Северный мир. Южные земли. Часть первая

Татьяна Волхова

В Южных землях власть ускользает из рук Горина под давлением купцов, недовольных своим правителем. Они организовывают восстание и выдвигают князю невыполнимые условия. Тем временем в Северных землях Млада беспокоится о своей дочери, не желающей возвращаться из града Яромира. Материнское сердце чует опасность, но не в силах предотвратить беду.

Глава 3

В западне

Горин, сидя за высокими стенами своего терема, всё ждал, когда верные ему люди придут на выручку вместе со своим войском. Понимая, что почти половину своих дружинников он положил в столкновении с первым из богатых купцов, князь рассчитывал на пополнение воинов извне.

— Нехорошо получилось, — рассуждал правитель, — я получил его богатства и земли, но всё это мне сейчас не нужно. Я остался с малым количеством защитников, и вот их восполнить никак нельзя.

Это расстраивало Горина, и он размышлял о том, как вышло, что верных ему людей, готовых предоставить свои дружины, осталось так мало. А большинство советников и приближённых стали врагами и развернули против него свои знамёна.

А ведь какая была прекрасная идея у его деда — передать содержание воинов купцам под предлогом того, что они всё равно нанимают дружинников для охраны повозов. Это в своё время помогло княжеской семье снизить затраты из казны на содержание войска и спасло от разорения. Но убавить расходы его родные не догадались. Считали они, что раз их земли плодородны, а оброки увеличены, то и разорение им не грозит. Ведь содержать дружину больше не надо. Однако разгульный образ жизни, который привыкла вести княжеская семья, привёл к тому, что князь всё равно еле находил возможность кормить и одевать своих многочисленных жён, детей, их родственников, приближённых и прочих нахлебников.

Так прошло много солнц. И вот теперь решение передать содержание войска в руки торговцев обернулось против правителя.

А ведь он сделал своими жёнами дочерей самых богатых купцов, желая показать им, насколько он их ценит. Но они всё равно умудрялись ссориться из-за того, чей внук будет наследником и следующим князем.

Горин недовольно подумал о том, какие надежды возлагал на наследника от огненной девы, которую ему должны были привезти. И ничего, что её взросления надо было ждать ещё много солнц, но зато это оказался бы весомый аргумент для приближённых, почему не их внуки выбраны наследниками.

Горин не думал о том, что у него, скорее всего, в любом случае не было бы этих тринадцати-пятнадцати солнц до момента рождения сына, обладающего огнём. А ведь потом потребовалось бы ещё столько же до достижения им сознательного возраста. Князь считал, что его власть сильна, а здоровье крепко. И он переживёт всех своих врагов.

Но всё пошло не по плану. Калиса не смогла привезти ему княжну, а Яромир так разозлился на исчезновение дочери своей сестры, что запер в темнице всех южан, кого успел схватить. Такого от сопредельного князя правитель Юга не ожидал. Сосед всегда был осторожен в своих решениях и избегал резких действий в сторону южан. Слава об их воинских умениях и беспощадности на поле брани всё ещё была жива в памяти тех, чьи предки столкнулись с волной завоевателей.

«Но Яромир, видимо, был очень рассержен или почувствовал силу, — с неудовольствием думал Горин, — и поступил так, как я от него не ожидал. А купцы от этого вообще обезумели. Унизили их, видите ли, — он покачал головой, — кто же мог подумать, что они такие чувствительные».

Во всех своих горестях южный князь винил ненавистных ему северян.

«Принесло их на мою голову, — продолжал он разговаривать с собой, — жили они под властью чужаков, откуда силы взяли, чтобы восстать?»

Ответов на это не было. А тревожная обстановка вокруг его терема не уходила.

Сначала Горин ждал, когда к нему на выручку явятся верные люди. Своих воинов ему хватало лишь для обороны.

Его союзники на самом деле попытались прорвать осаду, но у них ничего не вышло. Пришло гораздо меньше воинов, чем рассчитывал князь, остальные решили примкнуть к восставшим. Оставшиеся верными дружины заходили с двух сторон, но малыми силами, поэтому были разбиты. Князь узнал об этом от своих дозорных и очень опечалился.

Надеяться больше было не на кого. И хотя запасов еды и питья в его тереме пока хватало, но сидеть так бесконечно было невозможно. Закрома рано или поздно должны были опустеть.

Горин жалел о том, что подземный ход, который он, по примеру соседей, приказал прорыть под своим теремом, едва-едва выходил за его пределы, поэтому вёл как раз в то место, где сейчас и стояли осаждающие.

«Надо было дальше рыть, до центра селения, — поздно понял правитель, — сейчас бы взял лю́бую жену и сына и ушёл вместе с ними и оставшимися воинами».

