Обратная сторона луны

Татьяна Бочкова, 2015

«Обратная сторона луны» – трилогия, охватывающая более двадцати лет жизни обычной девушки из небольшого города, попавшей в середине 80-х годов в странную деревню, спрятанную в горах. Знакомство с необычными людьми, способными обращаться в волков, не проходит даром. Несмотря на все превратности судьбы, героиня снова и снова находит их спустя годы, через километры… Чтобы, глядя опасностям в лицо, попытаться устроить свою жизнь именно так, как хочется ей, а не друзьям или врагам.

2. От начала времен

— Явились — не запылились! — как и предполагала Ольга, Настасья, хоть и обрадовалась их приходу, но таки негодующе подбоченилась: мол, почему так долго топали.

— Мамуля! Не сердись! — Максим радостно поцеловал женщину прямо в губы, отчего та расплылась в улыбке, и тут же трансформировалась в радушную домохозяйку. Только сейчас Оля заметила, что Настасьин передник был изрядно испачкан мукой.

— Ладно, входите, — и хозяйка сменила гнев на милость.

— А чем это так вкусно пахнет? — Максим уже сидел за столом в ожидании чего-нибудь вкусненького.

— Пирог с мясом, — засуетилась вокруг него Настасья, — с лучком и чесночком, как ты любишь.

— И я!

— И я люблю! — в дверях появились Сеня и Саня, приемные дети Настасьи. Мальчишки светились от счастья. На светлой коже расцвел алый румянец, волосы взъерошились, улыбка озарила их светлые лица.

— А ну мыть руки, — как порядочная мамаша, Настасья была и сурова, и ласкова. Она искренне и нежно любила своих приемышей, и с самого начала начисто забыла их происхождение, считая своими родными детьми.

Когда волколачью деревню, что стояла здесь сотни лет, захватили и сожгли псевдо искатели горной руды, в живых осталось лишь с десяток коренных жителей. В том числе Настасья, потерявшая в пожаре обоих сыновей, и совсем крохотные близнецы, чьи родители погибли от рук автоматчиков еще до того, как дома загорелись. О том, чтобы передать малышей в детдом не было и речи, ведь рано или поздно волчьи инстинкты взяли бы верх над человеческой сущностью детей, и их судьба была бы предопределена. Поэтому без всяких раздумий, когда люди с оружием в руках разгребали завалы, и Настасья, прячась от них, вдруг разглядела, что в руках одного из захватчиков еще шевелится маленький сверток, то тут же выбежала из укрытия с криками: «Дети! Где же мои дети?» По сути, для женщины, которая совершенно не знала, живы ли ее родные сыновья, сыграть роль отчаявшейся мамаши не составило труда. Неизвестный мужчина в маске сначала пихнул ей в руки сверток с малышами, а затем — дуло автомата в спину, и отвел к раскинутому в паре километров от бывшей деревни полевому лагерю. Там Настасья добрых три часа умоляла строгого бородатого военного не отнимать детей. Там же она получила какой-то документ, в котором значились ее имя и фамилия. И с той самой минуты женщина оказалась связана с этими жестокими людьми не менее жестоким контрактом. Не смотря на малолетство детей, уже через пару дней ее отправили обратно на пепелище разгребать завалы, а потом на поле косить траву, а потом на дорогу встречать приезжих, а потом на стройку возводить новый рабочий поселок.

К счастью, до смерти напуганные малыши, практически не приносили хлопот: легко приняли хлеб, воду и каши. Спали не много, не так, как ребятишки в их возрасте, но зато, когда бодрствовали, в основном молчали и беглыми глазками изучали все вокруг. Когда Настасье наконец-то разрешили поселиться в пансионате, мальчишкам стукнуло четыре года, но они совсем не умели разговаривать. Еще бы, ведь рядом с ними почти всегда никого не было. Только потом, немного осев, и сменив тяжкий труд на стройке на работу уборщицей в детском саду, уже возрастная мамаша начала заниматься с детьми. Природа взяла свое, и маленькие волчата, как губка, впитывали все новое. За пару лет они не только догнали, но и обогнали в развитии своих сверстников, и Настасья вздохнула спокойно, мол, не загубила детишек, вырастила, воспитала. Осталось только научиться жить по человеческим правилам: ходить в школу, учить уроки, заниматься спортом. И при этом скрыть от всего мира самое главное — их настоящую природную суть.

