Марта. За северным ветром

Таша Ле, 2023

А разве плохо быть фантазеркой?И может ли такое произойти, что даже самые смелые и яркие фантазии вдруг поблекнут на фоне неожиданно случившейся действительности?Размеренная и вполне себе привычная жизнь москвички Марты превращается в бурлящий поток, несущийся с бешеной скоростью в неизвестность. Неизвестность страшную, но при этом восхитительно манящую. Сможет ли Марта справиться с поистине демонической натурой своего избранника, а заодно и с постоянно возникающими на ее пути опасностями и соблазнами? А главный вопрос: захочет ли…?

Мята

Я никогда не воспринимала себя всерьёз. С самого детства всё происходящее со мной казалось игрой, увлекательным приключением с открытым финалом. Я жила в своём волшебном мире, а за реальным наблюдала как бы со стороны. Чем неприятнее для меня были происходящие события вовне, тем насыщеннее и разнообразнее становилось моё сказочное внутреннее пространство. Богатое воображение неустанно дорабатывало и улучшало серую обыденность и скучную реальность вокруг меня. Я просто не считала нужным окунаться с головой в такие неинтересные и по сути одинаковые для всех проблемы и сложности.

И наверное именно это уникальное качество помогло мне в результате не сойти с ума, когда события вокруг стали разворачиваться вопреки всем возможным правилам и вообще здравому смыслу, а грань между вымышленным и реальным миром вдруг стёрлась.

Зима в этом году не хотела заканчиваться досрочно, монохромные пейзажи давили на психику, и казалось, что мы все застряли в старом фотоальбоме с черно-белыми снимками. «Ничего, ничего, скоро сменю обстановку и станет полегче», — уже который день подбадривала я себя этой фразой, выходя по утрам на работу.

У пассажиров московского метро крайне редко можно встретить радостное или хотя бы приветливое выражение лица, особенно ранним утром, да ещё и на исходе зимы, и я, тихонько мечтая о предстоящем отпуске, рассеянно разглядывала своё отражение в темном окне вагона. Цвет лица при таком освещении казался более тёплым, чем есть на самом деле. Как и у большинства блондинок от рождения у меня бледная кожа, и только к середине лета она приобретает лёгкий золотистый оттенок. А вот разлетающуюся в совсем не художественном беспорядке прическу, вагонное стекло не исказило. В это время года мои слегка вьющиеся волосы категорически не желают быть послушными и живут своей собственной жизнью, сейчас я уже это поняла и перестала тратить деньги на многочисленные и в моем случае бесполезные средства для облегчения укладки.

Добравшись до работы и зайдя в кабинет, я сразу же сделала себе не очень крепкий кофе и уже потом включила компьютер. На самом деле лет до тридцати из горячих напитков я упорно признавала только зелёный чай, но потом вдруг прониклась симпатией к кофе и еще через несколько лет влюбилась в этот напиток окончательно.

— Марта, не забудь обзвонить группу на флористику, мы завтра начинаем, — засунув голову в открывшуюся дверь, протараторила Танечка и стремительно умчалась дальше.

Марта — это я. И назвали меня так в честь моей прабабушки. Семейная легенда гласит, что наши предки обитали на берегах сурового, непредсказуемого и почти всегда холодного Балтийского моря. По каким-то, наверное не очень радостным причинам, моя прабабушка сбежала из тех краев, захватив с собой нежную любовь к морю стального цвета и передав своим потомкам необъяснимую тягу к тихим прогулкам в пасмурную, почти дождливую погоду. И правда, в дождь моя неудержимая фантазия раскрашивает всё вокруг особенно яркими красками.

Я со вздохом посмотрела на монитор своего компьютера, открыла список с номерами телефонов будущих студентов и приготовилась к скучным однообразным диалогам. Школа дизайна, в которой я добросовестно тружусь вот уже семь лет обучает всех желающих премудростям архитектурного и ландшафтного дизайна, а с некоторых пор ещё и живописи. Завтра начинается курс для флористов, и значит в ближайшие недели коридор школы будет заставлен цветочными композициями самых невообразимых форм, а в кабинетах и классах будут витать ароматы весны. Весна всегда бередит мою душу, она, конечно, забирает тоскливое зимнее безразличие, но взамен оставляет мне смутные мечты и беспокойные сны.

Сегодня рабочий день должен пройти быстро, накопилось много мелких недоделок, надо всё успеть, ведь через два дня я наконец-то ухожу в отпуск. А меньше всего я хочу, чтобы во время отпуска меня дергали звонками и сообщениями с дурацкими вопросами.

Как бы поскорее уже дожить до субботы, когда бесшумный и похожий на ракету Сапсан умчит меня из суетливой столицы в Петербург. В Петербурге живут мои родители, они переехали туда почти десять лет назад, получив в наследство от дальней, но одинокой родственницы небольшую квартирку с высоченным потолком, огромными окнами и постоянными проблемами с отоплением и водопроводом. Но родители вроде бы довольны, особенно папа, он осуществил то, о чём так долго мечтал — открыл собственный книжный магазинчик, совсем небольшой, с уютной камерной атмосферой и неповторимым ароматом бумажных книг. А в прошлом году он установил в магазине новую кофемашину для покупателей и с превеликим трудом втиснул в крошечное помещение элегантный круглый столик с изящной парой винтажных стульев. И теперь мало кому из посетителей удаётся выйти из книжного совсем без покупок, ведь настойчивый и бескомпромиссный аромат эспрессо делает такую вероятность близкой к невозможной.

— Ты не поверишь, в метро опять приключился какой-то коллапс, столько времени потратила! — Маринка влетела вихрем в наш с ней кабинет, закидывая почти от двери свою увесистую сумку на стол и даже не извиняясь за очередное опоздание. Ключевое слово здесь — очередное.

Сумка с грохотом рухнула на её стол, проехала по нему четко до монитора, при этом сбив по пути подставку для ручек и стопку чистых анкет для студентов. Я с усилием выплыла из милых кофейно-книжных воспоминаний и уставилась на свою стремительную коллегу.

