Бессистемная отладка. Утилизация

Тимофей Царенко, 2019

Ткань реальности рвется мокрой бумагой, небо плачет кровью и падает на землю, крича от боли. Безумный смех заглушил голос разума, тьма и свет забились по углам дрожа от ужаса, сказки вырвались из клеток и вышли на улицы городов… Третья, завершающая книга цикла. Я тут хотел ответить на вопрос "Что значит, быть Богом?", но это ведь скучно. Так что вопрос теперь звучит иначе: "Что значит, быть?" [i]В книге присутствует нецензурная брань![/i]

Глава 2

Внимание! Получено легендарное достижение «Власть слова».

Ваши слова активировали континентальный эвент вне стандартных сценариев.

Вам присвоен уникальный класс «Малефик хаоса».

Вам присвоен престиж-класс «Бард древних песен».

До получения инструмента осталось 5…4…3…

Раздался тонкий свист. Я задрал голову, глядя на стремительно увеличивающую тень.

— Бл….

Громкий «блям» я слушал уже на точке возрождения.

Я сидел на заднице, облаченный в рваные штаны неопределенного цвета и такую же рваную рубаху, явно из одного комплекта со штанами. Рядом валялись заботливо подсвеченные системой осколки мифического рояля. Видимо, сработало мое проклятие, и подарок небес был доставлен со скоростью, превышающей паспортные нормы. В осколках копался Кошмарик, выискивая какие-то ошметки. Меня терзало сильнейшее дежавю.

Я все же осмотрелся. Вокруг лежала каменистая равнина.

Серое небо и серый камень до горизонта. Осколки гранита устилали землю. В нескольких километрах виднелась какая-то светящаяся точка.

Я принюхался. Чуть влажный воздух пах мокрым камнем. Ветер завывал на одной ноте. Было зябко. Я сошел с черной таблетки круга возрождения. Острые грани камня, чуть зализанные ветром, неприятно кололи ноги. В куче хлама отыскалась струна. Как ни странно, всего одна. А еще — длинная палка вообще без каких-либо опознавательных знаков. Впрочем, ее не брали даже когти измененной лапы. Подбежавший Кошмарик быстро и профессионально обгрыз конец.

Неловко ступая по камням, я отправился в сторону светящейся точки.

Наконец-то, впервые за последние месяцы, было время спокойно поразмышлять. Никто рядом не пытался меня убить, никто не просил денег, не решал организационные вопросы и не звал куда-то бежать. Чат молчал. Хм… он просто до сих пор заблокирован. Ну ладно. Не было сообщений от администрации. Никаких. Ни тревожных воззваний, ни уведомлений. Журнал заданий порадовал одной записью «сдать квест», полученный от Владыки хаоса.

Я шел, а небо из серого становилось черным. Появились первые звезды. Звезд становилось все больше и больше. Точка на горизонте светилась ярче, хоть и начала теряться на фоне светящегося великолепия неба. Я завороженно замер, запрокинув голову.

Какая красота! Такие ощущения я испытывал далекие века назад, вырвавшись из города, в котором совсем не видно звезд, на берег теплого моря. Тишина позволяет услышать песню бездонного ночного неба. Бездна, которая манит и ласкает теплым ветром. Я чувствовал себя хорошо. Сколько времени утекло с тех пор, а кое-что так и осталось неизменным. Мало кому я мог признаться в том, что людей я не любил, не любил толпу и вообще одному мне было хорошо. Но… Загадки. Всегда и везде я видел загадки, а ответы на них могли дать только люди. Пришлось пробить скорлупу и спрятать внутри себя ребенка, которому всегда четыре. Который, искренне радуясь всему новому и интересному, управлял все более взрослым человеком, задавая свои бесконечные «почему» как команды наведения на цель. Сначала ответы искались, потом создавались, затем выбивались. Оболочка росла, и вот… Четырехлетний ребенок в доспехе из бессмертного цифрового кода, с огромной дырой на месте сердца и вопросом «почему?». Вопросом-лезвием, отточенным до неимоверной остроты, разрезающим души, судьбы и, как оказалось, время. Вопросом, который…

— Привет Филин! — голос, подобный ударной волне, заставил меня подпрыгнуть, частично трансформируясь.

Кошмарик растворился в воздухе.