Так и жила Настасья, вкладывая всю свою душу и свои силы в этих маленьких чертят, которые, хоть и шалили за пятерых, но были по-настоящему любящими сыновьями. О чем Настасья уже и мечтать не могла, скрываясь от пуль и огня в подвале за собственным домом.

С тех пор прошло почти восемь лет…

За небольшим обеденным столом в центре уютной кухни семейного пансионата все так дружно уплетали свежую выпечку, и так весело смеялись, будто и не было никогда тех страшных дней, которые почти полностью смели с лица земли большую общину людей-волков, и тех долгих лет, в течение которых по осколкам собирались человеческие судьбы.

День клонился к вечеру и Максим, вдоволь насытившись домашней стряпней и свежим чаем, решил перейти к главному.

— Мамуль, — непревзойденный манипулятор, он знал, с чего и как начать, — скажи честно. У мальчишек уже случались горячки?

Не понимая, о чем речь, но зная, что они в центре разговора, обе белокурые мордашки тут же перестали улыбаться и уставились на мать. Настасья несколько опешила, а Ольга нервно сглотнула.

— Пару раз, — бросила хозяйка дома и встала из-за стола, как бы намекая, что тема закрыта.

— Что будешь делать? — не унимался Максим.

— Пока заглушу все травами, не время сейчас, — так же коротко ответила Настасья и принялась убирать со стола.

— И надолго хватит твоих заварок, мам? Все равно надо будет что-то делать.

— Я знаю, — в словах ее появилась злость.

— Вот я и спрашиваю, что ты думаешь делать?

— Что за глупый вопрос? — Настасья сверкнула глазами и шумно поставила в раковину грязную посуду, — А ну марш в свою комнату! — обратилась она уже к мальчишкам, которые с неохотой поплелись к себе, и продолжила, — Как будто ты не знаешь, как это делается?

— В том то и дело. Я хочу помочь.

Настасья улыбнулась:

— Ну, так приезжай через пару лет. Вместе справимся в два счета.

— Послезавтра будет полная луна…

— Еще рано! — от неожиданности женщина чуть не подпрыгнула.

— Самое время. Я помогу, — и Максим расплылся в очаровательной улыбке. Однако его мать все еще колебалась.

— Мне надо подумать…

— Некогда думать, мальчишек нужно подготовить и перевернуть.

Настасья молчала.

— Подумай сама, — Максим встал и медленно зашагал по периметру кухни. Но в силу ее размеров, на все про все у него уходило с пяток шагов. — Во-первых, они одинаковые и перевернуться им нужно вместе. Так? — Настасья лишь слегка кивнула, — Во-вторых, нужно уйти подальше от людей, и уйти в одиночестве. Рядом с тобой никого не будет. Ты одна, а их двое. Можно не уследить за любым, и оставить травму на долгие годы. И, наконец, сразу после этого я увезу мальчишек на воспитание.

— Что? Куда? — опешила Настасья, до этого практически согласившаяся на такое быстрое развитие событий.

— К одному хорошему другу, — Максим остановился около матери и взял ее за плечи, — он всю жизнь занимается воспитанием волколаков. Учит их развивать способности и жить в мире со своими эмоциями.

Несмотря на цепкую хватку сына, Настасья легко высвободилась, сделала пару шагов назад, и, глядя Максиму прямо в глаза, медленно произнесла:

— Не отдам.

— Это всего на пару лет.

— Нет.

