ДЭЛ. мистическая трагикомедия

Татьяна Танилина

Кого может встретить миллионер, гуляя по городу? Того, кто называет себя «адъютантом его олигаршества». И теперь от этого «адъютанта» не сбежать, не отделаться. Нужно только ждать, когда закончится его странная командировка.

4 ∞ ¤ ∞

Поначалу, когда мы ехали в Аховку, таксист пытался развлекать нас байками, но, поскольку мы с тем чуваком оба молчали, притих и водитель.

Миновав пропускной пункт с автоматическими воротами на въезде в посёлок, такси покатилось вдоль коттеджей. Когда мы свернули на мою улицу, то увидели человека. Он стоял посреди дороги и громко пел. Под буро-жёлтым, как потемневшее золото, светом фонарей звучала знаменитая итальянская песня «О соле мио».

Такси остановилось в паре метров от певца. Шофёр посигналил. Мужик в спортивном костюме продолжал петь, не обращая на нас внимания. Водила опять загудел. Я сказал:

— Дальше не надо ехать. Тут рядом, я пешком дойду.

— А кто это? — кивнув на певца, спросил шофёр, когда я расплатился.

Разумеется, я не стал говорить, что этот мужик — владелец крупной компании, миллионер.

— Это садовник, — соврал я. — Как напьётся, так и поёт. (А вот это уже правда.)

— Но почему на дороге? — недоумевал шофёр.

Я сухо бросил: «Ты свободен!» — и вышел из машины. Лохотронщик тоже.

Такси развернулось и уехало. Аховский «маэстро» (так мы его называем) загорланил какую-то арию. Я потянул его к дому, напротив которого он заливался. «Маэстро» упёрся — ну не драться же с соседом. Я нажал кнопку домофона возле его калитки. Отозвалась жена «маэстро». На мой призыв: увести мужа с улицы — она раздражённо выпалила: «Он не слушается меня! И Дарьи нет, она уже ушла. Чёрт с ним! Пусть поёт!».

Достав мобильник, я нашёл номер Дарьи, нажал кнопку вызова… и вдруг услышал сзади: «Кто это?». Повернувшись, я вздрогнул: опять лохотронщик!

— Пошёл ты! — процедил я сквозь зубы.

— Ладно, — сказал он невозмутимо, — сам посмотрю. Где тут мой чудненький файлик?

И вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный файл с бумагой внутри. Развернул и под пение «маэстро» стал вслух читать: «Шуле́пин Иван Федорович, 1957 года рождения, владелец компании „Шу́ма ке́йтеринг“ — сети ресторанов выездного обслуживания. Хваткий коммерсант с молекулой эстетизма в меркантильной душе. Когда сильно напьётся, выходит на улицу и поёт. Утихомирить его может только горничная Тишкова Дарья Никитична».

И тут отозвалась она сама. Я объяснил ей ситуацию и передал трубку Шулепину. Он замолк и стал слушать. А я, растерянно пялясь на лохотронщика, пытался обуздать нарастающий страх. Что за чёрт? Ну ладно, чтобы заморочить меня, этот аферист мог состряпать бредовое «командировочное удостоверение». Но откуда он мог знать, что мы случайно встретим Шулепина? У него такие «выходы в свет» бывают нечасто.

Вернув мне трубку, «маэстро» пробурчал: «Дарья велела, чтоб ты отвёл меня в дом». Я взял его под руку, довёл до коттеджа и сдал на руки жене.

Выйдя со двора Шулепиных, я сам чуть не запел от радости: лохотронщик испарился! Через пять минут я подошёл к своему коттеджу, на той же стороне улицы, через дом от Шулепиных. Отперев калитку, я зашёл во двор и, кивнув охраннику Борису, который стоял у ворот, направился к своему двухэтажному коттеджу… Вдруг я увидел, что на верхней ступеньке сидит лохотронщик. Обернувшись, я заорал на Бориса: «Какого чёрта пускаешь сюда посторонних?!» Он так удивлённо посмотрел на меня, будто я сморозил несусветную глупость. А потом перевёл взгляд на лохотронщика и что-то пробормотал. Поднявшись, лохотронщик громко сказал Борису: «Можешь отдыхать!». И охранник направился в свою комнату, в пристройке сбоку от дома. А этот аферист, нахально скалясь, махнул мне рукой, приглашая войти… в мой собственный дом. Кипя от злости, я зарычал:

— Вали отсюда по-хорошему, иначе…

— Что иначе? — невозмутимо спросил он.

— Я вызову милицию.

— А я покажу им мой чудненький файлик.

— С той бредятиной? Командировочным удостоверением? — Я хмыкнул. — Тогда ты отсюда полетишь белым лебедем в жёлтый дом.

Он уточнил:

— Жёлтый дом — это вы, люди, так называете психушку?

Я кивнул. А он злорадно ухмыльнулся:

— Тогда белым лебедем в жёлтый дом полетишь ты сам.

И полез в карман пиджака, бормоча: «Где тут мой чудненький файлик?»

Когда я взглянул на бумаженцию в файле, мне показалось, что горящий фонарь во дворе и подсветка на фасаде дома разом отключились. В глазах потемнело, и я испугался, что грохнусь в обморок. Усилием воли я вернул себе адекват и впился глазами в бумагу. Это была дарственная (!) на мой собственный дом! Из этой фальшивки, состряпанной, как настоящий документ, следовало, что я, Алпатов Геннадий Михайлович, не далее как вчера, подарил свой дом в коттеджном посёлке Аховка гражданину по имени Дэл Капиталофф.

???

Оторопь длилась не больше минуты. Всё-таки я не зря пережил два финансовых кризиса и бандитские девяностые. Не на того нарвались, аферисты! Я своё так просто не отдам!

— И ты думаешь кого-то провести этой липой? А БТИ? А Регистрационная палата?

— Если понадобится, и там всё будет в ажуре, — нахально заявил он. — При наших эфемерных технологиях это раз плюнуть!

Мои лёгкие словно забило цементом — стало чертовски трудно дышать. Сам не знаю, почему, но я поверил. А ведь он, похоже, на всё способен.

— Сколько тебе заплатить, чтобы ты оставил меня в покое? — спросил я, когда он забрал чёртов файл и спрятал его в карман пиджака.

Дэл Капиталофф гордо выпрямился (прямо-таки оскорблённая добродетель!) и с презрением заявил:

— Мне не нужны твои деньги. Сам подумай, зачем деньгам деньги?

— А что тебе надо?! — крикнул я.

— Ты же читал командировочное удостоверение. Моя обязанность — сопровождать тебя круглосуточно. Разумеется, пока я материализован, тебе придётся слегка потратиться на моё питание. Но на твоё имущество я не претендую.

— Не претендую?! — взревел я. — А дарственная?!

— Это в порядке самозащиты, — пояснил он. — Если не будешь меня гнать, я и пальцем не трону твоё драгоценное имущество.

Признаться, я сдрейфил. «Ни фига себе! Как же я потащу его в дом? А вдруг он меня ночью грохнет?»

— Не бойся! Я тебе ничего плохого не сделаю, — ласково заверил этот гад. И проворчал: — Я уже замёрз! Долго мы ещё будем здесь торчать?

И я покорно повёл его в свой дом.