надо отдать должное Алану. Чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее менялся Дамиан. Раньше он мог отпустить какую-то колкость в сторону Алана и ничего не почувствовать, теперь размышлял не был ли он слишком груб. Стоя под обжигающе горячим душем, почти кипятком льющимся по телу, Дамиан прикрывал глаза, представляя что случится, если он последует за Олави и вернется туда.

∞

Хексы прибывали на кораблях, которые медленно заходили в гавань. Хексы сходили с кораблей, кланялись шпилям турмалиновых башен.

— Дувеса, — молвили прибывшие с благоговением, а их глаза вспыхивали желтым. Так называли полулегендарное островное государство, чьи турмалиновые башни пронзали вечно темно-синие небеса. По небесам беспрестанно катились черные, золотые, серебряные и белые луны. Когда одна из них гасла и обрушивалась в море, то на ее месте появлялась новая. Та, что падала в море, использовалась жителями Дувесы для ювелирных изделий. Нередко в море падали и звезды. Найти звезду у хекс считалось признаком успеха во всех начинаниях, потому они бродили по побережью, в надежде отыскать звезды, которые хексы использовали для создания амулетов и зелий, верили, что станут удачливее. Говорили, что хексы променяли всю свою удачу, чтобы варить самые страшные яды.

На каменных лестницах, уходящих в глубокие воды, собирался морской народ. Они славили луны в своих песнях, воздевали руки к темным небесам, утаскивали гостей Дувесы на дно и перегрызали им глотки острыми зубами, похожими на длинные иглы. Впрочем, и сам морской народец рисковал стать добычей и оказаться на столе в качестве лакомства, а чешуей со своих хвостов украсить серьги или медальоны.

Разговаривать с приезжими Дамиан не любил, ему казалось, что они насквозь пропахли крепким табаком, которым забивали длинные трубки. Пропахли травами и маслами, которыми натирали тела. Приезжие кутались в теплые балахоны, слонялись по узким улочкам, мощеным черным кварцем. В Дувесе было достаточно холодно, потому без теплых вещей находиться там невозможно. Вопреки всем историям про хекс, они были как красивы, так и безобразны, однако, чем уродливее хекса, тем сильнее будут ее зелья и проклятия. Хексы сами-то не сильно желали общаться с такими, как Дамиан — Неспящими, коренным населением Дувесы. Зато им вполне хорошо беседовалось с себе подобными.

Хексы прибывали и для того, чтобы посетить ярмарки, на которых торговали украшениями из драгоценных камней. Самым ожидаемым событием был Костяной базар, когда продавали костяные кольца, гребни, броши, заколки и разнообразные кинжалы. Если брать в расчет человеческое летоисчисление, то у желающих была неделя, чтобы разжиться необычными украшениями. Проблема заключалась в ценах. В Дувесе деньги теряли свою ценность, потому что Неспящие использовали систему бартера. Хочешь получить что-то — отдай равнозначное по ценности.

Среди желающих раздобыть костяные вещицы ходил слух, что украшения несли в себе некую силу, которая помогали преодолевать трудности. Кольца раскупали в первый же день. Правда, для приезжих существовала и определенная опасность, потому что костяных дел мастера не работали с металлами, а кости брать где-то нужно.

Дувесой правил Туомо, которого отцы, создавшие Неспящих, поставили во главе всех остальных. С ним Дамиан был знаком очень хорошо — он занимал почетное место у трона, будучи советником.

Туомо выглядел и как мужчина, и как женщина одновременно, однако его голос был все же мужским. Те, кто спал с ним, потом рассказывали, что и раздевшись, Туомо представал перед любовницами мужчиной. Однако Дамиан лишь ухмылялся. Туомо был оборотнем и представал в той форме, которая ему казалась подходящей. Обнажи его мужчина, увидел бы под одеждой женское тело. Или мужское, зависело от предпочтений.

Настоящего Туомо почти никто не знал, его лицо практически всегда было скрыто за завесой тонких серебряных нитей, крепящихся к ободку на голове. Нити украшены небольшими жемчужинами, которые при ходьбе тихонько постукивали. Дамиан любил раздвинуть нити, чтобы марево бесконечно сменяющихся лиц замерло, выдав истинный облик. Он слышал, что такой способностью обладали только те, чьи тела создавались из мягких металлов. Потому сам Дамиан, сотворенный из турмалина, как и практически все остальное в городе, немного завидовал такому умению.

