Мозаика

Тьере Рауш

Узрите Нортгар, огромную страну со снежными просторами и суровыми законами правящего Дома Барбарой, где в темноте лесов снуют ползучие тени, где в полусвете блуждают хексы и ануиры, где со смертью можно договориться, где мертвецы живее всех живых!Узрите и отправляйтесь в путешествие, чтобы собрать все фрагменты Мозаики и распутать временные петли! Книга содержит нецензурную брань.

О СЛОМАННЫХ ЛЮДЯХ И ЗВЕРЯХ, БРОДЯЩИХ В ТЕМНОТЕ (НАСТОЯЩЕЕ)

1

В дверь спальни деликатно постучались.

— Алан? — тихо спросила бледная женщина, лежавшая на кровати.

В комнату, где постоянно поддерживалось приглушенное освещение, вошел высокий молодой человек с серебристыми волосами до плеч. В его руках поднос с лекарствами, графином с водой и стаканом.

— Доброе утро, госпожа, — учтиво сказал он, поставил поднос на прикроватную тумбочку, сел на край постели.

Женщина вздохнула, поправила шелковый платок, прикрывавший лысую голову.

— Вряд ли доброе, — сказала она, нахмурившись. — Чем занимается Алан?

— Завтракает, — молодой человек налил воды в стакан, вручил его женщине, затем протянул руку за блистерами с таблетками.

Женщина отрешенно смотрела на слугу.

— Надо бы поскорее вас познакомить, — слабо сказала она.

— Сначала договор, госпожа, — молодой человек выдавил в ладонь несколько глянцевых таблеток. — И не советую затягивать с обдумыванием всех пунктов. Он высыпал таблетки в раскрытую ладонь женщины.

— Уже скоро?

— Со дня на день.

Женщина закинула в рот обезболивающие, запила их водой.

— Тогда пока постарайся не попадаться ему на глаза, — попросила она.

Слуга кивнул.

— Как скажете.

Забрал у женщины стакан, поставил обратно на поднос, бросил мимолетный взгляд на туалетный столик у окна. Флаконы, баночки, пузырьки, склянки. Надо бы все упаковать в коробку.

— Я принесу завтрак через полчаса, — слуга встал с постели, взял поднос, поклонился.

Направился к выходу из спальни, и женщина окликнула:

— Дамиан.

Он замер на месте, повернулся к ней, истощенной и измученной. Впалые щеки, круги под глазами. Лишь сами глаза сверкали живым, пусть и лихорадочным огнем на лице, превращающимся в восковую маску. Женщина вытянула вперед руку, где на бледном запястье темнел ало-фиолетовый кровоподтек от укуса.

— Сейчас.

Стальные глаза слуги полыхнули красным. Он снял перчатки. Дамиан поставил поднос обратно на тумбу. Трепетно и нежно, будто ласковый любовник, взялся за запястье. Несчастной захотелось плакать.

— Мне нужна гарантия того, что когда меня не станет, ты не покинешь Алана до его последнего вздоха.

Дамиан улыбнулся, обнажив острые клыки. Женщина попыталась отдернуть руку, однако молодой человек держал очень крепко.

— Об этом не стоит волноваться.

Он вонзил зубы туда же, куда и неделю назад. Руку обожгло, словно ее опустили в чан с раскаленным железом. Женщина застонала. Кровь капнула на ворс ковра. Дамиан подставил стакан, закатал рукав на левой руке, распорол зубами свое запястье. Черная жидкость, пролившаяся в стакан поверх крови женщины, ударила в нос насыщенным запахом апельсина и корицы. Укус на запястье Дамиана начал затягиваться. Молодой человек опустил палец в стакан, смешал содержимое и оно зашипело.

— Пейте, — Дамиан поднес его к губам женщины.

Она покорно сделала несколько глотков. Жидкость обдала горло огнем, кипятком пронеслась вниз по пищеводу. Затем из стакана отпил Дамиан, наклонился к женщине, поцеловал ее в губы. Глаза слуги горели алым. Глаза женщины тоже стали алыми, но только оттого, что у нее полопались капилляры и кровь залила склеры.

Когда Дамиан отстранился от женщины, она издала тяжелый вздох, чувствуя себя так, будто без остановки пробежала несколько десятков километров. Молодой человек расстегнул рубашку, коснулся рукой своей груди, будто что-то нащупывая, проник пальцами в плоть. Спустя минуту на его ладони, перепачканной в черном, лежал пылающий уголек, который медленно угасал. Дамиан протянул уголек женщине и она с удивлением обнаружила, что это вовсе не уголь. Турмалин грубой огранки.

— Что это? — удивленно округлила глаза женщина, осторожно взяв камень.

— Гарантия, — Дамиан вытер грудь, облизал руку.

Рана затянулась. Женщина рассматривала камень, подслеповато щурясь.

— Отдайте Алану, — Дамиан застегнул рубашку. — Без этого я точно не покину его.

Она прижала руку с камнем к груди, по щекам потекли слезы.

— Можно тебя попросить еще кое о чем? Дамиан с интересом посмотрел на нее.

— Убей меня.

Когда женщина произнесла эти слова, показалось, что она сейчас задохнется: волнение захлестнуло волной, отчего стало трудно дышать. Дамиан оскалился, наклонился к женщине, мягко коснулся ее щеки, вытер слезы.

— Убей, прошу. Пожалуйста, — жалобно выдавила она.

— Неужели Вы не хотите еще немного побыть с сыном?

Женщина разрыдалась. Икая и всхлипывая, вытирала лицо. С каждым движением укушенное запястье причиняло боль, однако эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что точила изнутри.

— Ева, — Дамиан поправил одеяло, сползший платок. Женщина не хотела успокаиваться, яростно мотала головой.

— Ева, — уже громче повторил Дамиан, ухватил ее за подбородок, заставив посмотреть в свои глаза, которые вновь превратились в холодную сталь. — Не просите даирнай о смерти. Вы, люди, ценны для наших праотцов и расстраивать их нельзя.

Женщина сжала камень так сильно, насколько это было возможно.

— Иди.

Дамиан кивнул, взял поднос и покинул комнату.

Вечером Ева попросила всю прислугу собраться в гостиной. Ее туда принес на руках Дамиан — она до последнего не желала пользоваться инвалидным креслом. Молодой человек усадил ее на диван, подложил под поясницу подушки, а ноги укрыл пледом. Сам он встал рядом, заложив руки за спину и превратившись в неподвижную статую. Миниатюрная моложавая женщина в белом фартуке испуганно глазела на бесстрастное лицо Дамиана. Горничная, которая прибиралась в комнатах. За невысокий рост и детское личико повар и водитель прозвали ее Крошкой Бетти. Повар, мистер Джайлс, тучный мужчина с пышной бородой, стоял, уперев руки в бока. Он притворялся, что не замечает Дамиана, однако то и дело поглядывал на него, перекатывая во рту мятную конфету. Кем Дамиан являлся мистер Джайлс не знал, но уже недолюбливал незнакомца. Какой-то частью себя повар, конечно, понимал, что в первую очередь он невзлюбил его из-за безупречного внешнего вида. И отсутствия лишнего веса. Роберта, седеющего водителя, мало заботил непонятно откуда взявшийся франт, его больше беспокоило состояние госпожи Евы. Он переминался с ноги на ногу, до боли сжав кулаки, с замиранием сердца ожидая того, что готовилась объявить женщина.

— К сожалению, нам необходимо расстаться, — почти шепотом сказала Ева, обращаясь ко всем троим. — Я безмерно благодарна вам за те годы, которые вы провели со мной и сыном.

Крошка Бетти ахнула, Роберт расстроенно покачал головой, мистер Джайлс скрестил руки на груди и нахмурился. Госпожа стала совсем не похожа на саму себя. Болезнь поедала ее с жадностью, обгладывая до костей, пригревшись на внутренних органах скользкой змеей.

— Рекомендации вы получите у Дамиана, как и выходное пособие.

Ее губы дрогнули в улыбке.

— Я взяла на себя смелость добавить к нему премию. Надеюсь, вы не против.

Ева смотрела на прислугу и ей становилось страшно от осознания того, что она больше никогда не увидит этих людей, к которым успела привыкнуть за много лет. Останется ли она у них в воспоминаниях слабой и немощной или прежней? Не имеет значения. Пусть просто останется. Все закончилось так быстро, даже не успев толком начаться. Еве хотелось выть от того, что люди не умеют поворачивать время вспять, дабы обрести бессмертие, бесконечно возвращаясь к тем, кого ждешь ты и кто ждет тебя. Сейчас, сидя на диване, глядя на то, как наполнялись слезами глаза Бетти, как хмурился и ворчал Джайлс, на то, как дрожали губы Роберта, ей захотелось вскочить со своего места, сорвать с головы чертов платок и обнаружить, что под ним не лысый череп, а копна кудрявых волос. Подбежать к троице, обхватить, закричать, что это шутка, что все не по-настоящему. Что она проживет еще много долгих лет, будет есть кремовые пирожные Джайлса, радоваться чистоте и уюту, наведенному Бетти, ехать по ночному городу с Робертом.

— А как быть с Аланом? — просипел повар. Ева тяжело вздохнула.

— О нем позаботится Дамиан.

Она произнесла это таким усталым голосом, будто даже говорить для нее было пыткой. Повар кивнул, вроде бы удовлетворившись ответом, но, по сути, ответ не дал ничего. Кем был этот Дамиан? Откуда он появился? Почему его раньше никто не видел?

Дамиан выступил вперед, учтиво поклонился всем троим.

Алан не стал прощаться с прислугой. Высунувшись из своей комнаты, он услышал как мать беседовала с ними в гостиной. Потом, после короткой паузы, донеслись сдавленные рыдания. Бетти не выдержала. Затем раздался голос Роберта, который говорил сумбурно и сбивчиво. Когда Роберт умолк, мистер Джайлс что-то пробурчал и внезапно Алан услышал, как мать засмеялась. Приглушенно, отрывисто, словно стараясь не растрачивать смех понапрасну. Алан решил не дожидаться пока они закончат разговор, вкатился на своем инвалидном кресле обратно в комнату и заперся изнутри. Ему казалось, что если он попрощается, то признает неотвратимое. Подросток не принимал факт маминой болезни. Алан думал, будто отрицание поможет если не излечить маму, то хотя бы оттянуть расставание. Спустя какое-то время в дверь постучались. Алан предпочел сделать вид, что ничего не слышал. Он поднял с пола раскрытую книгу комиксов, положил на тумбочку. Стук повторился снова. Подросток ругнулся, закусил нижнюю губу, подкатился к двери, отпер ее. В комнату заглянул высокий молодой человек в прекрасном костюме темно-серого цвета. Серебристые волосы, собранные в хвост на затылке. Вместе с ним в комнату ворвался свежий запах хрустящей груши, амбры, черного перца и ветивера, однако эти запахи служили плохой маскировкой для других. Они все равно пробивались, хоть и не звучали так отчетливо. Что-то похожее на глинтвейн.

— Зачем так сильно поливаться духами? — Алан воззрился на гостя снизу вверх, жадно рассматривая черты лица, будто пытаясь хорошенько их запомнить.

— Тем более такими удушливыми. Гость улыбнулся.

— Если ты новенький, то предупреждаю сразу — у меня аллергия на многие запахи, — наставительно произнес Алан. — Никакой парфюмерии. И подстригись, бесит, когда у прислуги такие неопрятные патлы.

— Ваша мать желает вас видеть, юный господин, — не терпящим пререканий тоном произнес Дамиан.

Алан сразу как-то уменьшился в размерах, губы задрожали.

Он пересек порог спальни матери и тут же сморщился от резкого запаха лекарств, нот разложения, гнилых фруктов. Дамиан закрыл за ним дверь, мельком посмотрев на худую фигурку, лежавшую на кровати. Оставалось совсем недолго. Он ошибочно подумал, что у Евы в запасе есть еще пара дней. Дамиан остался ждать в коридоре, ожидая, когда женщина позовет его. Алан с болью посмотрел на мать. Она протянула к нему руки, умоляюще взглянула в испуганные глаза. Подросток медленно покатил кресло к постели, опустив голову. На полу, почти под кроватью, стояла какая-то емкость. Кисло-горький запах падали исходил от нее. Алану было невдомек, что мать уже просто не могла есть, но ее тошнило желчью с примесью крови. Юноша неуклюже перебрался из своего кресла на кровать, подобрался поближе к Еве, лег рядом. Страшно касаться, он боялся, что едва дотронется до матери и она рассыпется пылью. Но Ева сама взяла сына за руку, слабо улыбнулась, погладила Алана по волосам. Он уткнулся носом в тощее плечо и с удивлением ощутил тот запах, который пытался перекрыть своими духами напыщенный франт, ожидающий в коридоре. Алан заплакал, хоть и обещал себе, что сдержится. Зачем маме лишний раз расстраиваться?