— Ты хотя бы мне написала, что опоздаешь. Танечка уже два раза заходила.

— А, точно, у нас же завтра новая группа? Сейчас я обзвоню их быстренько, не переживай, — беззаботно ответила Маринка, собирая рассыпавшиеся по полу анкеты.

— Да я уже этим занимаюсь.

— Ой, Марта, спасибо тебе! Не представляю как я тут две недели без тебя буду…

— Как обычно, втянешься. Временно перестанешь высыпаться и тратить кучу времени на боевой раскрас, — ехидно заметила я. — Надо воду заказать в офис, сделаешь?

— Конечно! И сладкое к чаю ещё надо, я помню. Сейчас всё организую.

— Какое сладкое? — я с недоумением посмотрела на Марину.

— Ну ты чего, забыла? Даже я помню! Сегодня же приедет архитектор этот крутой, Танечка все уши про него прожужжала, они там договариваться с ним собираются о плодотворном сотрудничестве. Чаем с пироженками она его уговаривать что-ли будет, — захихикала Маринка.

Я и забыла — вчера ведь наша директриса Татьяна Леонидовна, которую мы за глаза зовём Танечкой, хвасталась, что ей удалось заполучить в преподаватели известного архитектора на ближайший курс. Видимо, мыслями я уже далеко от суматошной Москвы. Надо чаще брать отпуск. Ведь хотела осенью слетать на недельку к морю, надышаться там терпким соленым воздухом, обзавестись приятным оттенком кожи и ещё более приятными впечатлениями. Долго перебирала варианты куда именно поехать, страну и отель, а в результате вообще передумала.

— Ты сегодня странная, не слушаешь меня совсем, — Марина тыкала наманикюренным пальчиком в монитор и что-то пыталась мне объяснить.

Надо собраться с мыслями, ещё два дня. Уже почти полтора. Я собрала со стола копии документов, которые давно пора было разложить по соответствующим папкам и подошла к стеллажу. Час спустя в коридоре послышалось цоканье каблучков и возбужденно-радостный голос Танечки сообщил в открывшуюся дверь:

— А вот и наши девочки! Они уже давно работают моими ассистентами и помогут вам в решении любой проблемы, смело обращайтесь к ним по всем вопросам.

Я поморщилась в при слове «девочки», ну неужели нельзя сразу представлять нас с Мариной по именам. Продолжая зависать в глубинах огромного стеллажа, я вдруг почувствовала сильный запах мяты и какой-то невероятной свежести, а ещё мне сразу же стало холодно. Сквозняки, что-ли… Или нервы.

— Марта и Марина, — наконец-то начальница представила нас невидимому пока для меня гостю. Я с трудом впихнула толстенную папку на одну из полок, обошла стеллаж и потеряла дар речи.

«Никогда не говори никогда» — золотые слова. Лет с пятнадцати я была твёрдо уверена, что просто не способна заинтересоваться очень красивым мужчиной, а также, что такие типы априори опасны для любой трезвомыслящей девушки. Я полностью следовала, и весьма успешно, банальному заключению о том, что мужчина должен быть лишь чуть красивее обезьяны. Нет, откровенно страшных представителей сильного пола я тоже как-то не очень жаловала, но мне всегда было спокойнее, когда любовались прекрасной мной, а не моим спутником.

Стоящий рядом с Танечкой греческий бог повернул голову в мою сторону, слегка прищурил темные глаза и произнёс:

— Глеб.

Я судорожно сглотнула и кивнула головой, зачем-то два раза подряд. И потом ещё в третий раз, контрольный, а то вдруг он первые два не заметил. Нервы, как пить дать, нервы. И почему мне так холодно?

Бог ухмыльнулся, взглянул на Маринку и снова прищурился. Маринка, надо сказать, тоже не блеснула красноречием, но хотя бы что-то промычала в ответ.

— Девочки, это наш новый преподаватель на ближайший курс архитектуры, и я очень надеюсь, что мы с ним и дальше продолжим сотрудничать, — Танечка даже и не смотрела в нашу сторону, она вся расплывалась в улыбке и буквально пританцовывала вокруг Глеба.

Ага, тот самый крутой архитектор, вспомнила я. Курс рассчитан на год, значит как минимум до следующей весны греческий бог будет радовать своей неземной красотой нас, простых смертных. Откуда же такой сильный аромат мяты? Маринка жвачку жуёт наверное, с неё станется. Да нет, вон она вполголоса отвечает на телефонный звонок и явно ничего не жуёт. Я отвернулась от неё и обнаружила, что тёмные, нет, просто чёрные глаза Глеба смотрят на меня в упор. А разве бывает такого неестественного цвета радужка у человека? Жутковатое зрелище, если приглядеться… Брр.

— Я вам распечатаю расписание, но если хотите, могу прислать на почту, — мой голос вдруг вспомнил, что он есть. Глеб даже и не думал отводить взгляд. Да в конце концов! Я поёжилась от холода, так и не отпускавшего меня, сняла со спинки кресла палантин и быстро накинула себе на плечи. Чёрные глаза внимательно отследили все мои движения и превратились в узкие щёлки.

— Я зайду за ним позже, распечатайте. Будьте так добры.

Танечка снова что-то радостно защебетала, Глеб развернулся и они вышли из кабинета. А меня бросило в жар.

День и правда пролетел быстро, в обычной суете, которая бывает у нас перед запуском новых групп. По дороге домой я прикидывала, какие ещё рабочие дела у меня остались на завтра и как по-быстрее с ними справиться. Уже поздно вечером, когда почти все вещи, необходимые для поездки в Петербург, были сложены в одну большую кучу на диване, я вспомнила о Глебе. Наваждение какое-то, подумала я. Вся наша с ним короткая встреча произвела на меня странное и даже немного тягостное впечатление.

