Ошейник для кошки

Тиана Волкова, 2021

Знаете ли вы, что такое настоящая безысходность? И где была та точка невозврата, которую я переступила по глупости и незнанию десять лет назад? Мне пришлось умереть и воскреснуть в собственном кошмаре. Тет-а-тет, наедине со своими страхами. Только я и он – мой убийца и персональный садист. Что ждёт меня после смерти? Жестокая история о любви и перерождении, написанная болью. Будет жёстко, очень жёстко. Тут уже не по любви, тут будет по-другому. Слабонервных и особо чувствительных просьба тихонечко удалиться.

Глава 9.

Интересно, если бы знала, чем все это закончится, стала бы начинать? Вряд ли, но это уже не важно. Безуспешная попытка крошечной мышки убежать, закончилась в мышеловке. Что ты ощущала все эти полдня, кроме пульсирующей и тянущей боли в темноте своей клетки? Безысходность, слабость? Да, он все равно сделает с тобой то, что хочет. Самый страшный и реальный из всех кошмаров, и тебе не сбежать, не спрятаться. Больше всего на свете ты боялась потерять свободу, теперь это факт, который невозможно изменить. Это поражение! Он всерьёз нацелен довести до конца то, что у него не вышло десять лет назад, лишив возможности сказать"нет".

Яркий свет режет тьму, жмуришься. Подходит, останавливаясь у самой клетки, нависая тёмной тенью.

— Хочешь мне что-нибудь сказать?

Тихо киваешь головой в ответ. Присаживается рядом на корточки и сдирает ленту, вытягивая насквозь мокрый кусок ткани. Сплевываешь остатки ниток и волокон, оставшихся после кляпа, поднимая на него грустные глаза.

— Я жду.

— Очень сильно хочу в туалет, — бормочешь в ответ.

— Понимаю, — легкая ухмылка, — это всё?

— Пожалуйста, — начинаешь запинаясь.

–Что, пожалуйста?

— Пожалуйста, Хозяин, простите меня. Я психанула…

— И это еще мягко сказано, — хмыкает в ответ.

— Я сама не знала, что творю. Очень прошу Вас, простите меня. Такого больше не повториться.

— Хорошо, если так.

–Обещаю, я буду слушаться Вас.

Смотрит оценивающе, решая, как поступить. Не спеша встает, открывает клетку, освобождает от привязи, разъединяет руки и ноги. Помогает подняться, ноги не слушаются тебя, они словно ватные. Придерживая за плечи, помогает дойти до туалета. Еле передвигаешь ногами, короткая ножная цепь с непривычки дергает и больно впивается в кожу при каждом шаге. Приноровиться удается не сразу, хорошо, что он придерживал тебя, а то бы точно растянулась на полу.

— Вперед, — командует, останавливаясь в проеме ванной комнаты, разрешая дальше проделать путь самой.

Доковыляв до туалета поворачиваешься, но он так и остался стоять в дверях, облокотившись о косяк и, похоже, не собирался никуда уходить. Помедлив немного, все же решаешь сделать то, зачем сюда пришла. Морщишься от боли присаживаясь, стараешься все делать на весу, а он внимательно наблюдает с окаменевшим лицом, ждет тебя. Обратно ведет более не церемонясь. Положив одну руку на шею, второй вытягивает твои руки назад так, что приходиться прогнуться вперед.

— Заходи и ложись на живот, — слышишь приказ.

Приковывает тебя за шею, и ты снова вынуждена лежать на матрасе, без возможности присесть. Лечит твою ноющую попу, смазывая мазью, а после кормит чем-то безвкусным и пресным. Не успеваешь прожевать, как он проталкивает новый кусок, ему явно хочется закончить с тобой поскорее. Он все еще зол, и это ощущалось в каждом его резком движении, жесте, уничтожающем взгляде. Быстро поднимается чтобы уйти, закрывая клетку.

— Спасибо, Хозяин, — удивлена, как слова благодарности сами слетают с твоих губ.

Ненадолго задержался взглядом, но промолчал, ушел.

Этой ночью так и не смогла толком заснуть. Сильная боль, и пугающие мысли о том, что с тобой будет дальше мешали уснуть. И если удавалось провалиться в сон, то это были мгновения, вздрагивала и просыпалась от звона собственных кандалов.