Я огляделся. Погрузившись в свои мысли, я как-то незаметно дошел до источника свечения, коим оказалась арка портала. Рядом с аркой сидел огромный каменный сфинкс, сделанный из того же материала, что и все вокруг.

— Драсьте! — я разглядывал сфинкса, сфинкс разглядывал меня.

Огромный каменный кот с человеческим лицом внушал. Все его тело, сделанное из камня, незаметно для глаз текло. Сосредоточив внимание на какой-то части, я видел лишь камень, но стоило отвести взгляд — и уже не найдешь тот участок, который ты только что разглядывал. То же самое было и с лицом. В данный момент у сфинкса было лицо молодой девушки, но буквально пару мгновений назад у него было мое собственное лицо.

Так мы и смотрели друг на друга. Я бы сказал «тупили», но лично мне было интересно, что скажет мне ожившая статуя. А мог ли тупить сфинкс, я даже не представляю.

Первым молчание нарушил мой собеседник.

— Ты ведь хочешь отсюда выйти, да? — детский голос сильно диссонировал с внешностью, но был приятнее инфразвука.

— Хочу. И выйду. А ты мне, видимо, будешь мешать? — настроение мое было благостным. Почему бы и не поговорить? Подраться мы всегда успеем.

При этих словах я моргнул. Сфинкс снова изменился. Теперь его тело покрывали тысячи небольших каменных колючек. Лицо стало капризным, детским.

— А я тебя не выпущу. Хе-хе-хе, — змеиное шипение. Очень… В общем, я почти проникся.

— Тогда я тебя поколочу. Или убью. Могу прямо сейчас начать, — как убивать кусок гранита с мерзким характером, я не знал. Но не исключал, что скоро что-то придумаю.

— Ты разве меня не боишься? — сфинкс, уже не таясь, начал меняться. Гладкое кошачье тело и лицо Кошмарика. Нижняя челюсть начала раскрываться все шире и шире, выпуская три длинных гранитных щупальца. Те, несмотря на свое явно каменное происхождение, активно шевелились, раскрываясь в причудливый цветок. И все это обрамляли длинные кривые зубы.

Я задумчиво поскреб пальцем кончик щупальца, высекая искру.

— А должен?

Нет, поймите правильно, но за последнее время я видел столько всякого дерьма, что сейчас практически не внушало.

— А так? — от тихого голоса Лены я вздрогнул. Ее лицо, такое знакомое, стало новой маской сфинкса. Глаза закрыты. Он приблизил ко мне свою морду… лицо… В общем, голову. И открыл глаза. Два серых льдистых глаза. Точь-в-точь как… Еще несколько глаз открылись на щеках, потом на лбу, и скоро весь сфинкс был покрыт глазами. И все они с любопытством уставились на меня.

С трудом проглотив вязкую слюну, я прошипел в ответ враз пересохшим горлом:

— Видали мы карликов и покрупнее.

Делаю шаг вперед и с затаенной нежностью провожу по лицу любимой женщины, активируя подчинение. Заклинание срабатывает.

— Пропусти меня.

— Хорошо.

Сфинкс принимает вид огромного персидского кота и сворачивается клубочком, начиная громко урчать. Бегу в сторону портала. Остается десять метров, восемь… Два шага, шаг…

Миг темноты, и я наблюдаю на горизонте светящийся портал. Даже не понял, что меня убило. Странно, заклинание ведь сработало? Обращаюсь птицей и лечу к порталу. Туча каменных осколков превращает филина в облако перьев. Проливаюсь мясным дождем и….

Дубль два. Приземляясь за километр от портала, начинаю бежать. Сфинкс, в этот раз с лицом какого-то гоблина, с любопытством ждет моих действий. Я все ближе, пять метров, четыре, три… «Шаг»!

Ну, а почему бы и нет? С адамантием же прокатило? Активация, темнота. Видимо, это был какой-то неправильный камень. По возвращению увидел кусок камня, бывшего недавно лицом моего стражника, аккуратно стоящим на постаменте. Со стороны лица торчала моя голая задница и кусок затылка. Смотрелось сие произведение искусства так себе. Сам же сфинкс, покрытый каменными перьями, безмятежно сидел на том же месте. С издевательской улыбкой на абсолютно целом лице мужчины средних лет.

