Любовь твоя стала ядом

Турана. М, 2023

Что может связывать Диану, девушку из приюта и успешных бизнесменов, братьев-близнецов? Прошлое! Братья Малик стали причиной, по которой девушка потеряла дом, родных и оказалась в детском доме. Единственное, что она хотела: больше никогда не пересекаться с ними, забыть и вычеркнуть из своей жизни!Но спустя годы, судьба снова сводит их вместе. Она все ещё помнит причину и братьев, которые сломали ей жизнь и детство, а они нет…

Глава 10

— Ну, а что было дальше? — Джулейла требует продолжения, когда я прерываю свой рассказ.

Вернувшись поздно вечером, она была удивлена, увидев, что у нас на ужин жаренная рыба, дело в том, что я не умею готовить, пока мы сидели за столом и не спеша ужинали, я рассказала ей подробности своих приключений в полураздетом виде.

— Дальше он довез меня до дома, остановился у подъезда я поблагодарила и вылетела из машины, — продолжаю я рассказывать, принимаясь мыть посуду, — но он вышел следом, пошел за мной, повезло, что делегации бабушек на лавочке не было, только консьержка, когда я забирала у нее запасные ключи, огрела взглядом, на него покосилась подозрительно, он вместе со мной в лифт зашел, когда мы оказались у дверей я не выдержала развернулась к нему и выпалила:

–"Что вам надо? Спасибо, что подвезли и все такое, но к себе я вас впускать не буду!"

— А он что? — Лейла стоит рядом, внимательно слушает меня.

— А он…

Вспоминаю, как по его лицу проходит тень злости, прожигает меня взглядом, подходит ближе, перехватывает запястья, отводит руки в разные стороны, из моих рук выскальзывает пакет и ключи, я забываю, как дышать, сердце бьется так, словно сейчас выпрыгнет из груди и в припрыжку по лестницам убежит, его руки проникают под пиджак, скользят по моим плечам и снимают пиджак с меня.

— Это мое! — вкрадчиво произносит он, забирает свой пиджак, разворачивается и шагает прочь.

Я остаюсь на лестничной площадке, не могу пошевелиться, его шаги отдаются эхом в голове, и только, когда лифт поглощает и увозит его, я прихожу в себя, дрожащими руками подбираю пакет и ключи, с трудом справляюсь с замком, проскальзываю в квартиру.

— Оказывается все это время, я была в его пиджаке, и он поднялся, чтобы забрать его, как будто я бы его себе оставила, — театрально закатываю глаза, заканчиваю мыть посуду, — я же думала, что пиджак Имрана, хотела ему вернуть.

Лейла в ответ хмыкает, мы выключаем свет, выходим из кухни, я иду в ванную. Умываюсь, чищу зубы, возвращаюсь в комнату.

–Ты знаешь, он ненормальный, — начинает подруга, когда я появляюсь, она стелет простынь на своем диване, я помогаю ей, — когда ты потеряла сознание, он закинул тебя на плечи так, будто ты мешок картошки! — выпучив глаза, возмущается, — понес куда-то, я последовала следом, чуть не умерла от беспокойства за тебя, но он так на меня зыркнул, потребовал, чтобы все принимались за работу, после этого я не рискнула пойти за ним, чтобы посмотреть как ты.

— Да, он злой как дракон! Разве только огнем не дышит, вспыльчивый и раздражительный, а его эта манера говорить с издевкой и иронией, выводит из себя! — на одном дыхании перечисляю все его недостатки, переодеваюсь в пижаму, ложусь в постель, — порвал платье на мне, выставив на посмешище, как мне теперь в агентстве появляться после такого?

Мой голос звучит жалобно, стоить только представить себе это.

— Забей ты на них, подумаешь в обморок упала, а то, что он на тебе платье порвал, так это та еще сцена была, — выключает свет, ложится в свою постель, — ты знаешь, после того, как он вышел, девочки обсуждали его. Оказывается, Харун известен тем, что никогда не снисходит до моделей. Представь, сколько девушек готовы на все, чтобы он обратил на них внимание, сами к нему липнут, а он игнорирует эти попытки.