Сейчас, в уютной домашней обстановке, я смогла уже спокойно представить его образ в деталях. Да, он красив как бог. Но ведь я никогда не была падка именно на внешность. Почему же тогда сегодня я так отреагировала? Старею, что ли… А сколько интересно ему лет? Вряд ли больше сорока, хотя и совсем молодым он не выглядит. Рост его мне показался вообще под два метра. Хотя, с моими метр шестьдесят все выглядят под два метра. Взгляд тяжёлый, а глаза чёрные, но может, конечно, и темно-карие. Что мне удалось точно воспроизвести в памяти, так это его тонкий бежевый свитер известного бренда, который идеально обтягивал не менее идеальное тело. Про бренд это мне Маринка потом сказала, я-то равнодушна к известным маркам и громким именам. Ну а его спортивное тело это я, конечно, сама заметила. Черты лица плохо запомнила, но они точно правильные, по другому и быть не может. Кожа приятного смуглого оттенка или просто загорелая. Подведём итог. Итак, всё, что отложилось в моей памяти — это крепкие мускулы под светлым свитером. Браво, Марта. Надо в отпуск. «И замуж, дорогая, замуж», — пропел в голове мамин голос.

Я ещё раз критически осмотрела разваливающуюся в разные стороны стопку своей одежды, осталась ей почти довольна и пошла на кухню порадовать себя порцией шоколадного мороженого.

— Если ты за шоколадным, то я его уже доел. Извини, — сообщил со сконфуженной улыбкой Лео. Он неловко почесал свою светловолосую макушку и поправил вечно сползающие на нос очки.

Вообще полное имя моего младшего брата — Леонас. Но так уж повелось, что все мы, включая самого Лео, используем только сокращённый вариант. Несколько лет назад он вернулся из Петербурга, где жил вместе с нашими родителями и где закончил университет, став первоклассным специалистом в области компьютерных технологий.

Мы с Лео уже так привыкли жить вдвоём, что никогда и не поднимали тему переезда одного из нас. Бытовые вопросы решались сами собой, я не могу вспомнить, чтобы мы с братом обсуждали их специально или когда-то спорили на эту тему. А уважать личное пространство друг друга, родители научили нас ещё в детстве.

Так что единственной нашей общей проблемой на данной момент являлась безрассудная и неуправляемая любовь к шоколадному мороженому. И, пожалуй, пара нюансов с комнатными растениями. Нам обоим кажется, что поливать их надо чаще, чем требуется на самом деле, и что несчастные цветочки засохнут и умрут от жажды. От жажды никто у нас не умер, а вот заливаем мы бедные растения регулярно, увы.

Лео родился, когда мне исполнилось десять лет, и я с некоторой опаской и тревогой ожидала этого события. Посовещавшись с более опытными школьными подружками, которые росли не единственным ребёнком в семье, и обсудив с ними все интересующие меня вопросы, я пришла к неутешительному выводу, что придётся мне не сладко. Предметом моих мечтаний в том возрасте был блестящий красный велосипед, но никак не вечно плачущий младенец, с которым даже и поиграть-то нельзя.

Однако, как только Лео привезли из роддома, опасения мои развеялись мгновенно. Розовый и сморщенный, с большой головой и крошечными пальчиками, он показался мне таким беспомощным и несчастным, что я сразу схватила его на руки, чем наверное немало напугала родителей, и убаюкивая, стала утешать и уверять его в моей искренней и вечной любви. Иногда мне кажется, что весь свой запас материнского инстинкта я израсходовала тогда, в десятилетнем возрасте.

Мы с Лео представляли собой неразлучную парочку, несмотря на разницу в возрасте и всегда были счастливы просто находится рядом. В итоге он оказался достойной заменой красному велосипеду.

— Но в морозилке ещё остался пломбир, можно на него посыпать какао. Хочешь сделаю? — предложил Лео.

— Давай, — ответила я и уселась на табуретку возле окна. Как хорошо, что мы живём не в центре города, думала я, глядя на улицу. У нас добротный кирпичный дом старой постройки, а окна квартиры на втором этаже выходят во двор. Конечно, в конце февраля во дворе смотреть особо не на что, серый снег с островками чёрных луж на грязном асфальте — не самое оптимистичное зрелище. Но зато весной прямо под нашим балконом расцветают два пышных куста чубушника, летом мы фактически утопаем в зелени деревьев, а к сентябрю из открытого окна моей комнаты рукой можно дотянуться до ярко-бордовых ягод боярышника.

Я доела пломбир, щедро посыпанный какао, потом мы с Лео немного поболтали о разных пустяках, и напоследок мило посплетничав об общих знакомых, разошлись по своим комнатам. Ночью мне снился тонкий бежевый свитер, который я зачем-то пыталась надеть на себя, но меня постоянно что-то отвлекало. Наверное не надо перед сном есть столько сладкого.

Утром я проснулась в отличном настроении, сегодня ведь последний рабочий день и уже завтра я увижу своих родителей. Я по ним всегда скучала, и хоть мы и старались видеться почаще, в любом случае общения нам явно не хватало.

По случаю столь радостных событий я решила надеть что-то, что не джинсы. Хотя обычно я предпочитаю именно этот вид удобной, комфортной одежды, и шкаф мой, если честно, забит джинсами самых разных цветов и фасонов. Ещё лет десять назад мама весьма настойчиво и довольно упорно пыталась привести мой однообразный гардероб к стилю «юбки и платья», считая, что грех прятать отличную фигуру за банальными джинсами. Однако потерпела в этом неудачу, пусть и не полную. Несмотря на то, что сама я по-прежнему не считаю свою фигуру сногсшибательной, всё же теперь в шкафу у меня периодически появляются и более женственные наряды.

После небольших раздумий я сняла с вешалки новый джемпер цвета лаванды и плиссированную серую юбку до колен. Немного покопавшись в шкатулке с украшениями выудила оттуда тонкую серебряную цепочку с изящной сверкающей подвеской в виде крошечного листа клевера. Пусть будет так.