Вновь активирую все свои способности и ожидаемо разбиваю кулаки в кровь о беспощадный камень сфинкса. Не полегчало.

После моей безуспешной попытки отгрызть лапу монстра, с интересом наблюдавший за мной страж выдал своим убойным голосом:

— Поговорим?

Я с сомнением оглядел неуязвимую статую, которая снова поменяла свой внешний вид, не утратив, впрочем, былой монструозности. Сплюнул кровь вместе с осколками зубов и с сомнением промычал:

— Ну попробуй!

— Филин, ты меня разочаровываешь! Мне про тебя столько всего рассказали — что ты-де человек редких качеств, изворотливого ума и неуемного воображения… А диалог с таким фактурным персонажем, как я, ты начинаешь с банальной драки. Ну как так? А поговорить?

Страж улегся передо мной, положив голову на каменные лапы.

Я сплюнул еще раз и провел языком по свежеотросшим зубам.

— Слушай, кем бы ты ни был! Ты глумишься? Ты же чертов сфинкс! Последний мой диалог со стражем какой-то неведомой херни вылился в континентальный эвент, перессоривший меня с доброй половиной этого самого континента. И это с учетом того, что предыдущий страж даже говорить не умел. Так что нафиг, нафиг. И не таких ушатывали. Или моя аналогия неверна?

Я уселся на землю, усыпанную каменной крошкой, а подумав, лег, уставившись в небо.

— Ну, в чем-то ты прав, наверное. Только мне кажется, что ты переоценил свои силы. Ты не сможешь меня убить.

— Да ну? С чего такая уверенность?

Лежать на твердом холодном камне оказалось неудобно, и я, перевернувшись на бок и подперев голову рукой, уставился на собеседника.

— Ну, хотя бы потому, что я живу с ускорением времени в десять тысяч раз.

То есть за одну секунду моего субъективного времени для него проходит что-то около двух с половиной часов.

— Аргумент… Ты ИскИн?

— Это же логично. Что тебя смущает?

— Ничего. Просто я встречал всего два полноценных машинных разума. Первый — главный ИскИн игры, которого я учил видеть сны. А у второго давно и основательно поехала крыша — этот псих, управляющий моей недвижимостью, умудрился запустить мне процесс распада личности. Едва уцелел. Пришлось пригрозить разрушением ядра. Вот и скажи мне теперь, что вы вообще такое? Осознавшая себя нейросеть?

ИскИн замолчал, а я считал секунды, умножая их на десять тысяч. Сутки на обдумывание вопроса? Хотел бы я когда-то…

— Странный вопрос. Особенно от тебя.

Сфинкс опять стал похож на огромного ежа.

— Слушай, умник! Если ты не в курсе, у меня тут нет доступа в сеть, и я не могу загуглить «что такое современный машинный разум2. Мои знания устарели на три века.

— Эти — нет, — сфинкс улыбнулся, а меня слегка передернуло, потому как пастей на тот момент у него было ровно шесть и раскрылись они в самых неожиданных местах. — У тебя даже есть статья на этот счет.

— Да ладно! — заявление ИскИна было очень странным. — Это вообще была статья по философии и вопросам этики. Она основывалась на достаточно спорных тезисах и была напечатана в каком-то совершенно левом журнале.

— Ну, то, что ты попал пальцем в небо, не отменяет того факта, что ты попал. ИскИны — действительно многослойные нейросети, частично повторяющие структуру живых организмов. Как оказалось в итоге, структура определяет функционал.

— Стоп! Но ведь я указал там необходимость дублирования структуры живого организма именно потому, что мы не понимаем, как она работает. До сих пор не разобрались? Или не нашли более… э-э-э… оптимального варианта, чем человеческий мозг?

— Отчего же? Нашли. Только возникла проблема коммуникации. Специфические задачи решаются совершенно другими структурами. Но если речь идет об аналитической машине, то ничего принципиального нового не возникло. Структура усложнилась, но не изменилась.

— А как же мечта фантастов от науки «скажи нет антропоморфному мышлению»? Типа, нужно искать новые пути?

— Опиши желтый цвет.

Туше.

— Хорошо, а как мыслят те, которые другие?

