Клянусь любить, или Выбор за мной

Тина Каверина, 2022

Что нужно женщине для счастья? Ласковый муж, большой дом, неограниченность в средствах?.. У Полины есть всё, но она несчастна. О любимом ходят слухи, будто он бизнесмен с тяжёлым криминальным прошлым, и это беспокоит девушку. Беспокоит настолько, что она начинает совершать опрометчивые поступки…

Глава 8

Соображала в тот момент я крайне плохо. По ощущениям всё замедлилось, кроме звяканья и непонятного мычания. Путь наверх казался чем-то нереальным. Упокоиться в подвале мне не хотелось, а казалось, это произойдёт с минуты на минуту. И в приближении неминуемого конца сердце совершило невероятный скачок.

Решив в ужасе, будь что будет, уж лучше заорать и пусть со мной разбирается муж, чем оставаться тут, я разинула рот, но крика не получилось. Зато на четвереньках я двинулась к лестнице, только существу в подвале это однозначно не понравилось. Звуки усилились, подгоняя меня двигаться шустрее.

Я перебирала ногами, руками, но на полпути вдруг подумала: «Надо вернуться. Надо, иначе ничего не узнать…»

— Идиотизм, — прорыдала в плечо, после чего вскочила и побежала вниз.

«Надо, надо!»

Чуть не навернулась на последней ступеньке, вцепилась в шкаф, достала чёртов фонарь и спешно от стены до стены осветила подвал, но в любой момент готовилась удрать.

Винный стеллаж, бильярдный стол, барная стойка…

Глаза я таращила так, что напряжение передалось на лоб. Направила луч влево, обратно к бильярду, и впала в ступор. Снова звякнуло, некто замычал.

Синие джинсы, тёмная футболка и вытянутые над головой руки. Турник Паша ставил при мне и точно не для того, чтобы подвешивать какого-то мужика, но он здесь есть. Запястья в наручниках, между намотана цепь. Мужчина жмурился и мычал, дернул руками, цепь звякнула.

О господи…

Я подскочила, ухватилась за край липкой ленты, прекращая потуги несчастного что-то мне сообщить.

— Здрасьте, — ничего умнее не придумав, сказала ему. Он усмехнулся и кивнул, от шока я пялилась на него.

— Чего вылупилась? — вдруг шикнул он, приводя меня в чувство. — Еле доорался… Ключи есть? — Я замотала головой, словно во мне мощные батарейки. — Плохо. А достать сможешь?

— Что достать? — Но соображала всё равно туго. Смотрела и не верила, что не сплю.

— Ключи! — рявкнул он, теперь я подпрыгнула.

— Вы не кричите, пожалуйста.

— Ты мне ключи принеси.

— Откуда мне знать, где они? Может, мы так попробуем? — Я бездумно потянулась к цепи, а этот повторно шикнул:

— Чёрт! Убери руки! Зубами разгрызёшь, что ли?

— Нет, зубами не смогу.

— Тогда не тронь.

— Не буду.

— Рожа у тебя смешная, — внезапно заявил он. — Тебе бы в зеркало глянуть. Лохматая, с огромными глазищами…

— Это поможет найти ключи?

— Нет, не поможет. Они у Моисея.

— У Костика? — побледнела я и снова посветила мужчине в лицо. Вроде не били. Короткие рыжеватые волосы, щетина. Только волосы и футболка мокрые. — Он вас водой пытал?

— Да убери ты грёбаный фонарь! — мужик опять рявкнул, я мигом опустила луч света. — Что там с Моисеем?

— Сидит, телевизор смотрит. Все ребята не спят, — с испугу на меня напало откровение. Мужчина вроде бы что-то обдумывал, лица теперь я не видела. — Что мне делать? — поглядывая на выход, заканючила я. — Кто вас сюда притащил?

— Тишину можешь поймать?

— Не могу. Я боюсь.

— Ага, я тоже. Ты жена Павла?

— Жена. А что?.. Так это он? Конечно, раз спускался… Или не он? — Мне отчаянно не хотелось терять веру в мужа.

— Господи, — простонал мужчина. — Пашка, Пашка…

Я эхом повторила:

— Господи, Пашка… — И заревела.

— Эй, хорош ныть. Ты зачем пришла? Освободить меня?

— Освободить, — зашмыгала носом я.

— И не передумала?