Охранник на работе сообщил, что ключ от кабинета уже взяли, значит Маринка пришла раньше меня. Готовится, видимо, бедолага, к двум неделям моего отпуска. Я неспешно поднялась по лестнице, снимая закрученный вокруг шеи длинный разноцветный шарф и пытаясь придать своим вьющимся волосам хоть какой-то намёк на прическу. Открыла дверь и замерла — за моим столом сидел Глеб.

— Марта, привет, я забыла как мы пропуск на машину оформляем для сотрудников? Не могу найти шаблон письма для охраны, — затараторила Маринка, не отрывая взгляда от монитора.

Глеб с интересом посмотрел в мою сторону, определённо не собираясь менять своей расслабленной позы и освобождать моё рабочее место.

— Доброе утро, — обратилась я к нему, после чего повернулась к Маринке и посоветовала ей посмотреть папку «пропуска».

— Доброе утро, Марта. Простите, что занял ваше кресло.

Какой у него голос. О, Боже… Так, так, надо собраться. Сегодня Глеб уже в чёрной водолазке. А что-то не обтягивающее у него из одежды есть, интересно?

— Всё в порядке, Глеб. Может кофе? У нас есть отличная кофемашина, — показала я рукой в угол кабинета, где стоял новенький блестящий агрегат по производству чудодейственного бодрящего напитка.

— Спасибо, но я предпочёл бы выпить кофе вместе с вами за столиком уютной кофейни, — Глеб изобразил улыбку Чеширского кота. — Может вы сегодня найдёте немного времени для меня?

Маринка перестала стучать по клавишам и вытаращила глаза на меня. А я что? Я вытаращила глаза на Маринку. К счастью, зазвонил офисный телефон, мы обе вздрогнули, она сняла трубку, а я медленно пошла к шкафу для верхней одежды.

— О, сегодня очень много дел, мы запустили новую группу по флористике, так что я вряд ли смогу… А ещё я ухожу в отпуск, надо успеть решить все рабочие вопросы. И вообще…

— Как жаль, — Глеб не стал дослушивать мои путанные объяснения, легко поднялся с кресла и подошёл ко мне.

Какой он высокий. Но не два метра, конечно, наверное метр девяносто, а может и всего метр восемьдесят. О чём я думаю, о чём? И почему снова так пахнет мятой? Я сразу вспомнила, как вчера уже пыталась найти источник этого довольно резкого аромата.

Теперь Глеб стоял в метре от меня и я буквально кожей ощутила холодный ветерок с явным ментоловым запахом. Зябко поёжившись, я слегка потёрла ладони.

— Холодно? — с недоверием спросил он.

Что вообще может быть странного в том, что человек мёрзнет в конце зимы, хотелось бы мне знать. Правда, в офисе у нас обычно душновато, да и окна сейчас закрыты, так что действительно непонятно откуда тут взялись сквозняки.

— А какой у вас рост?

Я что, сказала это вслух? Вот чёрт.

Маринка прикрыла рот рукой, изо всех сил сдерживая смех, и фактически легла на стол, спрятавшись за монитором.

— Метр восемьдесят девять, — невозмутимо ответил Глеб. — А у вас?

— О! У меня? Я… Метр шестьдесят один.

— Ну после того, как мы с вами выяснили такие интимные подробности, наверное мы можем перейти на «ты»?

— Да… Конечно, да. Извините… Извини, — я не могла поверить, что несу такую чушь, но Глеб с самым серьёзными видом смотрел на меня и совершенно точно наслаждался моим замешательством.

Как продолжать дальше нашу увлекательную беседу я не знала и решила просто пойти к своему столу.

— Отлично. В таком случае я попробую повторить своё приглашение на чашку кофе, когда ты вернёшься из отпуска, — бросая на меня многозначительный взгляд, сказал Глеб. Потом небрежно кивнул Марине и быстрой походкой вышел из кабинета.

Уф. Веду себя как наивная школьница, которая впервые влюбилась, а ведь мне в прошлом году исполнилось тридцать шесть лет, три из которых я была замужем, и ещё почти два в процессе выносящего мозг развода.

— А чего ты отказалась-то? У тебя целый час на обеденный перерыв, да и я бы тебя тут подстраховала, если что, — спросила с удивлением Марина.

Вот именно.

Кстати, мне уже не холодно. Куда же так внезапно исчезли все сквозняки, хотелось бы знать?

— Да сама не знаю. Настырный какой-то. И странный. Глазищами своими прям буравит, будто он съесть меня хочет, — сказала я. — А у нас было открыто окно? Я замёрзла что-то.

— Всё закрыто, духотища наоборот! Это у тебя нервное, Марта. Мне, например, всегда холодно, если я из-за чего-то сильно переживаю.

— Но вот только что тебе ведь не было холодно?

— Не было.

— А мне было.

Марина уже посматривала на меня с некоторой тревогой, но потом прыснула и давясь смехом сказала:

— Ну ты со своим вопросом про рост, конечно! О, Марта, я думала не сдержусь!

Я тоже рассмеялась, включила компьютер и наконец-то принялась за рабочие дела. Около двух часов дня я спустилась в небольшое кафе на первом этаже. На самом деле в нашем здании есть ещё столовая с хорошим выбором недорогих блюд и в ней часто обедают студенты. А кафе обслуживает только сотрудников школы, вход в него через турникет, к которому надо прикладывать свой электронный пропуск. Из-за этого здесь всегда тихо, мало посетителей и не надо ждать свободный столик. Я обычно занимаю место в укромном уголке сразу за входом. Стол спрятан в небольшой нише между двумя стенами, а прямо перед ним стоит искусственный фикус в кадке. Получается этакое личное пространство, почти полностью скрытое от окружающих — как раз то, что требуется офисному страдальцу в середине шумного рабочего дня.

