Тьяна. Избранница Каарха

Татьяна Серганова, 2019

Мой мир жесток и не прощает ошибок. Десять лет я существовала, боясь собственной тени. Ждала, что за мной в любой момент придут. И вот этот миг настал. Меня зовут Тьяна Абремо. Я дочь предателей, проклятая собственной матерью. По приказу великого императора я должна стать женой дикаря с непокорного острова в самом сердце океана, кишащего морскими чудовищами – кракенами. Он Каарх. Потомок некогда великого и древнего рода. Единственный, кто сможет противостоять монстрам Темного. Наш союз изначально обречен на провал. Но что будет, если в игру правителей вмешается любовь?

Глава первая

Тьяна

«Красные волки» пришли за мной на рассвете.

Мы уже успели позавтракать и обслужить нашу немногочисленную живность в виде старой тощей козы и двух десятков кур.

Собрав яйца в корзинку, я помогала старой няне, старательно вытиравшей посуду, прополоскать наши пожитки в деревянной лохани, такой древней, что дерево уже рассохлось, деформировалось и потрескалось, из-за чего вода медленно вытекала из щели под ноги. От въедливого, дурно пахнущего мыла, которое мы сами варили, жгло руки и трескалась кожа. Еще одна причина закончить стирку как можно быстрее.

Утро было по-летнему теплым и солнечным. Мы расположились на заднем дворе, подставив бледные лица под мягкие лучи. Ничто не предвещало беды. Хотя еще вчера вечером нянюшка, раскладывая пасьянс, хмурилась и кусала губы, поднося к подслеповатым глазам затертые карты.

— Прошлое, — бормотала она, и я отчетливо видела ее изрезанное морщинами лицо в отсветах огня, горевшего в очаге. — Прошлое возвращается.

Я не обратила внимания на ее слова, хотя стоило насторожиться. Когда живешь в нервном ожидании более десяти лет, потихоньку начинаешь менять свои взгляды, привычки. И бояться тоже перестаешь. Потому что существование в постоянном страхе может лишить рассудка. А я не собиралась преподносить императору такой подарок. О нет, я собиралась долго жить и напоминать ему своим существованием о том, что произошло десять лет назад.

Их было шесть.

Половина элитного отряда безжалостных убийц и головорезов в черной форме с алыми, как кровь, мордами волков на груди, открывшими пасти в жутком оскале. «Красные волки», императорские палачи, страх и ужас для каждого.

Они зашли бесшумно, лишь холодные взгляды, от которых озноб прошел по спине, заставили меня обернуться. Посмотреть на них, почувствовать, как душа уходит в пятки, постараться не двигаться и не доставать припрятанный в потайном кармане ножик, что не раз спасал меня от подвыпивших граждан, пытавшихся затащить строптивую девицу в ближайшие кусты.

— Нам нужна Тьяна Абремо, — произнес один из вошедших, окидывая нас брезгливым взглядом.

Нянюшка охнула, уронила тарелку, та, тихо звякнув, упала в траву. Дорогого фарфора давно уже не было. Большую часть украли слуги, что поспешили сбежать из замка, как только хозяева были схвачены и увезены в Башню смерти. Остальное вместе с имуществом забрали императорские прихвостни, лишь парочку блюд удалось припрятать няне. Она продала их в лавку семь лет назад, в страшную зиму, когда мы с трудом выживали, а я слегла с горячкой, которая едва не отправила меня за грань. Так что бесценного фарфора давно не было, а оловянным тарелкам ничего не сделается.

— Это я, — спокойно произнесла, осторожно подняла упавшую тарелку и, быстро ополоснув пальцы, вытерла их о подол потертой юбки.

— Что — ты?

— Я — Тьяна Абремо.

Как же мне хотелось добавить титул. Но герцогство было ликвидировано, все замки, поместья, деньги и драгоценности конфискованы в пользу Империи. Оставались лишь жалкое пособие, те вещи, что няня успела спрятать, и крохотный домик вдалеке от столицы, в котором нам позволили существовать.