Ева вытерла слезы с лица сына.

— Пожалуйста, останься, — прошептал он, обхватив руками маму, забыв про осторожность.

Алан думал, что если вцепится покрепче, то никто не сможет ее забрать. Ева прильнула к нему, расцеловала в щеки. Изо рта у нее пахло ацетоном. Самое страшное, что существовало в мире для Евы — покинуть Алана. Будто стоять на перроне, прощаться с любимыми и знать, что уедешь, никогда не вернешься. Смотреть на родные лица из окна поезда, в бессилии кричать им о том, как любишь их, и что вы еще обязательно встретитесь. Но понимать, что это ложь. Поезд, на котором отбывала Ева, никогда не возвращался на станции живых.

— Я никуда и не собираюсь, — Ева зарылась лицом в волосы Алана.

Она жалела, что когда вставал выбор — провести время дома и поужинать с сыном, или отправиться в ресторан с теми, кто может принести больше денег в ее дело, — женщина всегда выбирала второй вариант.

— Хочу тебя получше познакомить кое с кем, — сказала Ева на ухо Алану.

Сын тут же насупился, вжался лицом в острые ключицы, будто ища защиты. Подросток понял, что мать хочет официально представить его тому надушенному идиоту.

— Дамиан.

Едва женщина позвала, как дверь отворилась. Алан приподнялся на локте. Молодой человек с серебристыми волосами подошел к кровати, склонил голову, ожидая указаний. Ева взяла сына за руку.

— Дамиан станет твоим опекуном, когда я уйду.

Алан отдернул руку, исподлобья взглянул на незнакомца, с чьих губ не сходила вежливая улыбка.

— Этого не будет, — резко произнес Алан. Потом закрыл глаза ладонями.

— Ни за что, — прошипел он и прикусил язык. Его губы искривились. Спустя секунду подросток уже вытирал слезы. Ком в горле не давал дышать и Алан делал судорожные вздохи, всхлипывая.

— Уходи, — потребовал он, наконец убрав руки от лица. Дамиан покачал головой. Ева притянула к себе сына, обняла за плечи, едва заметно кивнув Дамиану, мол, иди. Молодой человек вышел из спальни, заодно захватив емкость со рвотой.

— Алан, — шепотом сказала мать, пытаясь заглянуть Алану в глаза. — Послушай меня, пожалуйста.

Сын мотал головой, размазывая слезы по щекам.

— И послушай внимательно, — Ева все же добилась того, чтобы Алан посмотрел на нее.

Она вытащила из кармана домашнего платья черный холодный камень на кожаном шнурке.

— Что это? — Алан нахмурился. Мать накинула шнурок ему на шею.

— Гарантия того, что о тебе позаботятся. Никогда не снимай. Понял?

Алан сжал камень. Кивнул, разглядывая темную матовую поверхность, испещренную трещинами. Они проговорили всю ночь, заснув лишь под утро в объятиях друг друга. Шутили, смеялись, вспоминали то время, когда они жили в большом доме у моря, где росло множество абрикосовых деревьев. Весь золотой берег усыпали сладкие оранжевые плоды. Абрикосы падали в воду, лежали на горячем песке. Алан мог сидеть у воды часами, глядя куда-то вдаль, а потом, сделав все свои дела, Ева присоединялась к нему. Тогда ее голову украшала копна смоляных кудрей и в них шелковой лентой вплетался теплый ветер.

После полудня следующего дня Евы не стало.

∞

Алан заперся в своей спальне, отказывался есть и категорически запрещал Дамиану даже приближаться к комнате. Он смутно догадывался о том, кем являелся новый слуга, которому мать велела приглядывать за ним, и потому предположил, что это существо уберется восвояси, если его игнорировать. Каждый раз, когда Алан различал тихие шаги в коридоре (а слуга ступал едва слышно), внутри него поднималась волна ярости. Дамиан понимал, что если юнец не станет нормально питаться, то, скорее всего, у того начнутся проблемы со здоровьем. Поначалу слуга вежливо стучал в дверь, стоя перед ней с подносом, но каждый раз натыкался на грубую ругань, отчего раздражался. Затем Дамиан стал оставлять поднос за дверью — вдруг Алан проголодается и решит перекусить. Однако нетронутое угощение сердило еще больше, чем брань. В день похорон Дамиан постучался в спальню юного господина, держа в руках свежевыстиранную рубашку и брюки. Тишина. Слуга постучался снова. Ева предупредила, что если он не станет стучать перед тем, как войти, то зарекомендует себя крайне невежливым человеком, хоть Дамиан человеку только подражал. Ответа вновь не последовало. Дамиан взялся за дверную ручку, попробовал открыть дверь. Все еще заперто. Слуга закатил глаза, постучал более настойчиво, поскольку начал терять самообладание.

— Уходи, — раздался голос Алана.

— Я уйду, если Вы откроете, — произнес Дамиан.

Снова тишина, однако слуга совершенно отчетливо мог слышать, как заскрипели шестеренки в мозгу у Алана.

— Чего ты хочешь? — наконец спросил юнец.

Дамиан еле сдержался, чтобы не заскрежетать зубами.

— Вам необходимо одеться, скоро нужно ехать. Тишина. Щелкнул замок на двери.

Дамиан повернул ручку, вошел в спальню и обомлел. Подросток умудрился свалить на пол все коллекционные фигурки, до этого аккуратно расставленные по книжным полкам, вместе с увесистыми томами комиксов. Правда, свалил только те, до которых смог дотянуться. У нескольких фигурок были отломаны головы. Все это лежало на ковре, вместе с перевернутой чашкой, из которой вылился апельсиновый сок. Постель скомкана, будто на ней спало стадо свиней, а не одна. Сам сопляк, взъерошенный, в мятой футболке — отчего Дамиан брезгливо скривил рот, но вовремя спохватился и выдал это за улыбку, — заплаканными глазами смотрел на слугу снизу вверх. На столе — открытый ноутбук, на котором воспроизводилось слайд-шоу из фотографий матери Алана и их совместных фото. Ни на одной не было отца. Дамиан привел в порядок постель, усадил на нее Алана, принялся снимать с него домашние штаны, присев на корточки.

— Почему ты всегда в перчатках? — спросил Алан слабым голосом, совершенно не сопротивляясь слуге.

Дамиан посмотрел на него.

— Мне не хочется пугать Вас своими руками, — он аккуратно сложил штаны, взял брюки, расправил их и принялся натягивать на ноги подростка.

Алан нахмурился, подался вперед и ударил Дамиана по руке.

— Вообще-то, это мне решать пугаться или нет, — сказал он. — Снимай.

Дамиан стащил с него футболку, проигнорировав слова Алана. Юный господин стиснул зубы, ухватил Дамиана за подбородок и сжал изо всех сил. Слуга смотрел на него с плохо скрываемым презрением.

— Оглох? — повысил голос Алан. Дамиан чуть сощурил глаза.

— Как пожелает господин.

Когда Алан увидел темные, словно у мертвеца, кисти рук с длинными пальцами, украшенными бурыми отметинами у основания, он непроизвольно открыл рот. Будто слуга надел причудливые кольца, прилегавшие прямо к коже. Матовые ногти черно-фиолетового цвета, по которым будто молотком били, аккуратно подстрижены. Алан с непониманием смотрел на руки слуги. В его взгляде не было отвращения, лишь недоумение.

— Что с пальцами? — только и смог выдать он, ухватив Дамиана за руку и поднеся ее к своему лицу, желая рассмотреть получше.

— Их оторвали, а новые выросли такими. Алан глядел на слугу исподлобья.

— Как это — новые выросли? Дамиан улыбнулся.

— Быстро и почти безболезненно. Подросток наморщил лоб. Молодой человек повертел рукой.

— Собственно, ногти такие неприглядные именно из-за этого.

Алан отстранился.

— Надень перчатки.

Слуга усмехнулся, но повиновался. Когда он закончил переодевать юного господина, то поинтересовался у него:

— Не желаете ли принять ванну по возвращению домой?

Алан буравил молодого человека свирепым взглядом.

— Тебе вообще не должно быть дела до моей гигиены.

— Отнюдь, господин. Я могу закрыть глаза на Ваш запах, потому что он слабый и мое обоняние его практически не воспринимает. А вот для прочих людей аромат будет весьма ощутим.

Он вздернул правую бровь.

— Рот закрой, — процедил сквозь зубы Алан.

— Вам не идет на пользу пребывание взаперти, Ваш и без того тяжелый характер становится невыносимым, — Дамиан принялся продевать левую руку подростка через рукав рубашки.

Алан, недолго думая, отвесил ему оплеуху. Слуга продел другую руку в рукав.

Еще одна оплеуха.

Дамиан начал застегивать пуговицы. Когда Алан занес ладонь для следующего удара, молодой человек схватил его за запястье. Стальные глаза холодно смотрели на сердитое лицо подростка, сверкнули красным.

Юный господин почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Если я терпелив, это не означает, что мое терпение бесконечно. У Вас не только ноги отказали, но и мозг?

Алан попытался освободить руку из захвата, но не тут-то было.

— Вы — маленькое невоспитанное дерьмо.

— Да я тебе язык вырву! — заорал подросток, в отчаянии дернув рукой.

— Себе вырвите.

Страшный взгляд слуги ясно говорил Алану лучше стать повежливее. Дамиан отпустил подростка и продолжил застегивать рубашку. Затем распрямился, принес из гардеробной начищенные до блеска ботинки, надел их на ступни Алана, принес из прихожей пальто. Слуга пересадил подростка в инвалидное кресло, положил пальто ему на колени.

— Я велел тебе подстричься, — все-таки не выдержал Алан.

Дамиан широко улыбнулся и у подростка льдом сковало внутренности. Он мог поклясться, что увидел в улыбке острые клыки.

— Завтра запишусь на стрижку, — Дамиан выкатил господина из спальни по направлению к прихожей.

Наверное, не стоило ему так разговаривать с Аланом, пусть тот и довел его до точки кипения. Слуга пообещал себе впредь быть более сдержанным; Алан в тот же момент давал себе обещание не быть дерьмом. В конце концов, Дамиан здесь для того, чтобы позаботиться о нем, как говорила мама. Алан ощущал, как лицо заливалось краской. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны он не хотел быть таким грубым, даже подумывал о том, чтобы принести извинения Дамиану. А с другой…

Да не пошел бы он, всего лишь прислуга, а смеет так разговаривать! Про увиденные клыки и кисти рук Алан старался не думать.

∞

После похорон Алан спал на заднем сиденье автомобиля, сильно перенервничав. Слезы на щеках высохли только недавно. Он плакал все то время, пока слушал прощальные речи людей, явившихся увидеть Еву в последний раз. Многочисленные родственники, изображавшие безутешную скорбь, партнеры по бизнесу, будто бы отбывающие повинность, пара любовников, пришедшие в тех костюмах, которые им подарила Ева. Была там и бывшая прислуга: Бетти, мистер Джайлс и Роберт с вечно грустным лицом провинившейся собаки. Каждый из присутствовавших поглядывал на понурого сына усопшей, а также высокого молодого человека, стоявшего позади него. Наверное, опекун. Он бережно вытирал платком слезы с щек подростка, шепотом спрашивал как он себя чувствовал, словно и не было того неприятного разговора. Алан держал незнакомца за руку, либо просто крепко цеплялся за рукав пальто.

Дамиан в свою очередь тоже разглядывал присутствующих. Практически у каждого на голове сидело по пакостнику-паразиту. Они хихикали, корчили рожицы, перепрыгивали с плеча на плечо.

Стоя у гроба матери, глядя на ее лицо, превратившееся в посмертную маску, Алан с трудом осознавал происходящее. Голова затуманена, слезы лились без остановки. Юному господину даже подумалось, что он радовался присутствию Дамиана. Алан скорее бы доверился ему, чем всем стервятникам у гроба матери. Дележка наследства не за горами.

Дамиан посматривал на Алана в окно заднего вида. Его лицо как-то осунулось и заострилось. Слуга знал, что юный господин очень тяжело переживал смерть матери, хоть храбрился и старался не подавать вида. За все время знакомства с родом человеческим Дамиан не переставал удивляться тому, что каждый из людей пытался скрыть свои истинные чувства.

Взять, к примеру, даже мать Алана. Когда Дамиан явился на ее зов, пробившийся к нему за тысячи километров и лет, он увидел скелет, обтянутый кожей. Но все же она пыталась вести себя так, словно болезнь ей нипочем. Он знал, что сердце Евы пожирал страх, как рак пожирал другие органы. Страх смерти и страх того, кто стоял перед ней. Высокий молодой мужчина с черненым серебром вместо кожи, на несколько голов выше любого даже самого рослого представителя рода человеческого, с длинными волосами, подобными свету луны, и алыми глазами. Стройное тело обтягивала плотная ткань темного цвета. Он посмотрел на Еву и у нее задрожали коленки. Хотелось убежать, но сил не хватило даже бросить рассматривать появившегося. Дамиана же удивило то, что у людей давно уже не Средневековье, и призывы ему подобных остались позади, как бубонная чума да горящие на кострах ведьмы. Правда, по ошибке люди принимали его за демона, служителя преисподней.