Отцы нарекли Туомо старшим братом Олави, хотя если их поставить рядом и сравнить, то едва ли что-то указало бы на даже отдаленное родство. Туомо отлили из темной меди, а вместо глаз подарили ему бериллы. Олави же высекали из мрамора, глазами служили два желтых алмаза. И только цветом волос чернее самой темной ночи они походили друг на друга.

Дамиан часто бывал в доме Туомо, который больше походил на храм, чем на обыкновенный дом. В отличие от всех жилищ в городе, обиталище Туомо было сложено из белого агата. Комнат не слишком-то много, да много и не требовалось. Самой большой из них являлась та, где принимали важных гостей и приходящий мог решить свои проблемы. Даже не комната, целый зал, чьи потолочные своды, подпираемые колоннами, терялись в вышине.

В одной из комнат на втором этаже, имелся небольшой балкон, на котором Туомо, Олави и Дамиан могли беседовать, наблюдая за городом, утопающим в огнях, и морем, переливающимся под светом лун. К беседе приглашались приближенные Туомо, игци, если разговор подразумевал что-то, имевшее значение для благоустройства Дувесы. Если беседа носила больше развлекательный характер, то на балконе могли присутствовать те, с кем Туомо затем уединялся в спальне. И тем, кто был достоин, Туомо показывал свое настоящее лицо. Чаще всего показывал Дамиану. Туомо отчего-то жаждал его внимания, с нежностью наблюдал за каждым движением, ласково целовал в лоб и обнимал, обвивая тонкими руками шею.

— А что же твои любовники? — спрашивал Дамиан, когда Туомо снимал с головы ободок и серебряные нити обнажали приятное лицо с изящными чертами. — Неужели они достойны?

— Конечно, — кивал Туомо, водружая головной убор на край стола. — Ведь я сам выбрал с кем делить постель.

— И я достоин? — шутливо спрашивал Дамиан, прекрасно зная ответ.

— Как никто другой, — Туомо смотрел на Дамиана с обожанием, пока тот игрался с маской, то надевал ее, то снимал. Он бы променял всех своих любовников и любовниц только лишь на то, чтобы иметь возможность вот так сидеть и рассматривать советника. Сердце замирало в груди, невыносимая нега разливалась по телу, но к ней добавлялась и мучительная боль: Дамиан никогда бы его не полюбил. Потому Туомо молча улыбался и гладил Дамиана по волосам, довольствуясь малым. Олави, который в свою очередь хотел занять место Дамиана, сгорал от ревности и зависти, сидя у ног Туомо и пытаясь обратить на себя внимание.

На круглом столе из горного хрусталя обычно стоял кувшин с тягучим майре, больше похожим на густой-прегустой дым. Для человека жидкость обладала вкусом, отдаленно напоминавшим малину, грушу или же сладкое яблоко. Для Неспящих это было что-то вроде повседневного напитка, вроде чая или кофе для людей. Майре готовили из плодов Изгара и дождевой воды. В майре иногда добавляли сюгор, напиток, по цвету похожий на разбавленное молоко, за тем лишь исключением, что он имел жемчужно-перламутровый отблеск. Его делали из перемолотых звезд, дождевой воды и все тех же изгарских фруктов. Сюгор пьянил, и был весьма терпким, скажем, как недозрелые плоды хурмы. Очень часто на стол подавали кугот, крепкий напиток темно-красного оттенка, напоминающий виски, только с солоноватым привкусом. Кугот варили на костях, забродивших изгарских плодах и морской воде. На блюдах лежали и сами плоды Изгара, фрукты округлой формы алого цвета с мякотью такого же оттенка. Сладкие и сочные. Упругие, немного мягковатые. Плоды Изгара привозились из уединенного местечка на границе миров, где росли деревья с янтарной корой. С них-то и собирали угощение. Люди, случайно попавшие в то место, называли деревья душдревами, считая, что съешь хоть один плод и станешь самым счастливым во всей вселенной, душа петь начинает. Только вот для рода человеческого плоды ядовиты. Посадить такие деревья в Дувесе было невозможно из-за отсутствия солнечного света и крайне неплодородной почвы. В Изгаре же солнце имелось, а еще там был зверь, который однажды съел одно из солнц Нортгара, который после этого превратился в мир снега и льда. Зверь этот выглядел как огромный белый пес с золотыми крыльями. Его страстно желал заполучить Туомо в свою коллекцию, которую он собирал из невиданных существ, что очень не нравилось Дамиану. Кому захотелось бы сидеть в клетке, просто из-за чьей-то прихоти?

