Желание

Трейси Вульф, 2021

«Желание» – третья часть серии, продолжение бестселлеров «Жажда» и «Искушение» Трейси Вульф. Серия-бестселлер № 1 New York Times. Выбор Amazon в категории «Лучшая YA-книга месяца». Самая популярная вампирская сага 2022 года. Для поклонников «Сумерек» и «Дневников вампиров». Наверное, я достигла поворотной точки. Статус моих отношений превратился из запутанного в настоящую катастрофу. Как будто попытка окончить академию была недостаточно сложным для меня уровнем. Ах да, еще Кровопускательница решила сбросить на всех нас бомбу невероятных размеров… С другой стороны, разве в Кэтмире бывает хоть один спокойный день? Джексон стал холоднее зимы на Аляске. Круг расколот из-за моей предстоящей коронации. Ордер на арест за наши с Хадсоном предполагаемые преступления, вероятно, означает пожизненное тюремное заключение со смертельным нерушимым проклятием. Нужно принять слишком много непростых решений. И я боюсь, что выживут не все. Трейси Вульф – американская писательница, автор 64 книг в разных жанрах, некоторые из них стали бестселлерами по версии New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Любит создавать загадочные и романтические истории с непростыми героями и крутыми героинями. Обожает вампиров, драконов и всяких жутких ночных тварей. Все свои книги написала в своем доме в Остине, Техас, где живет по сей день вместе со своей семьей.

Глава 27. Нас связала ложь

— Грейс — моя пара, — выпаливает Хадсон, пока я ломаю голову, пытаясь решить, с чего начать.

— В самом деле? — Похоже, Кровопускательница не очень-то удивлена, что вызывает у меня тревогу — по крайней мере до тех пор, пока она не спрашивает: — Почему ты так решил?

Я понимаю, что она ему не верит.

Он вскидывает бровь.

— Узы сопряжения, которые связывают нас теперь, — это убедительное доказательство.

В ее глазах вспыхивает удивление, но тут же гаснет. Она невозмутимо смотрит на меня, и я гадаю: что же удивило ее? То, что теперь мы с Хадсоном сопряжены? Или то, что он не желает расшаркиваться перед ней и вместо этого обращается с ней как равный?

Я уверена, что людей, ведущих себя так, не много — точнее, их нет совсем. Даже Джексон, которого она вырастила, относится к ней с почтением и, быть может, с толикой страха. А Хадсон нет. Не знаю, значит ли это, что он безрассуден или же он и в самом деле так же силен, как она.

— Как именно это работает? — спрашивает Кровопускательница, попивая кровь. — Учитывая тот факт, что я точно знаю — узы сопряжения связывают Грейс с Джексоном.

— Вы дали ему заклинание, чтобы он их разорвал, — говорит Хадсон.

— Да? — Она делает глоток из своего бокала. — Что-то я не припомню…

— Уверен, что в вашем возрасте вы уже много чего не помните, — замечает Хадсон. — Но попытайтесь вспомнить хотя бы это.

— Выбирай слова, когда ты говоришь со мной, — рявкает она и резко подается вперед, похожая в эту минуту на атакующую кобру. Но затем, словно спохватившись, откидывается назад со спокойной улыбкой. И продолжает: — Или ты присоединишься к этим двоим незадачливым туристам, из которых я сливаю кровь.

Хадсон зевает. Действительно зевает, и теперь я думаю, что он не столько смел, сколько безрассуден, очень, очень безрассуден.

Что касается Кровопускательницы, то я уверена, что сейчас она пытается решить, слить из него кровь или приготовить из него фламбе.

— Если я действительно дала ему это заклинание, как ты утверждаешь…

— О, вы это сделали, — перебивает ее Хадсон.

— Если. Я. Это. Сделала. — В ее голосе звучат стальные нотки. — В таком случае не следует ли тебе просто сказать мне спасибо? — спрашивает она, прищурив глаза. — Если учесть, что ты от этого выиграл.

— Вы думаете, что я должен вас поблагодарить? — шипит Хадсон. — За то, что вы испоганили нашу жизнь? За то, что вы уничтожили моего брата…

— Если он решил использовать это заклинание, то вряд ли можно сказать, что он уничтожен.

— Он не использовал его, — говорю я ей, пытаясь не обращать внимания на чувства, которые вызвали у меня слова Хадсона. Я знаю, что все испоганено донельзя. Знаю, что он не хочет быть сопряженным со мной, как этого не хочу и я, но, когда я слышу, как он это говорит — как будто сопряжение со мной самая худшая вещь в его жизни, — это ранит меня больнее, чем я ожидала.

— Это сделал другой человек, — объясняет Хадсон. — Но дело не в этом, не так ли? Я хочу узнать вот что — как вы вообще узнали заклинание, способное разорвать узы сопряжения.

— А почему это должно иметь значение? Если только… — Она пристально смотрит на нас, и теперь в ее глазах уже ясно виден расчет, ничем не прикрытый холодный расчет. — Если только вы здесь не потому, что вы хотите разорвать также и ваши узы.

— Да, мы хотим именно этого, — говорю я ей, прежде чем Хадсон успевает что-то сказать — отчасти потому, что мне не хочется разозлить ее и испоганить все еще больше, отчасти потому, что я не хочу опять слушать его речи о том, как ужасны узы нашего сопряжения. — А еще мы хотим найти способ восстановить узы сопряжения между Джексоном и мной.

— Неужели? — Кровопускательница насмешливо смотрит на Хадсона. — Неужели ты действительно этого хочешь? Восстановить узы сопряжения Грейс и Джексона, чтобы на них красовался милый славный бантик?

Я смотрю то на нее, то на него, и по комнате разливается множество скрытых эмоций. Я ощущаю себя несмышленым ребенком, потому что не могу понять ни одного из них.

— Я хочу, чтобы Грейс и мой брат были счастливы, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— И ты думаешь, что этого можно добиться, починив узы их сопряжения? — Она отпивает еще крови, глядя на него поверх краев своего бокала.

— Раньше они были счастливы, — выдавливает из себя он.

— Да, были, — соглашается она. — Но если они по-настоящему любят друг друга, то не все ли равно, есть ли вообще такие узы или нет?

— Это не все равно, если речь идет о тех узах сопряжения, которые связывают ее со мной.

— Простите, — вступаю в разговор я отнюдь не мягким тоном. — Но не могли бы вы включить и меня в вашу беседу? Ведь речь идет о моей жизни.

— Конечно, Грейс. — Взгляд Кровопускательницы сладок и полон великодушия. — Чего хочешь ты, моя дорогая?

Мне приходится призвать на помощь все мое самообладание, чтобы не запинаться, когда на меня смотрят эти глаза, пронзительные, как лазеры. Будь осторожна в своих желаниях и все такое… Но в конце концов я умудряюсь взять себя в руки и говорю:

— Я хочу снова быть сопряженной с Джексоном. — Произнося это, я стараюсь не смотреть на Хадсона.

Кровопускательница долго всматривается в меня, словно пытаясь определить, насколько правдивы мои слова. Но в конце концов она только грустно улыбается мне и качает головой.

— Что ж, тогда, как мне ни жаль, вы проделали путь сюда зря. Я не могу разорвать узы твоего сопряжения с Хадсоном и совершенно точно не могу восстановить те узы, которые связывали тебя и Джексона.

— Почему? — спрашиваю я. — Ведь однажды вы это сделали…

— Потому, Грейс, дорогая, что есть такие вещи, которые, если они оказались разорваны, восстановить уже нельзя. — Она сочувственно улыбается. — Я знала, как можно разорвать узы между Джексоном и тобой, только потому, что их создала я сама.