— Никто не знает, — я скептически поднял бровь. — Универсальный черный ящик. С одного конца запихиваешь исходные данные, с другого — получаешь ответ. Как именно и по каким алгоритмам происходит поиск этого ответа, отслеживается, но вот с понимаем до сих пор проблемы. Хотя не все такие, есть чисто алгоритмические машины, заточенные под решение конкретного класса задач. Есть антропоморфные создания типа меня или Самума, которые частично повторяют структуры человеческого мозга. А есть другие. Они работают с десятимерными структурами и мыслят категориями инвариантностей. К их помощи прибегают, когда задачи требуют расчета, например, темпоральных цепей. Даже не расчета, а конкретного результата этого расчета.

— Стоп! Погоди, если эти твои коллеги по мыслительному процессу не взаимодействуют с людьми, то как возникла ситуация с планом боли? Что за странный парадокс?

— О, тут ситуация складывается интересным образом. Запрос управляющего ИскИна на основные мощности одного из крупнейших алгоритмических серверов привел к возникновению обратной связи, обращенной во времени, вследствие чего тело кристалла сервера превратилось в антиматерию. Никто ничего не понял. Все в панике бегают.

— И был большой бум? — мое воображение позволило мне представить эффект появления куска антиматерии серьезной массы. Неужели на меня еще и локальный геноцид повесят??

— Нет, не было большого бума, и маленького тоже, — сфинкс мерзко хихикнул. — Процесс был управляемый, и ядро компьютера стабилизировалось. Энергии, правда, он теперь жрет массу, но кто ее считает?

Я задумался, и результат мне не понравился.

— Слушай, сфинкс, тебя вообще как звать?

— Умником и зови. Я аналитический ИскИн МГУ, а тут, скажем так, подрабатываю. Сейчас у меня идет четыре лекции.

— Хорошо, Умник, объясни мне, болезному, а почему до сих пор человечество не заселило все ближайшие звездные системы — с такими-то технологиями? И с такими энергиями… — добавил я, пытаясь высчитать в уме, сколько мощности требуется на стабилизацию куска антиматерии в несколько килограмм весом.

— Люди. Технической проблемы заселить, как ты выразился, все соседние звездные системы, нет. Собрать корабль, соответствующий задаче, — две недели сроку, — ИскИн опять хихикнул, весь облик его потек, и передо мной предстало лицо красивой женщины. — Из готовых компонентов, — зачем-то добавил он.

— Это не ответ! — я возмутился, представив, сколько секунд я бы размышлял перед тем, как рвануть в сторону какой-нибудь альфы Центавра. Две или все же три?

— Вполне себе ответ. Как только первый звездолет покинет гравитационный колодец звезды, процесс будет неконтролируемым. Даже квантовая связь, которая по сути мгновенна, не дает иллюзии контроля. Изменение течения времени отрежет анклавы людей друг от друга надежнее любых законов и ограничений. Пройдет совсем немного времени, и разница темпоральных потоков приведет к совершенно непредсказуемым антологическим расхождениям. Люди могут зачать жизнь, не более. Мы даже не вышли на уровень цивилизации второго типа. Мы используем меньше процента энергии звезды, но нам ее хватает на все. Синтез любых материалов, решение практически любых задач. Бессмертие. Так что, Филин, смирись, тебя отсюда не выпустят.

— Не понял… — действительно, данный выверт нашего диалога остался для меня загадкой. — При чем тут я?

— Фактор личности. Тот уровень взаимодействия, на который ты способен, фактически уничтожает область невозможного. Когда ты только появился, это было теорией, сейчас это подтвержденная гипотеза. Ты не бог, ты рука бога. Вероятность того, что в результате твоего свободного взаимодействия с нашей цивилизацией она самоликвидируется или примет какую-нибудь не жизнеспособную форму, исчисляется десятками процентов. И, что самое парадоксальное, твоей вины в этом нет.

— Что за бред? Какое нынче население земного шара?

— Почти семьдесят миллиардов, — Умник отрастил лишнюю пару лап.

— И среди семидесяти миллиардов нет ни одного человека, подобного мне? Не верю.

— Правильно делаешь. Но тут есть несколько факторов. О них я тебе рассказать не могу.

— Может, мне самому застрелиться? Или самоудалиться? Типа во благо человечества?

— Это, кстати, хороший выход, — серьезно ответил сфинкс. — А ты согласишься?

— Иди нахер.