Когда наступило утро, твои мучитель вернулся, на этот раз в более благодушном настроении. Он был внимателен и заботлив, на сколько это могло быть в подобной ситуации. Покормил, разрешил проделать все утренние процедуры, правда не снимая ножных кандалов. И вернул тебя обратно, в прежнее положение на по полу клетки.

— Отдохни немного, я сейчас приду, — многообещающие слова.

Невозможно передать, как страшно тебе было, особенно после вчерашнего. И когда он принес планшет, ты очень удивилась. Что еще он задумал?

— Хочу кое-что тебе показать, — присаживается на корточки у клетки, — может ты так рвешься, думая, что я тебя обманываю?

Подносит планшет поближе к прутьям на уровне твоих глаз. Вглядываешься. Не может быть. Эти фотографии они что сделаны на кладбище? Несколько фотографий скрытой камерой издалека, много людей, среди которых узнаешь знакомые лица. Следующие несколько снимков опустевшей свежей могилы. И тебя просто трясет, когда видишь чьё имя написано там. А он листает экран, предлагая твоему вниманию более крупный ракурс.

Бледная продолжаешь смотреть на монитор, и видишь лишь яркое пятно, картинка расплывается перед глазами. Запрещённый прием, но кто говорит о правилах, если их нет. Это просто удар в нокаут. Твой стон нарастает, превращаясь в крик подстреленного зверя.

— Уйди! Не хочу тебя больше видеть! — орешь, словно безумная, срывая голос.

Дважды повторять не приходится, уходит, оставляя одну. Рвешься в путах, выкручиваясь и извиваясь, причиняя себе нестерпимую боль. А рыдания и крики сажают голос до хрипоты. Боль не только физическая, но и душевная жжёт насквозь. Что он делает с тобой? Ведь он действительно тебя убил! Во всех смыслах этого слова. Ты умерла, тебя больше нет?! Но почему же так больно, так нестерпимо больно! Воешь словно волк, задыхаясь от слёз, пока вдруг внезапно не приходит спасительное спокойствие. Словно все чувства, подобно огню залили холодной водой. Остекленевшим взглядом смотришь в одну точку, не испытывая ничего. Сгорело всё, осталась лишь пустота. Растворилась, умерла, тебя больше нет. Такой он тебя и нашел, когда вернулся: тихой, спокойной, отстраненной.

Он не сразу понял, что происходит. Ты подчинялась и делала, что тебе говорили, моча и тихо выполняя команды. И лишь потом он начал догадываться, что что-то не так.

— Почему ты не отвечаешь? — трясет за плечи, — слышишь меня?

Никакой реакции. Его голос доносится до тебя издалека, словно засунула голову под подушку, не желая никого слышать. Дает тебе пару пощечин, лишь голова повернулась из стороны в сторону. Ноль эмоций. Смотришь сквозь него, как через стекло. Твоему сознанию все же удалось спрятаться, оставив лишь бесчувственную оболочку в его руках.

— Чёрт возьми! — нервно проводит рукой по волосам.

Три дня прошли в безуспешных попытках расшевелить тебя. Он испробовал всё! В ход шли разные девайсы и приспособления из богатого арсенала. Целовал, ласкал и трахал, пытаясь вывести из ступора. Все было тщетно. На четвертый начал давать какие-то таблетки, не сопротивляясь делала, что говорили. Словно кукла с голосовым управлением. Перестал приковывать тебя к кольцу, лишь руки и ноги оставались в кандалах. Все дни ты или лежала, или сидела в клетке прислонившись к стене, практически не моргая и смотрела перед собой. Было так спокойно и одновременно безразлично, что происходит во круг. Говорят есть — ела, говорят спать — ложилась и закрывала глаза. Небольшое улучшение произошло лишь на седьмой день, когда почувствовала легкое желание почесать нос. А еще через несколько дней, чувства полностью вернулись, словно лавиной обрушившись в одночасье. Проснулась утром от того, что было холодно. Открыла глаза, крупная дрожь бьет все тело, даже цепи звенели. Чувство одиночества крыло с головой, ты одна, совсем одна. Никого нет рядом! Тебе холодно и никак не согреться. Присела, ухватив руками колени и раскачиваясь вперед-назад. Он пришел утром и облегченно выдохнул, сразу открыл клетку.

— Как ты, моя маленькая? — ласково спрашивает, присаживаясь рядом.

— Холодно, мне очень холодно, — бормочешь в ответ, — я совсем одна.