Я взяла себе стейк горбуши, стакан апельсинового сока и миндальное печенье. И когда уже заканчивала свой обед, услышала за стенкой у входа знакомый голос. Но звучал он непривычно строго, хоть и тихо.

— Дай мне свой пропуск.

Через секунду в кафе появился Глеб и непринужденной походкой направился к свободному столику около окна. Но как он смог зайти сюда? Ведь документы для всех его пропусков лежат на столе у Марины, их даже на охрану ещё никто не относил и раньше понедельника пропуска готовы не будут при всём желании.

Мои размышления прервал зашедший сразу за Глебом один из наших новых координаторов — Денис. Он слегка пошатываясь дошёл до витрины со сладким, при этом пару раз споткнувшись о свои собственные ноги, с полминуты постоял, глядя в противоположную стену, а потом резко помотал головой и как ни в чем не бывало развернулся и сел за ближайший столик.

Что за ерунда, подумала я. Из того, что я услышала и увидела получалось будто бы Глеб заставил Дениса использовать его личный пропуск в своих целях. Мне стало смешно — оказывается наше кафе настолько притягательно для крутого и известного архитектора, что он готов нарушать правила и отбирать чужие пропуска. Бред какой-то.

Я не спеша допивала свой сок, наблюдая за Глебом и при этом оставаясь незамеченной в своём укрытии. Он сидел ко мне в профиль, с явным аппетитом ел лазанью и одновременно что-то читал в своём планшете. То есть, был абсолютно спокойным и невозмутимым. Надо потом как-нибудь поговорить с Денисом, он, конечно, работает в нашей школе совсем недавно, но уже должен знать, что использование чужих пропусков здесь не поощряется. Я аккуратно выбралась из-за столика, стараясь не шуметь и не привлекать внимания, не без труда протиснулась за огромным фикусом, неестественно зелёного цвета, и быстро пошла к выходу.

У турникета я не удержалась и зачем-то обернулась на Глеба. Он смотрел на меня. В упор. Взгляд его был тяжелым и я поняла, что просто не в силах сейчас отвести от него глаза. Мои ноги одеревенении и намертво приросли к полу, а руки безвольно повисли вдоль тела, я вообще не могла пошевелиться. Казалось, что обволакивающая чернота его глаз пытается меня поглотить целиком. Дыхание сбилось и я перестала слышать всё, кроме неровного стука своего сердца. Мне уже показалось, что я медленно оседаю на пол, как вдруг Глеб отвернулся. Вязкая и липкая чернота вокруг меня мгновенно исчезла. Я быстро пошевелила пальцами на руках и сделала шаг в сторону, проверяя свою способность двигаться. Что это вообще сейчас такое было? Я встряхнула головой, глубоко вздохнула и, стараясь не делать резких движений, направилась к лестнице. Надеюсь, это просто сказалось банальное переутомление.

Про Дениса я вспомнила в самом конце рабочего дня, когда встретила его в коридоре.

— Денис, добрый вечер, есть свободная минутка? — окликнула я его и сделала пару шагов навстречу.

— Конечно, Марта. Добрый вечер. Я вам днём отправил новое расписание, вроде бы его согласовали, — с готовностью ответил Денис и тоже подошёл ко мне.

— Да, я получила, там всё в порядке. Вы у нас недавно, но судя по всему быстро освоились и хорошо справляетесь с обязанностями координатора. Может какие-то вопросы остались?

— Ой, спасибо! Нет, мне всё понятно, ну и ребята иногда помогают, — Денис смущенно улыбнулся. Милый такой парень.

— Это прекрасно. Тогда у меня есть только одна небольшая рекомендация. Я случайно сегодня увидела, что вы по своему пропуску впустили другого человека, у нас это запрещено. Ничего страшного, но иногда охрана это замечает и могут возникнуть проблемы.

— Я? Но я никому не давал свой пропуск.., — растерянно произнёс Денис. Он потёр рукой лоб и взглянул на меня с недоумением.

— Днём в кафе. Другой человек, высокий темноволосым мужчина попросил вас приложить к турникету свой пропуск.

— Днём? Кто? — Денис на мгновение задумался, но затем уверенно сказал: — Но я совершенно точно помню, что заходил в кафе один.

— Ну, может быть мне показалось. Возможно я перепутала вас с кем-то. Просто имейте в виду на будущее, что свой пропуск нельзя передавать другим людям, — я улыбнулась, чтобы немного успокоить разнервничавшегося не на шутку координатора.

— Да, Марта, я понял, хорошо.

— Тогда отличного вечера!

— До свидания! Спасибо.

Что я прицепилась к бедному парню, может и правда мне всё привиделось. Ага, и прислышалось. Странно всё это. Я на минутку задумалась. Если Денис на самом деле ничего не помнит и считает, что не пропускал никого в кафе, а Глеб туда всё же зашёл, то получается несчастного координатора просто загипнотизировали. А тот тяжёлый, давящий взгляд Глеба, которым он меня чуть не свалил в обморок? Ведь я сама едва не превратилась в соляной столп. Я мрачно ухмыльнулась, вспомнив своё состояние, и обречённо покачала головой. Мы взяли на работу педагога гипнотизёра. Это очень круто. Интересно, по какой методике Глеб собирается обучать своих студентов, с применением гипноза что-ли? Голова уже гудела и я решила не вспоминать эту жутковатую историю, хотя бы до возвращения из отпуска.

Вечер у меня прошёл в бесплодных попытках уложить одежду в багажную сумку так, чтобы молния на ней смогла застегнуться и при этом не сломаться. Около десяти часов в мою комнату зашёл Лео и критическим взглядом мгновенно оценил всю бессмысленность и бесконечность процесса.

— Значит так, Марта, сейчас я своим мужественным решением буду прекращать это безобразие.

— Не трогай ничего, мне всё это нужно!

— Вот эти три футболки тоже нужны? В начале весны, в Питере? — Лео скептически улыбнулся.

— Ну… Ну одна мне нужна для дома, остальные я под свитер или водолазку надевать буду.