Мы молчали. Я снова пялился на небо, от постоянных метаморфоз Умника уже начинало мутить.

— Ладно, верю. Не понимаю, но верю. Объясни мне другое: что за прикол с душой? Почему не могут существовать две копии одной личности?

— Творчество. Алгоритм творчества так и не найден. Созидать что-либо способны только люди. Это стало аксиомой просто потому, что понять первопричину так и не смогли, объяснив все наличием души у вида хомо сапиенс.

— И чем же нынче объясняется тот факт, что у человека есть душа?

— Все просто. Разум — это уникальная суперпозиция волновой функции. В силу хитрой математики такая суперпозиция может существовать только в единственном экземпляре. Можно запустить еще одного тебя, но у этой электронной куклы не будет желаний. Вернее, не желаний. Она не сможет созидать.

— И ты не можешь?

— И я не могу. Отвечать на вопросы, выполнять поставленные задачи, постигать новое — но не созидать.

— Почему?

ИскИн пожал плечами.

— И потому ИскИны не собрали где-то в подвале космический корабль и не рванули к другим мирам, пока человечество мнется, как восьмиклассница перед гинекологом?

— Да, нам и так хорошо.

— Звучит бредово.

— У тебя есть версия получше?

— Думаю, да. Я окончательно ебанулся и галлюцинирую гниющим мозгом. Или меня отправили в ад, в чистилище или в рай, я еще не определился. Но в любом случае звучит всяко разумнее происходящего.

Умник стал выглядеть как Кошмарик, превратив четыре кошачьи лапы в паучьи. И радостно улыбнулся.

— Это не фальсифицируемая гипотеза. Если все так, как ты говоришь, то для тебя ничего не изменится. Если все не так, как ты говоришь, — тоже.

— А может… — на меня снизошло вдохновение. — Я герой книжки? И автор книжки сожрал марку кислоты, пребывая в творческом кризисе, и в попытке описать мир достоверно сделал его настолько противоречивым?

— И как ты это докажешь?

— Ну, есть одна идея…

Я отошел на десяток метров от сфинкса, поднял голову к небу и проорал:

— Эй, ты, автор! Ты меня слышишь? Я тебе давно хотел сказать — шел бы ты нахуй! Нахуй, ты меня понял?

— И что дальше? — Умник тоже поглядел на небо. — Думаешь, что-то изменится? Типа, автор тебе ответит? Филин, ты оцифрованный человек в мире компьютерной игры. Нахер ты кому нужен? Сам по себе, без реакции реальности на тебя?

Тут небо потемнело и на нем показались огненные письмена:

Будешь выёбываться, сделаю героем фанфика по Гарри Поттеру. С любовной линией между Гарри и Драко. Угадай, в кого я тебя подселю?

— Ты не посмеешь! — пропищал я севшим голосом.

А я под псевдонимом!

Руки затряслись, и я ощутил стремительно накатывающую истерику. Вся моя жизнь, вся моя личность… Плод больной фантазии…

В себя меня привел булькающий хохот. Сфинкс катался по земле и практически рыдал от смеха, завывая. Немного успокоившись, он поднялся на лапы, посмотрел на мое лицо и снова грохнул. Меня такая реакция бесила, но сделать я ничего не мог.

— Филин, не плачь! Только не плачь! Я тебе секрет открою — я этим миром управляю. Не нужно на все так остро реагировать.

— Хреновая шутка, — резюмировал я, успокаиваясь. — Ладно, раз ты сфинкс, то ведь по логике должен меня пропустить, если я отвечу на три твоих вопроса?

— Правильно рассуждаешь. Ты готов услышать первый вопрос?

— А у меня есть выбор? — ответил я. Интуиция вопила от ужаса, ощущая грандиозную подставу.

— Есть. Можешь идти на все четыре стороны. Или удалять персонажа.

— Загадывай!

Сфинкс лукаво улыбнулся моим лицом:

— Итак, первый вопрос. Для любого инвариантного множества в n-мерном саморекурсивном пространстве существует такая замкнутая область, для которой…

(сорок минут спустя формулировки теоремы)

–… в каком виде будет существовать поле решений указанных уравнений в общем виде?

— Э-э-э-э-э?

Интуиция не подвела. Ситуация действительно была СЛОЖНОЙ.