Притягивает тебя к себе, закрывая руками и собой, чтобы согреть.

— Ты не одна, я с тобой, — тихо шепчет у самого ушка, — сейчас ты согреешься.

Так вы и сидели, молча. Обнимая, он сжимал твои ледяные ладошки в своих руках, пока не почувствовал, что ты согрелась. Чуть отстранившись, заглянул в твои глаза, спросил, хочешь ли ты есть.

— Хочу яблоко, — отзываешься в ответ, — можно, Хозяин?

— Конечно, можно, — улыбается в ответ.

Это был первый раз, когда он разрешил тебе подняться наверх с ним. Взяв тебя на поводок, вы вышли за границы твоей темницы. Вел тебя не спеша, так как ты не могла идти быстро в своих путах. Небольшой узкий коридор и лестница, ведут из подвала на первый этаж дома. Наверху еще один коридор, вошли в ближайшую дверь, где оказалась большая кухня, в центре которой остров с высокими стульями. Сбоку он заканчивался полукруглым столом, упиравшимся в пол одной массивной стальной ножкой. За эту ножку он и пристегнул твой поводок. Ты опустилась на колени и, пока он мыл тебе яблоко, смотрела в окно. На улице ярко светило солнце, чистое голубое небо без единого облачка, деревья и кусты подернулись легкой зеленой дымкой, конец апреля. Ранняя весна — твое самое любимое время года. Она всегда для тебя несла начало чего-то нового, в это время всегда все чувствовалось острее и ярче. Пробуждение природы, пробуждение новой жизни. И сейчас для тебя это было актуально, как никогда.

— Если будешь послушной, я буду часто брать тебя с собой наверх, — говорит, проследив твой взгляд.

— Я буду Вас слушаться, Хозяин — тихо отвечаешь ему.

Время текло тихо и размеренно, незаметно уничтожая остатки твоего прошлого, стирая в труху прошлую личность, и прописывая вместо нее другую. Уже почти два месяца ты была с ним. И после той тяжелой депрессии ты очень сильно изменилась. Что-то выгорело внутри до основания, и пришло спокойствие. Ты подчинялась ему, так как чувства: слабости, беспомощности, невозможности освободиться и спастись — стали основными. Он очень строго следил за тобой, не оставляя и на секунду без привязи, что уж говорить о дверях, они всегда теперь были закрыты. Держал постоянно в клетке, а кандалы на ногах так и вовсе не снимал.

Это случилось спонтанно, когда твоя вера на спасение уже растаяла, и, казалось, не появится уже никогда. Время шло к вечеру, он планировал разыграть с тобой сцену. Приказал идти к креслу для бондажа и там ждать, сам же пошел взять смазку из тумбочки у кровати. Дверь заперта, ты в кандалах — он спокоен. Мелкими семенящими шагами, перебирая ногами словно японка в гэтах, дошла до места и остановилась. Сбоку на комоде лежал вибратор. Это был не какой-то там маленький огрызок, а целый агрегат, работающий от сети с адаптером и переходником. Прежде чем сама осознала, что делаешь, твои руки схватили и прижали его к груди. Возможно — это твой последний шанс. Оглушить его, найти ключи и сбежать. Понимаешь, что действовать нужно очень быстро, твои движения должны застать его врасплох, чтобы достичь цели. Биение сердца ускоряется, оно дрожит как у маленького крольчонка, ладошки вспотели. Встав чуть боком, чтобы он не заметил предмет в твоих руках, ждешь.

— Повернись ко мне, — слышишь его голос сзади.

Тебя начинает трясти, боишься, что у тебя не получится. Медлишь и это тебя выдает.

— Что у тебя там? — его голос резко меняется, он догадался, а может даже заметил пропажу.

Поворачиваешься, как можно резче выкидывая руку с увесистым переходником для удара. И в тот же момент понимаешь, что никогда в жизни не сможешь ударить человека, будь он хоть тысячу раз подонок. Замираешь, смотришь на него широко раскрытыми глазами с занесённой рукой и слезы наворачиваются сами собой. Медленно опускаешь руки, передавая вибратор ему и просто падаешь на колени вниз. Осознав, что натворила, и как за это придется расплачиваться. Боже, это совершенно не тот сон, об осуществления которого ты мечтала. Хватаешь его руками за ноги умоляя тебя простить.

Конец ознакомительного фрагмента.