— И часто ты так носишь? Ты ведь терпеть не можешь эту многослойность.

— Может я бы и стала так носить, многослойность это сейчас модно! — раздраженно ответила я, но всё же отложила две футболки из общей кучи.

— Отлично. Так, что это у нас тут за замшевые ботиночки? — Лео двумя пальцами поднял изящный сапожок из нежнейшей бежевой замши.

— Новые, красивые, лёгкие. Буду в них гулять.

— Гулять по растаявшему снегу, по грязным лужам? Да, новая светлая замша это оценит.

— Ну, знаешь!

Если честно, ботинки меня тоже смущали, поэтому хоть и с деланным неудовольствием, но я их всё-таки отложила в сторону.

Не представляю как бы я собиралась без Лео, честно. Мы закрыли сумку, предварительно сложив в неё действительно нужные мне вещи, и ушли в гостиную смотреть, наверное, в сотый раз «Формулу любви». Обожаю этот фильм. Бесподобная Пельтцер с абсолютно невозмутимым Броневым настолько феерично сыграли свои роли, что давно уже зная наизусть весь тест, я всё равно каждый раз искренне над ним смеюсь. Чего только стоит гениальная фраза «А голова — предмет тёмный и исследованию не подлежит»! И, кстати, после моего знакомства с Глебом фраза эта приобрела особый смысл. Мда…

Рано утром мы с Лео в бодром темпе позавтракали, я оделась и он помог мне отнести сумку к такси, которое уже ждало внизу, чтобы отвезти меня на Ленинградский вокзал. Мы быстро обнялись, потому как оба не любители душещипательных сцен прощания.

— Веди себя хорошо, — сказал брат.

— Непременно. И ты тоже.

— Маму, папу от меня поцелуй. Скажи, что на майские я обязательно приеду.

— Конечно, Лео, не переживай. И не забудь: цветы не поливать!

Последнюю фразу мы произнесли почти хором и рассмеялись. Я послала Лео воздушный поцелуй и села в такси.

Повезло мне с братом. Не каждому достаётся такой бесценный подарок судьбы. Кто-то ведь получает всего лишь красный блестящий велосипед. Маринка, например, мне постоянно жалуется на свою старшую сестру. По её словам они даже в детстве не особо ладили, а уж когда стали взрослыми, вообще перешли в открытую конфронтацию. Камнем преткновения стали степень успеха и уровень финансовой обеспеченности обеих. Этим они регулярно и хвастаются перед родителями. А родители поощряют. Замкнутый, душный круг, из которого ни у кого не хватает сил выбраться. Не знаю, как её сестру, но Марину это явно тяготит, она младше меня, а за плечами у неё уже два развода по причине недостаточной финансовой состоятельности обоих мужей. Сейчас она в лихорадочных поисках третьего, так как сестра и мужа богатого имеет, и свой бизнес теперь ещё замутила.

Мне нравится Марина, она хорошая девчонка, с открытой душой, отзывчивая и смешливая. Правда, опаздывает хронически. Но это лишь оттого, что красота требует много времени, ведь Маринке надо постоянно быть начеку и выглядеть на пять с плюсом. Вдруг принц спрятался за ближайшим углом, а она не успела накануне сходить к косметологу и, скажем, нарастить ресницы? Всем известно, что принцы нынче пошли страсть какие привередливые, попробуй к ним со своими коротенькими ресничками подойди… Даже и не взглянет, небось.

Какое всё-таки счастье, что мне не требуется искать принца. Это ведь так утомительно. Однообразно и нудно… Бог мой, да я бы просто умерла от скуки, честно! Поэтому тот факт, что меня устраивают свои собственные ресницы, пусть и слишком светлые, как у всех блондинок — это огромная удача, огромная.

А у Глеба, кажется, ресницы длиннющие и такие же чёрные, как и его глаза… Вот, кстати, он бы точно подошёл Маринке. Не из-за длинных ресниц, разумеется. Но насколько я успела заметить, обеспеченный и успешный во всех смыслах Глеб не сильно заинтересовался моей эффектной коллегой. Ну может, пока я в отпуске ещё заинтересуется, она хорошенькая, яркая брюнетка, высокая, стройная, да ещё нарощенные ресницы «а-ля драма» опять-таки. В конце концов, на кофе её пригласит, она точно не откажется, как это по-дурацки сделала я. Идиотка просто… Что я, рассыпалась бы на месте, если сходила бы с ним в кафе? А он уже и думать про меня забыл, скорее всего. Могу поклясться, что ловкие и изворотливые барышни не позволяют ему долго скучать…

Настроение, ещё утром бывшее бодрым и радостным, поехало вдруг вниз. Ого, я ревную? Отлично, Марта.

— Приехали, Ленинградский вокзал.

Как быстро, я и не заметила. Расплатившись и поблагодарив водителя, я не торопливо пошла к зданию вокзала, времени до отхода поезда ещё было предостаточно.

Надо повышать себе настроение, что за глупые мысли? Вот завтра уже настанет календарная весна, уже март, а это гораздо легче, чем февраль. В детстве, лет до семи, я упорно считала, что меня так назвали не только в честь прабабушки, но и в честь месяца март. А потом как-то папа рассказал мне про одну княгиню, которая жила много веков назад и звали её Марта Литовская. С тех пор всем, кто меня чем-то привлекал и интересовал, я доверительно сообщала, что в родственниках у меня значится княгиня, между прочим. Это было очень забавно.

Поезд уже подали, на платформе началась обычная вокзальная суета. Я нашла свой вагон, улыбчивый проводник, посмотрев мои документы, помог занести сумку и я пошла к своему месту. Как обычно, около окна. Всё, можно расслабиться, помечтать, а через четыре часа я уже буду в нежно любимом Петербурге.

