Марта. За северным ветром

Таша Ле, 2023

А разве плохо быть фантазеркой?И может ли такое произойти, что даже самые смелые и яркие фантазии вдруг поблекнут на фоне неожиданно случившейся действительности?Размеренная и вполне себе привычная жизнь москвички Марты превращается в бурлящий поток, несущийся с бешеной скоростью в неизвестность. Неизвестность страшную, но при этом восхитительно манящую. Сможет ли Марта справиться с поистине демонической натурой своего избранника, а заодно и с постоянно возникающими на ее пути опасностями и соблазнами? А главный вопрос: захочет ли…?

Очень важная персона

Апрель в Москве начался с эффектного снегопада. Утром в сером небе вальсировали огромные пушистые снежинки, к обеду уже повалил густой мокрый снег, а когда стемнело по подоконникам нервной дробью застучал крупный град. Те, кто в конце тёплого и солнечного марта успели переодеться в лёгкие куртки и плащи, теперь снова облачились в зимнюю одежду. Однако спустя несколько пасмурных дней весна вдруг опомнилась и яркое, по-летнему горячее солнце быстро исправило последствия неожиданного зимнего вторжения. В парках и дворах вовсю цвели нарядные крокусы и нежнейшие синеглазые пролески. Кустарники стремительно покрывались свежей липкой зеленью, а деревья стыдливо закутались в изумрудную дымку.

И до дня рождения Глеба оставался месяц.

Последние недели я на удивление успешно, но не без труда, выполняла два взаимоисключающих действия. С одной стороны, я внимательно присматривалась к своему нынешнему окружению, вспоминала двух близких подруг и бывшего мужа, а с другой стороны, всеми силами старалась избавиться от подступающей ко мне мании преследования.

С подругами всё было просто. Мы втроём дружили ещё со студенческих времён, но по мере того, как по очереди выходили замуж, наши встречи становились всё реже и постепенно сошли на нет. С Аней — заботливой мамой шумных близнецов-подростков и малышки дочери — я теперь только созваниваюсь на Новый год и дни рождения. Последний раз мы с ней виделись больше года назад на её тридцатипятилетнем юбилее. А с Ксюшей, которая после первого неудачного брака вышла замуж за испанца и переехала жить в Мадрид, я вообще не общалась уже несколько лет.

Вообще из нас троих крепкий брак с первого раза получился только у Ани. За Максима я вышла замуж в двадцать пять лет, а ему тогда исполнилось лишь двадцать два. И если у меня к тому времени уже имелся некоторый опыт в длительных отношениях, то у него именно я и оказалась таким первым опытом. Свадьбу мы сыграли пышно и богато. А через три года подали на развод. Наверное есть и моя вина в том, что наша семейная жизнь не сложилась, хотя я постоянно шла на уступки и не стеснялась мириться первой. Но Максим умудрился совместить в себе сразу два неперевариваемых мной качества: он оказался жутким занудой и не менее жутким ревнивцем. Как я могла этого не заметить за целый год нашего с ним тесного общения до свадьбы? Сейчас мне это непонятно. Развод наш тоже оказался не простым, мы вдруг оба решили, что погорячились и попробовали начать всё заново. Пробовали потом ещё несколько раз, пока совсем не измучили друг друга взаимными претензиями и упрёками. На свою пятилетнюю годовщину свадьбы мы разругались вдрызг и окончательно разбежались, после чего мне потребовалось ещё несколько месяцев, чтобы полностью прийти в себя. С тех пор мы больше ни разу не общались, но я как-то услышала от старых знакомых, что Максим снова женился и вроде бы у него родилась дочка.

Таким образом, ни мои некогда близкие подруги, ни мой бывший муж не подходили на роль наблюдателя. Все они уже давно не находились рядом со мной. Конечно, и после Максима у меня периодически завязывались новые романтические отношения, ведь я вовсе не собиралась вести монашеский образ жизни. Но ничего серьёзного и длительного я не планировала. По сути, меня вполне устраивало такое положение вещей. Хотя, иногда и мечталось о чём-то большем, конечно.

Подводя итог своим размышлениям, я пришла к неутешительному выводу, что больше всего подходит Марина. На самом деле именно её кандидатура мне и пришла сразу в голову, но верить в это отчаянно не хотелось. Когда, я на следующий, после злополучной выставки, день вышла на работу и первым делом увидела любопытные Маринкины глаза, то всё сразу встало на свои места. Я знакома с ней как раз шесть лет, она пришла работать в школу дизайна через год после меня и с тех пор мы вместе. Сидим в одном кабинете пять дней в неделю и делимся подробностями своей личной жизни. А ещё Марина сразу очень заинтересовалась моими отношениями с Глебом. Кроме того, она любит дорого одеваться, да и вообще красиво жить, так что существенное материальное вознаграждение для неё точно не станет лишним. И хоть вся моя сущность восставала против такого коварного предположения, я собралась с духом и рассказала о своих подозрениях Глебу. А он после недолгих сомнений взял и категорически отверг мою гипотезу. Чему я искренне обрадовалась, ведь взбалмошная и хронически непунктуальная Маринка мне всё же нравилась. Но в результате вопрос о моём таинственном соглядатае остался по-прежнему открытым.

