Наг

Терин Рем, 2019

Он появился год назад в заброшенном храме, тот, кто будоражил фантазию юной графини Лидии Каро и лишал покоя. Любимые с детства сказки о Ссай – мире нагов, стали реальностью, заставляя мечтать о путешествиях, магии и приключениях. Только ОН оказался не таким, как волшебные змеелюды из баллад: дикий, жестокий зверь, как утверждают эльфийские маги, пытавшиеся выйти с пришельцем на контакт. Но так ли это? И почему каждую ночь девушке снятся его печальные глаза, полные тоски и одиночества? А что, если все-таки разумен? И что ему нужно от юной аристократки, ради спора полезшей в клетку к нагу?

Глава 6

*

Лидия Карро

*

Я рассчитывала вздремнуть всего пару часиков, чтобы как можно скорее вернуться к Ингу, но усталость взяла свое, и я проспала до утра.

Проснулась резко, рывком сев на кровати.

За окном вовсю светило яркое солнце, заставляя красиво сверкать морозные узоры на стёклах.

Испытывая досаду, что отдыхала так долго, я быстро умылась и привела себя в порядок.

Буквально ворвавшись в спальню друга, я споткнулась о широкий хвост Шаянеса — наг спал на диване и даже не проснулся от моего неделикатного прикосновения.

— Он только уснул, — шепотом сказал бледный Ингерд, приподнимаясь выше.

— Ты как? Тебе уже лучше? — тихо спросила я, радуясь тому, что друг очнулся и неплохо выглядит.

— Я бы вряд ли так быстро поправился. Он применил свою магию. Я чувствовал тепло в руке, а когда открыл глаза, увидел, как наг с трудом добрался до дивана и вырубился от усталости, — рассказал мне Инг. — Я нормально себя чувствую, только голоден и мучит слабость.

— Хорошо, потерпи немного, я приготовлю завтрак, — сказала я, подвинув ближе к дивану тяжелый хвост и накрывая Шаянеса теплым шерстяным пледом. Я спустилась на кухню и охнула от царившего там беспорядка.

Вспомнив недобрым словом одного хвостатого помощника, навела порядок и поставила отвариваться новый бульон.

В камине почти прогорели дрова, поэтому я, опасливо поглядывая во двор, выбралась в сарай, чтобы набрать дров и угля.

В итоге целый час провозилась, управляясь с выжившей лошадкой. Оставила ей больше воды, овса, накрыла теплой попоной и заперла на все возможные замки и заслоны.

За топливом пришлось сбегать несколько раз, чтобы подготовить себе запас на сутки и не выходить из дома, когда стемнеет. Что ни говори, а остаться одной, без защиты мужчин, было страшно, тем более, когда в округе орудует голодная стая волков.

В конце концов, с горячим бульоном и сухариками, я поднялась в спальню уже далеко за полдень.

Инг дремал, а Шаянес лежал на диване все в той же неудобной, на мой взгляд, позе.

Оставив поднос с едой, я поправила подушки, усаживая повыше проснувшегося друга.

Ингерд с удовольствием съел обе порции супа и стащил с подноса отварное мясо, что я принесла для Шая, на случай если он очнулся.

— Тебе принести еще? Я все равно пойду за порцией для Шая, — уточнила я у Инга, который снова обрел обычное для него благодушное расположение духа, несмотря на явную бледность.

— Не стоит. Я видел, как колдовал старый эльф-целитель, когда сращивал отцу бедро за баснословные деньги. Он тогда вырубился на сутки и, лишь проснувшись, покинул нас. Так что наг проспит до утра, скорее всего, — ответил мне парень.

— Надо его хотя бы к себе отправить. Неудобно же, — сказала я Ингу, и тихонько, но настойчиво потрясла за плечо мужчину: — Шаянес, Шай.

Сонный мужчина пробормотал что-то, сгреб меня в объятия и раньше, чем я успела пискнуть, обвил мои ноги хвостом, зажимая меня между своим горячим телом и спинкой дивана.