Только вот куда ему идти? Друзей у него за пределами княжества не было, убежища — тоже.

Он вдруг вспомнил об изгнанной много солнц назад княгине с дочерьми, которые покинули родной дом, пока их муж и отец сражался с завоевателями. Что стало с беглянками, южане достоверно не знали. Соглядатаи доносили предкам Горина, что княжны, скорее всего, живы и здоровы и выданы замуж за сопредельных княжичей. Но об этом знало лишь несколько человек в окружении князя. Всем остальным было сказано, что семья бывших правителей сгинула, не добравшись до соседних земель.

Сейчас история в какой-то мере повторялась. Горину угрожала опасность, и он был готов бежать.

В какой-то момент осаждающие поняли, что на выручку князю больше никто не придёт. Они подсчитали, что все купцы, у которых есть дружина, или среди них, или уже полегли, пытаясь вызволить Горина. А значит, надеяться князю не на кого. И можно начинать штурм, не опасаясь получить удар в спину.

Соскучившись по сражениям и воинской отваге, наследники завоевателей с усердием взялись за разработку плана овладения городом. Они прекрасно знали уязвимые места княжеского терема и планировали ими воспользоваться. Штурмовать терем хотели с трёх сторон, чтобы растянуть силы обороняющихся.

Одним ранним утром Горин проснулся от шума и взволнованного голоса своего приближённого, который сообщал, что восставшие пытаются залезть на стены сразу в нескольких местах.

— И им сопутствует успех, — озабоченно говорил вестник, — скоро они будут здесь.

— А где же мои воины? — гневно спросил князь.

— Они мужественно сражаются, кидают на осаждающих огненные комы соломы, но тех слишком много. Наши люди не успевают сбрасывать их со стены, — отвечал пришедший.

— Так пусть лучше стараются! — закричал Горин, испытывая липкий страх от того, что будет, если его враги прорвутся в терем.

Дружинники Горина сражались из последних сил, но численный перевес нападающих, уже почувствовавших близкую победу и потому идущих напролом, сказывался на духе защитников, и вскоре терем пал.

Вооружённые люди ворвались в покои князя. Тот встретил их спокойно, имея свой план относительно дальнейших действий. Рядом с ним сидели жёны с детьми, которые были дочерьми тех, кто пришёл его убивать.

Когда мятежники вошли в покои Горина, на лице князя застыла усмешка. За ней он пытался скрыть беспокойство и страх.

— Вы решили отобрать у меня власть? — спросил он. — А я отберу жизнь у ваших дочерей и их сыновей, ваших наследников, на которых вы так рассчитываете.

— Они и твои наследники, — заметил один из вошедших.

— У меня их много, и мне всё равно, кто из них выживет, — ответил правитель.

Рядом с ним стояли воины, относящиеся к личной охране, и каждый из них держал обнажённый клинок у горла одной из женщин. Несколько вооружённых дружинников находились рядом с детьми, особенно следили за теми, кто постарше, чтобы отроки не могли оказать сопротивление.

— Что ты хочешь? — спросил отец одной из жён Горина.

— Свободы, — ответил тот, — я возьму казну и покину этот край. А вы можете делать здесь всё, что хотите. Но ваши дочери и внуки поедут со мной, а воины будут охранять меня. Я отпущу их всех, когда буду уверен в своей безопасности. В этом случае женщины и дети останутся живы.

Восставшие переглянулись. Зная нрав князя, они не сомневались, что тот может убить своих жён, и им предстояло решить, насколько ценны для них собственные дочери и их маленькие дети.

— Ты ведь понимаешь, что не выйдешь отсюда живым? — обратился к Горину один из его приближённых, вытирая свой клинок о полу кафтана.

— Тогда никто из нас не выйдет, — ответил тот и кивнул одному из своих воинов.

В этот момент двери покоев с грохотом захлопнулись снаружи. И оттуда послышались звуки сражения.

— Вы недооценили количество, а главное, качество обучения моих дружинников, — усмехнулся князь. — Ваши люди набраны из простых селян, тогда как моё войско — это потомки лучших воинов. Выполните мои условия — и я сохраню вам жизнь.

— Наших людей гораздо больше, — проговорил один из противников, — и пусть в их жилах нет той страсти к сражениям и умений, что были присущи нашим предкам, но числом они победят даже самых умелых воинов. Отпусти мою дочь и внука, и я обещаю, что не направлю на тебя своих людей.