В один из выходных дней, гуляя с Глебом в любимом мною парке Сокольники и получая первую порцию веснушек от ласкового апрельского солнышка, я спросила:

— А почему ты так быстро отмёл Маринину кандидатуру? Ты ведь знаешь её чуть больше месяца.

— Причин несколько, но основная в том, что она меня не боится, — уверенно сказал Глеб.

— А что, должна? — я удивлённо подняла брови.

— Ну если не бояться, то опасаться и избегать встреч со мной точно должна.

— Она же за мной следит. Зачем ей опасаться тебя?

— Видишь ли, Марта, наблюдатель передаёт всю добытую информацию своему хозяину и в ответ получает четкие инструкции по дальнейшим действиям. Так вот, если бы это была Марина, она бы уже донесла о факте моего появления в твоей жизни, а там быстро бы сообразили кто я такой, поверь мне. И, чтобы я не смог с помощью своей силы внушения выведать у твоей коллеги цель её тайной миссии, они бы максимально отдалили Марину от меня. Но она как общалась со мной, так и продолжает общаться. Теперь понятно?

— Да. Но как всё сложно! Столько нюансов, — со вздохом ответила я.

— Согласен.

— Знаешь, я себя сейчас чувствую очень важной персоной. За мной наблюдают, мной активно интересуются, а я сама того и гляди превращусь в супер-женщину, — произнесла я без всякой радости в голосе.

— Ты боишься? — Глеб с тревогой посмотрел на меня.

— Нет, не боюсь. Но чувствую себя крайне неуверенно. Я как бы не планировала всего этого.

— Никто из нас не планирует.

— Это я понимаю… А, кстати, у вас есть какое-то название? Ну там, например, бывают оборотни разные, вампиры, зомби. А вы как себя называете?

— Забавно, что поставила меня в один ряд с зомби. Я вроде бы ещё живой, — с деланной обидой сказал Глеб и криво улыбнулся.

— Ну прости, я же для примера.

— Не удачный пример. Но ты права, и для нас тоже нашлось своё определение. Вообще первые упоминания о таких как я появились ещё в семнадцатом веке, но только спустя двести лет нас с чьей-то легкой руки окрестили инсайдерами. Ну с тех пор так это название и осталось.

— Хм, такое слово я знаю, оно и сейчас активно употребляется.

— Да, оно популярно. Но мы его используем в более узком значении. В нашем лексиконе инсайдер — это тот, кто обладает силой, способностями и знаниями, недоступными для большинства.

— Здорово! Мне нравится такое определение, — одобрила я и улыбнулась Глебу. Он улыбнулся в ответ и сжал крепче мою руку, которую как обычно держал в своей. Я обожала эту его немного старомодную привычку и таяла каждый раз, когда его пальцы лёгкими прикосновениями скользили по моей ладони.

Мы наконец-то нашли пустую лавочку и сели на неё. Точнее, села я, а Глеб пошёл купить мороженое в стоящем рядом киоске. Гуляющих в парке было полно, горожане за слишком долгую зиму успели соскучиться по солнцу и всё свободное время теперь стремились проводить на свежем воздухе. В детстве мы с родителями тоже часто ездили в Сокольники, благо парк расположен недалеко от дома. Именно по его тенистым аллеям я училась кататься на велосипеде, в его лесной пруд мы приезжали покупаться в жаркие летние месяцы и на его просеках, засаженных лиственницами, делал свои первые неуверенные шаги маленький Лео.

Глеб вернулся и вручил мне шоколадное эскимо в чуть запотевшей глазури из тёмного шоколада. Себе он взял классический пломбир.

— Ух ты! То, что надо, спасибо! — с довольным видом поблагодарила я его.

— Да уж, более шоколадного там точно ничего не продавалось, — рассмеялся он, и подставив своё лицо солнцу, тихо добавил: — Даже и не помню, когда вот так в последний раз ел мороженое на лавочке в парке. Марта, ты не представляешь, как мне сейчас хорошо.

— Не представляю. Но могу догадаться.

Я быстро справилась с мороженым и рассеянно разглядывая прохожих, снова погрузилась в свои невеселые размышления. Глеб заметил это и приобняв меня за плечи, сказал:

— Мы во всём разберёмся, не переживай.

— Я просто не могу понять, кто ещё может за мной следить! И это меня очень нервирует.

— Марта, кто бы это не был, и чтобы не происходило, я смогу тебя защитить, — твёрдым голосом заверил меня Глеб.

Ещё немного посидев на лавочке, мы поднялись, и свернув с многолюдной аллеи, выбрались на узкую тропинку, которая окружным путём вела к выходу из парка. Наверное только в апреле бывает такой насыщенной свежестью воздух. Я полной грудью вдыхала его и с наслаждением жмурила глаза от ярких солнечных лучей, свободно проникавших сквозь почти ещё голую крону деревьев.

В конце тропинки мы неожиданно уткнулись в припаркованный белый джип. Массивный зад автомобиля беспардонно перегородил выход на дорогу.

— Вот что за люди! — возмутилась я, — как прикажете теперь обходить этот огромный внедорожник? Перелетать через него что-ли? Ладно, я в состоянии здесь протиснуться, а если пойдёт пожилой человек или какая-нибудь мамаша с коляской?