Нередко на столе было сладкое мясо, гарба, плоть морского народа. Особенно сладкой считалась плоть детенышей, но поймать их было в разы сложнее, чем взрослых особей из-за ловкости и небольших размеров. Все, что находилось на столе, было там лишь для удовольствия, ведь Неспящие не нуждались в пище, как и во сне. Ведь Неспящие призваны уничтожить все миры и начать с чистого листа, пробудив ошдаирнай, Верховных, которые отправились на покой.

Дамиан смотрелся в запотевшее зеркало, опираясь на края раковины. Темные кисти, уродливые ногти. Молодой человек усмехнулся. Его еще никогда так это не заботило. Он протянул руку, протер зеркало.

Когда Дамиан жил в Дувесе, он носил длинные волосы, заплетал их в тугую косу. Олави пребывал в восторге от цвета волос Дамиана и часто просил распустить косу, чтобы вплести в нее ленты или нити, унизанные бусинами. Олави не любил свой цвет волос, который казался ему до отвращения грязным. Пока Олави игрался с косой Дамиана, тот читал вслух что-нибудь из новых книг, купленных в Арур, районе книготорговцев в Дувесе. Сереброволосого всегда занимали языки, потому он часто отлучался и бродил по мирам, изучая новые. Многие Неспящие разделяли его страсть. Многие, но не Олави и Туомо. Им хватало общего наречия, на котором общались выходцы из близлежащих местностей, и языка даирнай, гогтота.

Олави больше всего любил слушать сказки, которые книгоделы собирали в своих путешествиях, Туомо любил слушать голос Дамиана и ему было неважно что именно он рассказывал. Туомо не раз говорил, что Дамиану стоило перебраться в его дом, чтобы наслаждаться голосом бесконечно. Голос успокаивал, погружал в приятное состояние, похожее на дрему. Дамиан не соглашался, потому как искренне любил свой небольшой дом, до отказа забитый книгами. И пусть он поддерживал дружеские отношения с братьями, но больше ценил одиночество. Дамиан заводил связи с особями мужского и женского пола для развлечения и удовольствия, только не торопился выбирать себе пару и Туомо поддерживал его в этом, радуясь возможности побыть с ним подольше.

— Зачем это нужно, ума не приложу, — искренне удивлялся он. — Есть вещи и поинтереснее.

Олави такого мнения не разделял, он втайне надеялся на то, что у него-то как раз пара появится. Он часто приходил к Дамиану, чтобы получить утешение, в котором нуждался после неудачных встреч с потенциальными возлюбленными. Олави не мог полностью довериться старшему брату, поскольку того мало занимали чужие проблемы. И младший желал Дамиана себе в братья, ведь с ним было куда интереснее и спокойнее, он не осуждал, не позволял обидных шуток.

Все изменилось, когда зверя, которого так жаждал заполучить Туомо, поймали. Не то, чтобы поймать его было слишком сложно, но опасно. О возвращении охотников возвестил свирепый рев. Когда по Дувесе везли клетку с отловленным зверем, город впервые озарился солнечным светом. Хотя бы на недолгое время. Пес выл и метался, заглядывая в лицо каждого, кто собрался вокруг, чтобы посмотреть на него. Шепот, повсюду шепот. Дамиан шагнул вперед, желая разглядеть пса как следует, однако Олави ухватил советника за рукав мантии.

— Идем, — обеспокоенно сказал он.

— В чем дело? — спросил Дамиан, все еще не отводя взгляда от зверя. — Это не может подождать?