Переступив начертанный на полу знак, чуть улыбнувшись, посмотрев на свечи, расставленные по периметру комнаты, он приблизился к Еве, которая от страха не могла пошевелиться, сплел свои руки вокруг хрупкой шеи, заглянул в глаза, обнажил клыки. Ева только и смогла, что шепотом спросить, как он смог подойти к ней. Дамиан спросил у женщины чего она хотела, разглядев древнюю книгу, лежавшую на полу. Когда Ева поведала о своем желании, Дамиан прошептал ей, что даст еще время подумать, вдруг она захочет дополнить сказанное, а затем взялся за левую руку Евы, тонкую, как веточку, и снова обнажил клыки, впился в запястье. Женщина чуть не потеряла сознание от ослепляющей боли, ноги подкосились, и Дамиану пришлось подхватить Еву. Она застонала, почувствовав, что от взгляда призванного у нее сильно кружится голова. На Еву так не смотрел ни один из любовников. Дамиан раздевал ее глазами, совершенно не обращая внимания на состояние женщины, будто она являлась для него самой желанной и единственной. Он притянул Еву к себе, поцеловал в губы так, что ей захотелось продолжения.

— Зачем ты меня укусил? — спросила Ева, очень отчетливо ощущая привкус крови на своих губах.

Дамиан поцеловал снова — ему нравилось, как от нее одуряюще пахло смертью. Укус был меткой. Дамиан знал, что заключающие договор могут передумать и призвать кого-то другого. Метка позволяла увидеть, что человек принадлежал тому, кто эту самую метку оставил. Для заключающих договор укус служил напоминанием, что пути обратно нет и не намечалось, его никуда не отпустят. Раз решил играть, то игру нужно доводить до финала. Иначе какой смысл все затевать?

Дамиан нес Алана на руках, поднимаясь по ступенькам. Мог бы и на лифте, но ему ужасно нравилось считать ступени. Когда слуга уже стоял у двери и вытаскивал ключи, из-за двери соседской квартиры высунулось худое, белое от большого количества пудры лицо женщины в годах. Увидев Алана, спящего в объятиях Дамиана, она так и ахнула.

— Ох, бедняжечка, — всплеснула она руками. Дамиан грустно улыбнулся.

— Доброго вечера вам.

— Роуз, — охотно представилась женщина, потом понизила голос до шепота. — Что, сегодня хоронили?

Дамиан кивнул, внимательно рассматривая волосы соседки, собранные в пучок на макушке. Они походили на дохлую лису, свернувшуюся клубком; из этого клубка торчали свалявшиеся кончики волос рыжего цвета и проглядывали седые корни, отросшие настолько, что было уже попросту неприлично так выходить на улицу. Роуз приняла брезгливую полуулыбку Дамиана за вежливость и радость новому знакомству. Соседка бросила на Алана жалостливый взгляд.

— Очень печально, — вздохнула она. — А Вы кем ему приходитесь, э-э…

Тут соседка вспомнила, что молодой человек не успел представиться.

— Дамиан, — молодой человек учтиво склонил голову. — Старший брат.

Роуз нахмурилась. Наверное, и слепому было бы видно, что никакого внешнего сходства между Аланом и Дамианом не наблюдалось.

— У нас разные отцы и я жил долгое время далеко от мамы, — Дамиан доверительно понизил голос, будто рассказывая о великой тайне. Роуз понимающе закивала.

— Обращайтесь, если вдруг что-то понадобится или просто заходите на чашечку чая, — сказала она прежде, чем скрыться за дверью и прищемить ею одного из пакостников, высунувших любопытные мордочки в подъезд.

Дамиан усмехнулся. Еще чего, да там паразитов как грязи.

Сначала Дамиан отнес Алана в гостиную, побрезговав укладывать его в скомканную постель. Он включил торшер, уложил хозяина на диван — юный господин даже не проснулся. Дамиан внимательно посмотрел на него, затем наклонился, снял с юноши ботинки, принес плед и укрыл, подложив ему под голову небольшую подушку. Сам же переоделся и пошел в комнату Алана. Включив свет, слуга снова ужаснулся. Как можно было устроить такой бардак?

Дамиан убрал грязное постельное белье, погладил свежее, застелил кровать. Затем принес небольшое ведро с водой, положил в него мягкую тканевую салфетку. Протер все полки, расставил книги комиксов по цветам корешков, к ним же отправились уцелевшие коллекционные фигурки. Обезглавленные Дамиан сначала попробовал склеить, получилось достаточно кривовато. Разозлился, щелкнул пальцами и фигурки починились. Дамиан вытер пыль, убрал все, что валялось на ковре, принес пылесос, почистил ковер. В спальне сразу стало приятнее находится. Не без удовольствия слуга осмотрел плоды своих трудов, бросил взгляд на окно. Видимо, горничная, которая следила за порядком до него, не слишком утруждала себя мойкой стекол.

К утру вся квартира была вычищена до блеска. За исключением гостиной. Дамиан не хотел тревожить Алана, потому то и дело заглядывал туда, чтобы убедиться в том, что хозяин мирно спит. Когда Дамиан заканчивал уборку на кухне, раздалась трель домофона. Слуга выключил воду, вытер руки, нахмурился. Кого еще принесло?

Голос в трубке сообщил, что прибыл преподаватель Алана. Дамиан ругнулся — он совершенно не помнил о том, чтобы на сегодня были назначены встречи. К тому же, с преподавателем он ни разу еще не общался.

На пороге стоял невысокий молодой человек, который сильно удивился, увидев Дамиана.

— Добрый день, — неуверенно начал пришедший.

— Добрый, — слуга вежливо улыбнулся, однако гость заметил, что глаза его взирали равнодушно.

Усугубляла неприятное ощущение еще и большая разница в росте.

— Чем могу быть полезен? — Дамиан приподнял брови.

— О, Вы из новеньких? — гость заметно приободрился, в голосе слышалось снисхождение, улыбка слуги стала шире и оттого страшнее. — Я — преподаватель Алана, мы…

Дамиан не дал договорить:

— Я уже понял.

Он вышел в подъезд, притворив дверь, тем самым немного отодвинув пришедшего назад.

— Преподаватель, — протянул гость, нервно облизал губы. — На сегодня у нас назначены занятия…

— Боюсь, что в ваших услугах мы больше не нуждаемся, — отрезал Дамиан тоном, не терпящим возражений.

Он поправил воротник пальто гостя, смахнул с него капли дождя. Преподаватель отшатнулся.

— А почему заранее не предупредили? Зачем нужно было тратить мое время? — высокий голос дрожал от волнения и негодования.

Дамиан попросил подождать, вернулся в квартиру. Спустя минуту в руках у преподавателя лежала пачка новеньких купюр.

— Надеюсь, это компенсирует Ваши неудобства, — Да-миан смотрел на то, как синие глаза за толстыми стеклами очков расширяются.

Очень даже компенсирует.

Ева упоминала, что к Алану на дом приходил преподаватель, но в последнюю неделю занятия отменили по понятным причинам.

— Здесь слишком много, — только и смог выдавить гость.

Слуга склонил голову набок, рассматривая пришедшего как забавного зверька. Очень интересно. В человеческих деньгах он разбирался вполне сносно и прекрасно знал: многие люди готовы за сумму, которую преподаватель держал в своих руках, пойти даже на преступление.

— Это велела передать госпожа Рихтер. Как и свои извинения за то, что не сможет пообщаться с Вами лично.

Пришедший все понял. Он поблагодарил Дамиана, убрал деньги во внутренний карман пальто.

— Какие предметы Вы преподавали? — поинтересовался слуга. Гость пожал плечами.

— Историю, в основном. Занимались и литературой, но в силу характера моего ученика, далеко не продвинулись, — он усмехнулся. — Точные науки Алан изучал с моей коллегой, затем прекратил занятия. Сказал, что ему это не интересно и он не хочет тратить ни свое, ни ее время.

— Языки?

— Этим он занимался самостоятельно или с другими преподавателями, — гость поправил очки. — Я только изредка помогал ему, не совсем моя специальность.

— Благодарю, — Дамиан склонил голову.

Гость поджал губы, словно хотел что-то сказать, но упорно отговаривал себя от этого.

— Да-да? — слуга уже открыл дверь в квартиру, намереваясь покинуть гостя.

Тот мотнул головой, попрощался и направился к лифту. Из-за угла выскочил пакостник, с радостным визгом запрыгнул на плечо к преподавателю. Дамиан скривил губы. Неужели его настолько удручало расставание с учеником?

Дамиан заглянул в гостиную. Алан лежал, накрывшись пледом с головой. Слуга подумал, что он все еще спит и вернулся на кухню. Юноша не спал. Он вытирал глаза из-за выступивших слез. Его трясло.

Алану снилось, что мать выбралась из гроба и стояла над ним, нашептывая фразы, не имеющие никакого смысла. Она говорила, что кто-то идет. Говорила, что он скоро будет возле Алана. А перед тем, как исчезнуть, она вцепилась руками в шею сына, страшно закричала. У нее полопались капилляры в глазах, а потом кровь брызнула из них, запятнав плед и лицо сына. Алан дернулся и проснулся.

Юный господин откинул плед, сел на диване, оглянулся на окно. Доносились звуки радио, шум воды. Он нахмурился. Наверное, лет сто никто не включал на кухне радио. Алан все советовал матери избавиться от приемника, однако она почему-то отказывалась, в шутку говоря, что оно вещало о мертвых и живых, потому убирать нельзя ни в коем случае. Сейчас же слова матери не казались шутливыми.

— Дамиан, — позвал юноша.

Слуга незамедлительно появился в дверном проеме.

— Добрый день, господин, — он поклонился.

На нем красовалась темно-синяя рубашка, рукава которой он закатал до локтя. Выглядела так же безупречно, как и когда Дамиан только вытащил ее из шкафа, несмотря на то, что он всю ночь занимался уборкой. Брюки и начищенные ботинки, волосы зачесаны назад — но Алан все еще наблюдал нежелательную длину.

— Приготовь мне ванну, — велел подросток. Дамиан кивнул.

— Что желаете на завтрак?

— Я бы отведал твое зажаренное сердце, но его у тебя нет, — Алан провел рукой по волосам. — Ты уже записан на стрижку?

Дамиан подошел к шкафу с книгами, где в выдвижном ящике, лежали ножницы. Он достал их, распустил волосы и сел на пол, спиной к Алану, протянул ножницы хозяину. Тот опешил.

— Ты что вытворяешь?

От Дамиана пахло чем-то очень знакомым, но Алан никак не мог разобрать что именно он ощущал. Лишь корица выделялась явственно.

— Я более, чем уверен, что Вам доставит удовольствие сделать это лично. Только будьте аккуратны, лишиться уха мне не хочется. И, пожалуйста, не воткните ножницы мне в шею.

Алан нахмурился, чувствуя, как начинал злиться. Он собрал волосы Дамиана в руку. Чистое серебро. Мягкие и гладкие на ощупь, будто в руке шелковый платок. Юный господин ухватился за ножницы удобнее. Пока он примерялся, Дамиан взял его за запястье той руки, которой под росток держал волосы.

— Почему Вы медлите?

Юноша хмыкнул и торопливо защелкал ножницами. Волосы плохо поддавались стрижке, все норовили вырваться на свободу. Когда Алан закончил, он бросил отрезанные волосы на ковер. Дамиан провел рукой по голове.

— Убери с ковра и приготовь ванну, — Алан отдал ножницы слуге, Дамиан кивнул.

Пока набиралась вода для купания, Дамиан смотрел на себя в зеркало. Он намочил руку и пригладил волосы, убрав их назад. Непривычно было видеть себя с короткой стрижкой, он не мог припомнить, когда в последний раз носил такие короткие волосы. Конечно же, он мог отрастить их обратно по щелчку пальца, однако отражение начинало ему нравится с каждой секундой все больше. Лицо стало выразительнее. Точно, вспомнил.

В тот раз молодая девушка призвала его, чтобы расквитаться со всеми, кто ее унижал. Единственным пожеланием была мучительная смерть для всех, оказавшихся в списке потенциальных покойников. Когда Дамиан делил с ней постель, девушка любила прижиматься к Дамиану и зарываться лицом в его волосы, а затем приказала их отрезать. Почему, она так и не сказала.

Дамиан добавил в воду пену для ванн, принес Алана, осторожно усадил его на стул, всегда стоявший возле раковины, затем ушел за полотенцами. Когда он вернулся, юноша, успевший кое-как дотянуться до края ванны и запустить руку в воду, буравил слугу свирепым взглядом.