— Оставайся на месте, Марта, — тихо сказал Глеб, потом быстро оглянулся вокруг и подмигнул мне с видом заговорщика. — Я же обещал тебе продемонстрировать свои физические возможности, помнишь?

— Помню, — я беспокойно посмотрела по сторонам и в предвкушении уставилась на Глеба.

Он медленно обошёл по кругу белую блестящую Тойоту, потом остановился сзади неё, и подхватив снизу двумя руками, одним движением приподнял зад автомобиля. И развернул всю эту огромную Тойоту на сто восемьдесят градусов так, что теперь она стояла, перегородив уже дорогу. При этом его затраченное усилие внешне равнялось моему усилию, с которым я обычно переставляю с места на место нашу кухонную табуретку.

Я таращилась на открывшийся передо мной свободный проход, но не могла сделать и шага. У потревоженного автомобиля, тем временем, оглушительно заорала сигнализация. Глеб с невозмутимым видом молча подошёл ко мне, взял под локоть и вывел на дорогу. Мы не спеша шли к парковке и смотрели, как постепенно собирается пробка из желающих проехать через парк по дороге, которую непонятым образом перегородил красивый белый джип без водителя внутри.

— Не напугал? — поинтересовался у меня Глеб.

— Скорее озадачил. Пока по степени ужасных ужасов лидируют твои светящиеся в темноте глаза, — ответила я, изображая полную безмятежность, которой, конечно, во мне сейчас не наблюдалось.

— Вот дьявол! Дались тебе эти глаза, Марта! — с досадой воскликнул Глеб.

— Ага. Ты сам себя вообще в зеркале видел, когда темно?

— Видел. Но я просто поражён, что тебя так зацепила именно эта небольшая деталь, а не, например, моя способность запросто лишать людей жизни.

— Я предпочитаю сосредоточиться на этой, как ты выразился, небольшой детали, — тихо произнесла я.

Глеб промолчал в ответ.

— А, если бы тебя кто-то сейчас заметил? — спустя пару минут спросила я.

— Хм. Меня бы тогда наверное вызвали в полицию. И там я…

— Ой, не продолжай. И так всё понятно, что бы было в полиции, — закатив глаза, перебила я его и тут же рассмеялась. — Ну зато водитель этой Тойоты вряд ли ещё когда-нибудь нарушит правила парковки.

Продолжая посмеиваться над незадачливым владельцем большого и красивого внедорожника, мы добрались до автомобиля Глеба и поехали ко мне домой. Сидя в машине, я прокручивала в голове увиденное и пыталась дать ему хоть какое-то логическое объяснение. Уму не постижимо! У него даже дыхание не сбилось. Просто поднял и развернул огромный джип. Почему-то я догадывалась, что и это не предел его возможностей. Опасный тип во всех смыслах. Вот интересно, я такой же силачкой потом стану? Это будет, конечно, феерично выглядеть. Мне надо было бы ещё в начале нашего знакомства убегать от Глеба, сверкая пятками… А теперь уже и не разобрать, где скучный реальный мир, и где мой яркий вымышленный.

Дома никого не было, Лео как обычно по выходным наслаждался обществом своей Насти. А вот наши встречи с Глебом пока ограничивались лишь совместными вечерами после работы и прогулками по выходным дням. Мы с ним, конечно, не скучали — за последние недели успели сходить в кино на дурацкую, но очень смешную американскую комедию, провели несколько приятных вечеров в уютных кофейнях, один раз с размахом посидели в модном пафосном ресторане, поплавали на комфортабельном теплоходе по Москве-реке и посетили нашумевшую выставку импрессионистов в Пушкинском музее. В хорошую погоду мы с удовольствием гуляли в парках или бродили по тихому старому центру. Но каждая такая встреча заканчивалась тем, что Глеб пунктуально возвращал меня домой до наступления ночи, и уезжал потом к себе. Иногда он немного задерживался у нас поболтать с Лео, с которым у него и правда образовались тёплые дружеские отношения. Уж и не знаю, произошло это по причине внушения или само по себе. И несмотря на то, что мой брат в такие вечера деликатно уходил в свою комнату, а по выходным вообще отсутствовал дома, более взрослого продолжения наших с Глебом встреч не следовало. Не то, чтобы я стремилась как можно скорее запрыгнуть к нему в постель, но мысли о том, почему он мне не делает даже намеков на это, начали настойчиво приходить в мою голову. Прошло уже больше месяца с нашей первой встречи, а дальше нежных и скоротечных поцелуев в губы и легких объятий дело не шло. Ну, вот ещё за руки мы постоянно держимся. Меня же из-за такой образцово-показательной целомудренности начала терзать одна крайне неприятная догадка. А вдруг я вообще не интересую Глеба как женщина? Он уже неоднократно мне признавался, что ему комфортно, спокойно и хорошо в моем обществе. Так может ему этого и достаточно? Я о нём в конце концов так мало знаю, да и он сам не торопится посвящать меня в подробности своей жизни. Ни про его давно умерших родителей, ни про его бывших женщин мне ничего не известно. Даже его домашний адрес оставался для меня тайной. В документах, которые я успела посмотреть на работе, был указан адрес московской квартиры, но Глеб мне говорил как-то, что крайне редко остается в городе на ночь, и предпочитает жить в своём загородном доме. В который меня, собственно, тоже пока никто не приглашал. Я разумеется понимала, что с такими способностями, как у Глеба, ему пришлось не просто. Он сам рассказывал, что когда-то давно, в его жизни была темная полоса и он много чего натворил в то время. Наверное, тяжеловато с таким жутким наследием и опасными талантами заводить друзей и строить нормальные отношения с противоположным полом. Всё это я, безусловно, прекрасно осознавала, но уверенности в силе своих женских чар мне это знание не придавало. Поэтому для себя я решила, что подожду до дня рождения Глеба, до которого оставался примерно месяц, и попробую поговорить с ним откровенно. Должна же я понимать, что вообще происходит.

