Традиции & авангард. Выпуск № 4

Коллектив авторов, 2019

В новом номере журнала «Традиции amp; Авангард» читателя ожидает новая встреча с современной литературой. Наряду с художественной прозой и поэзией в выпуск вошла публицистика разных жанров – очерк, критика, биографическая проза, а также уникальный образец фольклорных интервью. Также публикуется продолжение документального романа Полины Жеребцовой «45-ая параллель».

Ефросиния Капустина

Евфросиния Капустина родилась в 1997 году в городе Ялуторовске Тюменской области. Студентка Санкт-Петербургского института культуры. Поэт, прозаик, переводчик сербской поэзии. Победитель конкурса «Новые голоса — 2017», международного фестиваля «Всемирный день поэзии — 2018», лауреат фестиваля «Русский Гофман — 2018». Автор книги «Проблески света».

Нас хватает. Выжить

И даже жить…

* * *

Он рождается. Узнаёт со второго дня:

слишком маленький, чтобы слышать и что-то знать.

Дальше — больше: он слишком мал заводить щенят,

слишком маленький думать, если велела мать.

Не дорос пока заменять на серьёзный тон,

слишком маленький, чтоб за стыд говорить с отцом.

Он растёт из рубашек, обуви и пальто,

только маленький, чтоб девчонке дарить кольцо.

Он растёт, но никак не вырастет. К двадцати —

слишком мал ещё, чтобы ставить кому в пример.

Он встаёт из окопа, падает и летит —

слишком маленький, чтобы в жизни заметить смерть.

* * *

Нас хватает.

Выжить. И жить. На всё.

И на всех, конечно же,

даже кошек.

Всё, что в руки падает, мы несём.

Бог о нас заботится.

Он хороший.

Мы хотели строить —

и рубим лес.

Мы его не насмерть, а как у Крузо —

чтоб живое.

Долгое.

Чтоб воскрес

всякий, кто встречается с Иисусом.

Каждый шаг шагает за свой режим.

Обниматься в паузах.

Это мило.

Нас хватает.

Выжить. И даже жить.

Помолись, чтоб надолго.

Чтоб хватило.

* * *

Мальчик глотает косточки, слопал их полгорсти:

«Яблоньки, сливы, вишенки будут во мне расти».

Щедро запил водицею — будет фруктовый сад,

Коник — сухая палочка скачет за палисад.

Мальчик в рубашке новенькой чинно заходит в класс,

Учит уроки затемно. Холодно. Свет погас.

Сад прорастает медленно. Только бы не простыл —

Чаще молчащий, Ванечка кажется всем простым.

Спят по тетрадям веточки будущих птичьих гнёзд.

Маме тревожно: «Сынушка, это же не всерьёз?»

Ваня смущённо супится, прячет в карман эскиз.

Папа всё шутит: «Полноте! Было б… Чего закис?»

Мальчик глотает озеро — хочет вместить весь мир.

Время шуршит колёсами. Сел как влитой мундир.

Плачут в дому родители, ждут за письмом письма.

Пенною брагой вишенья льётся в окно весна.

Где-то в степной окраине вырос фруктовый сад.

Дома молчат — мальчишечка тот не пришёл назад.

Сад по весне невестится, осенью жжёт костры —

Мальчик, глотавший косточки, не был таким простым.

* * *

Маленьким думал:

«Вырасту — спать не буду».

Очень хотел сидеть за столом со всеми.

Юным — уже сонливей,

но всё про удаль:

песни, костры, гитары, велосипеды.

Несколько лет. Ну, вырос.

Большой, как надо.

Хочется спать сильнее, до всех дисфункций.

…Только теперь, мне кажется,

я отгадан:

вырасти — это значит хотеть проснуться.

* * *

По-апостольски просто,

По-мальчишьи боясь,

Шла за мной по погосту

Граченогая грязь.

И, крещато касаясь,

Красноталых ветвей

Я подслушивал завязь,

Воскресал и мертвел.

Прорастало пространство

В изболевшийся снег —

Предвесенствуй и странствуй,

Скрип шагов и телег.

…Март шумит на задворках,

Раскустившийся вволь.

Распускается колко

Предпасхальная боль…

* * *

Кате читали Пушкина. Сказки смеялись папиным.

Катя просила заново. Катя просила все.

В эту весну, как водится, Катины щёчки в крапинку.

Папу куда-то вызвали. Носит дрова сосед.

Катя читает Пушкина. Строчки смеются папиным.

Буквы трясутся папиным, прыгают в жёлтый лист.

Папа играет с пушками. Катя скребёт царапины.

Катя рисует длинное: «Папа — артиллерист».

Папу рисует с пушками. Думает, что для Пушкина.

Мама молчит стеклянная, смотрит сквозь дочкин лоб.

Катю кладут у бабушки. В доме огни притушены.

Мама качает шарфики, хочет идти в окоп.

Катя читает Пушкина. Сказки молчат и хмурятся.

Кто-то походкой папиной Катю ведёт гулять.

Кате качели хочется. Зубится ствольным улица.

Катя летит над пушками. Кате сегодня пять.

* * *

Деревья, красуясь, смотрели в озёрную воду —

В зеркальную гладь, отражавшую каждый листок.

Природа бежала навстречу не новому году,

Как реки смыкают извечные устье — исток.

А небо светилось. Смотрело на серые ливни,

На буйство цветенья, осенне-дорожную грязь.

Хотелось и мне стать немного, хоть малость, наивней —

Чтоб часть его света и в душу мою пролилась.

И я примерял — все пространства, эпохи и лица,

Но всё мне не впору, как будто с чужого плеча.

А время бежало, стремясь в направлении «тридцать»;

И каждый февраль на столе загоралась свеча.

Дороги, скрестившись, давили на острые плечи,

Ладони ловили рассветы грядущего дня,

Но каждой весной небо делало шаг мне навстречу

И, падая в озеро, краем задело меня.