— Ммм… — задумчиво буркаю в ответ.

Наверное, его сиятельству нет ровни на всей планете. — Ладно, давай спать, — предлагает Джу устало.

— Спокойной ночи, — отвечаю я, поворачиваюсь на бок, но сна не в одном глазу нет.

Лежу, прокручиваю в голове события сегодняшнего дня.

Вспоминаю супружескую пару, становится тепло, хочется улыбнуться, давно мне не встречались такие дружелюбные люди, интересно, как они связаны с злыдней?

Они напомнили мне о моих родных.

Бабушка и дед очень тепло относились друг к другу, летом мы переносили стол и стулья во двор, вечерами они сидели за ним и пили чай, тихо обсуждая что-то. Иногда бабушка заливалась смехом, я любила такие моменты, потому что она очень редко смеялась.

Наверное, она из-за меня была такой хмурой, ведь я была постоянным напоминанием для всех о их позоре. Сейчас повзрослев, я стала понимать, как не легко им пришлось в свое время…

Меня мучает один вопрос: любили ли они меня? Хотя бы немного?

Закрывая глаза, я стараюсь воспроизвести их лица, но память рисует только общие черты: высокого худощавого деда, его кудрявые седые волосы, бабушка намного ростом ниже, чем он, на ее голове постоянно косынка, только ночью, перед сном она ее снимает, распутывает косу, расчесав волосы и заплетает новую. Я не могу вспомнить цвет их глаз, форму губ, это все с годами растворилось в памяти.

Даже их фото у меня нет, у нас был старый, потрепанный временем альбом с фотографиями, где они молодые, а мама маленькая, но он остался под обломками дома.

Только лицо мамы перед глазами, ее забыть я не могу. Часто вижу ее черты в зеркале, в своем отражении.

От нахлынувших воспоминаний, глаза щиплет и становится грустно. Решаю, что лучше уснуть и не мучать себя туманным прошлым.

Лейла мирно сопит на соседнем диване, я смотрю на электронные часы, которые показывают, что уже два часа ночи. Закрываю глаза, пытаясь уснуть.

В прихожей раздается звонок моего мобильного. Озадаченная, я встаю и на цыпочках бегу в прихожую, наверное, кто-то ошибся номером, кто бы мог позвонить мне в такое время?

Быстро достаю телефон из сумки, которую оставляла в агентстве, но Лейла принесла ее с собой, отвечаю на звонок, желая, чтобы он скорее прекратил трезвонить, не хочу тревожить подругу.

–Диана? Я тебя не разбудил? — слышу в трубку. Узнаю голос Имрана.

— Нет, — отвечаю шепотом, иду на кухню, закрываю дверь, — что-то случилось?

–Да, у нас форс-мажор, мне только что звонила Туба, она хочет видеть тебя.

Я молчу, перевариваю услышанное.

— Она видела, который час? — прихожу в себя.

— Думаю, да, тебе повезло, что ты еще не спишь, меня она разбудила, — говорит он, — нужно ехать к ней, в контракте это оговорено.

— Вы серьезно? — не могу поверить в это, — как я поеду к ней в такое время?

— Я приеду за тобой, отвезу, — зевает в трубку, — напиши мне точный адрес, и накинь на себя куртку, — не оставляет выбора.

— Хорошо, — поджимаю губы, завершаю вызов.

Пока пишу ему сообщение с адресом, перебираю в голове все известные мне матерные слова.

Эта Туба вообще нормальная? Зачем я понадобилась ей посреди ночи?

Включаю в прихожей свет, захожу в комнату, бросаю взгляд на Лейлу, она спит, открыв шкаф, нахожу джинсы и футболку, тихо переодеваюсь. Возвращаюсь на кухню и сажусь на стул, злюсь на всю вселенную за то, что происходит со мной!

Это же надо было вляпаться в такое…

Зеваю. Теперь, когда, нужно ехать очень хочется спать.

Решаю, что нужно выпить кофе, пока варю его и допиваю, проходит тридцать минут, телефон снова трезвонит.

