Какого цвета убийство?

Томас Эриксон, 2011

Известного мультимиллионера убивают на глазах нескольких сотен зрителей. Его смерть кажется закономерной – он успел нажить немало врагов. Если бы не одно «но» – убитый заранее знал, что кто-то уже готовит для него пулю. Его любезно уведомили об этом в письме. Свидетелем преступления становится популярный коуч и специалист по человеческому поведению Алекс Кинг. Выступая консультантом полиции, он вместе с инспектором Ниной Мандер берется за расследование. В основу метода Кинга лег вполне реальный подход к цветотипированию человеческих характеров. Ему же посвящен психологический супербестселлер автора – «Кругом одни идиоты», в котором объясняется, как с помощью цветотипирования можно безошибочно считывать мысли людей и прогнозировать их поступки. Но сработает ли этот подход в случае расследования громкого преступления? Удастся ли герою вычислить, «какого цвета» убийца? Тем более что тот уже наметил новую жертву.

Глава 7

— Вы обязаны найти убийцу отца! И как можно быстрее! Пока наша жизнь не превратилась в сущий ад!

Линда Юнггрен говорила на повышенных тонах, и Габриэль Хельмарк понимал ее. Они с Ниной сидели в квартире родителей Линды. Мать спала — по словам дочери. Или же напилась. И было с чего: новость об убийстве вызвала в СМИ своеобразную коллективную эрекцию. Скандальное, профессионально исполненное убийство. Оружие намеренно оставлено на месте преступления. Жертва — известный финансист. Комиссару Хельмарку пришлось, в полном соответствии с инструкциями полицмейстера Микаэля Ульвгрена, отвечать на все вопросы журналистов. А их было много — все они кричали наперебой, тыкали ему в лицо микрофоны и объективы фотокамер.

«У нас имеются некоторые улики», — это была чистая правда.

«Мы надеемся в ближайшее время задержать убийцу», — неправда.

«Мы хотели бы обратиться к общественности», — отчасти правда. На самом деле это только создает проблемы. В Стокгольме полно сумасшедших.

Сидя в гостиной Юнггренов, комиссар с содроганием отмахнулся от воспоминания о толпе этих стервятников из СМИ.

— Насколько я понимаю, вы довольно давно не встречались. И на то были весьма нелицеприятные причины.

Линда прищурилась.

— Кто вам такое сказал? Мать разболтала?

— Да.

Девушка глянула через плечо, словно ожидая увидеть хозяйку квартиры в дверях гостиной. Но ее там не было.

— Это правда? — спросил Хельмарк.

Линда кивнула.

— Пять лет. Собирались увидеться на следующей неделе. Он хотел приехать в Лондон и остановиться у меня. В последнее время мы с ним снова сблизились, несмотря на… Нелицеприятные причины.

Хельмарк поерзал на стуле — с его габаритами ему редко удавалось устроиться с комфортом. Нина что-то записывала в блокнот.

— Почему вы так давно не виделись? Ваша мать не давала никаких подробностей.

— Какое это имеет значение? Вряд ли это стало поводом к тому, что отца… — она запнулась, глядя прямо перед собой, — убили.

Сколько вариантов она мысленно перебрала, прежде чем остановилась на слове «убили»? «Убрали»? «Устранили»? «Казнили»? «Заказали»?

Комиссар откинулся на спинку стула — та жалобно затрещала.

— Мы хотим найти виновного, поймите.

Некоторое время Линда Юнггрен разглядывала свои туфли, потом проговорила:

— Эти нелицеприятные причины… Они ведь все равно выяснятся, да?

Хельмарк кивнул. Конечно.

— Отец был из тех, кого называют бабниками. Ни одной юбки не пропускал. Это тайна, о которой знали все. Он трахался с женами большинства своих деловых партнеров.

Девушка отвернулась к окну, словно ее крайне заинтересовала серая хмарь, повисшая снаружи.

Полицейские молча ждали.

— В последние недели с ним словно что-то случилось. Отец позвонил мне. Он делал это и раньше, но я никогда не отвечала. Он всегда оставлял мне на автоответчик поздравления в мой день рождения, но я не перезванивала.

Линда потерла ладони — в комнате было холодно. Пожалуй, мерзла она не только снаружи. Между ее бровей пролегла морщинка.