Ингерд громко заржал. Нет, этот громкий гогот нельзя назвать смехом. И не скажешь, что этот… приятель еще несколько часов назад умирал тут в горячке.

— Шай, ну проснись, пожалуйста, — потрепала я по щеке спящего нага, даже нос ему зажала. Но он только открыл рот и притянул меня еще ближе.

— Ты его еще поцелуй, как в сказке. Вдруг очнется, — ржал этот бессовестный. Тоже мне друг, называется!

— Лучше бы помог, а не ерничал. Как мне отсюда выбраться? — барахталась я, пытаясь высвободиться из стального захвата спящего Шаянеса.

— Ты слышала поговорку «Бесполезно отнимать, как сокровище у спящего нага»? — спросил откровенно веселящийся Инг, вызывая желание его чем-нибудь стукнуть.

Свободной рукой я нащупала маленькую подушку где-то у себя за спиной и метнула в засранца, чтобы сбить усмешку с его наглого лица. В шутника я попала, только его желания поглумиться над девушкой, попавшей в неловкое положение, это не остудило.

— Спасибо, — хитро сказал Ингерд, пристраивая подушечку себе под голову и демонстративно поворачиваясь ко мне спиной.

— И-и-и-инг, ну вытащи меня, — начала канючить я.

— Без вариантов. Я не хочу присоединиться к вам или заработать второй перелом за неделю, что более вероятно. Тебя он счёл сокровищем, значит, я буду похитителем в его подсознании.

— И что теперь делать? — спросила я, не прекращая попыток высвободиться из объятий Шаянеса.

— Расслабиться и поспать. Устраивайся с комфортом, в твоем распоряжении целый Шаянес, — хихикал этот бессовестный. — Если будет сильно неудобно, можешь представить, как взбесился бы лиер, если бы увидел эту идеалистическую картину под названием «Наг и сокровище», это точно поднимет тебе настроение, — продолжал веселиться парень.

— Гад, — сказала я ему, забыв о своем аристократическом воспитании и вспоминая наши уличные перепалки.

— Фу, как грубо. Это наг, а не гад. Нечего было приставать к истощенному магу. Я говорил тебе, что нужно дать выспаться, но ты, как наседка, кружилась вокруг. Вот и результат. Прости, но он не отпустит. Смирись, — потешался Ингерд, вставая с кровати.

— Куда это ты собрался? А ну-ка лёг! — прикрикнула я на недавнего больного.

— Или что? Подушки у тебя кончились. Но можешь снять блузку, в меня кинуть. Вот Шай удивится, когда придет в себя. Эх! Жаль, не могу запечатлеть такой момент, на память лиеру, — сказал гадский шутник, исчезая за дверью.

Мерное сопение Шая щекотало мне щеку теплом. Спать в крепких объятиях малознакомого мужчины я не могла, но и заняться было нечем.

От безделья стала разглядывать спящего нага. Классически правильные черты: ровный прямой нос, немного тонкие, но четко очерченные розовые губы, которые в данный момент были немного приоткрыты, позволяя мне почувствовать волнующий свежий запах его дыхания, напоминая о том единственном поцелуе, которым лиер что-то доказывал плененному нагу. Определенно, он был красив — не так, как лиер, какой-то другой, немного дикой и пугающей красотой.

От эльфа тоже пахло хорошо и волнующе, но по-другому. Да и тот поцелуй приятным назвать было нельзя: грубый, жесткий. А ведь лиер даже не задумался о том, что это мой первый поцелуй.

— Какие глупости лезут в голову, — тихо выругалась я на себя, но эта мысль прочно зацепилась за мое не в меру любопытное сознание.

Я стала представлять, каково это, когда тебя нежно целуют, ласкают, а не так, как было у меня. Софи с Ингом, застуканные мной на конюшне, выглядели воодушевленно и даже романтично, осторожно лаская друг друга губами.