— Не будь эгоисткой, — Максим повысил голос, — Что ты дашь этим детям, кроме любви и ласки? Кто из них вырастет? Верные псы для этих разбойников? — и Макс ткнул пальцем в окно. Тонкое стекло, украшенное зимними узорами, отгораживало этот маленький волколачьий мирок от всего злого человечества, повинного в смерти целой стаи.

— Я дам им тоже, что дала вам! — возразила Настасья, перейдя на повышенный тон, — Или ты тоже стал верным псом?

— Я пять лет провел в волколачьей стае! И это они научили меня, как не прогибаться под систему! Они, а не ты, не отец, и не гребаный Рогатый!

Ольга нервно сглотнула, и поймала на себе нервные взгляды конфликтующих.

— Я посмотрю, как там мальчики, — прошептала она и пулей вылетела с кухни, которая обещала в ближайшее время превратиться в поле боя.

Только закрыв за собою двери и навалившись на них спиной, она смогла выдохнуть. Две пары ярких голубых глаз пожирали и ее, и преграду между ними и мамой.

— Все в порядке, — улыбнулась Оля, — где ваш новый конструктор? Мне сказали, что у вас ничего не получается.

— Не правда! — запротестовали оба и с головой окунулись в болтики и винтики.

Ольга же робко присела рядом, но только и смогла, что невпопад подсказывать, стараясь тем временем разобрать слова говорящих на кухне людей. На удивление, громкость Макс и Настасья снизили практически сразу, стоило Ольге выйти. Тем не менее, напряжение, царившее там, можно было почувствовать даже сидя в соседней комнате. Разговор вышел долгим. Несколько раз Оле показалось, что слышны всхлипывания, но она старалась гнать от себя эти догадки. Максим бы никогда не довел маму до слез.

Лишь когда за окном совсем стемнело, из кухни донесся негромкий голос Настасьи. Она звала детей к столу.

Вместе с мальчиками, Оля несмело, все еще опасаясь последствий неприятного разговора, зашла на кухню и встала у порога. Сеня и Саня стояли подле, прижавшись к ее ногам.

— Ну, что скуксились? — улыбнулся Максим. Его виски покрывала мелкая испарина, он казался спокойным, но некоторое напряжение все же чувствовалось. Даже не напряжение, не ликование. Торжество победы, которая далась ему нелегким трудом, но из-за этого теряла свою сладость.

Настасья сидела за столом, скрестив руки на груди. Ее лицо не выдавало никаких эмоций. Бледная кожа, уставшие глаза. Она жестом пригласила всех присесть. Только сейчас Оля обратила внимание на маленький графин и рюмочку, стоявшие по правую руку от хозяйки.

— Эту историю мне рассказал отец, а ему — дед. Она передается из уст в уста… — начала Настасья, и Ольга тут же вспомнила тот вечер, когда эта женщина, еще молодая и красивая, уселась на кресло у камина, чтобы рассказать эту историю ей. Глупая девчонка, тогда она так и не услышала легенды о волколаках, потому что своим невежеством разозлила добрую хозяйку волколачьего дома. И та вместо историй прогнала ее прочь, затаив в душе обиду. Ольга замерла в ожидании, поняв, что час настал. И она наконец-то будет посвящена в тайну. Тайну людей, способных переворачиваться в волков.

— От начала времен, когда люди только-только научились ходить, — ровным голосом продолжила Настасья, — будучи детьми природы, как и все живое, что только населяло этот мир, они поклонялись лесу, небу, солнцу, звездам и земле. Население людей было ничтожно малым, глупые двуногие зверушки гибли пачками. Они не умели заботиться о себе, ели что попало, болели, умирали. Простая смена времен года выкашивала с корнем и без того маленькие племена людей. И тогда, те, что поумнее, стали учиться у животных.

Однажды маленький мальчик, прячась на руках матери от непогоды, увидел, что некоторые звери во время дождя находят себе приют в пещерах и расселинах гор. И он призвал свою родительницу спрятаться. Жаль, что не всякая пещера безопасна, ведь часто там скрываются дикие звери. Последовав примеру мальчика и его матери, их соплеменники погибли от лап хищников.