— Ты?

Они внимательно меня осмотрели. В глазах явно читалось недоверие. Дело не только в залатанной старенькой одежде. Дочь Микеллы и Арнольда Абремо должна была быть другой.

— Проклята, — сорвалось с губ одного, самого молодого.

Его тут же толкнули в бок, заставив замолчать. А я лишь усмехнулась, почувствовав, как страх отступает. Есть кое-что пострашнее «красных волков» — гнев богов, который одинаково беспощаден к бедным и богатым. Говорят, что дети не несут ответственности за грехи своих родителей. Ложь. Я являлась ярким тому примером.

Волки смотрели и понимали, что я не лгу. Такое не прощалось.

— Приказом императора вам велено прибыть в столицу.

Медленно опустилась на пенек и жалобно всхлипнула няня, прижав дрожащую руку к лицу.

— Все будет хорошо, — шепнула я, ободряюще погладив ее по спине. — Я могу собрать вещи и переодеться?

— Да, — отрывисто произнес первый мужчина, судя по нашивке, командир подразделения, и отвел взгляд в сторону. — У вас десять минут.

— А моя няня?

— Приказано доставить лишь вас.

Старые половицы жалобно заскрипели, когда я вбежала в домик и сразу бросилась за печку, где находилась моя комната, хотя назвать ее так мог лишь сумасшедший. Но какая разница? Здесь помещались лежанка и сундучок для одежды, а еще зимой тут было тепло, и простуда мне не грозила. Большего в данной ситуации не требовалось.

Вошла, задернула занавеску, быстро стянула блузку и юбку, осталась в сорочке из грубого сукна, от которого к вечеру страшно чесалась кожа. Потянулась к сундучку, достала с самого дна мое единственное парадное платье, которое мы выкупили у старьевщика, как смогли, покрасили в ярко-синий цвет и заштопали. Цвет был не совсем синий, краска взялась плохо, платье вышло с разводами, но они получились такими необычными, что создавалось впечатление, будто так и было задумано. Натянув его, подпоясала тканевым пояском, сдернула с головы платок, причесалась и украсила волосы гребешком с искусственными цветами, пожелтевшими от времени.

Рука дрогнула, когда я водрузила гребешок на голову и стала изучать собственное отражение в осколке зеркала, прикрепленном к стене. Промелькнула мысль: зачем я так стараюсь? Для кого? Все равно никто не оценит, лишь высмеют.

Выдернула гребешок, вздрогнула от боли, когда он потянул за собой волосы, некоторое время сжимала его в руке, а затем бросила на лежанку.

Вещей у меня было немного, да и не стоило брать юбки и блузки с собой. Поэтому в небольшой мешок аккуратно легли сменное белье и еще одна сорочка.

Замерла и некоторое время прислушивалась к звукам, доносившимся с улицы, затем достала из тайника припрятанную деревянную шкатулку с дорогими сердцу безделушками — камушками, ракушками и стеклянными бусами. Денег они не стоили, но и расставаться с ними я не желала.

Последним из шкатулки был извлечен небольшой кулон. Самая дорогая и самая бесполезная вещь в жизни. Великое Древо, выполненное из золота, с листочками из изумрудов и моим именем внизу. Кулон, который нельзя продать или украсть, ведь его боги дарят каждой дриаде после первого круга испытаний.

Я хорошо помнила, как через полгода после казни родителей швырнула его в воду, не желая видеть частицу прошлого, которое у меня отняли. Он все равно вернулся ко мне через пару месяцев в желудке рыбы.

— Береги его, — сказала няня, возвращая кулон Древа. — Береги и помни, кто ты такая и кем были твои родители. Помни, как их предали, и будь сильной. Не дай себя сломать.

Как только украшение коснулось груди, я прижала его ладонью, на мгновение закрыла глаза.

