Желание

Трейси Вульф, 2021

«Желание» – третья часть серии, продолжение бестселлеров «Жажда» и «Искушение» Трейси Вульф. Серия-бестселлер № 1 New York Times. Выбор Amazon в категории «Лучшая YA-книга месяца». Самая популярная вампирская сага 2022 года. Для поклонников «Сумерек» и «Дневников вампиров». Наверное, я достигла поворотной точки. Статус моих отношений превратился из запутанного в настоящую катастрофу. Как будто попытка окончить академию была недостаточно сложным для меня уровнем. Ах да, еще Кровопускательница решила сбросить на всех нас бомбу невероятных размеров… С другой стороны, разве в Кэтмире бывает хоть один спокойный день? Джексон стал холоднее зимы на Аляске. Круг расколот из-за моей предстоящей коронации. Ордер на арест за наши с Хадсоном предполагаемые преступления, вероятно, означает пожизненное тюремное заключение со смертельным нерушимым проклятием. Нужно принять слишком много непростых решений. И я боюсь, что выживут не все. Трейси Вульф – американская писательница, автор 64 книг в разных жанрах, некоторые из них стали бестселлерами по версии New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Любит создавать загадочные и романтические истории с непростыми героями и крутыми героинями. Обожает вампиров, драконов и всяких жутких ночных тварей. Все свои книги написала в своем доме в Остине, Техас, где живет по сей день вместе со своей семьей.

Глава 19. Печаль любит одиночество

— Неужели ты не мог придержать язык? — говорит Джексон, когда мы четверо сдвигаем наши столы.

— И это говорит ребенок, бросивший в учительницу ручку? — парирует Хадсон.

— Я ее не бросал. Я… — Он замолкает, видимо, поняв, что его оправдания не катят.

— Как ты, Грейс? — Флинт улыбается.

— Хорошо. — Если не считать того, что следующие полтора часа мне придется провести в персональном аду. — А что?

— Ничего. — Он пожимает плечами. — Я просто подумал, что ты…

— Что выгляжу я не очень? — спрашиваю я. — Да, у меня была не самая лучшая ночь.

Джексон сердито смотрит на него.

— Она выглядит хорошо.

— Я и не говорил, что это не так, — отвечает Флинт.

— С тобой все в порядке? — тихо спрашивает Хадсон. — У тебя что-то случилось после того, как я ушел?

— Ты провела с ним ночь? — Голос Джексона лишен эмоций, но не глаза, которыми он смотрит на меня.

— Вечер, — говорю я. — Мы провели вечер в…

— Надо же. — Он переводит взгляд на Хадсона. — Да, играть на чувствах расстроенной девушки — это класс.

— Погоди! — вмешиваюсь я. — Никто не играет на моих чувствах…

— Возможно, тебе просто не следовало расстраивать ее, — перебивает меня Хадсон. — Тогда ты бы смог провести с ней всю ночь.

— Вечер! — поправляю его я, видя, как Джексон сжимает опущенный кулак.

— Так как, по-вашему, ко всей этой истории отнесся бы Кант? — встревает Флинт, взмахнув рукой, и смотрит то на Хадсона, то на Джексона, как будто следя за теннисной партией.

— Ты что, обдолбался? — спрашиваю я.

— Да ладно, должен же кто-то заниматься заданием, — парирует он. — Я просто пытаюсь внести свой вклад.

— Усугубляя ситуацию? — Я сердито смотрю на него.

— Пытаясь снова сосредоточиться на философах, которые писали об этике, — отвечает он с таким постным видом, что я удивляюсь — где его нимб?

— Тебе не терпелось пойти к нему? — спрашивает Джексон.

— Если под «пойти к нему» ты имеешь в виду случайную встречу в библиотеке, то да, — говорю я, даже не пытаясь скрыть, насколько оскорблена.

— Знаешь, — поясняет Хадсон, — это такое большое помещение с книгами. О, погоди, тебе вообще известно, что такое книга?

— Мне нужна другая группа, — замечаю я, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Я присоединяюсь к твоей группе, — сообщает Флинт.