Потом мальчик увидел, что и в хорошую погоду некоторые животные уходят под землю, роя себе норы и длинные тоннели. А еще он обратил внимание, что птицы строят себе гнезда. Мальчик взрослел и впитывал все, что видел вокруг, а он был очень наблюдательным. Достигнув зрелости, он стал учить своих родителей и соплеменников строить себе жилища, вырывая глубокие ямы и покрывая их ветками. Так у людей появилось укрытие от непогоды, и их семьи стали расти.

Другой мальчик любил гулять по лесу и наблюдать за тем, как дикие животные добывают себе пищу. Он стал пытаться повторить их движения и тактику, и у него начало получаться, но ему не хватало острых зубов и длинных когтей. Тогда мальчик придумал, как их веток, костей и камней соорудить первое оружие. И люди стали охотиться успешнее. Они стали лучше питаться, и, конечно, смелее обороняться. И население людей продолжало расти.

Еще одна умничка, маленькая девочка, сначала прослыла глупышкой. Она часами ходила по зеленым лужайкам, пробовала на вкус цветы и травы, наблюдала за бабочками, пчелками и пауками. От ее увлечений никому не было пользы, к тому же она всегда доставляла много хлопот родителям. Перепробовав кучу растений, она то и дела мучилась животом. Однако, случалось, что она плясала как ненормальная, а то и вовсе отказывалась от мяса, наевшись очередных вершков и корешков. Повзрослев, эта девочка стала лучшей хозяйкой в округе. Она научилась делать из сырого мяса вкусные блюда, маринуя его с травами. Вместе с тем в пищу людей попали неизвестные ранее ягоды, плоды деревьев, коренья. А еще, она подсмотрела у паучков, как прясть ткань, а потом научилась делать из нее одежду. Заодно поняв, как сшивать между собой шкуры животных, делая их более удобными для носки. Люди зажили еще лучше, и их стало слишком много…

Но природа всегда берет свое. Всегда должно быть равновесие. И звери, которых люди отгоняли от себя все дальше и дальше, стали злее и коварнее. Стаи волков разоряли деревни, большие птицы портили огороды, полчища насекомых уничтожали леса, хищники объявили на людей охоту.

Но и в этой ситуации люди нашли выход. Они всегда поклонялись природе, и, не совладав с животным миром, они решили поклониться и ему. Вожаки племен стали приносить в жертву диким животным своих детей — маленьких, несмышленых малышей, которые еще совсем не успели пожить, и ничего не понимали. Среди людей появился страх друг перед другом. Любая мать могла лишиться любимого чада, и на какие только уловки не шли женщины, дабы спасти своих малышей. Так или иначе, но некоторые методы возымели смысл, и через многие годы люди стали замечать среди зверей своих собратьев. Дикие животные, запутанные ворожбой и хитростями матерей, принимали человеческих детенышей за своих собственных, и воспитывали их по своим законам.

Шли годы и мир между людьми и животными восстановился. Тем более, что среди зверей мирно жили двоеданы. Существа, появившиеся на свет людьми, но воспитанные как животные. Люди-волки, люди-медведи, люди-лисицы стали частью этого мира. И все бы ничего, но со временем человеческой расе и этого стало мало. Жертвы приносились все реже; двоеданов, державших равновесие, становилось все меньше. Пока однажды в стае волков не вырос совершенно особенный мальчик. Хищники понимали, что он не такой, как все, но старая волчица приютила малыша. Она кормила его с волчатами, воспитывала, учила охоте и мудрости. Этот мальчик настолько слился с волками, что в зрелом возрасте его избрали вожаком стаи. Это был первый двоедан, возглавивший животную общину.