— Я внизу, выходи — говорит в трубку Имран. — Сейчас спущусь.

Тяжело вздыхаю, шагаю в прихожую, открываю шкаф, надеваю короткую кожаную куртку, обуваюсь в кеды, забираю ключи и выхожу из квартиры, тихо захлопнув дверь.

Пока лифт уносит меня вниз, думаю о том, какая у меня бурная жизнь, одни приключения на пятую точку, из крайности в крайность.

Выхожу из подъезда и останавливаюсь как вкопанная, вижу стоит Имран рядом с мотоциклом, в руках два шлема, он выглядит как настоящий байкер, при виде меня широко улыбается и говорит:

— Поехали?

Подхожу ближе, настороженно смотрю на него. — На этом? — указываю на мотоцикл.

— Никогда раньше не ездила?

— Нет, — качаю головой, байк впечатляет своей красотой и мощью, чувствуется, что он из разряда дорогих мужских игрушек, но я вовсе не уверена, что хочу ехать куда-либо на нем.

— На нем мы доберемся быстрее, — надевает шлем, садиться на мотоцикл, — застегни куртку и садись.

Прибывая в замешательстве, следую его указанию, только сейчас понимаю, почему он попросил надеть куртку. Когда он об этом упомянул, я подумала, что из-за ветра, который любит гулять по ночному городу.

Он протягивает шлем, я беру, надеваю на голову.

"Черт! Черт! Черт!" — проносится в голове.

Сажусь на мотоцикл позади него, Имран поворачивается ко мне.

— Тебе придется обнять меня, иначе далеко мы не уедем, — улыбается.

Двигаюсь ближе, неловко хватаюсь за него.

Байк издает протяжный рык и рвется с места. Закрыв глаза, я цепляюсь за Имрана мертвой хваткой, кричу, но мой крик тонет в звуках, которые издает мотоцикл. Он мчится, словно играет на перегонки с ветром.

Постепенно я привыкаю к скорости, открываю глаза, тело наполняется чувством пьянящей свободы, перед нами расстилается лента дороги, освещенная светом от фонарей. Мимо мелькают разноцветные огни вывесок магазинов и кафе, образовывая светящиеся стрелы.

Мне хочется кричать от восторга, не думала, что езда на мотоцикле может нести в себе столько эмоций.

Мы пересекаем один квартал за другим. Я прибываю в таком восторге, что мне не хочется, чтобы мы останавливались.

Но он сбавляет скорость, заезжает на улицу, где частные дома, останавливается у одного из них. Глушит мотор, байк прекращает свой рев, я отцепляю пальцы, слезаю, снимаю шлем.

— Живая? — спрашивает он.

— Даа, — восторженно, — я не думала, что это может быть настолько классно.

Он довольно улыбается, берет из моих рук шлем.

Я сразу же решаю, что мне нравится его лицо, когда на нем появляется улыбка.

— Пойдем, посмотрим, что Тубе не спиться. — указывает на дом за высоким забором.

Подходит к воротам, нажимает на звонок, она издает писк, сообщая, что мы можем войти, он шагает внутрь, я следую за ним.

Моему взору открывается огромный двухэтажный белый дом с собственным бассейном во дворе, аккуратно подстриженные кусты и газон.

Мы подходим к дому, но не успеваем постучать, как она распахивается перед нами.

— Имран, котеночек, ты привез ее, — Туба подходит, обнимает меня одной рукой за плечи, заводит в дом.

Я получаю ещё один культурный шок от ее внешнего вида, эта женщина даже по ночам выглядит эпатажно.

Нужно к этому привыкнуть!

— Как ты, белочка? — усаживает меня в гостиной на диван.

"Нужно привыкать, не только к ее виду, но и манере обзывать всех вокруг зверьками" — промелькает мысль.

— Спасибо, со мной все хорошо, — стараюсь быть вежливой, хотя очень не хочется, она же не будет дергать меня все время по ночам? — Вы хотели меня видеть?

— Нет, — вскакивает, — мне это было жизненно необходимо, — разводит руки в сторону, — мне приснился фантастический свадебный наряд, я хочу воплотить его в жизнь, мы будем шить его индивидуально для тебя, по твоим меркам, — ее глаза фанатично светятся.