— Ты и так уже в моей группе, — отвечаю я сквозь зубы. — Суть новой группы не в этом.

Он изображает обиду.

— Да ладно, я же единственный в нашей группе, кто делает хоть что-то.

— Да ну? И что же ты сделал?

Он быстро придвигает ко мне свой блокнот. Он провел в середине страницы черту и на одной стороне написал: Кант, а на другой — Хадсон. Под именем Канта красуется карикатура на Джексона с рогами и хвостом.

Хадсон наклоняется над работой Флинта и улыбается.

— Очень похожий портрет, — говорит он Флинту, и тот поднимает руку, чтобы ударить его кулаком о кулак.

— Как вы думаете, что сказали бы Кант и Кьеркегор о том, что вы обсуждаете на уроке ваши личные проблемы? — спрашивает мисс Вираго, и ее голос усиливает напряжение, окутавшее нас.

Только этого нам не хватало — чтобы она совала свой нос в наши дела и еще больше усугубляла ситуацию. Я не хочу оправдываться перед этой женщиной, но поскольку на своих партнеров я положиться не могу — любой из них может все испортить, — я понимаю, что должна попытаться.

Однако прежде чем мне удается придумать ответ, Хадсон говорит:

— Я уверен, что Кьеркегор подумал бы, что мы смотрим на них субъективно.

Джексон закатывает глаза, Флинт опускает голову, чтобы спрятать ухмылку, а я, не удержавшись, прыскаю со смеху и тут же закрываю рот и нос рукой, пытаясь скрыть этот факт.

Но уже поздно. Мисс Вираго кипит от злости и даже не пытается этого скрыть.

— Все, с меня хватит! — шипит она, глядя на Хадсона и меня. — Вы оба, подойдите к моему столу!

Черт. Плакала единственная хорошая оценка, которая у меня могла быть.

Извини, одними губами произносит Хадсон, когда я беру со стола ручку и блокнот.

Я пожимаю плечами. Он не виноват в том, что я сглупила и рассмеялась.

Хадсон идет за учителем, но тут Джексон берет меня за руку и тихо спрашивает:

— Хочешь, я вытащу тебя из этой передряги?

Мне так приятно касаться его, что проходит несколько секунд, прежде чем до меня доходят его слова. Но, уяснив их смысл, я качаю головой.

То есть мне, разумеется, хотелось бы, чтобы он вытащил меня из этой передряги, ведь у меня нет времени делать дополнительное задание, которым мисс Вираго собирается нагрузить Хадсона и меня. Но мне тошно сознавать, что люди опять начали бояться Джексона, и видеть, как они сторонятся его. И этот страх станет больше, если я позволю ему использовать свое влияние, чтобы избавить меня от неприятностей.

Я благодарно улыбаюсь ему за предложение помощи, но проблеск теплоты, мелькнувший было в его взгляде, уже погас, и он смотрит на меня глазами, которые становятся все холоднее.

Я опускаю взгляд, задетая безразличием, которым дышит сейчас весь его облик. Я знаю, что мы с ним разошлись, но неужели это значит, что он может просто взять и выключить свои чувства ко мне? Что ему и впрямь больше нет до меня дела?

Как он может? Я сопряжена с другим, но я по-прежнему люблю именно его. Да, внутри меня есть какие-то непонятные эмоции, связанные с Хадсоном, но дело в узах моего сопряжения, а не во мне самой.

Я, Грейс Фостер, девушка, живущая внутри горгульи, все так же люблю Джексона. Я чувствую это, когда смотрю на него, когда он касается меня. Как же он может не чувствовать того же?

Это невозможно, решаю я, пока мисс Вираго резко говорит с Хадсоном и мной и дает нам то дополнительное задание, о котором она упоминала в начале урока. Джексон прячет свои чувства ко мне за этой ужасной стеной холодности, но это вовсе не значит, что никаких чувств нет.

Когда мы встретимся с Кровопускательницей, когда найдем способ разорвать узы моего сопряжения с Хадсоном, все встанет на свои места. Должно встать.

Потому что иначе я не знаю, что может произойти… с каждым из нас.