Но люди разузнали о таком взлете своего сородича и решили вернуть его обратно. Они мечтали, что вожак волчьей стаи сможет покорить всех диких зверей, заставить их подчиниться. Каких только благ не сулили вожаку-двоедану, но преданный своей стае, он избегал контактов с людьми, он отвергал все предложения и не внимал мольбам. И люди разозлились.

Уже тогда среди женщин были особенные. Те, которые могли при помощи трав и заговоров, творить такое, что обычным смертным не под силу. Их называли ведьмами, их сторонились, но то и дело бегали к ним за помощью. Так случилось и на этот раз. Наобещав старой ведьме всяческих почестей, люди отправили каргу в волчью стаю.

Несколько дней и ночей хитростью, уговорами, лестью, а то и угрозами старая ведьма склоняла вожака стаи переметнуться в людской стан, возглавить человеческую армию и покорить непокорный животный мир. Но стойкий человек-волк был непоколебим. Разозлившись, ведьма приготовила страшное заклинание, сотворив которое обрекла этого мужчину на вечное родство с волками. «И никогда! — кричала она своим визгливым голосом, — Никогда тебя не примут среди людей! И никогда тебя не примут среди волков! Будешь ты и зверем и человеком, но будешь ты и не зверем, и не человеком! И проклятье твое перейдет всему твоему роду!»

Страшная злость и колдовство сделали свое дело. В первую же полную луну вожак стаи, который все еще имел облик человека, в страшных муках перевернулся в волка. Но стоило луне уйти с небосвода, все так же мерзко волк перевернулся в человека. И только первому волколаку известно, как это страшно, когда все твои чувства и эмоции выходят из-под контроля в один миг, как жажда крови и мести вперемешку с сумасшествием переполняют все сознание. Не снеся боли и унижения, он скрылся в чаще леса. И долго скитался в поисках самого себя. Он пытался жить среди волков, но они его не принимали за своего. Он искал счастья среди людей, но первая же женщина, увидев его волчье обличие, убежала, рыдая и крича о помощи. Только в старости, а волколаки живут очень долго, он смог найти душу, пожалевшую его и принявшую.

Одинокая вдова, жившая в уединении, впустила на порог никому не нужного странника. Благодаря ее состраданию первый волколак нашел долгожданный приют, и именно от них берут свое начало все волколаки. Но жизнь их на самом деле всего лишь проклятие старой злобной ведьмы. Их дети обречены были с муками переворачиваться каждое полнолуние, их близкие, выбравшие судьбу полуволка, страдали еще больше…

И до сих пор нет жизни волколакам ни с людьми, ни с волками. — Настасья замолчала, бросив едва заметный взгляд в сторону Ольги.

Мальчишки сидели, раскрыв рты, Оля едва сдерживала слезы, в глубине души ненавидя свою родную человеческую расу, Максим почти не дышал, буквально впитывая каждое слово матери. Повисла пауза и длилась она долго, не смотря на то, что Сеня и Саня то и дело открывали рты, но так и не могли обличить удивление в слова.

— А теперь спать, — устало проговорила Настасья и встала из-за стола.

Ольга с Максимом прошли в прихожую. Макс успел переодеться, однако утепляться не спешил. Они на пару минут задержались, ожидая хозяйку, но та увлеклась детьми.

— Ну, — вздохнула Ольга, — пошли.

И двое молча вышли во двор. На улице в свете фонаря кружились беззаботные снежинки. И дела им не было ни до проклятий, ни до волколаков, ни до страданий матери, которой дали всего пару дней на то, чтобы попрощаться с любимыми мальчиками.

— Думаешь, они все поняли? — спросила Оля.

— Думаю, да, — Максим взял ее за руку и повел домой.

— А если нет?

— Мама позаботиться, чтобы они уловили каждое слово. Это она умеет. По крайней мере, мы с Алексом поняли все досконально. В том числе и самое главное.

— А что самое главное?

— Что наше проклятье всего лишь плод человеческой зависти и злобы.

— Проклятье… — прошептала Оля и погрузилась в тяжелые мысли.