Вот и в этот раз мы с ним немного поболтали под открытую бутылку белого вина и он уже собирался уходить, как вдруг остановился напротив полки в шкафу. Там в серебристой рамочке стояла совместная фотография Лео и Насти, сделанная несколько лет назад, когда их отношения были ещё более-менее ровными. Про Настю я тоже рассказывала Глебу, но он тогда не посчитал её кандидатуру подходящей для должности наблюдателя.

— Так ты говоришь, она не часто приходит к вам домой? — спросил он, задумчиво разглядывая фото.

— По выходным, обычно вечером в воскресенье. Да и то не каждый раз. Бывает, что я её только пару раз в месяц и вижу, — пожав плечами, ответила я.

— Слишком редко, конечно. А чем она занимается? Где работает?

— Ой, Глеб, мне кажется, вот её я точно не интересую. Моя мама вообще считает, что Настя охотится за нашей большой квартирой. Она как-то её с самого начала не взлюбила. И мы с Лео договорились не посвящать родителей в подробности их отношений. По легенде они рассорились некоторое время назад и больше не общаются, — сказала я, посмеиваясь.

— Возможно, возможно, — неопределённо произнёс Глеб, — так чем она занимается?

— Настя работает частным косметологом. И судя по всему весьма успешно. Она вполне обеспечена и, когда они с Лео не в состоянии войны, дарит ему на праздники довольно дорогие подарки. Что Лео категорически не нравится.

— И ты говорила, что живет она недалеко здесь где-то?

— Да на соседней улице, ей в наследство от бабушки досталась однокомнатная квартирка. Настя привела её в порядок и устроила там себе уютное гнездышко. Я была пару раз у неё в гостях. Стильный современный интерьер в духе минимализма и дорогая бытовая техника.

— Понятно. А как они познакомились?

Я рассказала Глебу драматическую историю с велосипедом и практически сбитой Настей. Он внимательно выслушал меня, но никак не прокомментировал.

— Это не она, Глеб. Ты бы видел, как она липнет к Лео. Я же ей интересна только как его сестра. Правда, она бывает иногда чрезмерно любопытной, но по-моему это просто черта её характера.

— Возможно, — снова повторил он. — А почему они не поженились за столько лет знакомства?

— О! Мама считает, что это потому что Настя использует нашего несчастного Лео как запасной аэродром, — важно сообщила я. — А вообще не знаю, у них очень не стабильные отношения, но наверное они их устраивают именно в таком не простом виде. И давай уже оставим моего брата и Настю в покое.

— Пожалуй, да, оставим, — легко согласился Глеб. Он подошёл к балконной двери и оперевшись о косяк плечом, стал рассматривать сквозь прозрачную занавеску темное вечернее небо. Я в полулежащей позе уютно утроилась на диване и в свою очередь рассматривала невозможно красивого и мужественного Глеба. Мы в квартире одни, на улице темно, в комнате приглушённый свет, я выпила целый бокал вина, что для нормальных людей равняется трём бокалам, да ещё и почти лежу на удобном широком диване. Что ему ещё надо? Почему бы ему не воспользоваться моментом? Да, конечно, я не супермодель, и по возрасту далеко не майская роза, но на меня ведь обращают внимание другие мужчины! Я решительно села и быстро поправив руками свою растрепавшуюся прическу, начала уверенным голосом:

— Глеб, я хочу спросить кое-что у тебя.

— Конечно, Марта, что именно? — он с готовностью повернулся ко мне и сел на диван рядом. Я взглянула на его лицо, на внимательные чёрные глаза с длинными ресницами, на мужественную квадратную челюсть и на вылепленную наверное самим дьяволом изогнутую верхнюю губу. Медленно выдохнула и отвернулась. Ничего я сейчас у него не спрошу, просто не смогу. Не смогу услышать ответ, который меня добьёт.

— Да я… Я хотела просто рассказать тебе о нашей соседке. И спросить твоё мнение, — ответила я, придумывая на ходу новую версию. — Она ведь тоже к нам иногда заходит и общается со мной. Живёт на два этажа выше.

— Какая ещё соседка? — глаза Глеба прищурились и превратились в узкие щелки.

— Аида Львовна.

— Уже интересно.

— Да. Она знакома с моими родителями уже лет сто наверное. В общем, мы с Лео не очень хорошо умеем заботиться о комнатных растениях, но при этом любим, когда в доме много зелени. Ну, вот она нам помогает и делом, и советом. Аида Львовна — профессиональный биолог.