Сапсан с тихим шипением закрыл двери и мягко, словно игрушечный, заскользил по рельсам. Пока ещё небольшая скорость можно смотреть в окно, потом картинка сливается в огромное рваное пятно, и любоваться получается только совсем дальними пейзажами. Конечно, питерская погода в начале марта оставляет желать лучшего, но в этот раз я особо и не рассчитывала на долгие прогулки, мне хотелось просто побыть с родителями. Посидеть с папой в его книжном, который он сам называет исключительно «мой букинистический», выпить там неприлично сладкий капучино и полистать недавно поступившие винтажные издания. Пройтись с мамой по интерьерным магазинам в поисках тех самых штор, которые наконец-то подойдут к нестандартным петербургским окнам в их квартире. Если не ошибаюсь, это будет уже третий комплект, первые два оказались по маминым словам «не совсем то». И обязательно втроём позависать в кофейнях, где можно придирчиво выбирать самое вкусное пирожное и долго болтать о ничего не значащих пустяках. Такие приятные мелочи, но такие важные для каждого из нас.

Я прикрыла глаза, мысленно уносясь в другую реальность, где уже царила моя собственная сказочная весна. Там медленно текли голубые хрустальные реки, вдали возвышались горы с присыпанными сахарной пудрой вершинами, а все цветы были сочного желтого оттенка.

Говорят, пристрастие к желтому цвету является признаком душевных болезней. Вот, например, Винсент Ван Гог часто использовал его в своих работах. Бедный, несчастный, никем не понятный и не оценённый Ван Гог. Я вспомнила его «Пейзаж в Овере после дождя», который висит в Галерее искусств на Волхонке. Когда я стою перед этой работой, написанной за несколько месяцев до смерти художника, то с большим трудом сдерживаю себя, чтобы не потрогать руками эти нервные, беспокойные мазки. Мне кажется, что если я проведу по ним пальцами, то сразу перенесусь в то время и смогу взглянуть на мир глазами самого Винсента. И мне удастся убедить его творить дальше. Или хотя бы просто жить.

Я медленно плыла в своих фантазиях, любовалась пушистыми белоснежными облаками, вдыхала сладкий аромат цветочных лугов, как вдруг почувствовала что этот аромат стал явно отдавать ментолом и резко открыла глаза.

Здесь что, Глеб? Ведь только рядом с ним я чувствую этот запах. Осторожно повернув голову, я заметила, что мой сосед слева просто развернул упаковку с мятными драже. Этак мне и до визитов к психотерапевту не далеко. Винсент, дружище, кажется, я бы смогла тебя понять.

Откинувшись на спинку кресла, я вновь прикрыла глаза, но вернуться к волшебным заливным лугам уже не удалось, память услужливо и очень чётко предложила мне образ Глеба. Будто бы наяву. Я покорно вздохнула и начала его рассматривать. Волосы, пожалуй, каштанового цвета, не очень короткие, слегка вьются и хорошо лежат. Вот у меня тоже волосы вьются, но уложить их целая проблема, так как пряди всегда закручиваются не в те стороны, которые надо. По этой причине я никогда не стригусь коротко, моя обычная длина чуть ниже плеч. Словно соглашаясь со мной, лицо Глеба подмигнуло мне. Так, глаза у него всё же чёрные, по настоящему бездонные. Вот такими только и гипнотизировать, кстати. Обманчиво ласковые, они сразу же обволакивают и затягивают в густую темноту безвременья. Опасные глаза… Нос прямой, без горбинки. Губы довольно тонкие, но верхняя изящно изогнута и вылеплена как у античной статуи. Кожа смуглая, а может быть просто загорелая, но уж точно не такая бледная как моя. И хотя в его лице всё-таки присутствовала некоторая неуловимая асимметрия, мой вердикт остался прежним: Глеб красив как бог. Да ещё с талантом гипнотизёра. Зачем, вот зачем он мне сдался, а?

Встречать меня на вокзал приехала мама, хотя я, конечно же, просила её этого не делать. Здесь пешком всего пятнадцать минут, да и моя багажная сумка очень удобная, на колесиках.

— Марта, наконец-то!

— Мама, ты меня снова не послушала, — я мягко улыбнулась, — а папа у себя в магазине, конечно же?

— Ой, у них там какая-то проверка. Так не вовремя! Но сказал к трём часам будет дома как штык, — мама тоже заулыбалась и тут же из её карих глаз с рыжеватыми крапинками на меня буквально выплеснулась щедрая порция любви и тепла. Мы с ней крепко обнялись и чмокнули друг друга в щеки.

— Ага, а так бы вы вообще вдвоём сюда пришли, понятно.

— Нам не сложно, Марта, здесь же близко. Сумку удобно катить или такси возьмём?

— Нет, мамуль, всё в порядке, давай пешком лучше. Кстати, ты отлично выглядишь!

— Ох, спасибо, — сказала мама, кокетливо поправляя свою короткую стрижку, — Но, знаешь, с каждым годом это становится всё труднее и труднее!

— Нет, правда, ты молодец.

— Ну не зря же, папа до сих пор зовёт меня Еленой Прекрасной, — она задорно рассмеялась.

Мама всегда умела хорошо одеваться, даже в советские времена, когда всё достойное внимания находилось в жутком дефиците. И сейчас на ней был модный лёгкий пуховичок, укороченные брюки горчичного цвета и объёмный шарф в коричнево-зеленую клетку.

Мы вышли из здания вокзала и передо мной в который уже раз величественно развернулся невозможно притягательный Невский. Погода была отличной, выглянуло настоящее весеннее солнце и даже ветер почти не ощущался. Вообще я заметила, что Петербург меня часто встречает тёплой солнечной погодой. Секрет прост — у нас с ним взаимная любовь, я в этом уверена.

Перейдя на светофоре дорогу, мы повернули на Лиговский проспект и не торопясь пошли по нему.

— Как Лео? Не передумал насчёт майских? — мама обеспокоено посмотрела на меня.

— Он в полном порядке и обязательно приедет. На работе у него много новых проектов, кажется его собираются повысить. Ну ты же знаешь, Лео не любит говорить о таких вещах заранее, поэтому я тебе тоже ничего не сообщала.