Нет, не к богам я взывала в этот момент, а к родителям. И пусть это неправильно, души ушедших тревожить грешно — сам Мертвый бог может откликнуться и утащить в свой острог, где царит вечная ночь, — но я уже давно перестала бояться.

— Я готова, — сообщила волкам, выходя наружу.

— Тьяна, — беспомощно прошептала нянюшка, протянув ко мне руки.

Я подбежала к ней и упала на колени, благодаря за те годы, которые она была рядом, растила меня, не давала сгинуть, светлой тенью освещала мой путь.

— Спасибо, — прошептала, целуя морщинистые руки.

— Пусть хранит тебя Сайрон, — произнесла она, касаясь моего лба большим пальцем, словно хотела оставить отпечаток, провела по бровям, рисуя дуги, тихо дунула в нос. — Пусть его благодатный огонь коснется твоего сердца и согреет в самый трудный момент.

Я вытерпела все это молча и даже не поморщилась.

— Спасибо. Я вернусь за тобой. Обязательно вернусь.

— Будь осторожна, помни, чему я тебя учила. И не гневи богов, им лучше знать, куда тебя вести и какие препятствия создавать.

— Я понимаю.

Я понимала, но не одобряла и не прощала.

Боги уже десять лет были для меня мертвыми идолами в храме. Я давно утратила веру и вернуть ее не могла.

Путь до столицы Империи занял около шести часов, и то благодаря грифонам.

Увидев эти огромные, гордые создания на небольшой деревенской площади в окружении любопытной толпы, которая дергалась и вздыхала от каждого движения летучих существ, я на мгновение застыла, почувствовав давно забытое волнение.

Столько лет прошло с тех пор, когда в последний раз каталась на грифоне! Но я не забыла.

Белоснежные мягкие перья под ладонями; крепкие сильные руки отца, который держал меня в седле, не давая упасть; тревожная улыбка мамы — она так боялась за меня и просила отца повременить с полетами; ветер в волосах, ощущение полета, напряженные мышцы грифона подо мной и счастливый смех, срывающийся с губ.

— Чего встала? — последовал грубый толчок в спину, от которого я едва не упала и еще сильнее прижала узелок с вещами к груди.

— Видать, оторопела от счастья, — хохотнули другие волки.

— Или со страху.

— Молчать! — выкрикнул командир, заставив их прекратить разговор, а меня вздрогнуть. — А ты иди сюда. — Мужчина подошел к одному из грифонов со светло-бежевым оперением и коричневыми крыльями, похлопал по сиденью рядом с собой.

Выбора не было. Я чувствовала взгляды жителей деревни, слышала их смешки и гул голосов. Как же им не терпелось обсудить эту новость! «Проклятая!» — крикнул кто-то из толпы.

— Пособница Темного бога! — тут же подхватил кто-то другой, но я даже не обернулась.

Надо же, как расхрабрились, раньше за ними такой прыти не наблюдалось. Они даже в глаза мне боялись смотреть, считали, что могу проклясть и украсть душу.

— Проклятая! Проклятая!

Мужчина недовольно оглядел толпу и бросил коротко:

— Разогнать.

— Да, капитан Урли.

Когда через десять минут мы взлетали с площади, на ней никого не было.

Путь оказался сложным и тяжелым. Солнце припекало голову, а злобный ветер на высоте грозился сорвать с седла; приходилось крепко держаться и молчать, даже когда было страшно. К концу полета я не чувствовала своего тела, руки онемели, меня трясло. Но я молчала, даже в туалет не просилась, дождалась привала в середине пути.

Столица нисколько не изменилась за прошедшие годы. Все так же много блеска, шума и контрастов. Богатые дома и особняки с красными крышами соседствовали со зловонными трущобами. Блеск и нищета, отчаянье и фальшивое счастье. В центре древнего города располагался огражденный магической завесой белоснежный дворец императора с золотым шпилем на самой высокой башне, ярко блестевшим на солнце.