— Хм. И часто она здесь бывает?

— Понимаешь, Лео взамен помогает ей разбираться с разными электронными платежами, покупками в интернет-магазинах, ну всё такое. Поэтому наверное раза три-четыре в месяц она к нам заходит, — рассказывала я Глебу, а сама пыталась сообразить, почему я и правда забыла про Аиду Львовну. Хотя, вряд ли семидесятипятилетняя женщина всю жизнь проработавшая в одним из НИИ и активно занимающаяся разведением комнатных цветов, подходит на роль моего коварного соглядатая.

— А непосредственно с тобой она общается? Вы с ней обсуждаете какие-либо подробности твоей жизни? — поинтересовался Глеб.

— Мы с ней любим поболтать, да. Она ведь помнит меня ещё совсем ребёнком. Конечно, у меня нет от неё больших секретов.

— Надо бы мне посмотреть на неё и на Настю. Ты вроде говорила, что Настя должна завтра вечером зайти вместе с Лео?

— Должна, да. Ну вот как раз, мы с тобой вернёмся с прогулки и посмотришь на неё, — предложила я и Глеб согласно кивнул. Я с тяжелым вздохом потёрла свой лоб.

— Замкнутый круг какой-то. Чем дальше, тем запутаннее, — обреченно сказала я. Глеб улыбнулся и обняв меня за плечи, прижал к себе.

— Просто немножко терпения, — тихо произнёс он.

— Слушай, а этот твой друг, Роман, может он ошибся? И никто за мной не следит? — спросила я с надеждой в голосе.

— Да ты что! Он не может ошибаться. Я и сам, ещё до него знал о таких наблюдателях, Ромка мне лишь подтвердил информацию.

— Но все же могут делать ошибки. Ты говорил, что он старше тебя, может быть у него и память уже не та. Что-то он напутал и всё? Или вообще приврал?

— Это не про него! — воскликнул Глеб с обидой.

— Как ты можешь на все сто процентов доверять ему? — не унималась я.

— Потому что он мой друг. Лучший. И, Марта, мы с ним через такое вместе прошли!

— Ну, знаешь, сюрпризы иногда случаются и после двадцати лет крепкой дружбы…

— А я его знаю уже шестьдесят лет!

— Сколько? Тебе же только будет сорок… Что вообще ты говоришь.., — я быстро взглянула на Глеба и запнулась.

Он наверное оговорился? Да? Почему он так странно смотрит на меня? Почему молчит?

Наш эмоциональный диалог, только что происходивший на повышенных тонах, внезапно смолк и мы сидели теперь в полутемной гостиной и молча разглядывали друг друга. Я слушала бухающий стук своего сердца и мне казалось, что его должно быть слышно и за пределами квартиры. Во рту пересохло, а ладони у меня стали неприятно влажными. Задавать вопросы я была не в силах и просто тихо надеялась, что Глеб сейчас как-то объяснит это всё. Но он застыл в одной позе и с безмолвным ужасом в глазах смотрел на меня. Я заставила себя очнуться.

— Как давно ты живешь, Глеб?

— Марта.., — с болью в голосе прошептал он.

— Только не говори, что ты вообще бессмертный. Я сейчас этого не перенесу.

— Нет! Инсайдеры не бессмертны, но живут дольше обычных людей. Мы почти не болеем и убить нас не просто. Ну про силу и выносливость ты уже знаешь, — тихо ответил Глеб. Он посматривал на меня со смесью тревоги и страха.

— Почему ты не рассказывал мне об этом?

— Я собирался. Через некоторое время.

— Хорошо, — мой голос предательски задрожал и я закусила губу. Глеб протянул было ко мне руку, но я сделала предостерегающее движение и он понимающе кивнув, сразу её убрал.

— Свой сорокалетний юбилей я уже отмечал, Марта. Несколько раз… Я родился ещё до второй мировой, в мае 1935 года. Где-то после тридцати лет процесс старения у таких как я замедляется. И дальше у нас идёт примерно год за десять. То есть, за десять лет мой организм постареет всего лишь на один год. Но всё очень индивидуально, точных цифр нет. Самому старому из ныне живущих инсайдеров сейчас около двухсот сорока лет, а выглядит он чуть старше пятидесяти. Чтобы не вызывать подозрений нам приходится периодически добывать себе новые документы, менять место жительства, а иногда вести и вовсе нелегальный образ жизни. Все, кого мы любим, умирают раньше нас или просто уходят, когда узнают правду… Даша, с которой ты недавно познакомилась в галерее, была моей женой много лет назад… Мне удавалось некоторе время скрывать от неё свою опасную сущность. Когда же она узнала обо мне всё, то не испугалась и мужественно приняла обрушившуюся на неё реальность. Но сразу предупредила, что не останется стареть рядом со мной. Мы безумно любили друг друга, это было сильное взаимное чувство и я изо всех сил старался верить в наше общее счастливое будущее. Но через десять лет она ушла, как и обещала, не смотря на мои мольбы и отчаянные протесты. Я стараюсь не вспоминать тот страшный период, я погрузился тогда в полную тьму… А Даше потом удалось наладить свою жизнь и она снова вышла замуж, сейчас у неё двое взрослых внуков, я искренне рад за неё. Сам же я больше никогда не искал серьезных отношений… Марта, твоё появление в моей кошмарной судьбе я считаю незаслуженным подарком небес. Но я пойму, если ты захочешь идти своей дорогой. Большинство инсайдеров со временем всё равно становятся одиночками. Увы, таков наш печальный удел… Тебе нужно время, чтобы осмыслить то, что я сказал. Наверное лучше мне сейчас уйти…