— Слишком горячо! — он плеснул водой в лицо и на рубашку Дамиана.

Слуга вытер щеку.

— Вы могли бы просто попросить меня добавить холодной воды.

— Неужели ты не чувствуешь, что это ужасно горячо? Я каждый раз о такой ерунде говорить должен?!

Дамиан снял перчатки, опустил руку в воду. Для него она была едва теплой.

— Если это горячо, то запомню. Слуга приподнял правый уголок рта.

— Вас не красит такое агрессивное выражение лица. Алан отстранился от ванны, вытер руки о свою рубашку. Дамиан едва удержался, чтобы не сделать ему замечание, включил холодную воду.

— А тебя не красит то, что ты баран.

Слуга улыбнулся, подошел к нему, начал расстегивать его рубашку.

— Почему у тебя такой цвет волос? — спросил Алан.

Дамиан поднял на него глаза.

— Потому что я был рожден таким.

— У тебя есть родители? — Алан в недоумении рассматривал Дамиана.

Тот кивнул.

— Как у всех. Разница только в том, что мои так называемые родители не являются родителями в человеческом понимании.

Он снял с Алана рубашку, расстегнул пояс на брюках, а затем снял и их.

— В плане? — молодой господин пытался скрыть любопытство, но у него плохо получалось. Слуга наградил подростка снисходительной усмешкой.

— Я не стану Вам рассказывать про них.

Алан насупился.

— А если прикажу?

Слуга снял с него нижнее белье, опустил юношу в ванну.

— Вы не прикажете. Вы, может быть и хотите узнать об этом, но боитесь.

Алан откинулся на спинку ванны. Он молчал, глядя на пушистую пену, всегда напоминавшую ему сладкую сахарную вату.

— Что приготовить Вам на обед? — спросил Дамиан, выключив воду.

Он взял в руку губку, намочил ее, немного отжал.

— Ты что, мыть меня собрался? — скривился Алан. Слуга кивнул. Подросток молча смотрел на Дамиана,

потом снова плеснул в него водой.

— Пошел вон. Я сам.

Дамиан покорно положил губку на край ванны и вышел. Опустил взгляд на мокрую рубашку. Засранец. Когда слуга проходил мимо кабинета матери Алана, чтобы переодеться в спальне, он услышал, как за закрытой дверью звонил телефон. Дамиан нахмурился, вошел в кабинет, где пахло пастой для полировки мебели, табаком и терпкими духами. Сложилось впечатление, что там кто-то находился, незримый даже для него. Телефон на рабочем столе Евы продолжал трезвонить. Наверное, снова кузина Алана со своим требованием отдать книгу, оставшуюся от тети.

— Слушаю, — Дамиан снял трубку.

— Наконец-то, — произнес мужской голос на другом конце провода. — Думал, что неправильно набрал номер.

Позвонивший говорил очень лениво, будто его уже утомляла еще не начавшаяся беседа.

— Ты кто? — спросил голос у Дамиана.

— Я слуга господина Алана. С кем имею честь…

— Честь он имеет! — голос рассмеялся. Дамиан ухмыльнулся.

— Чем могу быть полезен?

В трубке зашуршало, будто позвонивший разворачивал конфету.

— Я бы хотел навестить Алана, — имя юного господина голос произнес с особым нажимом, — в связи с кончиной его драгоценной матушки. Так сказать, принести свои соболезнования.

— А Вы, собственно, кто? — Дамиан начинал скучать.

Напридумывали себе проблем. Как будто одних похорон было мало.

— Прислугу бы научить манерам, — нараспев сказал голос.

— Вас бы кто научил, — вздохнул Дамиан. — По правилам хорошего тона Вы должны были представиться еще в начале разговора.

Позвонивший цокнул языком, раздражаясь.

— Кажется, с тобой у нас общение не заладится. Передай-ка трубку Алану.

— Господин принимает ванну, я не смею его беспокоить.

Дамиан не без удовольствия подметил, что из трубки донесся скрип зубов.

— В общем. Фредерик заедет завтра вечером.

— Не выйдет, завтра господин никого не принимает.

— Тогда я приеду сегодня.

— Никак нет, к сожалению. Я так понимаю, что Вы и есть Фредерик?

— Верно понимаешь, — Фредерик, видимо, начинал терять терпение. — Хорошо бы еще тебе понять, что разговаривать со мной таким тоном нельзя.

— Никак не могу вспомнить откуда мне знакомо Ваше имя, — Дамиан пропустил слова собеседника мимо ушей. Все-то он помнил. Фредерик — один из бывших любовников Евы, про которого женщина рассказывала, презрительно сморщив нос. Как она сама говорила, Фредерик был исключительным подонком. Из-за чего именно она имела такое мнение об этом человеке, слуга не знал,

но и расспрашивать не имел желания.

— Неважно. Я приеду сегодня и точка. Короткие гудки.

Дамиан повесил трубку. Что ж, пусть. Любопытно будет взглянуть на него.

К вечеру Алан из просто недовольного превратился в ужасно злого. Ему абсолютно не понравилось то, что приготовил Дамиан и на обед, и на ужин. Потому слуга переодевал уже вторую рубашку, после того, как юный господин швырнул в него стейком. Окончательно подросток рассвирепел, когда узнал о приезде гостя.

— Какого хрена ты вообще моего согласия не спросил?! — орал он, пока Дамиан вытирал соус с пола.

— Всего лишь визит человека, которому была небезразлична Ваша мать, — слуга методично намыливал пол чистящим средством.

У Алана защипало в носу от едкого запаха.

— Он мог прийти на похороны, раз уж на то пошло! — подросток жалел, что не может пнуть Дамиана. — Дурья ты башка! Зачем мне только мать такого дебила оставила!

— Чтобы Вам было на ком злость срывать, очевидно, — слуга распрямился, сполоснул губку.

— Заткнись лучше, — прошипел Алан.

Дамиан равнодушно смотрел на побагровевшее лицо юного господина. Сколько ярости и ненависти в сломанном тельце. Ненависти к окружающим, и к себе. Слуга знал, что отвращение, которое Алан питал к своему телу, было крайне разрушительным. Даже Дамиан не смог бы причинить ему столько вреда, сколько он приносил самому себе ежедневно.

— Купи чего-нибудь из готовой еды, не смей даже подходить к плите, — процедил Алан сквозь зубы. — А потом сгинь вообще. Чтоб не появлялся до утра. Понял меня?

Слуга послушно кивнул, хотел что-то сказать, но юноша выпучил глаза:

— Даже говорить ничего не смей! Гадина!

— Если вам не нравится как я готовлю, почему бы меня не научить? — все же молвил Дамиан.

Ноздри Алана раздувались от гнева. Он развернул свое кресло и покатил в спальню. Дверь хлопнула так громко, что слуга оглянулся на стекла в оконных рамах — не вылетели ли?

∞

Когда все угощения были расставлены на низком столе в гостиной, раздалась трель домофона. Дамиан, успевший сменить рубашку, осторожно постучался в дверь спальни юного господина.

— Гость прибыл, — сказал он.

— Я не глухой.

Дамиан закусил нижнюю губу. Свернуть бы шею сопляку. Позвонили в дверь. Дамиан открыл и увидел на пороге высокого мужчину, но не такого высокого, как он сам. Он невольно расплылся в улыбке, возвышаясь над гостем.

— Добрый вечер, — слуга поклонился.

— Оставь это притворство для тех, кто верит твоим ужимкам.

Дамиан посторонился, чтобы мужчина смог войти. За ним тянулся тяжелый шлейф парфюма и мятной жвачки, которую гость перекатывал во рту. Слуга помог Фредерику снять пальто, пригласил его пройти в гостиную.

Увидев угощения, гость присвистнул, отчего Дамиан едва не расхохотался. Действительно, кому, как не этому человеку говорить о манерах. Костюм-то сидел безупречно, а вот над тем, кто его носил, стоило бы поработать. Гость уселся в кресло, спиной к окну.

— Давненько я тут не был, — Фредерик осматривал комнату, беспрестанно жуя. — Где же наш ненаглядный?

Дамиан хотел направиться за Аланом, но тот сам вкатился в гостиную.

— Можешь идти, — бросил он слуге.

— А ты нет, — гость развалился в кресле, будто являлся хозяином квартиры.

У юного господина на щеке вздулся желвак.

— Прошу прощения?

— Не обращай внимания, шучу я, — Фредерик усмехнулся. — Принеси выпить, как тебя там…

— Дамиан, — слуга поправил перчатки.

— Ага, в общем, шевелись давай.

Перед тем, как уйти за требуемым, Дамиан посмотрел на Алана. Хозяин выглядел так, будто его окунули в ледяную воду: бледен, вцепился в подлокотники изо всех сил, аж костяшки пальцев побелели, задержал дыхание, словно перед новым погружением.

— Ты, наверное, меня не помнишь, — гость достал из кармана спичечный коробок и портсигар.

— Прекрасно помню, — Алан взглянул в голубые глаза своего кошмара. — Фредерик, Вы были очень частым гостем в нашем доме. Настолько частным, что мне казалось Вы у нас живете.

— Я скорблю по дорогой Еве, — Фредерик расстегнул пуговицы на пиджаке, достал сигарету, щелкнул зажигалкой.

— Здесь не курят, — Дамиан вернулся.

Он поставил перед гостем несколько бутылок с алкоголем — на выбор. Слуга не знал предпочтений мужчины, потому решил принести все, что было.

— Еще как курят, — Фредерик прикурил и затянулся.

Дамиан подошел к нему и вырвал из пальцев сигарету, а затем потушил ее о свою же ладонь, испортив перчатку. Фредерик изумленно смотрел на слугу.

— Что за фокусы! — внезапно рассмеялся он. Дамиан встал справа от Алана, заложил руки за спину.

— Следующую я затушу о Ваш лоб, — холодно сказал Дамиан.

На смазливом лице Фредерика мелькнул испуг, который он тут же спрятал за наигранно беспечной улыбкой.

— Где ты откопал его? — гость перевел взгляд на Алана, потянувшись за бутылкой с виски.

— Чего Вы хотите? — Алан наблюдал за каждым его движением.

Фредерик плеснул немного напитка в стакан.

— Хочу лишь посочувствовать тебе, — он отхлебнул, немного поморщился. — Такая беда! Может быть, я как-то могу помочь пережить утрату?

— Вы здесь не за этим, дурака из меня делать не надо, — Алан сжал губы. — Скажите что вам нужно и проваливайте.

Фредерик поправил прическу. Черные волосы тронуты сединой на висках.

— Деньги? — юный господин указал Дамиану на бутылку с красным вином.

Слуга наполнил бокал, протянул Алану.

— Ничего себе, уже алкоголем балуешься. В твоем-то возрасте, — хмыкнул Фредерик, залпом допив виски. — Не оскорбляй меня так, пожалуйста, какие деньги!

Алан сделал глоток. Дамиан поднес ему блюдо с сырами, но тот жестом велел поставить обратно.

— Какие угодно, лишь бы Вы больше не появлялись. Тоже мне, скорбь. Даже ни разу не удосужились справиться о мамином здоровье.

Дамиан с интересом взглянул на Алана. Юный господин как будто стал старше.

— Если мне не изменяет память, то в кабинете Евы где-то была запрятана одна любопытная вещица, — Фредерик налил еще виски.

Алан резко расслабился. Наконец-то гость заговорил напрямую.

— Не отдам, — отчеканил Алан, глотнув еще вина. — Из маминых вещей вы ничего не получите.

У него бешено билось сердце. Он боялся, что Фредерик это услышит.

— Ева обещала подарить ее мне, — гость, однако, отказом не удовлетворился.

— Тогда могу посоветовать дождаться оглашения завещания, — глаза Алана потемнели. — Если Ваше имя там указано, то заберете.

Фредерик ослабил галстук.

— Я заберу ее в любом случае.

Он встал с кресла, поставил стакан на стол, подхватил с одного из блюд кусок лосося со спаржей, отправил в рот, а когда проходил мимо слуги, вытер пальцы о его рубашку. Дамиан сцепил зубы. Снова менять.

— Можешь не провожать.

Когда хлопнула входная дверь, рука Алана разжалась и бокал с вином полетел на ковер.

Хозяина трясло от бешенства.

2

Алан лежал в постели, разглядывая потолок, переваривая прошедшую встречу. Горел ночник, открыт балкон. Шторы едва колыхались из-за редких и легких порывов ветра. С улицы доносился шум машин. Юный господин натянул одеяло до подбородка. В спальню вошел Дамиан, подошел к балкону, закрыл дверь. Стало очень-очень тихо. Слуга вернулся к ночнику, чтобы выключить его, наклонился. Алан потянулся и ухватил Дамиана за рукав.

— Оставь, пожалуйста, — пробормотал он. Слуга кивнул.

— Доброй ночи.