Мы приземлились у одного из трех охраняемых входов во дворец, который со всех сторон окружали казармы.

— Тьяна Абремо, — доложил Урли, передавая меня из рук на руки.

В прямом смысле этого слова. Ноги так отекли и болезненно ныли, что я едва не упала на землю. Но меня вовремя успели подхватить стражники.

— Куда нести? — растерянно спросил один из них.

— Внутрь, — ответил волк, направляясь к казарме. — Ее ожидает мадам Силс.

И меня понесли. Я даже не пыталась смотреть по сторонам — и так знала, что увижу: бесконечные зеленые сады, полные диковинных цветов и растений, ухоженные газоны, мощеные дорожки, беседки, статуи из белоснежного мрамора и фонтаны с неглубокими чашами. Поэтому предпочла закрыть глаза и сосредоточиться на собственных ощущениях.

— Это что? — раздался рядом противный женский голос.

— Тьяна Абремо, — сообщили неизвестной, и меня все-таки поставили на землю. — Сказали вам доставить.

В этот раз мне удалось устоять на ногах. Откинув с лица влажные от пота волосы, я взглянула на женщину. Дородная, невысокая, с двойным подбородком и лицом, густо намазанным белилами, с алыми губами, черной мушкой на щеке и густо накрашенными ресницами, которые делали ее глаза-пуговки совсем маленькими.

— Какое убожество.

Я равнодушно пожала плечами. Кто бы говорил.

— В купальню ее, быстро.

Тут же со всех сторон меня окружили десять прекрасных девушек-банщиц. Они отобрали узелок с вещами и слаженно двинулись вместе со мной в сторону больших одноэтажных павильонов, которые располагались с левой стороны.

— Быстрее, быстрее, — пыхтя, командовала мадам Силс, следуя за нами.

Стоило войти внутрь и ступить на пол, покрытый гладкой плиткой, как с меня без лишних разговоров стали стягивать одежду, она рвалась, превращалась в жалкие лохмотья и падала на пол. Когда на мне не осталось ни единого клочка, а волосы были распущены и упали на плечи и грудь, меня подтолкнули к небольшому бассейну, совсем крохотному и неглубокому.

— Залезай.

Кулон никто не трогал. Я видела, как дружно переглянулись банщицы, изучая золотое Древо, как вглядывались в лицо, пытаясь понять, каким образом такой, как я, он достался, но молчали.

Меня скребли и терли мочалками так сильно, словно хотели содрать кожу. Выливали на волосы шампуни, снова и снова заставляли окунаться в бассейн с головой. И опять терли, мыли и пенили. От слишком резкого запаха стало трудно дышать, от голода сводило желудок.

— Ныряй, — скомандовали служанки, и я послушно погрузилась в воду, чувствуя, как теплая вода болезненно пощипывает израненную кожу.

Когда я вынырнула на поверхность, стерла влагу с глаз и отдышалась, не сразу поняла, что обстановка изменилась. Служанки, которые до этого вполголоса переговаривались между собой, замолчали, стало как-то тревожно.

— Ваше высочество, вам не стоит… — любезно щебетала мадам Силс, пытаясь угодить гостю или гостье.

Я дернула головой, обхватила плечи руками и попыталась хоть как-то укрыться от любопытных глаз. Хорошо в бассейне было много пены, я погрузилась в воду почти по подбородок и только потом решилась посмотреть на вошедших.

— Так вот ты какая, — медленно произнесла одна из самых красивых девушек, которых я когда-либо видела.

Светлокожая от природы, с легким естественным румянцем, которого не добиться искусственно, с ямочками на щеках и золотистыми локонами, украшенными драгоценными камнями. Ярко-синие глаза презрительно меня рассматривали, стараясь не упустить ни одной детали.

— Дочь той самой Микеллы Абремо, — продолжила она.

