Я отведу тебя в место силы…

Татьяна Ткачук, 2023

Однажды знаменитый музыкантОтправился на отдых в… «место силы».Что ждёт его там?И кого он встретит?И как это изменитЖизнь его?Ведь «место силы» – с этим не пошутишь!Здесь надо быть предельно осторожным!Вторая книга цикла «Звёздная любовь». Самостоятельная история, читается отдельно.Все события вымышлены и не имеют отношения к реальным лицам, группам, местам или случаям

Глава 4

Аржан

Сказать, что Аржан удивился — это значит, ничего не сказать. Когда младшая сестренка — смешливая, порывистая, всегда добивающаяся того, что хотела — вдруг ошарашила всех домашних тем, что приехавший с ним молодой кореец — всемирно известная звезда, юноша сначала не поверил. Но нехотя подтвержденные тем слова Эркелей не оставили места для сомнений.

Нет, Аржан, конечно, знал, что девчонка уже пару лет фанатеет по какой-то корейской группе. Но он и в страшном сне не мог представить, что однажды сам, собственной персоной привезет в родительский дом одного их кумиров сестры.

Трудно сказать, чем бы закончилась трапеза, если бы мама, со свойственной ей решительностью не остановила поток восторгов дочери и не пригрозила наказать по всей строгости любого, кто нарушит инкогнито гостя. После завтрака мама и Эркелей быстро убрали со стола, а братья унесли его на задний двор. Летом этот стол так и жил на улице, служа своим хозяевам для приема пищи. Шуну опять унесся куда-то на велосипеде, крикнув напоследок: «Мам, я гулять!»

А парни присели на деревянную скамейку у стены дома, и Аржан начал:

— Слушай, извини! Я правда, не знал, что она может узнать тебя… Эти девчонки вечно что-то слушали вместе, но я никогда не вникал. А на зиму уезжаю учиться, здесь бываю только на каникулах, и то — не всегда… Я и не знаю, чем она интересуется…

— Да не оправдывайся! — поднял ладонь Чи Мин. — Ты-то вовсе не при чем. Просто… Издержки известности… — усмехнулся он. — Но я не думал, что в вашем маленьком селе…

— А что! Интернет-то и у нас есть! — хмыкнул Аржан. — Несколько лет уже, как провели… Вот молодежь и приобщается… Слушай, а… Ты ведь в группе поешь?

— Да.

— А как называется?

— Что? Группа? «Хай Старс»», или HS («Эйч-Эс» — произнес он аббревиатуру). «Высокие звёзды»…

— Круто! — искренне восхитился студент. — Давно выступаете?

— Да уж почти десять лет! Мы, знаешь ли, не новички!

— Ого! И точно — не новички! А в каком стиле поете?

— М-м-м… — задумался Чи Мин. — Изначально это был хип-хоп… А потом все переросло в нечто большее. Знаешь, наши парни ведь сами пишут песни. И в них мы честно высказываем то, что хотели бы сообщить миру.

— И это, наверное, хорошо, — покивал задумчиво молодой алтаец. — Надо будет потом попросить у сестры послушать ваши песни.

Чи Мин засмеялся:

— Ты заинтересовался, похоже?

— Ну, конечно! А то выясняется, что я привез домой суперзвезду, а сам даже и не в курсе, чем эта звезда так знаменита! — тоже засмеялся Аржан и звонко хлопнул ладонями по коленям. — Слушай, Чим, ничего, что я тебя так назвал? (кореец улыбнулся и кивнул согласно) Я хочу показать тебе наше село, а потом — знаменитых лошадей, которых издавна выращивают в Кырлыке. Надеюсь, ты не забыл, что я обещал вместе покататься верхом?!

— Э-э-э, друг! — обеими ладонями отгородился от него музыкант. — Я не обещал тебе, что сяду верхом!..

— Ты боишься, что ли?!

— Ну… Не совсем боюсь…

— Слушай, да у нас даже маленькие дети ездят верхом!

— Вот именно! Они с детства умеют это делать! А я…

Аржан с легкой улыбкой посмотрел на приятеля:

— Обещаю, подберем тебе самую смирную лошадку.

