Ключ к сердцу Майи

Татьяна Веденская, 2018

Как не верить женской интуиции?! Лиза знает: в этот теплый майский день обязательно произойдет что-то нехорошее. Не потоп, так пожар, или муж выкинет очередной фортель. Вечером, когда все домашние и друзья собираются за столом, чтобы сыграть в покер, близкая подруга – Майя – внезапно теряет сознание. Предчувствия Лизу не обманули! Именно в этот момент в доме Ромашиных все встает с ног на голову…

Глава 6. Хороший человек

Ястояла и смотрела на Майю, открыв рот и растеряв слова. Я подумала — невозможно. Или… я опять ошибаюсь? Кто-то считает, что человек обязательно сделает то, ради чего рожден. Даже если не хочет. Даже если знает, что это неправильно. Даже если у него были другие планы. Это если, конечно, верить в судьбу. В то, что все в нашем мире предопределено — от полета фотонов света до того, во сколько сегодня с работы вернется мой муж. Особенно если он вообще не работает.

Моя сестра Фая в судьбу не верит, она говорит — судьба математически невозможна. И начинает нудеть про тот самый злополучный квант. Что, мол, сама наша вселенная не предполагает идеальных решений, что она приблизительна, вероятна и что у нее всегда есть погрешность. Последние достижения физики убедительно говорят, что никто не может узнать точно, где и когда окажется фотон света в тот или иной момент. Иными словами, вместо судьбы и провидения она подсовывает мне «потому что потому, все кончается на «у». И Демон Максвелла у дверей в НИИЧАВО^[4], а Эйнштейн воздевает руки к небу и спрашивает, как же так. Разве же можно играть в кости на целую Вселенную!

Лично я верю в судьбу. Не так чтобы до глухой, ослепляющей уверенности в том, что каждое мое действие предопределено, а в то, что во всем этом есть какой-то смысл. А иначе — зачем? К чему столько сложностей: рождаться в муках, расти, подвергаться опасности, влюбляться в «не тех» мужчин. Должна же быть какая-то логика, в том числе и в том, что говорит Майя, хотя смысл ее слов не так уж и очевиден. Я стою посреди гостиной моей подруги, моей соседки, моей соратницы в борьбе за личную свободу от детей и котов — в гостиной Майи Ветровой. Я не участник событий, я — наблюдатель, зачарованный раскрывающейся перед ним интригой. Одним своим присутствием я меняю направление спектра световых лучей. Воздействую на историю тем, что слушаю ее, и тем, что не верю в нее.

Невозможно.

У Майи украли книгу? Что она имеет в виду? Идею для книги? Купленную ею книгу? Рукопись — из тех, которые не горят?

— Я знаю, да, знаю, — кивнула Майя, внимательно изучая мое лицо. — Это звучит, как какая-то глупость.

— Не в этом дело, — вяло ответила я, а кровь зашумела в ушах, и мне захотелось просто взять, развернуться и уйти. — Не в этом дело.

— А в чем тогда ДЕЛО? — Майя вцепилась в меня глазами, как клещами, и не выпускала.

— Да ни в чем, — ответила я с неожиданной агрессией.

Я знаю, что повела себя глупо и что мое поведение иррационально. Что мне стоило улыбнуться, и согласиться, и сделать вид… Но я никогда не была хорошей актрисой, а сейчас меня занимала только одна мысль — как мало мы в самом деле знаем друг о друге. Майя Ветрова, смеющаяся красотка с серыми глазами и мягкими светлыми волосами. Она всегда была сумасшедшей или только-только сошла с ума? Да ведь она в десять раз нормальнее меня. Это я могу спятить — с моими вечными историями, в которые влипаю, с моими проблемами, сумасшедшими клиентками, мужчинами и непостоянным сердцем, пустым кошельком и моей вечной зависимостью от сестры.

— Ты мне не веришь, — вдруг ахнула Майя и сморщилась. — Черт, ты же не веришь ни единому моему слову, верно?

— Почему не верю, — запоздало сфальшивила я.

— Ты ведешь себя по-идиотски, — зло оборвала меня она.

— Что ж, я себя и чувствую по-идиотски!

Мне очень хотелось уйти, но я не могла этого сделать, для этого требовался какой-нибудь веский повод. Иначе это выглядело бы неприлично, грубо. Майя могла бы догадаться о том, что я думаю. А думала я о том, что, оказывается, оставляла своих детей с сумасшедшей женщиной. Это не такая уж редкость, как многим кажется. Только в прошлом году на мою сестру напала бывшая клиентка ее идеального Игоря — чистая шизофреничка, у нее и справка была. Но до этого она какое-то время притворялась и пряталась, и никто не замечал, и никто, как говорится, не просек. Вдруг и Майя тоже… не без справки, как говорится. Книгу украли у нее, что дальше? Вешать на столбах, опять же. Тьфу, глупость какая.

— Знаешь что, мне все равно. Не веришь — не надо. Черт с тобой, — разозлилась Майя.