"А это не могло подождать до утра!?" — хочется закричать на нее.

Я перевожу взгляд на Имрана, он смотрит на меня исподлобья, сдерживает смех.

— Пойдем, — она подходит ко мне, берет за локоть, тянет вверх, я встаю, — Имрик, дом в твоем расположении, можешь занять себя как угодно, белочка нужна мне в мастерской.

Я бросаю на Имрана умоляющий взгляд, он с сожалением улыбается.

Иду за Тубой, мы поднимается по лестнице на второй этаж, открываем первую дверь слева и заходим.

Большая просторная комната, кажется перегруженной из — за беспорядок в ней, манекены, лоскутки тканей, бумаги валяются абсолютно повсюду.

— Снимай куртку, располагайся — командует она, подходит к столу, который стоит по середине комнаты. Садится, достает листы бумаги.

Я стягиваю с себя куртку, оглядываюсь вокруг, как вообще в таком беспорядке можно работать?

Взгляд падает на железную стойку, на которой висят свадебные платья, подхожу ближе, рассматриваю их.

— Нравятся? — спрашивает она, не поднимая головы, что-то рисует.

— Да, очень красиво, — отвечаю искренне.

Она молчит, рисует, иногда поднимает голову, смотрит на меня, что-то решает в уме, потом снова возвращается к своему занятию.

— Подойди поближе, посмотри.

Я подхожу к ней, встаю рядом. Она показывает мне эскизы свадебного платья, в котором не вижу ничего необычного, разве только огромный шлейф.

Поднимает голову, смотрит на мне в лицо.

— Ты не впечатлена, — констатирует, — это потому, что не знаешь каким оно будет в итоге, это только в моей голове, — щелкает пальцами, — когда оно будет готово, то поразит всю Европу!

Мне нужно снять с тебя мерки, тебе придется раздеться, — откладывает в стороны листы, привстает, берет сантиметровую ленту.

Да запросто, после сегодняшнего дня для меня это раз плюнуть!

— Да, конечно, — снимаю с себя футболку, а затем и джинсы.

Туба начинает измерять меня со всех сторон, записывая результат в тетрадь, когда измеряет область груди, просит снять бюстгальтер, я выполняю все ее приказы.

Закончив с мерками, она прикладывает ко мне ткани из гипюра и атласа, делает пометки в тетради, кружит по комнате, начинает снова рисовать…

— На сегодня это все. — сообщает через некоторое время.

Я быстро надеваю свою одежду, и мы спускаемся вниз к Имрану, он сидит на прежнем месте, смотрит телевизор, при виде нас привстает.

— Ну что, закончили?

— Да, котеночек, — обнимает его, — не буду задерживать вас, предлагая чай, идите, уже поздно.

"Интересно, когда это она поняла, что уже поздно?" — хмыкаю про себя.

Я прощаюсь с ней̆, и мы выходим.

— Ты привыкнешь к тому, что в мире моды все немного сумасшедшие, — заговорщически произносит Имран, когда подходим к его байку.

–Боюсь, что я уже начала привыкать, — тем же тоном отвечаю, надевая шлем, сажусь позади него.

Имран смеется, заводит мотоцикл, я обхватываю руками его за талию, мы рвемся с места. На этот раз я не испытываю страха, наслаждаюсь поездкой.

Через какое-то время понимаю, что он везет меня в противоположную сторону от моего района.

Мы движемся к восточной части города, моему взору открывается мост, который расстилается над проливом, соединяя две части города.

Никогда не бывала тут в ночное время, днем он перегружен сотнями автомобилей и не впечатляет так, как сейчас, подсвеченный множеством огней и светодиодными лентами, которые отражаются на глади воды и переливаются, создавая особенную сказочную атмосферу.

Имран заезжает на него, сбавляет скорость, когда мы оказываемся по середине моста, он тормозит и заглушает мотор, я отодвигаюсь от него, слезаю, снимаю шлем, жду, пока он сделает тоже самое.