— Конечно, конечно! Он очень способный, в этом смысле я никогда за него не переживала, — мама сделала паузу и как бы невзначай спросила: — Настя не появлялась больше?

— Я так поняла, что она его наконец-то решила оставить в покое. По крайней мере, сам Лео о ней ничего не говорит и не вспоминает.

— Ох, Марта, это было бы хорошо. Такая она нахальная девчонка!

— Ну, мам, это в любом случае их дело. Они встречались несколько лет, но развивать дальше свои отношения им обоим не захотелось. Такое случается.

— Так если бы это были нормальные отношения. Настя ведь использовала нашего Лео как запасной аэродром, я тебе точно говорю. Как собака на сене! Он ей по настоящему и не нужен был никогда. Только все нервы ему истрепала.

— И тебе, — примирительно улыбаясь, сказала я.

— А как же, и мне! — мама рассмеялась.

Мы завернули в арку и попали в обычный серо-жёлтый питерский двор-колодец. Сразу же стихли все звуки шумной улицы, зато вокруг нас обозначилось гулкое эхо. Мама остановилась и внимательно посмотрела на меня.

— Ну про тебя я не спрашиваю… Ты бы мне и сама рассказала, если бы.., — мама легонько вздохнула, — если бы твоя личная жизнь изменилась, да?

— Конечно, мамуль. Но пока меня всё и так устраивает, — бодро сказала я, а сама сразу же подумала о чёрных глазах Глеба. И об его изогнутой верхней губе.

Мама приобняла меня и мы зашли в парадную. Ну, в этот раз неприятные вопросы закончились очень быстро.

Ровно в три часа в квартиру влетел папа с коробкой моих любимых пирожных из кафе «Север».

— Марта! Доченька, извини, задержался. Я так рад тебя видеть! — быстро вручив пирожные маме, он уже обнимал меня за плечи.

— Привет, папуль! Я тоже очень рада!

— Лена, давай накрывай на стол, пьём чай и мчимся гулять, пока погода позволяет, — папа как обычно торопился сделать всё и сразу.

Я исподтишка разглядывала его и с облегчением заметила, что он в хорошей форме, хоть и не молодеет, конечно. Растрепанная прическа, очки на носу и всегда чуть потерянный вид. Мы с Лео оба похожи на него, такие же светловолосые и голубоглазые. Правда, мои глаза в детстве были зелёными, а потом вдруг начали постепенно менять свой оттенок до нынешнего насыщенно-голубого. Мама шутит, что такими темпами к выходу на пенсию, я стану кареглазой, как и она. Мне и самой не понятны эти странные метаморфозы, но эффектным цветом своих глаз я вполне довольна.

А ещё мы с папой и Лео вечно витаем в своих фантазиях, особенно я. Папа говорит, что ему это качество передалось от его матери — нашей с Лео бабушки. Она была немного далека от реальности, постоянно обитала в своём особом мире, но при этом сама сочиняла чудесные детские сказки для своего маленького сына. К несчастью, умерла бабушка очень рано и неожиданно для всех, с этим была связана какая-то запутанная семейная история. Но папины воспоминания о детстве остались яркими и тёплыми, как ласковое майское солнце. Он и сам производит впечатление человека, который с искренней радостью делится со всеми желающими свои теплом и светом. Так оно и есть на самом деле.

Мама же представляет собой полную противоположность папе. Всегда собранная, умеющая эффектно подать себя и постоять за свои интересы. Именно она, по сути, и является настоящей опорой всей семьи. Ну и внешне мама тоже выделяется из нашей белокурой троицы. Она темноволосая, с кожей оливкового цвета, стройная и высокая. Если она надевает обувь на каблуках, то становится одного роста с папой, а он совсем не низкорослый. В моем детстве мама укладывала свои длинные блестящие волосы в элегантную прическу, а теперь, когда седины появилось слишком много, коротко стрижётся у модного парикмахера. Она младше папы на пять лет, но выглядит ещё моложе. Может потому, что прилагает к этому массу усилий. После выхода на пенсию она вдруг активно занялась хатха-йогой, с пристрастием изучила основы правильного питания, возрастного ухода за кожей и теперь со знанием дела ведёт свою страничку в соцсетях. И весьма успешно, как я понимаю.

— Ну наконец-то ты приехала, мы так ждали, — папа подвёл меня к столу, где мама уже расставила изящные чашечки в знаменитую кобальтовую сетку, — Теперь эти две недели наши! — воскликнул он и потёр в радостном предвкушении свои ладони.

И эти две недели пролетели у нас как один день. Я давно заметила, что так случается, когда со всех сторон тебя окружает любовь и тепло. Мне не только с Лео повезло, у меня ещё и родители классные. Наверное, я счастливый человек.

Глеб за это время мне приснился всего один раз, несмотря на то, что думала я о нём непозволительно часто. Во сне он долго смотрел на меня своими чёрными глазами и грустно улыбался. Потом покачал головой, сказал: «Что-то здесь не так, всё это очень странно» и развернувшись, медленно стал уходить. Я пошла за ним, как вдруг он резко обернулся, а его взгляд стал тяжелым и страшным. Меня окатило ледяной волной ужаса, я попятилась назад, но никак не могла оторвать от него своих глаз и в конце концов споткнувшись, начала падать. Как это часто бывает во сне, движения мои замедлились и стали неестественными. Глеб подхватил меня одной рукой, а вторая его рука потянулась к моей шее и начала её сжимать, сильнее и сильнее. Он меня душил. А я всё никак не могла отвести взгляд от густой ночной тьмы, которая лилась из его глаз. Проснулась, лихорадочно хватая ртом воздух. С третьей попытки включила ночник и оглянулась вокруг. В комнате было тихо, в окно уютно заглядывал желтый луч света от уличного фонаря. Я постепенно успокоилась, но так и не смогла больше заснуть той ночью.