От непрошенного воспоминания по коже пробежали мурашки, и губы внезапно пересохли, что заставило меня облизнуться. Стараясь отвлечься, я стала крутить головой в поисках того, за что могла зацепиться взглядом, но, к сожалению, моему обзору мешал спящий непростительно близко наг.

Неровно обрезанные пряди густых темных волос упали ему на лицо, делая его образ почти мальчишеским. Я протянула свободную руку, осторожно зарываясь в челку Шая. А что? Если проснется, можно сказать, что убирала, чтобы не щекотали мне нос. Глупость, конечно, но он не проснулся, даже когда я активно вырывалась, а тут такая малость — погладить волосы.

Шелковистые пряди, тяжелые и гладкие, приятно скользили между моих пальцев, а безнаказанность за использование Шая для утоления своего любопытства наполняла кровь каким-то шальным и немного возбуждающим весельем, как хулиганские вылазки с Ингом и Софи, только более… интимным, что ли.

Мужчина моей вороватой ласки не заметил, продолжая тихо сопеть. А моя чрезмерная любознательность, распаленная вседозволенностью, толкала на новые подвиги.

Устав перебирать пряди, я заправила их за ухо, поглаживая немного вытянутый хрящик — не такой, как у лиера, но и не человеческий. Шай глубоко вздохнул, сильнее прижимая меня к себе, но не проснулся.

Немного подождав, несмело опустила руку ниже, лаская мускулистую шею, покрытую синими прожилками вен, очертила пальцами ключицы, провела рукой вдоль распахнутого ворота рубашки, поглаживая маленькие перламутровые чешуйки. Гладкие, теплые. Поймала себя на мысли, что мне приятно касаться Шаянеса.

Интересно, как бы он отреагировал на мое своеволие, если бы не спал? Перед глазами тут же нарисовался образ изумленного нага, осуждающе посматривающего на распущенную девицу в моем лице. Прогнав плод своего воображения, решила, что другой такой возможности изучить спящего мужчину может и не выпасть, поэтому вернулась к своим исследованиям.

Подбородок и щеки нага были гладкими, без признаков растительности, как у лиера. Ингерд брился, я точно знаю. Во-первых, я видела его утром немного заросшим, а во-вторых, Софи как-то жаловалась, что его щетина оцарапала ей губы.

Тогда меня это факт смутил, зато сейчас нисколько не смущало трогать спящего малознакомого нага.

И снова мой взгляд упал на губы. Осторожно коснулась пальцем: мягкие, гладкие, очень приятные на ощупь.

Интересно, а что будет, если поцеловать их? Нет, конечно, так нельзя… но он ведь спит.

«Пусть это будет моей компенсацией за то, что он не отпускает меня», — нагло решила я, чтобы оправдать свою распущенность. Только решить было проще, чем сделать. Я наклонилась немного ближе, ловя его дыхание на своих губах.

Приятно, даже волнующе, а от осознания запретности происходящего — еще более маняще. Наклонилась ближе… и все же коснулась губами его губ.

Нет, молния не пронзила меня и небо не рухнуло, как в прочитанных мной высокопарных романах, но на губах осталось приятное тепло и волнующий вкус чужих губ, губ Шаянеса.

Мне было мало, захотелось еще. Уже смелее я провела языком по губам нага, ощущая их гладкость. В этот момент Шай рвано вздохнул, перехватывая инициативу.

Я не могла понять, спит он или нет, но ласка была такой интимной, нежной и томной, что я не стала сопротивляться, наоборот, неумело отвечала на поцелуи. Голова кружилась — то ли от нехватки воздуха, то ли от волнения. Я на минуту забыла обо всем, кроме тепла и сладости чужих губ, но в себя меня привел глубокий гортанный стон мужчины в моих объятиях, и я открыла глаза, встречаясь с вполне осознанным взглядом Шаянеса.