— Я? Конечно нет. Только не знаю, как…

— Я знаю. Слушай внимательно. — Мужчина замолчал, цепь звякнула, на автомате я потянулась к перекладине. — Да не трогай ты! Слушай… Сейчас залепишь мне рот и вернёшься наверх. Сделаешь вид, что ничего не видела, ни в какой подвал не спускалась. Слушаешь?

— Слушаю, — вытирая лицо, отозвалась я, — но пока не понимаю. Я без вас уйду?

— С пониманием разберемся позже. Главное — слушай. Здесь тебя не было, ходи и улыбайся. Только не спи. Ребятки что-то замышляют. Устрой какую-нибудь заварушку, подними их на уши, отвлеки мужа. Запоминаешь?

— Запоминаю. Я не дура.

— Спорить не буду. Дальше… Сегодня-завтра свистни ключ у Моисея. Ну или слепок сними, и так сойдёт. Сделаешь дубликат, ночью притопаешь ко мне, остальное по ходу.

— Какой слепок? Как я его сделаю?

— Ты всегда такая тормозная? Пластилин найди, прижми ключ с двух сторон. Только прежде маслом смажь. Не ключ, а пластилин. Поняла?

— Поняла, но страшно. А если не успеем?

— Да не ной ты! Успеется. Ничего мне не оторвут. По крайней мере, не здесь. Не паникуй и не забудь создать шумиху, тогда всё будет тип-топ. Усекла?

— Усекла, — кивнула я, но соображала по-прежнему туго.

Человек. В подвале. Нашего дома. На цепи. И Бекетов… Ничего не укладывалось.

— А теперь шуруй отсюда. Хватятся тебя и трындец нам обоим. Обоим, говорю! Живо! — С испугу я подскочила и побежала на выход. — Стой! А рот мне кто заклеит? И фонарь оставь, чудная.

Фонарь я убрала, но прежде чем заклеить рот, поинтересовалась:

— А вы кто и за что вас, а? Неужели правда Паша?

— Кривда, блин. Конечно, правда. Я на сказочника похож? — Я не знала, на кого он похож. Вроде обычный мужик. — Неугоден твоему муженьку, мешаю бабки заколачивать. Вот и кукую… Давай, чеши отсюда.

Я залепила ему рот, горько плача при этом. Мужчина замычал, посыл я поняла и притихла. Наощупь вернулась к лестнице, а наверх добиралась ползком на четвереньках. Так мне меньше хотелось реветь. Вроде опоры больше, не заваливаюсь, всё в порядке…

Но мысль, что муж держит человека на цепи, да ещё пытает, так давила, что пару раз я подумала остаться. Разлечься на лестнице и всё. Наверное, так бы и поступила, не завись от меня жизнь другого человека.

До выхода добралась кое-как. Встала на ноги, попыталась придать лицу невозмутимый вид. На деле, скорее всего, меня просто перекосило.

— Чёрт! — всхлипнула я.

Шагнув за порог, прикрыла дверь и тут услышала, как кто-то спускается со второго этажа. Вспомнив, что кроме мужа некому, забегала туда-сюда.

Три шага вперёд, три шага назад… И обратно к террасе.

Открыла дверь, колокольчики зазвенели, я тут же её захлопнула и повернулась. Паша знал куда идти.

— Полинка, пташка моя вольная, — шёл он на меня. — Ты чего тут торчишь?

«Чего я торчу? Какой же ты подлец, Бекетов!»

— Кукую, — неожиданно усмехнулась я и всего на секунду перевела взгляд на подвальную дверь, которую впопыхах забыла запереть на ключ. — На террасе сидела. — Я попыталась вести себя нормально, только ничего не вышло. Рядом с Пашей, моим мужем, я ощутила такую невыносимую тоску, обиду и злость, что стала нести всякую чушь со слезами, лишь бы не зареветь в голос: — Терраса у нас дурная. Видишь, продрогла до синих губ? Даже колотит всю и рыдать от этого хочется. Комары зажрали, хоть из дома не выходи. А я не могу не выходить. Не могу долго сидеть в стенах, они давят. Как не могу не задавать вопросов… Я вообще много чего не могу. А ещё представляешь…

«Не могу терпеть людей на цепи», — чуть не сказала вслух.

— Не могу понять, счастливы мы с тобой или нет?

И тут всё-таки не стерпела, зарыдала. И сделала это намного горше, чем в подвале.

— Полина, — забеспокоился Паша. Подхватил меня, я обняла его, но слёзы лить не прекратила.