Алан ощутил, как у него к глазам подступили слезы.

— Остаться с Вами, пока вы не заснете? — спросил Дамиан, мягко отцепляя пальцы Алана.

Холодные. Юноша кивнул.

Дамиан сел на край постели, не сводя глаз с Алана. Тот пытался сдерживаться — только бы не разрыдаться, не при этом существе. Плохо получалось, потому спустя несколько мгновений юный господин вытирал щеки рукавом пижамы.

— Могу я узнать кое-что? — деликатно начал Дамиан, делая вид, что не замечает слез подростка.

Алан закрыл глаза руками, начал всхлипывать. Помотал головой, закусив нижнюю губу. Дамиан нагнулся к нему, обнял. Алан сначала опешил, а потом обхватил слугу руками так крепко, как только мог, давясь плачем. Уткнулся носом в плечо Дамиана, ощущая, что становилось легче. Немного, но все же. Слуга не совсем понимал каким образом объятия могли помочь, да и как они вообще помогали людям, однако терпеливо слушал прерывистое дыхание Алана и молчал. Затем лег рядом с ним, прижал к себе, погладил по голове.

— Сними перчатки, — велел Алан.

Дамиан послушался, положил их рядом с ночником. Плач Алана сходил на нет, но до конца не прекращался. В его голове беспрестанно крутилась картина того, как он летел с лестницы, как лежал у ее подножия, тщетно пытался встать. Он смотрел наверх, где еще стояла высокая мужская фигура.

Когда Алан заснул, Дамиан осторожно отнял от себя его руки и уложил подростка на подушку. Перед тем, как уйти из спальни, слуга аккуратно подоткнул одеяло Алана, еще раз погладил юного господина по голове. В углу комнаты стояла женщина, чье лицо было наполовину скрыто тенью — видно лишь, что по ее подбородку стекала кровь.

— Уходите, — сказал Дамиан, даже не повернувшись к пришедшей. — Оставьте его в покое.

Женщина не двигалась. Тряслись плечи, как будто она беззвучно плакала. Ее платье было перепачкано кладбищенской землей.

— Уходите, — Дамиан убрал со лба Алана пряди волос. Женщина зашипела. Дамиан наклонился к юному господину и сухо поцеловал в лоб. Этой ночью дурные сны не потревожат. Дамиан направился в кабинет Евы, женщина поплелась за ним, пытаясь стереть кровь с подбородка.

— Решили со мной время провести? — слуга усмехнулся, спрятав перчатки в карман.

Ее глаза практически ничего не видели из-за полопавшихся капилляров. Одеждой служил темный балахон, позади которого тянулся шлейф черного дыма. Дамиан открыл дверь кабинета, включил настольную лампу. Но помимо Евы, Дамиан ощущал еще чье-то присутствие. Ева спряталась в угол за дверью, но свет лампы выхватывал из темноты ее грязные босые ступни. Для кого-то другого увидеть женщину было бы вообще невозможно. Дамиан задумчиво потер подбородок.

— Не думал, что еще свидимся с Вами, — он принялся открывать поочередно каждый ящик стола.

Ручки, ежедневники, карандаши, визитки, старые фотографии. С одной из них, порванной пополам, улыбался Алан. Он стоял на своих двоих, обнимал мать за талию, прижимаясь к ней всем телом. Ева робко выглянула из своего укрытия. Кровь с ее подбородка капнула на ковер, но пятно тут же исчезло. Последний ящик заставил Дамиана насторожиться. Внутри он был не такой вместительный как другие, хотя снаружи размеры всех ящиков совпадали.

— Двойное дно, — пробормотал слуга, ощупывая ящик изнутри.

Пальцем он нашарил какой-то выступ, нажал на него сильнее, и дно ящика приподнялось с легким щелчком. Внутри лежала зажигалка с изображением девушки с ярко-рыжими волосами. Каска пожарного, красные сапожки.

— Ну и ну, — Дамиан достал зажигалку и положил ее на стол. — Фредерик приходил за этим?

Он поднял глаза, чтобы взглянуть на Еву, но она исчезла. Дамиан повертел вещицу в руках. «Fire Belle» — гласила едва заметная надпись на дне.

— Неужели сама «Огненная красавица»? — слуга усмехнулся.

Он откинул крышку зажигалки, чиркнул колесиком кремня. Рубиновый огонь осветил его лицо. Зажигалка пульсировала в руках, словно трепещущее сердце. «Красавицей» как будто не пользовались долгое время, а теперь она ожила. Дамиан знал, что Ева очень любила принимать участие в аукционах, но слуга даже не думал, что она приобретала такие редкие вещицы. Пару раз женщина говорила, что за все время только дважды ей улыбалась удача и получилось урвать нечто поистине ценное. Интересно, какой вещью был лот номер два?

Дамиан положил зажигалку в карман, задвинул ящик с двойным дном. Нужно прибраться в гостиной. Пока слуга пытался оттереть пятно от красного вина, он думал о зажигалке в кармане. Дамиан слышал об этой зажигалке, но увидеть ее воочию не представлялось возможности. Ходили слухи, что «Огненная красавица» раньше принадлежала одному американскому музыкальному исполнителю с итальянской фамилией, он славился своим бархатным голосом, любовью к выпивке, пользовался неиссякаемым вниманием женщин, многие из которых были звездами телеэкрана и кинематографа. Собственно, из-за «Красавицы» интерес прекрасного пола к этому певцу не угасал до самой его смерти. И из-за нее же любимец прелестниц очень много пил. Что-то вроде побочного эффекта.

Наверняка, Ева купила зажигалку на одном из закрытых аукционов, а Фредерик прознал про зажигалку и захотел ее заполучить, вот только Ева наотрез отказалась расставаться с покупкой. И теперь бывший любовник захотел забрать вещицу после смерти Евы.

Дамиан швырнул тканевую салфетку, едва не плюнул на ковер со злости.

Пятно не хотело никуда деваться.

∞

Комната, объятая полумраком, постепенно светлела. На мгновение показалось, что за шторами пряталась мать. Алан сел на постели, неотрывно глядя на занимающееся зарево рассвета. Взъерошенный, как нахохлившийся воробей. Непослушные кудри торчали во все стороны, шнурок с турмалином перекрутился.

В дверь постучались.

— Войди, — проворчал он, зевая.

Дамиан внес поднос с тарелкой с омлетом, чашку с чаем и молоком, аккуратно нарезанный чесночный багет.

— Доброе утро, — слуга поставил поднос на тумбу.

Алан принюхался. Пахло очень даже вкусно. Желудок предательски заурчал.

— Я забыл задернуть шторы на ночь, — Дамиан подтащил кресло Алана к его постели, достал из шкафа чистую толстовку, спортивные брюки, носки.

Положил одежду у изножья кровати, затем поставил поднос с завтраком на одеяло, чтобы молодому господину не пришлось тянуться. Алан взял нож в правую руку, вилку — в левую, надрезал омлет, который показался ему подозрительно пышным. Из сердцевины медленно вытек расплавленный сыр с кусочками обжаренного сладкого перца и зеленого лука. Алан удивленно посмотрел на слугу, потом подцепил вилкой кусочек омлета, обмакнул в сыр и отправил в рот, заев хрустящим багетом. Юный господин изумленно вытаращился на Дамиана.

— Ты сам приготовил?

Дамиан гордо вздернул подбородок.

— Да.

Алан отрезал еще, медленно прожевал. Изумительно.

Так даже Джайлс не готовил.

— Почему ты раньше мне тогда какое-то дерьмо подавал?

Слуга сцепил зубы, но улыбнулся.

— Вероятно, в прошлые разы Вам не нравилось из-за дурного настроения. К тому же, сегодня Вы определенно выспались.

— Чушь, — Алан набивал рот омлетом, — ты просто сегодня приготовил по рецепту.

Дамиан отвел глаза, посмотрел на город, из серо-синего становящийся розово-золотым, как и солнце над ним. Алан уплетал омлет с таким аппетитом, что слуге стало даже приятно в какой-то степени. Но по сути, юный господин ел нормально впервые за несколько дней.

Когда Алан сделал глоток чая, то чуть не застонал от удовольствия.

— Вот это сюрприз с утра, — он отпил еще немного. — Тебя подменили что ли?

Слуга сел возле него на постель, попробовал пригладить волосы юноши. Тот был увлечен завтраком и не обратил внимания на то, что Дамиан дотронулся до него, будучи в перчатках.

— Не желаете подышать свежим воздухом? — предложил Дамиан, наблюдая как тарелка и чашка пустели.

Алан пожал плечами.

На улице ни души. Утренняя прохлада заставила Алана поежиться, пусть Дамиан и одел его достаточно тепло. Слуга неторопливо толкал кресло юного господина по направлению к парку рядом с домом. Дамиану нравился мир людей без людей. Без большинства людей. Он мог бы часами любоваться закатом или рассветом, лазурным небесами, часто похожими на океан весной. Мог бы, однако не делал этого — непозволительная роскошь для существа с его количеством обязанностей, весомую часть из которых, впрочем, он водрузил на себя сам, чтобы не помереть со скуки и безделья. Однако, когда Ева вручила Дамиану его личный смартфон и планшет, несколько ночей подряд он просматривал видео с чудесными природными явлениями. Глядя на все эти потрясающие вещи, Дамиан понимал, почему мир людей до сих пор не стерт в пыль.

Дамиан и Алан несколько раз обошли парк по кругу. Мимо них проносились редкие бегуны, неспешно прогуливались собачники. Алан думал о предстоящем лете и перед глазами снова картинка их старого дома с выходом к побережью, усыпанному абрикосами.

— Ты бывал на море? — спросил Алан, задрав лицо к Дамиану.

— Нет, — Дамиан покачал головой.

— А хочешь поехать?

Дамиан удивленно приподнял брови. Его впервые спрашивали о чем-то, чего хотел он сам. И уж никак он не ожидал услышать такого вопроса от капризного сопляка, которому слуга ежедневно мечтал размозжить голову.

— Можно было бы снять дом на берегу, — Алан смотрел на небо, — пожить в нем несколько месяцев.

Он вздохнул, прикрыл глаза.

Там непременно будут абрикосовые деревья. Лучше всего, конечно, поехать во время их цветения. Легкие, воздушные цветы. Полупрозрачные, перламутровые. Алан любил сидеть под абрикосами по вечерам, когда воздух казался таким густым, что его можно было зачерпнуть ладонью. В том умиротворяющем мраке казалось, будто цветы сияли. Ветер срывал лепестки и нес их к шепчущей воде, оставляя на сине-серебристой глади дорожку, будто из капель розового молока.

По пути домой они заглянули в небольшое кафе, откуда мама приносила Алану самые вкусные чизкейки в мире. Он мог поклясться, что такие даже Джайлс не умел готовить, а он был мастером на все руки.

Пока Дамиан расплачивался за кофе и сладости, Алан сидел у окна, украдкой наблюдая за прохожими и стаскивая с головы кепку, расстегивая куртку. Мимо окна, возле которого он находился, проплыла стайка девушек в школьной форме. Они что-то оживленно обсуждали, беспрестанно смеясь. Одна из них, с короткими рыжими волосами, взглянула на Алана и он, покраснев, мигом отвернулся. В тот же момент Дамиан поставил перед ним чашку капучино. Слуга тоже заметил симпатичную девушку, которая немного отстала от своих подруг, вперившись взглядом в затылок Алана.

— Все в порядке? — поинтересовался Дамиан, снимая пальто и шляпу.

Он забрал куртку у юного господина и повесил ее на вешалку, сел в мягкое кресло у столика.

— В полном, — буркнул Алан, чувствуя, как у него горели щеки.

— Она смотрела не на Ваше кресло, а на Ваше лицо, — Дамиан усмехнулся.

К столу подошла официантка с подносом, поставила перед ними кусок чизкейка и лимонного пирога с меренгой. Дамиан ласково поблагодарил ее, девушка улыбнулась в ответ.

— Если ты взял этот пирог для меня, то зря, — Алан отломил кусочек чизкейка, отправил его в рот, сделал глоток капучино, — сам ешь.

— Боюсь, что вынужден отказаться, — Дамиан положил руки на подлокотники, разглядывал обстановку кафе, с любопытством поглядывал на миловидную официантку, которая теперь принимала заказ у мужчины за соседним столиком.

Этот посетитель бесстыдно рассматривал ее фигуру, чему девушка совершенно не противилась. Она кокетничала, смеялась в ответ на сальные шутки.

— Кажется, опции отказаться я тебе не предоставлял, — Алан придвинул блюдо с пирогом с меренгой к Дамиану. — Давай, бери вилку. Ты себе ничего попить не взял?

— Вы удивитесь, но я не нуждаюсь в здешней пище и напитках.

— Не удивлюсь, — усмехнулся подросток. — Я, в общем-то, понимаю кто ты такой.

Дамиан с интересом воззрился на Алана, покорно взял вилку в правую руку.