Голос у нее был под стать внешности: тихий, мелодичный и очень красивый.

Но я продолжала упрямо молчать. Принцесса Этель нисколько не изменилась за эти годы. Все такая же раздраженная злобная кукла. Я помнила, как она расцарапала мне до крови лицо, когда я отказалась отдать ей свою игрушку.

— Ну, здравствуй. — Алые губы злобно искривились. — Сестричка.

Вот только этого мне не хватало.

— И сколько невинных душ ты успела сожрать на радость Темному богу, пока волки не привезли тебя сюда? — не дождавшись моего ответа, задала вопрос принцесса.

О, как она ликовала и гордилась своим превосходством, наслаждаясь мгновением, когда могла унизить меня и втоптать в грязь!

Я ведь отомстила ей тогда за царапины на лице, из-за которых болезненно ныла кожа и было сложно есть. Любое неловкое движение — и раны открывались и начинали кровоточить. Но и я не осталась в долгу. Прокралась в спальню, где отдыхала после обеда царственная особа, и отрезала ее золотистые кудряшки, которым когда-то очень завидовала. Не все, конечно, а только те, до которых смогла дотянуться. Но зато под самый корень, едва не захлебываясь от рвущегося наружу смеха.

От родителей мне тогда сильно досталось. Папа никогда не поднимал на меня руку, но в тот момент его глаза так горели, что я думала — еще немного, и он не выдержит. Остановила его мама. Бесшумно подошла сзади, обняла и что-то тихо прошептала на ухо. Всего пару слов, но это помогло, и я отделалась тем, что меня на месяц лишили сладкого. Это меня нисколько не огорчило. Месть была намного слаще.

Он этих воспоминаний ко мне вернулась уверенность.

Хмыкнув, я начала медленно подниматься и встала в полный рост. Вода была мне по пояс, холмики грудей, которые не смогли скрыть волосы, обнажились. Тонкие ручейки стекали по лицу, шее и груди, терялись в мутной мыльной воде. Я слегка наклонила голову, исподлобья изучая солнечную принцессу, оскалила зубы в жесткой усмешке и тихим, глухим голосом поинтересовалась:

— Ты хочешь предложить свою душонку?

Нельзя так шутить, опасно и неблагоразумно, но удержаться я не смогла и с удовольствием наблюдала, как вытянулось лицо Этель, как она дрогнула, отступила на шаг назад.

Я знала, что принцесса в курсе того обмана, который сломал мою жизнь, но все равно девушка отшатнулась, оступилась, снедаемая страхом, который усилили тихие вскрики служанок, метнувшихся от меня, как от прокаженной. Отчасти именно такой я и была. И давно научилась пользоваться этим себе во благо.

— Тебе не запугать меня, отродье. Огонь Сайрона на моей стороне!

— Отродье? — насмешливо переспросила я, водя подушечками пальцев по воде и разгоняя пену на сотни мелких пузырьков. — Разве не ты только что назвала меня сестрой?

— Дочь клятвопреступников не может быть мне родственницей, — фыркнула принцесса и окончательно взяла себя в руки.

Видимо, до этого момента служанки понятия не имели, кого им велели мыть, и сейчас тихий гул пронесся по купальне.

— Клятвопреступники…

— Дочь Абремо…

— Колдеры…

— Проклятая…

— Создание Темного бога…

— Проклятая… проклятая…

На их шепот я не обратила внимания, столько слышала таких разговоров за свою жизнь, что не пересчитать. В данный момент сосредоточилась на принцессе.

— Волки ведь не сказали, зачем император решил призвать такую, как ты? Конечно, не сказали. Никто не знает, лишь самые близкие к отцу люди. Пришло время платить по счетам, отродье. Теперь и ты послужишь благу Империи.

— И что это значит?