Глеб замолчал, потом встал с дивана и вышел в коридор. Оставаясь в гостиной, я слышала как он снял с вешалки свою куртку, со слишком громким щелчком открыл замок входной двери и затем прикрыл дверь за собой. Не помню сколько ещё я так просидела. Всё пыталась в уме вычесть из нынешнего года год рождения Глеба, и ни о чем другом думать не могла. Когда у меня всё же получилось справиться с цифрами, я слезла с дивана, на автопилоте сходила в душ и прямо с мокрыми волосами рухнула в постель.

В час дня меня разбудил пиликающий звук смски. С трудом разлепив глаза, я попыталась сообразить сколько времени я проспала. Подушка моя промокла от невысушенных волос, а то, что у меня теперь творилось на голове даже представить было страшно. Кое-как я выбралась из кровати и взяла свой телефон. Это была смска от Лео, он написал, что они с Настей придут часам к пяти и спрашивал, успеем ли мы с Глебом вернуться с прогулки к этому времени. Я некоторое время смотрела на экран, потом напечатала: «Я буду дома одна». Лео тактично не стал ничего уточнять и ограничился присланным мне в ответ улыбающимся смайликом. Побродив по дому, как неприкаянное приведение, я сделала себе не крепкий кофе и осторожно подошла к зеркалу. Оттуда на меня взглянуло абсолютно растерянное женское лицо, с жутким спутанным вороньим гнездом вместо причёски и с опухшими покрасневшими глазами. Наверное во сне я плакала. Подушка и так влажная, сейчас и не разберёшь от чего. В сознании у меня в режиме нон-стоп всплывали отрывки из нашего вчерашнего разговора. Вспомнилась мне и искренняя жалость во взгляде Дарьи в тот самый вечер в галерее. Теперь понятно, почему я вызвала у неё такие чувства — бывшая жена Глеба увидела во мне печальный призрак своих собственных ошибок. Но получается, что Глеб не рассказал ей обо мне всю правду, иначе бы Дарья знала о моих будущих способностях и вполне реальных шансах жить долго, а стареть медленно. Если, конечно, какой-нибудь обозлившийся инсайдер не грохнет меня. А вот интересно, как вообще можно убить человека с такими феноменальными возможностями?

Я выпила кофе и снова пошла в душ. Надо привести себя в порядок хотя бы внешне. Вооружившись этой мыслью, я тщательно высушила феном волосы, переоделась и накрасила ресницы. Спустя полчаса пришла ещё одна смска, в этот раз от Глеба. Он написал, что подъехал к моему дому, и что, если я не хочу его видеть, то мне достаточно просто об этом написать и он исчезнет. Вот это фатальное «исчезнет» до ужаса перепугало меня и окончательно отрезвило. Я мгновенно пришла в себя. Как я вообще собираюсь жить без Глеба? Что это я тут развела за сопли и слюни? Да всё у меня идеально — Глеб здоров как бык, невероятно силён и будет жить ещё лет двести или сколько там, не знаю, они живут. А в скором временем и я присоединюсь к нему. И совсем не страшно, что ему в следующем месяце исполнится восемьдесят семь лет. Я и сама иногда ощущаю себя лет на сто. Чёрт, он старше моих родителей на двадцать лет…

Глеб стоял у двери уже через минуту после моей ответной смски. С пышным букетом белых махровых тюльпанов.

— Я знал, что ты слишком любопытна, для того чтобы не захотеть меня больше видеть, — широкая белозубая улыбка придавала Глебу какой-то озорной мальчишеский вид и уж точно не соответствовала его солидному возрасту. Я заулыбалась в ответ, а про себя подумала: «Просто я не смогу теперь жить, если не буду тебя видеть»

Не по сезону тёплая и солнечная весна ускорила открытие летних веранд в московских ресторанах и кафе. Публика с удовольствием занимала столики на свежем воздухе, греясь днём под ласковым солнышком, а вечером уютно закутываясь в пёстрые пледы, заботливо предложенные заведением. Вдоволь нагулявшись по извилистым старым улочкам и проголодавшись, мы с Глебом заметили кафе с очень милой открытой верандой и решили там пообедать. В центре каждого столика красовался пузатый горшочек с цветущими гиацинтами. Яркие пятна розовых, фиолетовых и синих оттенков делали веранду похожей на сказочную цветочную полянку.

— Ты сегодня не задала мне ни одного вопроса. А я уверен, что у тебя их теперь масса, — заметил Глеб, после того как мы сделали заказ.

— Да, ты прав. Вопросов миллион, — утвердительно кивнула я головой.

— И? Я готов отвечать на них, Марта.

— За готовность спасибо. Но я тут пару часов назад решила, что не хочу пока узнавать ничего нового. Не в состоянии.

— Понимаю.