— Почему вот только мама, о которой я всегда думал, как о женщине весьма умной, с тобой связалась?

Слуга отломил кусочек пирога. Алан подозвал официантку, когда она проходила мимо столика. Дамиан увидел, что на ее бейдже написано «Джейн».

— Еще один капучино, — сказал Алан.

Официантка кивнула, украдкой поглядев на Дамиана. Тот улыбнулся. В его кармане лежала зажигалка, которую страстно хотел заполучить Фредерик. Дамиан медленно прожевал кусок пирога. Нечто приятное по текстуре, но практически абсолютно безвкусное. Чувствовалось что-то кислое и сладкое одновременно, только вот досада — эти оттенки настолько слабы, что Дамиану было невозможно получить от этого удовольствие.

— Связь со мной не делает вашу мать глупой, — Дамиан разделил пирог на несколько частей, чтобы быстрее с ним разделаться.

— Откуда ты пришел?

Дамиан поводил вилкой по блюду, со скучающим видом рассматривая мятную веточку сбоку.

— Это неинтересно, — вздохнул он. Алан непонимающе посмотрел на него.

— Давайте лучше так, — Дамиан подпер рукой подбородок. — Вопрос за вопрос. Я отвечаю на Ваш, а затем Вы отвечаете на мой.

Глаза Алана азартно блеснули.

— Идет. Только есть одно условие.

— Слушаю.

Юноша расплылся в хитрой улыбке.

— Если будет вопрос, на который ты не сможешь ответить, ты играешь со мной в приставку. Весь вечер. И не пристаешь с уборкой неделю.

— А если у Вас не выйдет ответить? Подросток задумался.

— Вы месяц будете называть меня господином, — Дамиан отправил в рот еще один кусок пирога.

Алан фыркнул.

— Вот еще!

Слуга пожал плечами.

— Значит, отвечать на Ваши вопросы я не стану. Видимо желание узнать то, что интересовало подростка, перебороло.

— Согласен! — выпалил он.

Официантка принесла еще одну чашку капучино, поставила ее перед Дамианом, наклонившись так, чтобы он хорошенько вгляделся в ее декольте.

— Соответственно, Ваш первый вопрос про то, откуда я явился? — Дамиан попробовал и капучино.

Просто горячая жидкость. Немного сладкая. Почти никакого вкуса.

— Верно.

— Я пришел из другого мира. Алан переменился в лице.

— Это нечестно! — Вы не уточняли что именно хотите узнать про мою обитель, — слуга едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, глядя на звереющего подростка. — Мой черед.

Алан сделал большой глоток и обжег язык. Он ругнулся, отодвинул от себя чашку.

— Как так вышло, что Вы оказались в инвалидном кресле?

Молодой господин сцепил зубы.

— Упал.

Дамиан не стерпел и рассмеялся.

— Здесь люди! Прикрывай рот, а то клыки видно, — скомандовал Алан.

Дамиан кивнул, все еще посмеиваясь.

— Мы так до следующего утра играть можем.

— Ты первый начал, — огрызнулся Алан, прикончив чизкейк. — Ты убивал людей?

— Да, — слуга потер подбородок. — Вам рассказать как и сколько?

Алан буравил его глазами. Интересно.

Лицо, будто высеченное из мрамора, способно передавать различные эмоции. Вообще-то, он не думал, что у слуги имеются эмоции, хоть как-то похожие на человеческие, помимо гнева и злости, разве что. Такое странное ощущение. Сидеть в обычном кафе за чашкой кофе с существом, что может оказаться древнее всего мира, к которому привык Алан.

— Нет.

— Вы сами упали с лестницы? — Дамиан отложил вилку.

— Меня столкнули.

Слуга даже не удивился. С таким характером изумительным оставалось лишь то, что сопляк вообще еще жив.

Правда, Дамиан подумал, что ответом на его вопрос будет просто слово «нет».

— Ты умеешь любить? — спросил Алан, жестом подозвал официантку, чтобы девушка принесла меню.

Он думал, что они пробудут в кафе недолго, однако уходить и прерывать игру не хотелось, пусть вопросы Дамиана и могли быть неприятными. Нужно заказать еще что-нибудь, одними сладостями не наесться.

— Разумеется. Только не так, как это делаете вы, люди. Дамиан откинулся на спинку кресла.

— Вы, наверное, считаете, что я какое-нибудь чудовище, знакомое только с примитивными инстинктами, желающее убивать и губить все, до чего могу дотянуться. Спешу заверить, что тягу к убийствам во мне разжигаете пока только Вы.

Алан закатил глаза.

— Очень смешно. Твоя очередь.

— Ваша мать знала, кто вас столкнул? Подросток побагровел.

— Что у тебя все вопросы вертятся вокруг моего падения?!

— Отказываетесь отвечать? — Дамиан вновь одарил улыбкой официантку, которая подошла к ним с меню в руках.

Алан вспыхнул.

— Думаю, что знала, — сказал он, понизив голос и дождавшись, когда девушка отойдет от столика.

— Любил ли ты людей? — буркнул он, открыв меню.

— Вас так занимают размеры моего эмоционального диапазона? — слуга снисходительно посмотрел на хозяина. И следом задумался: неужели этому злобному зверьку так не хватало того, о чем люди говорили как о любви, что он искал ее присутствие даже в таком существе как

Дамиан?

У Алана не нашлось слов, потому он просто молча ожидал ответа слуги.

— Нет, не любил, — Дамиан сделал еще один глоток остывающего напитка, в надежде разобрать иные оттенки вкуса. — У вас была подружка?

Алан страшно выпучил глаза. У слуги мелькнула мысль, что он сейчас завопит на него. Подросток кусал нижнюю губу. Мотнул головой.

— Как ты вообще себе это представляешь? — просипел он, чувствуя, что к горлу подступает комок.

Дамиан вздернул правую бровь.

— Очень хорошо представляю, с воображением у меня все в порядке. Проблема только в том, что представлять немного неэтично в Вашем присутствии.

— Я сижу в инвалидном кресле, а ты спрашиваешь была ли у меня подружка, — руки Алана затряслись.

Фотографии блюд в меню слились в мутное пятно.

— Как одно мешает другому?

Алану захотелось провалиться под землю.

— Хватит.

— Да, действительно, Ваша же очередь.

— Ты спал с моей матерью? — Алан старался не смотреть на слугу, тот же наоборот с большим интересом вперился в лицо юного господина взглядом.

Если проблема только в кресле, то он просто идиот. Собственно, отсюда вытекало и все остальное, что его гложило.

— Нет. Зачем истощать и без того слабое тело?

Алан потер лоб. Он не знал куда деться от пристального взгляда Дамиана.

— Вас столкнул Фредерик?

Юноша отложил меню. Желание что-либо заказывать отпало напрочь.

— Никто другой и не смог бы так поступить, наверное.

— Вас мог столкнуть кто-нибудь из прислуги.

— Нет, эти люди всегда хорошо ко мне относились! — воскликнул Алан.

Дамиан приподнял правый уголок рта.

— Что им мешало относиться к вам хорошо и потом столкнуть вас?

Алан исподлобья смотрел на Дамиана.

— Не надо больше вопросов. Домой хочу.

Слуга как будто хотел сказать что-то еще, но смолчал, покорно кивнул. Взял со столика меню, отправился к кассе, дабы расплатиться за свою порцию капучино. Официантка, обслуживающая их, поправила волосы, едва завидев, что Дамиан направляется к ней.

— Надеюсь, Вам у нас понравилось, — сказала она, игриво улыбаясь.

Слуга вновь взглянул на бэйдж.

— О, Джейн, безусловно! — полез в карман за бумажником.

Пальцы коснулись зажигалки. Он вернул девушке меню. Когда Джейн протянула руку, Дамиан невзначай дотронулся до нее.

— И не только из-за чудесных десертов.

— Мы закрываемся в девять, — произнесла Джейн немного нараспев. — Завтра у меня выходной.

Дамиана так и подмывало спросить, мол, что с того, что выходной? Выспишься как следует, лицо-то хорошенькое, мешки под глазами только говорили об усталости.

— А Вы не против, если я Вас встречу и провожу до дома? Не слишком безопасно девушке разгуливать по вечерам в одиночестве, — произнес Дамиан.

Достаточно тихо, чтобы Алан ничего не услышал.

Бледно-голубые глаза Джейн заблестели.

— Совсем не против.

∞

Дверь квартиры оказалась приоткрыта, хотя Дамиан очень хорошо помнил, что запирал ее. Он нахмурился, подошел поближе, толкнул дверь. В прихожей такой бардак, какой даже Алан не смог бы устроить, а чтобы его переплюнуть, нужно очень сильно постараться.

— Дамиан, — только и получилось выдавить у Алана, кое-как шевеля губами.

Слуга повернулся к нему.

— Подождите меня здесь, хорошо? Подросток кивнул. Лицо белее мела.

Дамиан прошелся по всем комнатам, чтобы убедиться в том, что никого из воров не осталось. Везде царил жуткий беспорядок, отчего у него просто скулы свело. В кабинет Евы заглядывать вообще не хотелось, но слуга все же заглянул туда. Стол разломали на две части, ящики лежали на полу. Ящик с тайником раздроблен в щепки. С одной стороны Дамиан был страшно зол, поскольку стол Евы не из дешевых, а с другой стороны он почувствовал какое-то удовлетворение. Раз так постарались разнести стол, значит, ничего не нашли.

Фредерик.

Он знал, что вещица находится где-то в кабинете Евы, только не знал где именно, но до тайника добрался. Дамиан зашел в гостиную и разозлился еще больше. Ковер, с которого он с таким трудом вывел пятно от красного вина, был весь в следах от грязной обуви.

— Ты где? — послышался дрожащий голос Алана из прихожей.

— Тут, — Дамиан вышел на зов. — Ничего не украли, только сотворили из всей квартиры вашу спальню.

— Это наверняка Фредерик устроил, — пробормотал Алан, испуганно глядя на слугу.

— А почему ничего не взяли?

— Знаете, что мне в нем понравилось? — Дамиан усмехнулся. — Фредерик не соврал. Деньги, всевозможные украшения для него не представляют никакого интереса. Полицию вызвать?

Дамиана больше занимало то, что воры (или вор, если человек, пробравшийся в жилище Алана, был всего один) точно знали, что квартира пустовала. Это недвусмысленно намекало либо на слежку, либо на помощь кого-то из соседей. Первое вероятней.

— Зачем нам эти проблемы, — мотнул головой юный господин. — Ничего же не украдено. А та вещь…

Он исподлобья посмотрел на слугу.

— Ты знаешь что это? Дамиан кивнул.

— Оно в надежном месте?

— Более чем.

Алан медленно покатил в свою комнату, растерянно глядя на верхнюю одежду и обувь, которую вытащили из стенного шкафа в прихожей, намеренно разбросали по полу.

— Приберись и готовь обед, — тихо велел Алан, даже не обернувшись на Дамиана.

— И это все, что Вы желаете мне приказать? — спросил Дамиан, сверля взглядом затылок подростка.

Турмалин на кожаном шнурке начал нагреваться, отчего Алан вытащил его из-за пазухи, чтобы ненароком не обжечься, ничего не ответил. Когда хлопнула дверь спальни, Дамиан возвел глаза к потолку.

Алан скинул с кровати наваленные на нее книжки и фигурки, кое-как перебрался на постель из кресла и лёг, не раздеваясь. Он не хотел, но вспоминал, как два года отношений матери с Фредериком обернулись для него персональным кошмаром, которым руководил этот смазливый ублюдок. Нет, Алан не был против отношений матери с мужчинами, его только заботило качество этих отношений и то, как они влияли на него самого. Хоть ему было стыдно признаться, но Алану нравилось, когда у Евы случались кратковременные романы, которые придавали ей сил и энергии, а его самого в эти периоды никто не трогал.

Фредерик пытался заполнить собой каждую сторону жизни Евы. Он не жил с ними, однако так часто появлялся в гостях, что у Алана сложилось впечатление будто он сам приходящий гость в собственном доме. Тем не менее Алан просто молчал, уйдя с головой в видеоигры, рисование, иностранные языки, попросил поставить больше дополнительных занятий после школы. И все равно постоянно сталкивался с этим ублюдком, от одной улыбки которого у Алана все тело покрывалось мурашками.

Фредерик сначала пытался сблизиться, причем делал это с нездоровым энтузиазмом. Алан честно старался ответить на его попытки взаимностью, чтобы не обижать маму, которая выглядела очень счастливой, ровно до того момента, пока не услышал, вернее, не подслушал, что в планах у Фредерика отослать Алана в другую страну на учебу. И, желательно, безвозвратно, поскольку Ева постоянно отвечала отказом на предложения выйти замуж. Фредерик, ни в коем случае не желая выпускать из сетей Еву, полагал, что дело в сыне. Лично для него он служил живым напоминанием почившего супруга Евы. Женщина не хотела куда-либо отправлять Алана, и любовники сильно поссорились. После примирения, отношение к Алану со стороны Фредерика стало быстро ухудшаться, он мог позволить себе нелестно выражаться о его умственных способностях прямо в присутствии мальчика.