Олави отрицательно покачал головой, крепко-накрепко вцепившись в его руку. Дамиан послушался, последовал за ним. Но сделав несколько шагов, он все еще поворачивался, чтобы посмотреть на удаляющуюся клетку. Олави тащил его к дому Туомо, в то время как Дамиан пытался сообразить что могло произойти такого срочного.

Туомо, восседавший на одном из кресел в зале для приема гостей, почему-то облачился в свой лучший наряд.

— Замечательно, — произнес он, встав на ноги.

— В чем дело? — поинтересовался Дамиан, переводя взгляд с Туомо на Олави и обратно.

— С минуты на минуту нас навестят важные гости. И мы первые, к кому они заявятся за долгое время, — Туомо успел спрятать лицо за привычной завесой. — Изгарцы. Никогда их не видел.

Дамиан приблизился вплотную, Туомо завороженно замер, сначала посмотрев в глаза советнику, затем опустив взгляд на губы. Дамиан щелкнул пальцем по бусинам на завесе, отчего Туомо дернулся.

— Чего они хотят? — спросил советник.

Олави сжал губы так, что они превратились в тонкую нить, но тут распахнулись входные двери и его выражение лица изменилось.

Они двигались так плавно, будто ноги их не касались пола. В белых просторных одеждах, тянущихся за ними туманом. Наверное, одежды и были самим туманом, тяжелым и влажным, таким, который покрывал воды моря, стелился по побережью мягким одеялом. Воцарилась тишина, и в этой тишине гости медленно двигались по направлению к замершей троице. Фигуры процессии множились в отражении пола. Лица были скрыты такими же масками, одна из которых прятала лицо Туомо. Лишь вместо бусин их маски украшали прозрачные камни, отбрасывавшие блики на колонны и стены.

— Мне кажется, что ничем хорошим это не кончится, — шепотом сообщил Олави, но Туомо лишь цыкнул на младшего. Дамиан молча любовался пришедшими, хотя и его обуяла тревога. Пятеро. На груди каждого тяжелый кулон в виде солнца. Гости поравнялись с Туомо, сделавшего шаг им навстречу.

— Приветствую вас в моем скромном жилище, — он отвесил им легкий поклон и гости учтиво на него ответили, склонив головы. Дамиану показалось, что за нитями при поклоне проскользнуло точно такое же марево бесчетных лиц. От взгляда Туомо это тоже не укрылось.

— Мы с вами так похожи!

— Похожи, — сказал один из гостей, стоявший чуть впереди.

— Похожи, — подхватил тихий хор голосов, — похожи, похожи, похожи…

Голоса то становились громче, то вовсе смолкали, переливались звоном серебряных колокольчиков, шуршали страницами книг. Туомо в замешательстве смотрел на гостей, склонивших головы набок. Олави в недоумении взглянул на Дамиана.

— Безмерно рады встрече, — тот вышел вперед и тоже поклонился.

— Рады, — отозвалось эхом, — рады, рады…

Будто у них было множество голосов, вторящих словам Дамиана, которые сливались в один, тут же распадаясь обратно.

— Может быть, вы желаете чем-нибудь угоститься? — Туомо говорил сладко, как если бы он общался с хорошенькой девушкой. Тот, что стоял чуть впереди, жестом показал, что угощение не требуется. На его длинных белых пальцах красовались костяные кольца.

— Тогда чем могу быть полезен? — голос Туомо чуть изменился. Дамиан не стал заострять на этом внимания, ведь реакция на отказы для самолюбивого Туомо являлась привычной. Потому он просто смотрел на прибывших. Завораживающая картина. Дамиан, наверное, мог бы вечность наблюдать за гостями. Едва уловимый звон украшений и драгоценных камней, появляющийся при малейшем движении. Блики от камней, лениво ползшие по полу и стенам. Струящиеся подолы одежд, как и длинные волосы, больше напоминавшие золотистый шелк.

— Пойманного зверя следует выпустить на волю, — мягко произнес стоявший перед Туомо. — Ему нельзя жить в клетке, тем более в таком месте, где только лунный свет избавляет от темноты.

