Я уехала в кантон Ури. Дневник эмигрантки

Татьяна Масс

«Татьяна Масс, писатель эмиграции». Из французской газеты «Le Progres»: Татьяна Масс стала представителем Франции для «Арены» – сборника русских писателей эмиграции, изданного в США издательством «Окно». Её творчество очень серьёзно встречено критикой и читателями. С тех пор Татьяна продолжает получать множество писем от читателей из разных стран. Что человек должен пережить и испытать, чтобы написать такую историю? Прочитав повесть «Я уехала в Кантон Ури», находишь ответ.

1 января 2000 года

Лион, Франция. Общежитие беженцев

В длинном коридоре как выстрел раздался стук резко захлопнутой двери.

— Вот и старый век попрощался, — подумала Анна, глядя в закрытое ставнями окно.

Из дневника Анны

«В ту ночь мне приснился сон, который, наверное, никогда не забуду. Приснилось, что в небе — или в том месте, где обычно расположено небо, крутится огромная непонятная компьютерная программа. Меняется цвет и форма деталей, ритм этих перемен всё убыстряется и я должна успеть угадать логику перемен и принять нужную форму для того, чтобы эта программа приняла её в себя. Я тороплюсь изо всех сил, стараюсь, хотя чувствую, что у меня нет больше сил справляться с этой скоростью, но остановиться — значит умереть. Я становлюсь то красным кружком, то зелёным квадратиком, при этом знаю, что ещё немного — и я уже не выдержу, потому что скорость всех этих перемен становится сумасшедшей…»

* * *

Полежав немного, успокаивая дыхание, которое после этого сна было прерывистым, как плач, Анна попыталась перевести мысли на что-то другое.

«Вот и 2000 год! Какая-то нелепость — встретить новое тысячелетие в общежитии для беженцев во Франции… Где мои университетские друзья? Где мои подруги?»

Никакой радости от встречи 2000 года у неё не было. Даже любимый праздник не смог избавить от постоянной тоски в сердце. Кто-то из беженцев недавно посоветовал Анне просто жить — то есть жить одним мгновением — радоваться, если оно хорошее или печалиться, если нужно, но не замирать от постоянного страха перед будущим.

При этом никто в этом общежитии, кроме маленьких детей, не мог бы до конца забыть своё положение, которое на официальном языке звучало «Проситель статуса политического беженца»¹ и не мог бы радоваться от души, забыв про своё неудобное положение просителя в чужой стране.

Иногда в общежитии раздавался плач — и все уже знали, что эта семья получила отказ на свою просьбу о беженском статусе и значит в течение восьми дней им нужно будет покинуть своё жильё здесь. Куда пойдут эти люди — никто этого не знал. Даже они сами.

Кроме того, автоматически прекращалась выплата пособий и взрослые с детьми — семьи — получившие такую бумагу в официальном конверте с французскими гербами, плакали напролёт дни и ночи. Они выходили на кухню, ни на кого не глядя, с красными глазами и все соседи их сторонились, боясь из суеверия заразиться таким страшным невезением.

И в каждую комнату по ночам натоптанными тропами приходили ко всем обитателям этого общежития одни и те же душные мысли: «А если откажут? Что делать? Куда деваться?» В комнатах-шкафах как будто пульсировала сжатая энергия страха всех этих загнанных в угол людей.

Вот так встретили это новое тысячелетие несколько десятков семей семиэтажного общежития на окраине Лиона.

__________________________________

¹ Статус политического беженца — во Франции статус беженца выдаётся, когда гражданину удаётся доказать, что его преследовали именно по политическим или религиозным мотивам и именно со стороны государственной власти. Имеют место также: статус вспомогательной защиты и статус апатрида.