А потом Фредерику пришла в голову идея как сделать так, чтобы Ева нуждалась в нем, а заодно и убрать потенциальную помеху при получении наследства в будущем и потока карманных денег в настоящем. К тому же у Евы хранились различные редкие вещицы, о которых он был в курсе. По-другому у Алана никак не получалось объяснить то, что Фредерик столкнул его с лестницы.

Юношу каждый раз приводило в ужас воспоминание о том, как он летел вниз и то, как на него смотрел Фредерик, оставшийся стоять на самой верхней ступеньке. На лице мужчины сияла улыбка победителя. Алан попытался встать, но ноги отказывались двигаться. От животного страха, вмиг парализовавшего тело, Алан отключился, а очнулся уже в машине неотложки. Рядом сидела заплаканная мать, которая разговаривала по телефону с Фредериком. Она всхлипывала и заикалась, он, видимо, ее успокаивал. Но любовники расстались. Ева как будто все почувствовала и не захотела больше видеть Фредерика. Тот все порывался приехать, но Ева пригрозила расправой. Фредерик исчез и теперь появился только после похорон.

∞

Дамиан аккуратно открыл дверь в комнату юного господина. Тот спал, обняв подушку. На его щеках еще не высохли мокрые дорожки от слез. Слуга обвел взглядом комнату, валявшиеся на полу вещи, поджал губы. Он не до конца понимал почему, но беспорядок приводил его в ярость. Возможно, спустя какое-то время Дамиан и смог бы относиться к этому спокойнее, однако сейчас просто зверел. Он подошел к кровати Алана, накрыл подростка покрывалом, которое лежало наполовину на кровати, наполовину свисало с нее. Алан даже не проснулся. Не проснулся он и тогда, когда Дамиан осторожно отвязал турмалин с кожаного шнурка. Дамиан взял коробку конфет, которая без дела лежала в кухонном шкафчике, и направился к соседской квартире. Роуз, выглянувшая на деликатный стук, выглядела очень удивленной, увидев улыбающегося Дамиана. От женщины пахло алкоголем. В нагрудном кармане слуги лежала и новенькая хрустящая купюра, которой он вооружился на всякий случай.

— Доброго дня, — нежным голосом сказал Дамиан.

За спиной соседки с задорным визгом промелькнули несколько пакостников. На миг они задержались, чтобы рассмотреть гостя, но увидев Дамиана, бросились врассыпную.

— Ох, здравствуй, здравствуй! — Роуз пригладила волосы на голове, выбившиеся из прически. — Что-то случилось?

Дамиан картинно вздохнул.

— Мне крайне неудобно просить о помощи, но боюсь, что без Вас не справлюсь.

— В чем дело? — соседка завороженно смотрела на лицо Дамиана.

— У нас в гостиной ужасно капризный ковер, у меня никак не получается его отчистить. Вот я и подумал, что вдруг Вы знаете какой-то секрет. Женщины всегда мудрее. Он вложил в ее тонкие руки конфеты. Роуз прочитала название на коробке, и глаза соседки заблестели. Таких дорогих она уже давно не могла себе позволить.

— Милый, конечно, помогу, что за вопрос! — ее голос стал выше от плохо скрываемого восторга.

Дамиан сделал вид, что несказанно обрадовался.

— И даже раскроете свой секрет борьбы с упрямыми пятнами?

— А вот на это не надейтесь, юноша! — игриво произнесла Роуз.

Дамиан извлек из кармана купюру. При виде ее номинала, Роуз едва не подпрыгнула на месте.

— Тогда у меня будет еще одна просьба, — Дамиан наклонился к соседке, которая резко покраснела.

От него настолько приятно пахло, что ей захотелось притянуть молодого человека поближе.

— Какая?

— Мне нужно отлучиться по делам, а приготовить ничего не успеваю. Алан пока спит, но когда проснется будет страшно голоден, — Дамиану ужасно хотелось привести волосы Роуз в порядок, ведь еще немного, и глаза начнут кровоточить, глядя на дохлую лису на голове. — Впрочем, я тоже.

Слуга произнес последние слова с придыханием, понизив голос.

— Конечно, конечно, — закивала Роуз, чувствуя как у нее запылало лицо, — только возьму все необходимое, у вас, двух холостяков, наверное, и нужных средств нет.

— Увы, некому за нами приглядывать, — Дамиан поправил воротник ее домашнего халата, нарочно едва коснувшись морщинистой шеи, — но зато все необходимые продукты я закупил. Выручите меня?

Пока Роуз оттирала ковер, Дамиан с улыбкой наблюдал, как дохлая лиса на ее макушке тряслась из стороны в сторону. Все это было бы очень забавно, но на самом деле оказалось весьма печально. Одинокая женщина в годах, проводившая свои будни в компании алкогольных напитков и ностальгировавшая по былым временам. Возможно, Дамиану ее даже немного жаль. Слуга извинился, что оставляет Роуз наедине с ковром, направился в кабинет. Среди груды всевозможного хлама, что хранился в столе, а теперь лежал на полу, Дамиан нашел старую записную книжку Евы. К сожалению, телефон, находившийся в кабинете, был выбран из-за внешних характеристик, не из-за функциональных. Потому найти номер Фредерика, который бы наверняка определился на более современном устройстве, пришлось искать вручную, перебирая записи Евы.

Слушая гудки в трубке, Дамиан думал, что успеет расправиться с двумя за вечер и вернуться как раз к ужину.

— Слушаю, — произнес Фредерик.

— Добрый день, — поздоровался Дамиан.

Собеседник как-то выдохнул, и слуга понял, что он его узнал.

— Что нужно? — спросил Фредерик после короткой паузы.

— Юный господин желает принести извинения за неудавшийся вечер и передать Вам ту вещь, которую вы хотели получить.

— Да неужели? Дамиан усмехнулся.

— Да. Не согласитесь ли Вы встретиться сегодня?

Слуга решил не говорить про погром при телефонном разговоре.

— Даже не знаю, — протянул Фредерик, очевидно, подумав, что ситуация становилась для него весьма выигрышной и он ей полностью владел.

— Пожалуйста, соглашайтесь, — Дамиан вложил в голос нотку отчаяния, — даже у меня из головы не идет то, как все прошло. Что уж говорить про господина! Он просто не в себе, прибавьте сюда еще шок от смерти матери…

— Хорошо, хорошо, — от возбуждения и предвкушения желаемого, да еще так просто, голос Фредерика начал дрожать, — записывай адрес.

— Мне так неловко об этом говорить, что мы, к сожалению, не сможем приехать к Вам, — Дамиан удрученно вздохнул, — вечер расписан по минутам. А Вы не смогли бы пересечься с нами в месте, которое по пути к другим пунктам назначения?

Фредерик заскрипел зубами. Впрочем, желание заполучить зажигалку перевесило и он согласился, выразив при этом недовольство. Дамиан достал смартфон, открыл карту города, быстро пробежался по ней глазами, назвал место встречи и время. Фредерик снова ответил утвердительно и повесил трубку.

Дамиан тихо рассмеялся.

∞

Официантка Джейн, которая обслуживала Алана и Дамиана утром, вышла через черный ход кафе, чтобы покурить.

— Не смог дождаться вечера, — Дамиан, стоявший прислонившись к стене, подошел к девушке поближе.

Джейн явно не ожидала увидеть его там, отчего даже не нашлась что ответить, только расплылась в странной улыбке, в которой Дамиан прочитал радость и удивление.

— Давно ждете? — спросила она, роясь в карманах плаща в поисках зажигалки.

Дамиан приблизился к ней вплотную, достал «Огненную красавицу». Ему не терпелось проверить окажутся ли слухи правдой.

— Я бы ждал весь день, если понадобилось, — сказал Дамиан, откинул крышку зажигалки, чиркнул колесиком.

Красное пламя, вырвавшееся на свободу, подожгло подставленную Джейн сигарету.

— Какая интересная штуковина, — Джейн затянулась, посмотрев на зажигалку и перчатки Дамиана. — Вам холодно?

Ее глаза вспыхнули красным.

— Немного. Начало осени не радует солнечными днями, — молодой человек рассматривал лицо девушки, — но думаю, что теперь станет теплее.

Выпустив дым изо рта, Джейн почувствовала, как в животе разливалось приятное тепло. Она глядела на Дамиана снизу вверх, и с каждой секундой он казался ей все более привлекательным. Джейн хотелось поцеловать его сию же минуту, что она и сделала, бросив сигарету на асфальт и притянув Дамиана к себе за лацкан пальто. Поцелуй был горьким из-за дыма, но Дамиан ответил, нежно укусив Джейн за нижнюю губу. Рука девушки расстегнула пуговицы пальто, забралась под него, дотронулась до груди слуги. Дамиан поцеловал Джейн в шею, от чего она тяжело задышала. Даже стараться особо не приходилось.

Он прижал ее к стене, оглянувшись по сторонам на предмет любопытных личностей, которые могли бы помешать. Джейн что-то шептала ему на ухо. Дамиан подумал, что, в общем-то, можно и развлечься немного. Он задрал юбку девушки, развернул ее к себе спиной.

— Сними перчатки, — прошептала Джейн, у которой ноги подкашивались.

По правде сказать, такое с ней действительно происходило впервые, хоть официантка частенько кокетничала с посетителями. Девушка чувствовала себя так, словно ей дали сильный наркотик, который вызвал возбуждение и многократно его усилил.

— Тебе это не понравится, — Дамиан спустил ее полупрозрачные колготки легким движением руки, как и нижнее белье.

От каждого прикосновения, даже в перчатках, Джейн готова была стонать. Девушке стало все равно, что в любой момент на улицу мог выйти кто-то еще из персонала и застать их врасплох.

— Понравится, — выдохнула она.

Дамиан зажал ей рот. Девушка услышала звук расстегиваемой молнии.

— Только не шуми.

У Джейн плохо получалось выполнять приказ, за что Дамиан шлепнул ее по ягодице. Она непроизвольно укусила его за палец, чем только разожгла интерес. Дамиан брал ее то грубо, то ласково. Правая рука заползла под блузку девушки, спустила вниз бюстгальтер, наполовину высвободив небольшую грудь, провела пальцами по затвердевшим соскам.

Когда они закончили, Джейн, пытаясь унять дрожь во всем теле, повернулась к Дамиану, поправляя прическу, натягивая белье и колготки обратно. Ее лицо было пунцовым. Дамиан выглядел так, будто ничего и не произошло. Он нежно поцеловал ее в губы, осыпал поцелуями щеки, погладил по волосам, улыбнулся и пообещал, что почаще станет заходить за кофе и чизкейком.

А до Джейн дошло, что она так и не узнала его имени.

∞

На место встречи с Фредериком Дамиан приехал заранее. Заброшенная стройка какого-то многоэтажного дома. По пути слуга все смотрел на «Огненную красавицу», вертел ее в руках, успевая глядеть еще и на дорогу. Если пользоваться ею регулярно, то вполне возможно, что женщина под влиянием этой вещицы будет вожделеть своего любовника постоянно, а вот ее голова при этом работать станет плохо. Единственное, зачем Фредерик хотел получить зажигалку, так это затем, чтобы без труда и особых усилий окружать себя богатыми дамами, обеспечивая себе безбедное существование. Вероятно, по этой же причине Ева и не хотела отдавать при жизни «Красавицу».

Перед глазами то и дело возникало лицо Джейн. Дамиан, конечно же, спал с человеческими женщинами — из-за своего любопытства, или потому что так желали его хозяйки, однако этот раз определенно запомнится. Для него не составляло особого труда затащить кого-то в постель, но эффект от вещицы потрясал. Обычному человеку без подобного артефакта такой ответной реакции от женщины придется ждать довольно долго, если вообще получится дождаться. Смартфон завибрировал. На дисплее высветилось имя Алана и его фотография, на которой он спал и пускал слюни на подушку. Дамиан не стал отвечать на звонок, положил телефон в бардачок.

А вот и Фредерик.

Приехал один.

Дамиан вытащил ключ зажигания, вышел из автомобиля, как и мужчина.

— Фантазии не хватило встретиться в приличном месте? — Фредерик перекатывал во рту жвачку, глядя по сторонам.

— А где сопляк? — недовольно протянул Фредерик, взглянув на машину Дамиана, в которой больше никого не оказалось. — Я надеялся, что он тут будет ползать передо мной.

— У юного господина появились крайне неотложные дела и чтобы уместить их сегодняшний график, он отправил меня на встречу, — Дамиан улыбнулся. — Вы, как я погляжу, тоже без свиты.