Чи Мин с сомнением закусил ровными белыми зубами полную нижнюю губу и пристально посмотрел на юношу:

— Даже не знаю…

— Ладно! — перевел разговор тот. — Это потом, позже. А сейчас давай прогуляемся по деревне. Только сначала спрошу у мамы…

— Что спросишь? — раздался звонкий голос младшей сестры, и она, появившись перед приятелями внезапно, как чертик из табакерки, плюхнулась на скамейку рядом с Чи Мином. Тот от неожиданности вздрогнул, а потом слегка отодвинулся. — Что спросишь? — снова повторила девочка.

— А любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — строго сказал брат. — Зачем пришла?

— Ой, Аржанчик, я же тоже хочу пообщаться с Чи Мином-оппой! — захлопала ресницами та.

— Забыла, что тебе мама сказала?!

— Так я и не буду никому говорить про него! Можно только я здесь с вами посижу? — и она состроила умильную мордашку.

— Мы уже уходим, — поднялся со скамейки Аржан.

— Я с вами! — тоже взвилась вверх девчонка.

— Нет! — покачал головой студент. — Мы пойдем смотреть деревню!

— Пожалуйста, пожалуйста, — в молитвенном жесте сложив перед собой ладошки, быстро-быстро заговорила Эркелей. — Возьмите меня с собой! Я, правда, не буду вам мешать! Я только тихонечко буду идти рядом, и все!

— Эркелей, хватит! Это наши, мужские дела! Не к лицу девушке таскаться за нами…

— У-у-у-у! — страдальчески изогнув брови, протянула она. — Ну, тебе жалко, что ли?! Когда еще я увижу настоящего, живого мембера HS!

— А потом мы еще пойдем к нане и тада, — не сдавался брат.

— И я! Тоже попроведаю бабушку с дедом. Ты ведь хочешь попросить таду, чтобы он поиграл на топшууре для Чи Мина-оппы?! — хитренько прищурилась девчонка.

— Не только на топшууре, но и на комусе, — подтвердил юноша.

Чи Мин переводил взгляд то на одного, то на другую, пытаясь уловить смысл диалога.

А упрямая Эркелей опять принялась уговаривать брата:

— Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Можно я пойду с вами?

Аржан страдальчески сморщился и посмотрел на музыканта:

— Ну, и что будем делать? Возьмем эту пиявку с собой?

Чи Мин пожал плечами, а потом взглянул на девочку:

— Обещаешь не кричать на все село, кто я такой?

— Конечно! Я буду нема, как рыба! — протараторила та, сверкая темными глазами и заливаясь румянцем, а потом закрыла рот пальцами обеих рук.

Чи Мин невольно засмеялся — девчонка была забавная и непосредственная. Оставалось только надеяться, что она сдержит обещание и не соберет вокруг них подружек со всей деревни.

Все трое стали собираться. Аржан сказал матери, что хочет показать другу село и потом отведет к деду с бабушкой — Чи Мину будет интересно послушать знаменитого на всю республику кайчи. Женщина бросила взгляд на скромно стоящую рядом младшую дочь:

— А ты куда собралась?!

— Мама, я с ними пойду! Чи Мин-оппа согласен. И братик — тоже!

— Это правда, сын?

— Пусть идет, мама. Она обещала не визжать и не скакать вокруг нас, как бешеная обезьяна!

Девочка только фыркнула, услышав такое сравнение, но благоразумно промолчала. А мать, услышав, что парни зайдут к ее свёкрам, попросила подождать, пока она соберет старикам нехитрое угощение.

Аржан тем временем посоветовал приятелю переодеться в удобную одежду и не забыть свою шляпу и солнечные очки — солнце пекло уже довольно сильно. Чи Мин, вняв словам юноши, сбегал в дом и переоделся в легкие спортивные штаны и свободную жемчужно-серую футболку с надписью «Fila» на груди. Не забыл застегнуть вокруг пояса неизменную сумку, в которую положил телефон и переводчик, провел по губам карандашиком бальзама (кожа на них была слишком тонкой и нежной и трескалась моментально, если не защитить ее). Надвинул на брови поля джинсовой шляпы и спрятал глаза за зеркальными очками. Потом вышел на крыльцо, сел на верхнюю ступеньку, тщательно зашнуровал кроссовки и встал, готовый к приключениям.

Аржан надел светло-голубую бейсболку с длинным козырьком, бросающим тень на его лицо, и уже держал в руках пакет с гостинцами для деда с бабушкой. Его сестра тоже переоделась и теперь красовалась в нежно-голубых джинсах с дырками на коленях, сквозь которые проглядывало белоснежное кружевное полотно. Ярко-розовая футболка с короткими рукавами была заправлена в джинсы и являла взорам окружающих тоненькую талию.