— Ты же не хочешь спать?

— Нет, но что мы тут делаем? — после выпитого кофе и адреналина, полученного от езды на мотоцикле, спать точно не хочется.

— Ждем рассвета, — улыбается, тянется к мотоциклу, открывает сзади крышку, достает оттуда фотоаппарат, — Я подумал, что мы не можем упустить эту возможность, осталось совсем немного, скоро начнется восход солнца, отсюда потрясающий вид.

Я подхожу к ограде смотрю вниз с высоты моста, вода колышется, от этого создается впечатление танцующих огней.

— Красиво, — шепчу, не отрывая взгляда.

Имран встает рядом, соглашается со мной, щелкает фотоаппаратом воду.

— Если упасть с такой высоты, наверное, можно умереть, — озвучиваю мысль.

— Этот мост излюбленное место самоубийц, те кто хочет уйти из жизни красиво, приходят сюда.

Я замолкаю, завороженно смотрю вниз.

— Диана, — Имран поворачивается ко мне, — я извиняюсь за то, что произошло в агентстве, Харун не должен был так поступать.

–Вы всегда извиняетесь вместо брата? — не скрывая своего негодования, отвожу взгляд от воды, смотрю на него, — Это уже второй раз, когда вы просите прощения вместо него.

— Потому что ни кто не знает его так хорошо, как я, — произносит мягко, — Харун стратег и перфекционист, зачастую его дни расписаны по минутам, на месяцы вперед, к тому же он трудоголик. Иногда работает так, что может не спать несколько ночей подряд, а если что-то или кто-то мешает в достижении его цели, нарушает его порядок, то он не выбирает методов, чтобы устранить это.

— Хотите сказать, что я являюсь раздражителем для него?

Имран, запрокинув голову, гортанно смеется. Я же ничего смешного в этом не вижу, он ведь намекает именно на это? Разве нет?

Увидев, что я не разделяю его веселья, прекращает смеяться, серьезным тоном продолжает:

— Скажем так, в тебе он видит угрозу, которая может разрушить его планы… Издательство было основано ещё нашим дедом, затем управление им перешло к нашему отцу, — делает паузу, размышляет о чем-то. — После его смерти оно оказалось на грани разорения, помимо долгов, в наследство нам ничего не досталось. Харун взвалил все на свои плечи в двадцать лет, ему пришлось заключить сделку с человеком, который готов был профинансировать издательство в обмен на пятьдесят процентов наших акций. За эти годы брат не только вывел издательство из кризиса, он расширил его, увеличив количество выпускаемых журналов, открыл модельное агентство, которое упрощает работу рекламного отдела, контракт с Тубой выведет один из журналов на мировой рынок. Наверное, ты думаешь, какого черта я рассказываю тебе об этом? — наклоняет голову, улыбается, — Просто я хочу, чтобы ты понимала ответственность, возложенную на тебя… Если"Style Wedding"станет настолько успешным, то есть вероятность, что мы сможем заключить сделку, которая позволит вернуть наши акции. Харун одержим этим проектом, а его успешность зависит и от тебя, ты одна из маленьких деталей в большом механизме, если не сможешь выполнить свою функцию, то вся система полетит… — заканчивает он.

Все это время я внимательно его слушаю, начинаю осознавать всю ответственность, становится страшно, обнимаю себя руками. Возможно, я недостаточно серьезно относилась к своей работе, для меня она ловушка, в которую я угодила, но для них возможность вернуть свое наследие…

— Я поняла, сделаю все возможное, чтобы не подвести — получается тихо.

— Отлично, а теперь посмотри на это, — он кладет руки на мои плечи и медленно разворачивает таким обозом, что я и вижу нежно-алые цвета, которые расстилаются по небу.

Первые, робкие лучи солнца показываются из-за горизонта, тонут в волнах, отражаются и умножаются от поверхности воды.

Восторг и упоение наполняют меня, наблюдение за рассветом — это один из самых прекрасных мигов, которые можно прожить, это возвращает к истокам, к самой сути жизни.

Мне бы хотелось навечно остаться в этом миге.