— Кстати, я сказала Лео, что сегодня останусь дома и вечером буду одна, когда они придут с Настей, — сменила я тему разговора. — Надо наверное его предупредить, что я вернусь с тобой.

— Ты утром совсем не хотела меня видеть? — грустно спросил Глеб.

— Утром я спала. С не высушенными волосами и на мокрой подушке, — коротко ответила я.

Глеб покосился на мою причёску, но ничего не сказал. Официантка принесла нам заказанные салаты и два бокала мартини. Пожалуй, никогда ещё я так часто не пила спиртные напитки, как за последний месяц. А учитывая стремительную скорость, с которой развиваются события вокруг меня, то и спиться будет не сложно. Хотя, с моими микродозами вряд ли стоит опасаться этого всерьёз. Я сделала глоток сладкого ароматного вермута и достала свой телефон, чтобы написать брату.

— Не сообщай Лео, что мы вернёмся вместе. Напиши, что одна придёшь, — попросил Глеб.

— Зачем? — удивилась я.

— Посмотрим на реакцию Насти, — невозмутимо ответил он.

— Ты всё-таки подозреваешь её, да?

— Пока я просто собираю информацию, — Глеб подмигнул мне, и зажмурив глаза, подставил своё лицо солнечным лучам.

Я с завистью посмотрела на его спокойную расслабленную позу. Сама же я сразу начала думать про Настю и беспокоиться о возможных негативных последствиях для Лео. А что, если это и правда она? Как тогда всё объяснять моему несчастному брату? Правда, они уже столько раз заканчивали свои отношения, что вряд ли очередное расставание станет для него большой трагедией. А если станет?

По дороге домой, в машине, Глеб давал мне четкие указания, как себя вести при встрече с Настей. Самое главное — я не должна была подать и вида, что меня чем-то озадачило или напугало её поведение. Для нас было очень важно, чтобы наниматель Насти продолжал считать, что у него всё по-прежнему под контролем. Если это вообще, конечно, была Настя. Но я уже почему-то полностью поверила в эту версию. Ну не Аида Львовна же за мной шпионит, в самом деле! Хотя, кто её знает, я ни в ком сейчас не была уверена. Кроме Глеба.

Машину мы припарковали у соседнего дома, во дворе. Угольно-чёрная и вызывающе блестящая Ауди сразу бросалась в глаза на фоне остальных более скромных автомобилей. На свой этаж я поднялась одна, Глеб по нашему сценарию отставал от меня на несколько минут. Открыла дверь своими ключами и громко сообщив в пустое пространство, что я пришла, стала медленно расшнуровывать свои кроссовки. В коридоре тут же появился Лео с обеспокоенным выражением лица, но увидев моё приподнятое настроение и улыбку, сразу расслабился. А вот и Настя. Ну не может быть, чтобы она…

— Привет, хорошо, что ты не осталась сидеть дома в такую шикарную погоду, — Лео чмокнул меня в лоб и подошёл к Насте.

— Марта, привет, — сказала Настя с дежурной улыбкой и быстро окинула меня взглядом. Я закончила возиться со шнурками и теперь с черепашьей скоростью переобувалась в домашние тапочки. Ну где уже он?

— Глеб не зайдёт сегодня? — поинтересовался у меня Лео. И в этот момент распахнулась, предусмотрительно не закрытая мной на ключ, входная дверь.

Основной задачей нашего плана являлась внезапность. Именно эффект неожиданности, как объяснял мне в машине Глеб, должен был стать проверкой для Насти. Если наши подозрения оказались верными, то ей уже дали строгие рекомендации избегать Глеба, дабы он не внушил ей чего ненароком и не вывел на чистую воду. А так как я заверила Лео, что вернусь домой в гордом одиночестве, то Настя и не могла ожидать никакой опасности.

— Всем привет! Машину пришлось долго парковать, мест не было, — радостно сообщил Глеб, улыбаясь самым обаятельным образом. Но его чёрные глазища при этом впились в тот угол, где стояла Настя.

— О, рад видеть! А я подумал, ты не зайдёшь, — Лео с готовностью протянул свою руку для приветствия. — Кстати, познакомься, это Настя… А где она? Настя!

— Она вернулась в гостиную, кажется, — ответила я и аккуратно покосилась на Глеба. Он расстегивал свой пиджак и с наивным видом смотрел на моего брата. Через несколько секунд в коридоре снова появилась Настя.

— Ой, извините, мне только что написали… Срочный вызов к клиенту. Надо ехать… Извините, — сбиваясь и не поднимая головы от экрана своего телефона, пробормотала она.

— Ну вот, — недовольно протянул Лео.

— Рада была познакомиться! Марта, пока! — не глядя на Глеба, протараторила Настя. Быстро поцеловала Лео, буквально впрыгнула в свои ботинки и исчезла за входной дверью.

Настя. Это она…

Глеб уже стёр со своего лица искусственный налёт дурацкой наивности и тяжело вздохнув, направился на кухню. Мы с братом пошли за ним.

— Лео! Ты вообще не разбираешься в женщинах, — я со стоном опустилась на табуретку.

— В каком смысле? А что произошло-то такого, собственно? — спросил Лео в полном недоумении. Глеб бросил на меня многозначительный взгляд, но я уже не могла остановиться.