Чи Мин как-то отстранено отметил, что потом, через несколько лет, девочка обещает превратиться в настоящую красавицу.

Наконец все были готовы и вышли за ограду. Аржан взял на себя роль экскурсовода и повел приятеля по длинной извилистой улице, попутно рассказывая о селе.

Кырлык был довольно старым селом, основанным еще в семнадцатом веке. По нему протекали несколько рек с труднопроизносимыми для корейца названиями, но он внимательно слушал приятеля, с живым интересом смотрел по сторонам и, казалось, впитывал всю красоту этого горного края.

Аржан много знал о родном селе — еще в школе учитель знакомил ребят с историей их малой родины. Да и самому парню всегда было интересно узнавать что-то новое о месте, в котором он родился и вырос. И он с гордостью делился теперь этими знаниями с новым другом.

Эркелей молча шагала рядом, похоже, тоже заслушавшись брата. А тот, указывая рукой на недалекие горные хребты, перечислял их названия, а потом сказал:

— А вон там находятся пещеры. Знаешь, старики рассказывают страшные истории о пропадающих в секретных пещерах людях. Вокруг этих пещер ничего не растет, и даже ни животные, ни птицы не живут поблизости. А еще рассказывают о втягивающем потоке, о паре, исходящем из них и даже… о снежном человеке, который в них живёт.

— И что — его кто-то видел?

— Кого?

— Ну, снежного человека, — пояснил Чи Мин.

— Не знаю…

Они шли по селу, и, если навстречу попадались люди, особенно старшие по возрасту, брат и сестра громко здоровались, и односельчане так же громко отвечали им. Люди бросали взгляды на Чи Мина, но ни о чем не спрашивали. Однако мужчина подозревал, что потом особо любопытные все равно поинтересуются у матери Аржана, что за незнакомец прогуливался по деревне с ее детьми.

Аржан показал другу и школу, и почтовое отделение, и фельдшерский пункт, прошли они и мимо немногочисленных сельских магазинов.

И Чи Мин не переставал удивляться тому покою, который царил в этом селении, несмотря на то, что жизнь в нем кипела, не замирая ни на минуту.

Но не было той суеты и суматохи, которая царит в мегаполисах. Люди спокойно занимались своими делами, без излишней торопливости и небрежности, которая порой свойственна обитателям больших городов. Здесь все друг друга знали, и появление нового человека, конечно, не могло остаться незамеченным.

Наконец Аржан привел друга к небольшому домику и, толкнув калитку, первым вошел во двор. Девочка и Чи Мин прошли за ним. Их встретила пожилая супружеская пара — невысокая сухощавая старушка в длинном светло-желтом цветастом платье и длинном жилете, подобном тому, что носила мать Аржана, и абсолютно седой старик с усами и недлинной белой бородой, одетый в ярко-синий суконный халат и темные штаны. На головах обоих были шапки, отороченные беличьим мехом.

Бабушка очень обрадовалась, увидев внука, обняла его, расцеловала в обе щеки, потом он перешел к деду и уже обнимался с ним. Внучка тоже удостоилась нежных объятий. Аржан передал бабушке пакет с гостинцами, а дед спросил что-то по-алтайски, когда парень вернулся, и тот ответил по-русски, дабы Чи Мин мог понять:

— Мы приехали вчера ночью. Дед, бабушка, это мой друг Чи Мин. Он приехал издалека и хочет побольше узнать о наших горах. Но он не знает алтайского языка, поэтому мы говорим по-русски, чтобы его прибор мог переводить.

— Что же это за парень, что даже русского языка не знает? — удивилась старая женщина.

— Бабушка, просто он — из-за границы, из Кореи! — выпалила Эркелей, и брат неодобрительно посмотрел на болтушку. Но та сделала вид, что не заметила этого его недовольного взгляда.

— Дед, Чи Мин — музыкант. Я рассказал ему, что ты — кайчи, и он захотел послушать.

Старик приосанился, подкрутил пальцами усы и огладил бородку, и только потом произнес важно:

— Ну, что ж, это хорошо! Но сначала гостя надо приветить, угостить. Жена, собирай на стол!

— Тада, да мы вот только недавно дома поели! — запротестовала Эркелей, но дедушка цыкнул на нее:

— А ты не трепыхайся, стрекоза! Гостя положено сначала чаем напоить, а уж потом — все остальное. Иди лучше нане помоги!