— Ладно, давай, извиняйся, отдавай ту штуку и разъедемся, у меня дел полно, — Фредерик хотел спрятать ключи от машины в карман, но Дамиан ловко выхватил их, убрал в свой карман.

Фредерик опешил от подобной наглости.

— Охренел совсем? — расхохотался мужчина, но по его глазам было видно, что он испугался.

— Сначала мне хочется кое-что услышать.

Турмалин во внутреннем кармане пальто начал нагреваться. Фредерик с вытягивающимся лицом смотрел, как слуга становился выше ростом и шире в плечах.

— Что за ерунда? — нервно усмехнулся он, отступая к своей машине.

Кожа слуги превратилась в черненое серебро, а глаза загорелись красным. Вокруг стало стремительно темнеть, будто сумерки начали опускаться гораздо раньше.

— Ты кто? — Фредерик с ужасом смотрел, как волосы Дамиана становятся длинными, но никак не мог оторвать взгляда.

Слуга снял перчатки и мужчина увидел черные кисти рук, будто бы обуглившиеся от огня.

— Какая разница кто я, — Дамиан улыбался и в его улыбке сверкнули клыки, — главное — кем являетесь Вы.

— Пожалуйста, просто отдай зажигалку. Я исчезну, пропаду пропадом и никогда больше не приближусь к Алану! — просипел Фредерик, внезапно осознав, что при всех его стараниях, он не мог прекратить смотреть на Дамиана.

Самое прекрасное существо, увиденное за всю его жизнь, и одновременно самое пугающее.

— Вы столкнули Алана? — спросил Дамиан, достав из кармана «Огненную красавицу».

Фредерик стоял как громом пораженный.

— Просто «да» или «нет» и Вы получите ее, — слуга вертел зажигалкой перед носом мужчины. — Я вас отпущу. Правда.

— Врешь ведь, — нервно засмеялся Фредерик.

Дамиан пожал плечами. На землю опустилась кромешная тьма.

— Мне незачем лгать, это привилегия человека.

С минуту мужчина колебался, судорожно сглатывая слюну.

— Да! — выпалил он, скукожился, съежился.

Дамиан с любопытством смотрел на то, как напыщенный, самоуверенный ублюдок превращался в жалкого слизняка, пусть даже в отличном костюме. Фредерик осел на землю, начать скулить и плакать от страха. Дамиан сел на корточки возле него, заставил мужчину снова посмотреть в его глаза.

— Чудесно. Чего Вы хотели добиться, покалечив ребенка? — слуга вздернул правую бровь, вытер слезы Фредерика.

Тот ошарашенно отпрянул. Ему показалось, что рука Дамиана была нестерпимо горячей, будто не рука это вовсе, а раскаленный металл.

— Думал, что сосунок сдохнет, а Ева будет нуждаться в утешении, которое я ей дам! — всхлипнул Фредерик и тут же приложил руку ко рту.

Слова сорвались с языка сами по себе.

— Надеялись, что она согласиться выйти за Вас, и всеми ее деньгами распоряжаться сможете, — вздохнул Дамиан, распрямляясь.

Он снял пальто, положил его на капот машины Фредерика, закатал рукава рубашки.

— И не только деньгами, верно? Ева имела страсть к аукционам, владела небольшой коллекцией редкостей, вроде этой зажигалки. Хотели еще и их прибрать к рукам?

Фредерик просто молча плакал.

— Чудовище, — прошипел он, давясь слезами.

— Да, — Дамиан снова присел возле него. — Правда, в отличие от Вас, этого не скрываю.

Он схватил мужчину, повалил его на землю.

— Ты обещал, что отпустишь меня! — заорал Фредерик, попытавшись оттолкнуть от себя Дамиана.

Бранился, брызгал слюной.

— О, я действительно Вас отпущу.

Он крепко держал Фредерика, который корчился от боли: руки Дамиана на самом деле обжигали. Дамиан сел на живот мужчины, спиной к его лицу. Фредерику показалось, что на него опустили наковальню. Он все пытался вырваться, однако Дамиан даже не шелохнулся.

— Только я не обещал, что отпущу Вас в том виде, в котором вы сюда прибыли.

Дамиан ухватил его за правую ногу в области голени. Раздался громкий хруст, треск ткани. Фредерик заорал от ослепляющей боли, выругался. Отвратительно-яркая белая кость пропорола плоть и брюки. Дамиан взялся за левую ногу. Снова хруст, крики. Теперь мужчина не просто орал, он выл, Дамиан даже удивился, что он вообще еще способен издавать какие-то звуки. Он встал со скулящего Фредерика, подошел к его ступням, снял с них ботинки.

В следующий миг правая ступня вывернулась под неестественным углом. Левая ступня вывернулась подобно правой. Дамиан с довольным лицом оглядывал плоды своих трудов.

— Забыл про руки.

Фредерик заскулил, приподнялся на локтях, попробовал отползти. Не вышло.

— Шучу, — Дамиан вытер остатки крови об рубашку Фредерика. — Вы же тогда домой не доедете.

Он взял пальто с капота, надел перчатки, вытащил ключи от машины Фредерика, бросил их прямо на его грудь. Следом достал зажигалку, смял ее как бумажку. Кроваво-красный бензин пролился на землю.

— Вот то, что Вы хотели.

Зажигалка тоже приземлилась на грудь мужчины, у которого уже не оставалось сил плакать. Дамиан нагнулся к его лицу. Седина на висках Фредерика, теперь перебралась и на другие части головы. Он всхлипывал, глядя куда-то вверх.

— Чуть не забыл. Даю слово, что каждый раз переломы будут срастаться неправильно, и дабы ходьба не доставляла Вам неудобств, рекомендую пользоваться инвалидным креслом: так Вы сможете передвигаться практически безболезненно. Навряд ли операции как-то помогут, однако Вы вольны попробовать все исправить. Если Ваше материальное положение это позволяет, конечно.

Дамиан улыбнулся.

Его глаза снова стали серого цвета, а тьма вокруг рассеялась.

— Хорошего вечера.

Дамиан сел в машину, завел мотор, слыша, как снаружи Фредерик принялся выть с новыми силами. Молодой человек достал телефон из бардачка.

Больше тридцати пропущенных вызовов.

∞

Едва слуга перешагнул порог квартиры, как нос к носу встретился с абсолютно разъяренным Аланом.

— Где тебя носило, мудак? — процедил юный господин сквозь зубы, наблюдая, как Дамиан вешал пальто в шкаф и разувался.

— А Вы что, все это время здесь сидели, как преданная собачонка? — Дамиан протянул ему турмалин.

Алан выхватил камень.

— Следи за языком. Еще и без спроса взял!

Из кухни выглянула соседка, замотавшая волосы платком, повязавшая фартук поверх домашнего платья, в которое она, видимо, переоделась, пока Дамиана не было. На ногах смешные махровые носки.

— Дорогуша, ты что же, поранился? — всплеснула она руками, заметив пятна крови на рубашке молодого человека, случайно перейдя на «ты».

— Не я, — Дамиан вновь закатал рукава.

Роуз непонимающе смотрела на него.

— Все в порядке, не берите в голову. Вы что-то готовите?

— Алан такой затейник, — заулыбалась соседка. — Попросил пиццу домашнюю, сказал, что у тебя получается отвратительная, а курьеры всегда привозят холодной.

Роуз ласково посмотрела на Алана.

— Он мне помогал.

— Неужели? — Дамиан потрепал подростка по волосам, за что тот испепелил его взглядом. — Когда это у нас руки успели вырасти из нужного места?

Соседка рассмеялась, сняла фартук.

— Там еще салат в холодильнике, — она передала фартук Дамиану. — Ковер чист, только не заходите в гостиную до утра, пусть подсохнет как следует, немного влажный еще.

Дамиан кивнул.

— Огромное Вам спасибо за то, что присмотрели за моим братцем.

Роуз махнула рукой, засмущавшись.

— Да брось. Пойду я.

Она сняла с головы платок, тоже отдала Дамиану, направилась к двери, где стояли ее стоптанные домашние туфли.

Когда соседка ушла, слуга снял перчатки, прошел на кухню, выбросил платок с головы Роуз в мусорное ведро, фартук отправил в корзину к остальным грязным вещам.

— Еще раз так сделаешь в присутствии посторонних, я тебе руку оторву, понял? — Алан заехал в ванную комнату, где Дамиан мыл руки.

Намылил, смыл. Снова намылил.

— Вы про что? — спросил слуга.

— Про мои волосы. Где ты был?

Дамиан вновь намылил руки, смыл пену.

— Виделся с Фредериком.

Алан изменился в лице, его затрясло от гнева.

— Отдал ему то, что он так желал заполучить.

— Совсем из ума выжил?! — закричал Алан, подъехал вплотную к Дамиану, изо всех сил ударил его в спину.

— Нет, а Вы?

— Как ты посмел ему отдать то, что принадлежало маме и еще без моего ведома?!

Дамиан выключил воду, вытер руки о полотенце.

— Он все равно не сможет этим воспользоваться, — вздохнул Дамиан и вкратце рассказал про произошедшее, опустив встречу с Джейн.

Под конец рассказа, Алан смотрел на него с отвращением, однако внутри юный господин ликовал. Он открыл было рот, чтобы снова начать ругаться, но передумал. Дамиан взял камень и вернулся, отдав турмалин Алану, хотя мог просто исчезнуть в пучине времени, бесчисленных мирах.

— Спасибо, — пробормотал Алан, густо покраснев.

Он смутился, отвернулся от слуги, чтобы тот не увидел, как к глазам подступали слезы.

— Только зачем ты сделал это?

Дамиан не ответил, он присел на корточки возле Алана, пригладил его торчащие во все стороны волосы.

— Вы, наверное, голодны.

Он встал позади Алана, выкатил кресло из ванной, двинулся в сторону кухни, где достал из духового шкафа пиццу, переложил ее на плоское блюдо.

— Правда помогали Роуз? — спросил Дамиан, поставив блюдо на обеденный стол, достал тарелку поменьше, столовые приборы.

Алан кивнул.

— Сыр натер.

Дамиан разрезал пиццу на восемь треугольных кусков, один из которых положил на тарелку перед Аланом.

— Попробуй тоже, — попросил Алан, кивая на пиццу.

Дамиан не стал спорить, достал еще одну тарелку, сел на стул, положил кусок и для себя. Вкуса он особо не почувствовал, но ему понравилось, как тянулся сыр. В окно стучался дождь. Темнеющее небо заволокло угрюмыми тучами.

— Сыграем в приставку? — неуверенно спросил Алан, глядя на то, как слуга разрезал свой кусок на кусочки поменьше.

— Вынужден отказаться, — медленно жуя, ответил Дамиан. — Во-первых, у меня запланирована уборка, во-вторых, в кафе вы проиграли.

— Сможешь хотя бы один вечер пожить в свинарнике? — закатил глаза Алан, отложив приборы и взявшись за пиццу руками.

Он ел с таким аппетитом, что Дамиан на минуту даже пожалел, что не ощущал вкуса. Он усмехнулся.

— Вероятно, смогу.

К тому моменту, как они разделались с пиццей, большую часть которой прикончил Алан, дождь лил как из ведра. Слуга с трудом смирился с тем, что уборку пришлось перенести на следующий день, однако затем подумал, мол, почему бы и нет. Игрок из него был так себе, и у Алана поднялось настроение, когда он раунд за раундом выбивал дух из персонажей Дамиана. Потому слуга просто лениво нажимал на кнопки на джойстике, отрешенно глядя на вырванные позвоночники и прочие приемы. Алану, при всей его неприязни к Дамиану, даже понравилось проводить с ним время. Было в этом нечто успокаивающее, если думать о Дамиане как об обычном человеке.

— Слушай, — Алан обратился к Дамиану, не поворачивая к нему головы, — а та девчонка правда смотрела на лицо, а не на кресло?

Они сидели на кровати в комнате юного господина. Алан велел Дамиану переодеться в чистую футболку и домашние штаны, которые остались в шкафу, где свои вещи хранила предыдущая прислуга. Наверное, вещи Роберта, потому что одежда Джайлса висела бы на Дамиане мешком. Когда Алан приказал молодому человеку сменить наряд, тот брезгливо скривился, но теперь почти привык к новому образу.

— Правда, — отозвался Дамиан, нажимая на все кнопки подряд.

И тут его персонаж выкрутил голову герою Алана. Подросток вытаращил глаза.

— Как ты это сделал?

— Не знаю, — Дамиану понравилось, потому далее он втянулся в игру.

Наносить увечья даже таким способом пришлось ему по вкусу. Они играли до поздней ночи, болтая ни о чем, периодически делая перерыв на чай.

Когда Алан уже лежал под одеялом, удобно устроившись на подушке, он прислушивался к удаляющимся шагам Дамиана.

Наверное, в ту ночь, они впервые не вызывали у него беспокойства.