— Почему же в этот раз вы перезвонили? — подала голос Нина.

— Точно не знаю. Но голос у него звучал… по-другому. Не могу объяснить. Он попросил меня связаться с ним. Он говорил это и раньше, но на сей раз это прозвучало искренне.

— Он показался вам другим, не таким, как обычно? — уточнил Хельмарк.

Девушка кивнула.

— Звучит странно, но отец был куда более внимательным и заботливым, чем обычно. Ну… Как отец, понимаете? Спросил, как у меня дела. Заметно было, что он слушает, что ему интересно. Раньше такого не было. Но причин этих перемен я не знаю.

— Линда, — проговорила Нина. — Как мы поняли, у вашего отца были недруги.

Дочь Клаэса Юнггрена фыркнула и слегка ухмыльнулась. Само собой.

— Как вы думаете, кто за этим стоит?

Она покачала головой, мысленно отметая какие-либо варианты.

— Понятия не имею. Это может быть кто угодно.

* * *

Неизвестный номер.

— Алекс Кинг слушает.

— Добрый день, это Юнссон с четвертого канала. Правда ли, что вы единственный, кто видел, как Юнггрену выстрелом снесло череп?

Алекс глубоко вдохнул и покрутился на стуле. Он сидел за своим рабочим столом в офисе в Веннер-Грен-центре. Ему и в голову не приходило, что им заинтересуются СМИ. Положив руку на столешницу, он забарабанил по ней пальцами. Каков правильный ответ?

— Не уверен, что мне есть что сказать по этому поводу.

— Понимаю, не телефонный разговор, — не унимался Юнссон. — Завтра утром мы собираем в студии гостей, и ваше присутствие разбавит дискуссию. Такое громкое дело! Вся Швеция посмотрит на вас через свои экраны.

В студии? Алекс приложил руку ко лбу. Ему нечего сказать. И он не уверен, что вообще имеет право что-либо говорить.

— Боюсь, я мало чем могу быть полезен. Ничего существенного я не…

— Придет шеф национальной полиции, Лейф Перссон. И вдова покойного. Будет интересно!

Алекс сжал зубы. Они же как слепни, эти телевизионщики: раз присосутся — не избавиться. Он встал, отряхнул с пиджака невидимые пылинки. Жена Юнггрена, должно быть, до сих пор пребывает в шоке. О чем они думают? Наверное, этот Юнссон из той же породы, что и те, кто снимал развороченный труп на свои мобильные телефоны. Те, кто останавливается посмотреть, если случилась авария на дороге, и уходят разочарованные, когда не застают ничего по-настоящему кровавого.

— Это предложение меня не интересует.

— Подождите! Вы меня неправильно поняли. Мы хотим воссоздать полную и правдивую картину случившегося. Нам нужны все, кого так или иначе затронуло это событие. Приятель, вы ведь теперь страдаете бессонницей, а? Выговоритесь! — выпалил Юнссон.

Алекс еле сдержался, чтобы не швырнуть мобильник в стену.

— Спасибо, но мой ответ «нет», — ответил он резко и сбросил вызов. Стервятники.

После этого он отключил телефон.

* * *

Габриэль Хельмарк вытер рот салфеткой и выкинул остатки безвкусного липкого салата в корзину для бумаг. По служебной почте постоянно приходили сообщения о том, что выбрасывать пищевые отходы в офисных помещениях ни при каких обстоятельствах нельзя. Это антисанитария, возникают проблемы с мухами и муравьями. Подобное пренебрежение правилами утилизации приводит к… Да по барабану, к чему оно приводит. Им лишь бы придраться и установить свои порядки.

Габриэль прикрыл пластиковую тарелку листом бумаги. Вот. Не видно — значит, не существует.

Комиссар в сотый раз набрал знакомый номер на мобильном, подождал. По-прежнему нет ответа. Куда, черт подери, подевался этот фигляр? Хельмарк не желал в этом признаваться, но тревожный звоночек внутри уже прозвенел. Это отклоняющееся поведение. Пусть он и разиня, но он всегда отвечал на звонки. Всегда.

Вздохнув, Хельмарк убрал мобильник в карман. Начинать бить тревогу и что-то предпринимать, или рано?

В дверном проеме возникло знакомое лицо.

— У меня для тебя подарочек, — сказал Нильсон, один из следователей группы Хельмарка, и положил шефу на стол лист бумаги.