— Луны, луны… — пронеслось позади него. Туомо вздернул подбородок. Олави с опаской глядел на старшего брата, зная, что сказанное ему совсем не по нраву.

— Мы готовы дать взамен семена деревьев Изгара, — из левого рукава белые пальцы достали кожаный мешочек. Дамиан приподнял брови. Весьма щедро, пусть и в обмен на диковинку.

— В наших краях изгарские древа не приживаются, — по тону Туомо Дамиан понимал, что его губы искривила усмешка.

— Эти семена другие, они взрастут даже в снежных землях на севере Нортгара, и плоды будут такими же сладкими и сочными, — мешочек был протянут Туомо, однако он не торопился принимать дар. Гость не отнимал руки, продолжая терпеливо ждать. Дамиан посмотрел на правителя.

— Я не желаю отпускать зверя, — молвил Туомо холодным голосом. — Он не принадлежал никому, посему на него могли так же охотиться, как и на остальных животных.

Рука с семенами не дрогнула. Дамиан приблизился к Туомо и прошептал:

— Перестань, предложение достаточно хорошее. Дался тебе этот пес, сотню таких же поймаешь, если не лучше.

Туомо резко повернул к нему голову и Дамиан увидел среди нитей угольно-черное лицо злости с белесыми глазами.

— У нас в дальнейшем могут быть неприятности, — прошептал Дамиан. — Ты сам сказал, что они впервые за долгое время почтили кого-то своим визитом. Давай будем благоразумны и не станем начинать конфликтов, мы здесь не за этим.

— Кажется, наши отцы возложили бремя правления на меня, — отрезал Туомо. — Мне решать как поступать.

Дамиан криво усмехнулся.

— Править не так уж сложно, имея советника, подобного мне. Ты видел человеческих детей? Наверняка видел, раз ходил через полусвет за душами.

Туомо умолк.

— Видел ли ты как они капризны, как упрямы и несговорчивы?

— Прекрати, — пробормотал Туомо, стиснув зубы. Дамиан отступил назад, прекрасно зная, что внутри Туомо все клокотало. Он не терпел никакого сравнения с созданиями, нареченными родом человеческим. Ему было невдомек зачем отцы, шествовавшие от одного мира к другому, создающие и познающие, сотворили этих существ. Единственный прок от них — дуара. Душа, как они сами ее называли. Послаще подов Изгара будет. Уже позже люди начнут отдавать дуару за исполнение своих желаний, а пока ее нередко отбирали силой.

— Зверь останется здесь. Семена оставьте себе, еще пригодятся, — отчеканил Туомо. Мешочек спрятался обратно в рукав. Дамиан скрипнул зубами.

— Как знаете, — снова склонил голову гость.

— Как знаете, — повторили голоса.

— Как знаете, — забилось эхо под сводами зала.

Дамиан прикрыл глаза и отвернулся, не желая видеть, как фигуры в белом направлялись к выходу.

— Знаете… — отзвук голосов вылетел вслед за удаляющейся процессией. Олави стоял, вперив взгляд в пол. Туомо тоже оставил их, произнеся что-то неразборчивое про наглых выскочек и ценность зверя.

— Ничего хорошего это не сулит, — наконец изрек Олави, осмелившись взглянуть на Дамиана. — Туомо разозлился.

— Ты считаешь, что его гнев — самое страшное, что может приключиться? — горько произнес Дамиан, присаживаясь в кресло. Туомо бывал несносен, но справедлив. Ничем другим Дамиан в тот момент не мог оправдать решение правителя. Быть может, Туомо знал куда больше, чем его советник, потому и воспротивился возвращению зверя в привычное место обитания.

— Наши отцы всегда придут на выручку, если произойдет нечто воистину ужасное, — неуверенно пролепетал Олави. Дамиан оперся на подлокотник.

— Наши заботы им неинтересны, Олави. Такие мелочи не волнуют тех, кто из горстки пыли создают миры. Мы не слишком-то далеко ушли в этом от людей. Они молятся и отцам, и другим даирнай, стоя на коленях перед безмолвными статуями, расшибая лоб в усердных прошениях. И все, что они получают в ответ — тишина. Они окропляют кровью себе подобных алтари в надежде привлечь внимание тех, кто давно уже за тысячи лет от них. Докричаться сквозь время сложно.