Девчонка, надув губы, пошла за бабушкой, а дед бросил ей в спину:

— Да сходи в аил за моим топшууром!

Вскоре старушка уже пригласила гостей за стол, на котором еще бурлил чайник, стояли круглые пиалы, всякие вазочки с вареньем и медом, неизменные шарики боурсох, невысокий кувшинчик с молоком и еще одна пиала — с какой-то то ли мукой, то ли измельченной крупой (Чи Мин так и не понял). Хозяйка разлила в пиалы чай из заварного чайничка, добавила кипяток и пододвинула к гостю пиалу с той самой крупой.

Аржан сказал:

— Это талкан — перемолотое просо. У нас его кладут в чай вместе с молоком и щепоткой соли. Попробуй, это вкусно!

Чи Мин последовал совету приятеля, размешал хорошенько маленькой ложечкой и осторожно пригубил. Чай с талканом, и правда, оказался, довольно вкусным, хоть и непривычным для музыканта. А старушка предлагала ему то мед, то варенье, сваренное ею, то шарики из теста.

Молодой мужчина ел, не желая обижать хозяев.

Вот, наконец, и с чаем было покончено. Все вышли из-за стола, и Аржан опять напомнил деду, что Чи Мин хочет услышать, как дед исполняет кай.

Эркелей принесла деду топшуур — струнный музыкальный инструмент. Все расселись вокруг старика, и он сказал:

— Сначала я тебе расскажу немного о топшууре. На нем сказители-кайчи играют во время исполнения героических сказаний. Смотри, видишь? У него долбленый кузов овальной формы, закрытый сверху деревянной декой, и две волосяные струны. Мы считаем, что топшуур — живой, магический. Он связан с Алтаем — хозяин Алтая велит сказителю петь сказание. Говорят, топшуур появился в те давние времена, когда сотворилась земля — мох, когда появился народ, но людей на земле было еще мало… В одном месте человек заблудился. Не знал куда идти. Тогда он построил шалаш и жил там. Однажды во сне ему сказали: «Ты должен спеть благословение Алтаю. Для этого ты сделаешь топшуур, потом будешь благословлять… Топшуур — он живой. Его надо изготавливать из живого дерева. Из ветвистого кедра, с крепкими, большими корнями. Этот кедр нельзя рубить, а с него надо отколоть небольшой кусок в размер топшуура и уже из него изготовить инструмент. Струны надо делать из конского волоса. Как шумят деревья, камни, так и поет топшуур». Топшуур — это спокойный инструмент.

— Дедушка — мастер горлового пения, — сказал Аржан.

И тут старик ударил пальцами по струнам и запел. Чи Мин был поражен, потому что голос старика странным образом менялся — то звучал низко, басово, то становился вибрирующим и рычащим, а потом вдруг переходил в какой-то совсем уж запредельный свист на высокой ноте — похоже, вообще без использования голосовых связок.

Музыкант был поражен и очарован. Раньше он не слышал такого способа передачи звука. А старик пел неожиданно мощно — во всю силу своих легких, и это пение завораживало. Струны то передавали стук конских копыт по твердой каменистой почве, то крики маралов, то щебет птиц. И когда стих последний аккорд, парень еще сидел какое-то время неподвижно, а потом вдруг захлопал в ладоши, не зная, как еще выразить свое восхищение мастерством этого старого человека.

Немного погодя молодые люди начали прощаться, а старик сказал:

— Приходи еще, парень! Я покажу тебе, как у нас играют на комусе.

— Комус? — переспросил тот, а Аржан сказал:

— Дед, у нас же дома есть комус. Я покажу Чи Мину. Да и Айсулу может сыграть!

А бабушка тут же спросила:

— А где она, Айсулу-то?

— Мама сказала, что она вчера уехала к отцу на пастбище, — ответил внук, а Эркелей добавила:

— Да, она ускакала еще вчера, повезла отцу продукты и заодно взяла свой этюдник и краски. Сказала, хочет порисовать! И что побудет с отцом пару дней.

— Ну, хорошо, — кивнула женщина.

Старики проводили молодых людей за ворота и вернулись в дом.

Когда друзья шли обратно, Чи Мин поинтересовался:

— Ты рассказывал про пещеры… А туда можно будет сходить?