Взгляд комиссара упал на заголовок: «Почему Клаэс Юнггрен должен был умереть». Интересно.

— Курьер привез десять минут назад.

— И где ты болтался целых десять минут? — рявкнул Хельмарк.

Начав читать, он почувствовал, как напрягается каждая мышца в теле.

«Три месяца назад Клаэс Юнггрен получил требование выплатить двадцать пять миллионов крон в обмен на охрану своей неприкосновенности до конца жизни. Несмотря на неоднократные напоминания, платить он отказывался. Согласно установленным условиям, бизнесмен должен был умереть, если не заплатит. Поскольку в течение всего срока он отказывался удовлетворить требование, месяц назад он получил уведомление о том, что будет убит. Юнггрен продолжал игнорировать требование, в связи с чем мы казнили его в Уппландс-Вэсбю в среду 13 апреля 2010 года. Была использована винтовка „Блазер Тактикал 2“, которую позднее обнаружили под потолком в большом конференц-зале в „Скандик ИнфраСити“. Мы использовали полуоболочечные пули».

Габриэль Хельмарк сидел, уставившись на бумагу, как баран на новые ворота. Какая наглость! Принесли к нему в участок, положили ему на стол!

«Мы казнили его».

Мы.

Как, черт подери, они прознали, какая была винтовка?

Мы использовали полуоболочечные пули.

Такие детали полиция вообще никогда не предает огласке, пока ситуация не становится безвыходной.

Комиссар поднял глаза на Нильсона.

— Сколько человек это видели?

Нильсон пожал плечами.

— Я. Ты. Дежурный. Хольмгрен из второго отдела проходил мимо, когда я читал.

— Приведи их сюда. Быстро!

Из прежних конфликтов с Хельмарком Нильсон давно сделал выводы — и исчез мгновенно. Комиссар почесал затылок и перечитал письмо. Кто-то в здании допустил утечку информации, и сейчас надо поскорее пресечь это безобразие. Никаких разговоров, никаких шушуканий по углам. Как знать, какие сведения еще сольют? А если все же…

«…выплатить двадцать пять миллионов в обмен на охрану своей неприкосновенности…»

Хельмарк помотал головой. Он сомневался, что письмо настоящее. Разве жена Юнггрена не сказала бы им, что ее мужу угрожали? Но Сара могла и не знать. Они же давно «не говорили по душам».

Какому-то психу просто повезло. Гадал — и угадал. Сколько еще подобных писем придет в участок?

Зазвонил стационарный телефон.

— Мы только что получили письмо о казни Клаэса Юнггрена. В нем говорится, что вы обнаружили винтовку висящей под потолком. Вы можете это прокомментировать?

Руслунд из «Афтонбладет». Кто же еще.

Хельмарк крепче сжал трубку.

— Я не комментирую ход расследования, и вы это знаете! — выпалил он, чувствуя, как дыхание его становится тяжелее.

Руслунд понизил голос.

— Получается, что это «Блазер Тактикал 2». Вам не кажется, что это, так сказать, «пальба из пушки по воробьям»? Мощная штуковина-то!

Хельмарк швырнул трубку. Но не успел он проанализировать случившееся, как телефон зазвонил снова.

— Слушаю! — рявкнул комиссар.

— Дальгрен, «Свенска дагбладет». Вы не могли бы прокомментировать письмо, только что доставленное нам? Насколько мы поняли, вы получили такое же? Речь идет об убийстве Юнггрена, Клаэса Юнггрена. Утверждается, что его казнили из-за долга в двадцать пять миллионов. Как вы прокомментируете это?

— Никак.

— Что значит — «никак»?

— Я не комментирую ход расследования!

Хельмарк положил трубку мимо аппарата, чтобы больше никто не мог дозвониться. Потом вытащил из кармана мобильный, чтобы отключить и его. Пока он держал его в руках, телефон зазвонил — неизвестный номер. Да идите вы все к черту.

— Шеф, — в дверях возник Нильсон, приведя с собой сотрудников, которые видели злосчастное письмо.

— Забудьте, — сказал комиссар и махнул рукой, чтобы все они уходили. Это уже не имеет значения.

Пожав плечами, Нильсон вытолкал своих коллег из его кабинета. Он знал, что расспрашивать шефа бесполезно.