Олави сел на пол, обхватив руками колени.

— А ты пробовал говорить с отцами?

Дамиан открыл было рот, чтобы ответить, но лишь промолчал. Конечно, пробовал. Отцы даже отвечали, обещали вернуться.

«Скоро, дитя»

И ответ никогда не менялся.

— Нет, — сказал Дамиан.

— Я пробовал, — прошептал Олави. Сверкающие алмазы глаз обжигали Дамиана.

— Был ли ответ?

— Да.

Дамиан подался вперед.

— И что же ты услышал?

Олави поник. Наверное, услышал то, что заставило пожалеть о своем обращении.

— Голос сказал, что придет за всеми нами. Страшный голос. Когда я только появился, отцы часто говорили со мной. Но этого голоса я никогда не знал.

Дамиан нахмурился. Он присел возле юноши на пол, положил руку ему на плечо.

— С тобой ничего не случится.

Олави рассмеялся.

— Хотелось бы верить.

Дамиан легонько щелкнул Олави по острому подбородку.

С того момента, как поймали зверя, Дамиан не мог найти себе места. То, что диковинный пес постоянно метался в клетке, не давало покоя. Метались и другие, но их стенания Дамиан не слышал. Зверь звал его к себе. Помимо всего прочего у Дамиана перед глазами еще стояла картина с протянутым мешочком семян. Белые пальцы, держащие его, почему-то всегда дрожали, когда он вспоминал о встрече с гостями в белом.

Когда в очередной раз Дамиан пришел в дом Туомо, Олави сказал, что его брат отправился по делам. Поговорив на привычном месте с Олави за чашкой майре, Дамиан решил не возвращаться домой, а удовлетворить свое желание полюбоваться зверем. Туомо никого не подпускал к клеткам, считая пленных существ своей собственностью, живой игрушкой, как прежде считал таковыми бывших любовников и любовниц. И, скорее всего, также думал про брата и самого Дамиана, у которого начинала раскалываться голова от воя пса. Клетка, хоть и оказалась просторной, все равно оставалась клеткой. Ее разместили в башне, недалеко от дома Туомо. Игци, правда, там не оказалось. Дамиана это даже огорчило и позабавило одновременно. Получается, что единственные во всем городе, интересовавшиеся диковинкой, были он и Туомо.

Едва Дамиан подошел к клетке поближе, пес, до этого смиренно лежавший на полу, положив голову на огромные лапы, встрепенулся, испуганно заскулил.

— Тише, тише, — Дамиан протянул руку сквозь прутья. Зверь непонимающе уставился на раскрытую ладонь, осторожно приблизился, прекратив скулить. Понюхал. Наморщил нос.

— Да, я знаю, что мой запах резковат, — Дамиан улыбнулся. Зверь недоверчиво глазел на него, однако страх сменился любопытством.

— Незадача, — Дамиан увидел, что пол клетки устилали выпавшие перья. Они больше не сверкали, стали серыми, словно пепел. Пес тоже посмотрел на них, тяжело вздохнул.

— Да, тебе не идет на пользу пребывание в Дувесе, — Дамиан все еще тянул руку, выжидая, что пес привыкнет. — Как и мне, наверное.

Зверь не то чихнул, не то издал смешок.

Он снова понюхал руку Дамиана и позволил погладить себя по носу, отчего по телу разлилось неведомое до этого тепло. Дамиану действительно не слишком нравилось в Дувесе, но он не хотел куда-то уходить, поскольку здесь был Олави. Советник жалел юнца, не хотел оставлять его один на один с Туомо.

Дамиан выломал прутья так, чтобы зверь смог протиснуться и выбраться из клетки.

— Надеюсь, сможешь добраться до Изгара.

Прежде чем выбежать из башни, зверь внимательно оглядел Дамиана, потерся головой о него, лизнул в щеку. И снова чудесное тепло окатило волной. Дамиан непроизвольно улыбнулся, потрепал зверя по голове. Тепло словно задержалось где-то глубоко внутри, залегло в груди.

Конец ознакомительного фрагмента.