— Не-е, я бы не рисковал… Знаешь, километрах в пятнадцати от Кырлыка есть другая пещера — знаменитая Усть-Канская. Вот туда мы можем съездить. Но только потом, позже! Надо будет попросить у отца лошадей, чтобы добраться до нее.

— Братик, можно мне с вами? — встряла Эркелей.

— Куда опять?

— В пещеру! Мне тоже интересно!..

— Снова напрашиваешься? — нахмурился брат.

Но тут за нее вступился Чи Мин:

— Подожди, Аржан! Ну, если ей так хочется… Но ты говоришь, придется ехать на лошадях? А девочка умеет?

— Конечно, я умею! — закатила глаза Эркелей. — И не надо говорить обо мне так, как будто меня здесь нет!

— Эй, сестрица! Повежливее с гостем! — прикрикнул на нее Аржан, а Чи Мин сказал:

— Если так хочется поехать с нами — попроси разрешения у своей мамы.

— Конечно, оппа! Обязательно!

— Кстати, — спросил брат, — почему ты Чи Мина так называешь?

— Все я правильно говорю! — отмахнулась девчонка.

А музыкант с улыбкой пояснил:

— Так у нас девушки обращаются к старшему по возрасту брату или парню.

— Угу, — протянул студент, подозрительно приглядываясь к сестре, а та внезапно опять покраснела и пробормотала:

— Что? Что ты так смотришь?!

— Да ничего! «К парню», значит! Ты это… смотри мне! — и еще и пальцем строго погрозил.

— Ты совсем дурак, да?! Где я — и где он?! — сердито воззрилась на брата девушка. — Тьфу на тебя!

И возмущенно пошагала вперед, обогнав обоих парней.

Чи Мин только улыбнулся и покачал головой, а Аржан махнул рукой:

— Не обращай внимания!

Молодые люди вернулись домой, пообедали, и младший предложил подняться на одну из вершин горного хребта, раскинувшегося позади долины. И добавил, что оттуда открывается великолепный вид на село.

Чи Мин согласился, и друзья отправились к горам. Эркелей в этот раз с ними не пошла, потому что мать попросила ее помочь по хозяйству.

Парни не спеша шли по невысокой траве по направлению к горному хребту и, наконец, приблизились к подножию одной из гор. Многочисленные каменные складки создавали причудливый, сказочный пейзаж, кругом был только дикий камень, и Чи Мин выразил сомнение, смогут ли они подняться по этому склону.

Но Аржан заверил друга, что там есть тропа, по которой он поднимался бесчисленное множество раз с мальчишками, и решительно повел его по камням, все выше и выше.

Вскоре Чи Мин уже был взмокшим и тяжело дышащим, струйки пота стекали по его вискам, а волосы прилипли к мокрому от пота лбу. Но он упрямо шагал за приятелем, решив не сдаваться и преодолеть этот подъем.

Так они поднимались достаточно долго, пока в какой-то момент молодой алтаец не остановился и не выдохнул довольно:

— Уф! Пришли! Вот она, вершина. Смотри, Чим, какая красота! — и протянул руку по направлению к долине.

Музыкант осторожно развернулся и не сдержал восторженного восклицания:

— Вау!

Село, да и вся долина, были как на ладони. Длинные улицы бежали дружной гурьбой, речки, текущие через село, сверкали на солнце, словно рыбки — серебристой чешуей, яркие крыши домов веселыми пятнами выделялись среди зелени травы. Серая лента асфальтовой дороги убегала куда-то вдаль, теряясь за линией горизонта.

Парни некоторое время полюбовались видом Кырлыка, а потом Аржан присел на разогретые камни и позвал приятеля:

— Давай посидим, отдохнем немного.

Чи Мин пристроился рядом, вытянул длинные ноги, немного гудевшие после долгого подъема, и глубоко вдохнул чистый прозрачный воздух. Разогретый солнечными лучами, он виделся слегка дрожащим маревом, немного искажая перспективу.

Чи Мин вдруг вспомнил:

— Слушай… Когда мы были у ваших деда с бабушкой, ты упомянул какое-то имя…

— Айсулу? — переспросил Аржан и, дождавшись кивка мужчины, пояснил. — Это наша старшая сестра. Я тебе говорил ней. Айсулу — самая старшая. Ей двадцать четыре. И она тоже музыкант. Работает в республиканской филармонии. Играет на топшууре.

— Как ваш дед?

