Бессистемная отладка. Утилизация

Тимофей Царенко, 2019

Ткань реальности рвется мокрой бумагой, небо плачет кровью и падает на землю, крича от боли. Безумный смех заглушил голос разума, тьма и свет забились по углам дрожа от ужаса, сказки вырвались из клеток и вышли на улицы городов… Третья, завершающая книга цикла. Я тут хотел ответить на вопрос "Что значит, быть Богом?", но это ведь скучно. Так что вопрос теперь звучит иначе: "Что значит, быть?" [i]В книге присутствует нецензурная брань![/i]

Интерлюдия 4

В старом жутком доме у старого жуткого камина, напоминающего пасть жутко древнего демона, в старых жутких креслах сидели жутко мрачные приключенцы, носящие гордое название «Армия хаоса», и пили жутко старое вино. После него наступало тоже жуткое похмелье, но потом.

— Кто-нибудь знает, каковы нынче ставки на то, что Филин вырвется из своего вечного заточения? — Стив сидел в кресле, которое являлось живым демоном. Никто никогда не использовал призванных демонов как предметы мебели, но после знакомства с Филином призыватель пересмотрел свое отношение к игровой механике.

— Двадцать к одному, — Селена задумчиво грела в руках большой бокал вина и топила там маленькие кусочки сыра из тарелки, которая стояла рядом.

— А какие шансы на то, что Филин не выберется? — Дуболом задумчиво глядел какие-то новостные сводки.

— Один к пяти тысячам.

— И это при условии, что история не помнит случаев, когда кто-то возвращался из этого самого заточения, — Морген устало вздохнул и откинулся в кресле, глядя в огонь. При всей своей жуткости меблировка в доме была весьма удобной. — Знаете, иногда я себя ощущаю крайне… ненужным. Ну, почему-то мне кажется, что наш безумный предводитель справился бы и без нас.

— Зря ты так про Олега, — тяжело вздохнул Профессор. — При всей его уверенности в собственных силах, при всей его показной крутости Филину нужны…

— Подельники? — вставил Морген.

— Апостолы? — сказали хором гвардейцы, сидящие рядком на диване с неестественно прямыми спинами.

— Собутыльники? — громко икнул Огр.

— Семья? — все задумчиво посмотрели на Леголаса, который выдал последнюю фразу, сильно смутившись.

— Те, кто его принимает человеком. А не тем, во что он превращается, — небольшая пауза. — Мне кажется, ситуация давно вышла из-под контроля. И сохранение человечности нашим многоуважаемым оборотнем — та задача, с которой он может и не справится.

— Зачем? Вы ничего не понимаете! Идущий путем божественности не может остаться человеком, боги — не ровня обычным людям. Его признала равным моя повелительница, он велик, он равен предвечным, он уже меняет мир и повергает его на колени… — голос Фауста приобрел глубину, и по углам комнаты заплясали тени. — Сам мир склонится перед ним. Нет равных ему среди людей…

Вспышка пламени испепелила Леголаса, сидящего за книжкой.

— Ах да… — произнесла Селена.

Следующая вспышка испепелила уже Фауста.

Через пару минут в комнату вошел Леголас и что-то зашептал на ухо Профессору. Тот махнул рукой, и кучка пепла зашевелилась. Через мгновение над ней зависла книжка, бывшая в руках эльфа до того, как его испепелили. Леголас уселся на соседнее кресло. В комнату вошел хмурый Фауст и молча встал у стенки с надутым видом. Сидящие где-то в углу Венсер и Элспер на происходящее даже не отреагировали. Видимо, данная сцена разыгрывалась не впервые.

Дверь отворилась со скрипом — несомненно, жутким, хотя ее регулярно, но безуспешно смазывали. В комнату ввалился чистый и всклокоченный Луи, прямиком с круга возрождения. Глаза бывшего паладина горели нездоровым блеском.

— Народ! Это было круто, это было так круто! На меня наложилась активная защита, и я прошел…

— Сто метров?

— Сто пятьдесят?

— Триста? — посыпались вопросы со всех сторон комнаты.

— Пятнадцать… — тяжелый щит с грохотом повалился на пол. — Я вообще не понимаю, как отсюда можно выбраться.

Пару десятков монет сменили владельцев. По окну забарабанили чьи-то ошметки. Оживший город предавался кровавой вакханалии, самые сильные периодически выпадали осадками, наткнувшись на еще более сильных. Все падающее с неба сжирало то, что недавно возродилось. Кто-то очень внимательный мог бы сравнить происходящее с биогеоценозом тропических лесов, ускоренным раз эдак в миллион и с поправкой на местные реалии. Но таковых в округе не было, или они были заняты вопросом, как не стать частью данного занимательного процесса.

— У императорского дворца получилось отбить атаку, — Селена сделала большой глоток из бокала и забралась с ногами в кресло. Кресло жалобно засучило деревянными ножками.

— Да? Это ты называешь «отбить»? — почесал затылок Огурец, выглядывая в окно. Громада императорского дворца отличалась завидным спокойствием. В метре от него всю вакханалию бесконечной битвы словно отсекало незримым ножом. Тут кто-то, напоминающий помесь ящерицы с танком, на полном ходу испытал барьер на прочность. И пропал. Рядом с дворцом появилась новая застывшая на земле тень. При тщательном рассмотрении вокруг дворца можно было заметить сотни и тысячи подобных клякс.

— У меня есть гениальная идея! Она всем нам сохранит душевное равновесие! Давайте не думать над тем, что происходит? — лицо Моргенханда было таким одухотворенным, что все находящиеся в комнате с подозрением уставились на бокал в его руках. — Это же так просто — не думать! Какая нам, в конце концов, разница, что происходит в императорском дворце?

— Ну да, согласен, — неожиданно поддержал его маг воздуха. — Я, например, предлагаю не думать, а где мы, в принципе, живем…

Все с подозрением покосились на стены дома, которые в очередной раз решили сменить имидж с грязно-серого на грязно-зеленый. Из-под плинтуса вытекла тонкая струйка крови. В трубе завыл огонь, и где-то протяжно кто-то закричал.

— А еще надо забыть, что у нас в подвале лежит распухшая девушка-игрок и постоянно кричит от боли, — передернул плечами гном. — И в комнату с ней невозможно зайти.

— А в городе несколько тысяч копий Филина в компании с несколькими тысячами копий Кошмарика не могут закончить бесконечный карнавал, — добавил загробным голосом Луи.

— И мы скормили круг возрождения Кошмарику…

— А еще дракон…

Все начали увлеченно составлять список того, о чем не нужно думать для душевного равновесия.

30 минут спустя

— ФАУСТ, твою мать, что у нас в холодильнике делает поющая голова Филина? — вопль Стива услышали все обитатели дома.

— Дирижа-а-а-абли! — разнеслись из холодильника рулады, выводимые голосом Филина.

— Не трогайте, это на обед! — обиженный призыватель влетел в комнату, размахивая поварешкой в одной руке и мясницким топором в другой.

— А разве еда не сама появлялась? — озадаченный Моргенханд заглянул в свою тарелку.

— Нет, я все готовил, — буркнул всерьез обиженный жрец.

— Что, блядь, мы ели??? — вопль Моргенханда сопровождался звуками активной рвоты.

Гвардейцы ломанулись на кухню с целью спасения трех полных горшков с разной снедью от гнева всерьез злых магов.

— Дурдом… — сыто рыгнул Профессор и вернулся к книжке, ковыряясь в зубах кончиком пера. Перед карликом лежал учебник новейшей истории.