— Настя тебя вовсю использует для своих целей, а ты ни сном, ни духом! — воскликнула я.

— Ты что, с мамой недавно разговаривала? — с подозрением спросил Лео.

— Нет! Мама здесь вообще ни при чем. Но даже она смогла догадаться, что здесь дело не чисто!

— Марта, давай не будем при Глебе обсуждать мою личную жизнь. Я тебе не узнаю! Что с тобой такое?

— Твоей личной жизни здесь нет. И не было, судя по всему, — я горестно вздохнула.

Глеб всё это время молча сидевший на широком кухонном подоконнике, спрыгнул на пол и вопросительно посмотрел на меня. Я утвердительно кивнула ему в ответ.

— Лео, дружище, взгляни-ка на меня, — начал он будничным тоном, а я встала и вышла из кухни.

Этот момент мы с Глебом тоже заранее обсудили в машине. Правда, я заставила его торжественно поклясться, что такое внушение не опасно для здоровья и психики моего брата. Мы решили, что пока не стоит втягивать Лео в эту темную во всех смыслах историю, да и Настя пусть остаётся уверенной в моей полной не осведомлённости. Но раз я сейчас не сдержалась и дала волю своим эмоциям, то придётся Глебу немного поправить положение. Мне было так жалко брата, но что я могла поделать? Теперь я уже и сама начала догадываться, что их знакомство с бросающейся под велосипед Настей тоже скорее всего было тщательно спланировано. И редких встреч со мной ей вполне хватало, ведь недостающую информацию она запросто могла получить у добродушного Лео — у самого ближайшего ко мне человека. Всё сразу же стало понятно, логично и как пазлы само собой сложилось в завершенную идеальную картинку. Мой маленький Лео… Не повезло ему с сестрой.

Я ещё немного посидела в своей комнате и только окончательно успокоившись, вернулась на кухню. Глеб, прислонившись к холодильнику, что-то рассказывал моему брату про свою машину, тот с интересом слушал и одновременно колдовал над замороженными креветками. Я и забыла, что Лео собирался сегодня удивить нас каким-то новым блюдом из них. Заметив как я вошла, брат подмигнул мне и пренебрежительно махнул рукой на дальнюю от него табуретку. Дескать, тут творит шеф-повар, так что не путайся под ногами. Я усмехнулась, немного поворчала для порядка, но послушно отошла в противоположный конец кухни. Вдруг в коридоре послышался шорох и чьи-то осторожные шаги. Глеб за одну секунду оказался возле меня, полностью загородив широкой спиной. Я увидела как напряглись его мышцы, а руки сжались в страшные кулаки. Вот чёрт, неужели всё настолько плохо?

— Леонас? — требовательно позвали из коридора.

Полным именем моего брата называет только наша соседка Аида Львовна. Вот её нам сегодня, конечно, не хватало.

— Деточки, ну что же вы дверь не закрываете? Разве в наше время так можно? Марта, здравствуй, моя дорогая, — с учительской интонацией проговорила Аида Львовна и поверх очков строго посмотрела на удивленного Глеба. С полминуты она его пристально изучала, потом перевела взгляд на меня и хитро улыбнулась. Одетая в модную розовую толстовку, узкие брючки в горошек и с тощим ярко-рыжим пучком на макушке, эта совсем немолодая уже женщина производила сильное впечатление.

— Добрый вечер, Аида Львовна! — хором, как ученики начальных классов, ответили мы с Лео.

А дверь-то наверное после стремительного ухода Насти мы просто забыли закрыть. Не до того было.

Я познакомила Глеба с нашей соседкой, обреченно подумав про себя, что уже через пару часов родители будут самым подробным образом проинформированы об изменениях в моей личной жизни. Сама я пока ничего не рассказывала маме, и попросила Лео тоже не болтать лишнего. Конечно, от Аиды Львовны подобной молчаливости ждать не приходилось. Она, как давняя и близкая подруга моей мамы, выложит ей вечером абсолютно всё, что сможет выведать о моем новом поклоннике.

Пока Лео возился с мобильным телефоном нашей любопытной соседки, устанавливая какое-то новое приложение, она с пристрастием выпытывала у Глеба чем он занимается, какое образование получил и почему, собственно, предпочитает жить за городом. Каверзные вопросы сыпались один за другим, но с каждым ответом Аида Львовна постепенно смягчалась и добрела. В конце концов, она погладила слегка ошалевшего от такого напора Глеба по руке, и ласково ему улыбнулась. Ну что ж, зато теперь можно быть уверенными в её непричастности к истории про коварных наблюдателей. В отличие от Насти, которая умчалась, не поднимая глаз, Аида Львовна прилипла к Глебу намертво. Если бы она только знала, что на самом деле этот высокий широкоплечий красавчик с жгучим взглядом старше её лет на десять…

Когда поздно вечером все разошлись и мы остались с Лео вдвоём, он глубоко вздохнул и с тоской сказал мне:

— Ну вот, весь мой отпуск в Питере насмарку. Мама не слезет с меня живьём, пока не вытянет все подробности про ваши отношения.

— А ты ей поведай о своих возобновившихся встречах с Настей. Глядишь, и смените тему, — ехидно посоветовала я. Лео показал мне язык и с независимым видом гордо удалился в свою комнату.