— Ну да. Только она исполняет не кай, а просто инструментальные пьесы, написанные нашими композиторами. А еще она очень хорошо рисует. Ты, наверное, слышал, как Эркелей говорила бабушке, что она взяла с собой краски, когда поехала к отцу на пастбище.

— Поехала? На чём?

— На лошади, — спокойно ответил юноша.

— Ого! Так, получается, вы все умеете ездить верхом?

— Конечно! Мы с раннего детства на лошадях.

— Класс! — восхитился кореец.

Друзья еще немного посидели и начали спускаться в долину.

Вечер уже вступил в свои права, солнце стояло низко, окрашивая небосвод нежным румянцем. И когда парни вошли в село, начало темнеть. Они вернулись во двор уже по темноте. На крыльце горела лампочка, освещая двор. Мать семейства засуетилась, собирая на стол, и все сели ужинать. После ужина девочка пошла мыть посуду, Шуну забрался в аил с телефоном и углубился в просторы интернета.

А Аржан позвал друга за ворота:

— Иди сюда! Хочу что-то тебе показать.

Он отвел музыканта в сторону, туда, где было совсем темно, и куда свет одинокой лампочки на крыльце уже не достигал, и поднял голову вверх:

— Смотри! В городе ты никогда такого не увидишь!

Чи Мин послушно запрокинул голову и замер, перестав даже дышать.

Огромный купол, усеянный миллиардами звезд, галактик, квазаров, облаков пыли, простирался над ними. Это было потрясающее зрелище! Но потрясение стало в сто раз сильнее, когда Чи Мин попытался представить, что скрывается за маленькой светящейся точкой в небе. Может быть, это красный гигант, в тысячи раз больше нашего Солнца? А может, возле этой звезды крутится планета, на которой уже возникла жизнь…

Ночь, между тем, уже воцарилась на этой древней земле. Странное время, наполненное то шорохами листвы, то воем ветра в ветвях или, наоборот, дикой, звенящей тишиной. Время, когда мир теряет краски, острые углы сглаживаются, все детали исчезают, и остается лишь самое важное.

— Знаешь, мне иногда дико жаль людей, которые не выезжают из своих бетонных коробок и не видят звезды, — тихо произнес юноша. — А ведь где-то там прячутся еще галактики. Сложно представить, что над нашей головой висит огромное пространство, размеры которого просто невообразимы. И все наши проблемы, да и вся жизнь вкупе, кажутся не просто ничтожными, а микроскопическими…

— Да, — так же тихо согласился Чи Мин. И порывисто произнес. — Слушай, наверное, само небо свело нас с тобой! Не встреть я тебя — никогда не узнал бы о том, как прекрасна твоя земля.

Аржан тихонько рассмеялся:

— Но ты же уже приехал на Алтай. Даже если бы не встретил меня — нашлись бы сотни других людей, которые показали бы тебе наш край.

— И все равно — спасибо тебе, Аржан! — протянул он руку парню, и молодой алтаец крепко пожал ее.

Они еще некоторое время постояли, любуясь невероятным зрелищем звездного неба, пока от калитки не раздался негромкий, отчетливо прозвучавший в тишине голос матери:

— Ребята, заходить не собираетесь?

— Да, мам, идем!

— Я протопила баньку — сходите, ополоснитесь! День был жаркий!

— Спасибо, мама! Идем, Чи Мин!

— Я там вам приготовила полотенца — вытираться.

— Да, хорошо! — откликнулся сын, и друзья пошли во двор.

Баня оказалась совсем маленькой, непривычной для Чи Мина. И совсем не похожей на сеульские бани. Но мужчине было очень приятно окунуться в горячий ароматный воздух, напоенный запахом трав. Аржан продемонстрировал ему, как льют травяной отвар на раскаленные камни, и все помещение наполняется душистым паром. От души нахлестал друга березовым веником и потом облил поочередно теплой и холодной водой, от чего взрослый мужчина взвизгивал как девчонка.

А потом парни распаренные, румяные, с влажными волосами, сидели в аиле и пили травяной чай с душицей и медом и потихоньку разговаривали.

Наконец они пошли спать, и этот бесконечно долгий день, наконец, закончился.

И Чи Мину всю ночь снилась то зеленая трава под ногами, то серые камни, и он шагал куда-то все выше и выше, пока наконец не оказался под звездным небом — огромным, бесконечным, светящимся… А потом наступила благословенная темнота.