— Узнаешь. У меня нет права оглашать волю императора. Я просто хотела убедиться, что слухи не врут. Ты лишь жалкая тень своей матери…

Я вновь опустилась в воду и лениво улыбнулась, наслаждаясь ее смятением. Ведь Этель, направляясь сюда, ждала другого. Думала, что время и невзгоды сломали соперницу, превратили в затравленную деревенщину. Но я сильней, чем они думали. И еще докажу это, когда придет время.

— Расскажи же, что мне неизвестно!

— Дикарка. Безбожница.

— Это я тоже знаю.

— Посмотрим, как ты потом запоешь, — ледяным тоном ответила Этель, развернулась, подхватила парчовые юбки, украшенные золотой вышивкой, и удалилась прочь.

За ней стремительно ретировались остальные слуги, последней выползла мадам Силс. Она посекундно оглядывалась, испуганно вздыхала и сжимала в потной ладошке охранный кулон.

Никто не хотел касаться проклятой. Страх потерять душу был слишком велик. Последние годы, что я провела в городке, к начальнику полиции чуть ли не каждую неделю приходили жалобы с требованием отправить в тюрьму приспешницу Темного. И каждый раз он давал обещание, что обязательно разберется, приходил к нам и просил меня вести себя прилично.

— Арестовать я вас не могу, сами понимаете. Это приказ сверху. Но народ у нас простой, могут и самосуд учинить. Так что не провоцируйте их, Тьяна.

— Я не провоцирую, они просто меня боятся.

— И вы этим упиваетесь.

Прав оказался старый начальник. Не прошло и недели, как меня попытались затащить в кусты. Чтобы снасильничать, а потом придушить и выставить бездыханное тело на всеобщее обозрение на городской площади.

Мне чудом удалось выбраться, и то благодаря тренировкам и умению управляться с ножом.

Я, пытаясь смыть пену, вновь с головой окунулась в мыльную воду. Но она была слишком грязной и жирной.

Передо мной встала проблема — что делать дальше. Ни полотенец, ни тем более халата мне не оставили. Мое единственное платье превратилось в жалкие лохмотья. Был еще комплект белья, но не могла же я в нем ходить! Оставалось ждать. Но сидеть в неглубоком бассейне в мыльной воде — то еще удовольствие. Ни поплавать, ни вымыться, ни отдохнуть.

Оглядевшись, я увидела в соседнем зале еще одну купальню, только бассейн был побольше и вода чистая. А еще там вроде бы никого не наблюдалось.

Думала я недолго. Выбравшись из своей купальни, стрелой переместилась в другую и с наслаждением нырнула, разбрызгивая воду.

Оказавшись на поверхности, с удивлением вытерла лицо.

Соленая? Откуда здесь морская вода? И, самое главное, зачем? Неужели очередное новомодное веянье среди аристократов? Чего только не придумают со скуки.

Если честно, мне было все равно, какая вода в бассейне. Самое главное — большие размеры купальни и глубина.

Я так увлеклась водными процедурами, что не сразу почувствовала чужое присутствие. Это было очень странно. Жизнь научила меня реагировать на каждый шорох, косой взгляд и просто вздох. Но не в этот раз.

Сначала я ощутила прикосновение к ногам. Словно огромный морской зверь проплыл подо мной, задев своими плавниками.

Дернувшись в сторону, осмотрела прозрачное дно, пытаясь понять, что же меня потревожило.

С Этель станется подбросить какого-нибудь гада. Нет, ничего. Кроме меня, в бассейне никого не было.

— Странно, — пробормотала, продолжая удерживаться на плаву.

В следующую секунду почувствовала прикосновение к плечу и спине, а затем к бедру. Сопровождалось все это ласковым шепотом неизвестно откуда взявшихся волн.

— Кто здесь?!

Краем глаза заметила движение у темной ниши и повернулась всем телом. Там точно кто-то был. Несмотря на солнечный день, я смогла разглядеть лишь контуры сильного мужского тела и тяжело сглотнула, понимая, какое у меня сейчас невыгодное положение.

— Кто вы такой?