Опасно. Красный свет — ходу нет.

— Если ты говоришь, что Иван Кукош украл книгу, почему бы мне не поверить, — пробормотала я, ласково улыбаясь и просчитывая маршруты отхода.

Майя холодно улыбнулась в ответ.

— Какой тонкий сарказм. Хотя нет, не тонкий. Толстый, жирный, как шпроты в масле. Посмотри на меня. Прямо в глаза. Почему ты совершенно уверена, что это неправда? — неожиданно агрессивно спросила Майя. — Чего в этом невозможного? Что я написала книгу или что ее украли? Или тот факт, что ее именно Кукош украл? Что именно из вышеизложенного кажется тебе таким невозможным? Или ты настолько меня не уважаешь, что не считаешь нужным даже объясниться? В конце концов, я должна иметь право защититься.

— От чего защищаться-то, Майя, я ж на тебя не нападаю, в конце концов. И не мое это дело, если уж на то пошло.

— Теперь уж немного твое, разве нет? — скривилась Майя. — Раз уж мы немного обсудили это. Так в чем проблема? — Она говорила, как из пулемета строчила. Глаза сверкали, вооруженные молниями.

Я посмотрела прямо на нее. Черт с ним, не зарежет же она меня. Хотя…

— Хорошо, изволь — обсудим еще. У тебя украли книгу. Допустим. Украли, издали, вручили премию, теперь вот фильм хотят снимать. Видать, хорошая книга. Нет, правда, как иначе-то? Только вот почему я впервые об этой книге слышу? Не вообще, а от тебя впервые о ней слышу? Если все это — правда, как так вышло, что я ничего не знала о том, что ты пишешь? Такие вещи не за пять минут делаются, — ответила я, тоже почти плюясь словами. Я злилась и не могла точно сказать, на что именно.

— Не за пять минут, ты права. Такие вещи за пять лет делаются, если быть точной, — ответила Майя. — И с чего бы мне ее показывать тебе? Я почти никому не показывала свою рукопись, потому что, черт подери, не считала ее хорошей. Я же не Толстой, верно? Да и вообще сжечь хотела.

— То есть ты — Гоголь, — против воли хихикнула я. Майка с непониманием посмотрела на меня, а затем тоже улыбнулась — но зло, только кончиками губ. — Значит, ты хотела рукопись сжечь, а Иван Кукош ее у тебя украл?

— Примерно так.

— Из огня выдернул? А с чего ему вдруг у тебя ее красть? Я имею в виду — зачем знаменитому и популярному Ивану Кукошу влезать в такое дерьмо? У него что, денег не хватает? Книгопечатание — не самый логичный способ заработать. Тем более красть книгу у своего репетитора по английскому. Потому что, во-первых, книга может не принести тех денег, на которые ты рассчитываешь, во-вторых, репетитор по английскому может увидеть тебя в новостях, упасть в обморок, а потом побежать в полицию и к адвокатам. И ты немедленно окажешься в полной заднице, доказать авторство в наше время не так и сложно. Но он, конечно, так поиздержался, что пошел на все эти риски. Черт, актеры иногда такие тупые. Ладно, Майя, если ты говоришь, что это правда, — я тебе верю.

— Да пошла ты знаешь куда, — пробормотала она. Зло и горячо, как полыхающий в пожаре дом.

Я отшатнулась, а затем осторожно кивнула.

— И пойду — куда скажешь. — Я направилась к столу собирать вещи.

Майя меня не удерживала. Она смотрела на то, как я отключаю компьютер от телевизора, как резкое, даже строгое лицо Ивана исчезает с экрана, как захлопывается крышка ноутбука. Майя стояла там, в тени, в углу, злая, взбешенная, оскорбленная мной. Черт. Наблюдатель не участвует в событии, но он на него влияет. Меняет поведение элементарных частиц, трансформирует волны в линии, превращает воду в вино.

Опять я влезла в историю.

Вещи были собраны. Свет падал на меня сверху, от люстры с мягкой тряпочной обивкой. Я не знала, как реагировать на безмолвный образ оскорбленной Майки. Я не знала, что сказать. Как рыба стояла и раскрывала рот, пока мне не стало окончательно ясно, что слов мне не найти.

— Уходи, Лиза, — сказала она. — Уходя — уходи.

— Тебе нужна помощь, Майя. Профессиональная причем.

— Психиатр, да? — Она расхохоталась. — А ты просто сама проницательность. Нет, Лиза, не нужен мне психиатр, потому что я совершенно нормальная. Хотя нет, таких людей не существует, кроме Апреля, конечно. Все мы, так или иначе, немного свихнулись. Еще с детства, когда нас всех впихивали в узкие штаны этой вашей пресловутой «нормы», ломали под нее, стесывали острые края топорами. Но я достаточно адекватная, чтобы понимать, что правда, а что ложь. Что вымысел, а что реальность.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

4

Научно-Исследовательский Институт Чародейства и Волшебства из книги Стругацких «Понедельник начинается в субботу».