— Так не пойдёт, мне нужно обещание от всех вас, — покачал головой князь. — И вы должны отдать мне свои клинки, выйти к своим людям безоружными и признать, что восстание провалилось. Только мы будем знать, что это договор. Вы вернёте мне в глазах южан княжескую власть, а я, так и быть, покину эти земли. Жить рядом с предателями не имею желания.

Горин усиленно врал, пытаясь убедить мятежников в своей силе. Его людей было мало, и они, хоть и были выдающимися воинами, не могли долго противостоять большой дружине. И он бы с удовольствием остался править в своём княжестве, но понимал, что такой возможности ему не дадут. Единственным его козырем были жёны и дети, которые сейчас с мольбой смотрели на своих отцов и дедов, прося пощады.

Вошедшие на некоторое время на самом деле растерялись. Они были уверены, что застанут Горина в окружении личной охраны и быстро с ним расправятся. То, что он будет прикрываться женщинами и своими собственными детьми, не могло прийти в голову даже таким прожжённым циникам, какими были торговцы, ищущие везде выгоду и живущие по расчёту.

Этим и воспользовался Горин. Он застал врасплох своих противников, заставив включиться в придуманную им игру. Идея прикрыться жёнами родилась случайно, когда те сами пришли в его покои во время штурма и попросили отпустить их, не желая погибать. Они знали, что там, снаружи, их отцы, и были уверены, что те защитят их.

Князь очень рассердился, услышав требование женщин. Такой наглости и своеволия он от них не ожидал.

«Это всё влияние семей, — гневно подумал он, — зря я брал жён из тех, кто чувствует за своей спиной защиту рода. Надо было жениться на княжнах из сопредельных земель, у них бы не имелось здесь защиты, и они были бы полностью преданы мне».

Но прошлое было не повернуть назад, и его жёны были такими, какие есть. И тогда князю в голову пришла мысль использовать их в своих интересах.

Выгадав этим решением время и немало удивив вошедших к нему противников, Горин в итоге подписал себе приговор. Хотя торговцы и не ожидали такой низости от князя, они не были намерены идти у него на поводу.

Немного посовещавшись между собой, мятежники дали сигнал воинам, зашедшим с ними в покои, напасть на правителя. Те двинулись вперёд. Женщины закричали, понимая, что их участь решена.

Горин оказался перед сложным выбором. Его блеф не сработал.

«Если я сейчас прикажу погубить всех, к чьему горлу приставлен клинок моих воинов, то и моя судьба будет предрешена, — зло думал он. — Рано или поздно к покоям подойдут ещё дружинники восставших, и против них моим людям будет не выстоять. Надо всё-таки договариваться с торговцами…»

Его размышления прервал отчаянный крик одной из жён.

— Отец, пощади нас! — молила она, обращаясь к седовласому мужчине, стоящему напротив Горина.

Молодая женщина прижимала к себе двухлетнего сына и вся тряслась от страха. Холодное лезвие касалось её горла и уже чуть ранило.

Купец, к которому она обращалась, молчал. Он жалел дочь, но возможность захватить власть была для него желаннее. Тем более у мужчины имелись ещё дочери и сыновья, и у многих из них уже были дети. Так что можно было потерять одного ребёнка, чтобы дать возможности другим. Поэтому он не отменил своего приказа.

И тогда Горин тоже кивнул своим людям. И едва воины восставших стали приближаться к князю, его дружинники в ответ быстро покончили с женщинами и встали вокруг Горина, защищая его. Участь жён постигла и старших детей. Лишь совсем малыши ползали около ещё тёплых тел матерей, ничего не понимая.

Горин же уже просчитывал, как его охранники положат своих противников и помогут ему разобраться с купцами, которые никогда не были умелыми воинами, сменив воинскую хватку на торговую. И тогда он сможет сбежать — возможно, даже переодевшись в кафтан одного из мятежников. А тело кого-то из них изуродует и наденет на него свою одежду. Пока все будут разбираться, кто погиб, а кто сбежал, он покинет терем.

Этот план, пришедший неожиданно, воодушевил князя, и он смело обнажил свой клинок.

Его личные дружинники на самом деле были намного более умелыми, чем те, кто пришёл с купцами. И начали одолевать нападавших одного за другим.

Но когда Горин уже рассчитывал переключиться на замерших в стороне купцов, случилось то, чего он опасался чуть ранее. Снаружи послышался шум, и раздались звуки сражения.

Через некоторое время в покои ворвались люди торговцев. Они пошли искать своих предводителей, и следы привели их в покои князя. Увидев, что происходит, они вступили в бой, и тут уж охранникам князя не повезло — их задавили числом.

В тот момент, когда пал последний охранник и Горин остался один перед лицом мятежников, один из купцов дал воинам знак остановиться.