Дом без привидений

Татьяна Бочарова, 2020

Ника и ее муж Егор давно мечтали жить в собственном загородном доме, и вот их мечта осуществилась. Они купили большой бревенчатый дом в глухой деревушке Плацкинино, и Ника с энтузиазмом взялась за его обустройство. Однако первые же дни на новом месте омрачились неприятностями: к калитке стал являться странный старик и просить Нику впустить его в дом, говоря, что тот принадлежит ему! Ника попыталась прогнать его, в ответ бродяга предсказал ей гибель. Вскоре действительно произошел несчастный случай, сильно напугавший Нику и заставивший задуматься, стоило ли ей так кардинально менять свою жизнь…

2

После вина и любви спалось отлично. Вероника проснулась в девять. Потянулась в постели, протерла слипающиеся глаза. Глянула на соседнюю подушку — пусто. Егор уже уехал на работу. На тумбочке была записка: «Солнышко, вернусь поздно, у нас сегодня сверхурочные. Пожалуйста, не бегай быстро по лестницам. Целую, твой Е.».

Вероника перечитала записку пару раз, чмокнула бумажку и, как была, голышом, спрыгнула с кровати и подошла к окну. На дворе было белым-бело. Кусты рябины напоминали клюкву в сахарной пудре. Сугробы пестрели следами птичьих лапок.

— Красота какая, — с восторгом выдохнула Вероника и побежала одеваться.

У нее со вчерашнего дня был составлен список дел на сегодня: отмыть раковину в ванной, выгрузить из чемоданов одежду и развесить наверху в гардеробной, сшить шторы в спальню и детскую, ну и немного поработать — это святое. Она не спеша приняла душ, натянула спортивный костюм, сварила себе кофе и принялась надраивать раковину. Через двадцать минут та блестела зеркальным блеском. «И не нужно новую покупать», — удовлетворенно подумала Вероника. Она с чувством и толком расставила на стеклянной полочке флаконы и тюбики, самодельное мыло в красивой мыльнице, стаканчик с зубными щетками. Протерла и без того чистый пол и пошла наверх разбирать привезенную из Москвы одежду.

К одиннадцати часам ее одолел голод. Вероника спустилась вниз и приготовила на газу яичницу с ветчиной. Подкрепившись и выпив еще чашку кофе, она засела за ноутбук. Вероника работала на удаленке, вела бухгалтерию одной маленькой фирмы. Сказать по правде, работой она особо не дорожила, денег у них с Егором и так хватало. Он был совладельцем автосервиса, приносящего неплохой доход, кроме того, Веронике на свадьбу отец подарил кругленькую сумму, открыв на ее имя счет в банке. Молодожены старались эти деньги без надобности не трогать, а проценты периодически снимали и тратили.

Однако совсем уж полная праздность не соответствовала характеру Вероники, потому она с удовольствием согласилась на предложение бывшей однокурсницы взять одну из ее халтур. Работала Вероника легко и быстро, только глаза в последнее время стали уставать от бесконечных цифр, острота зрения упала, и для того, чтобы разглядеть далекие предметы, приходилось щуриться. Егор ругался и требовал, чтобы жена оставила работу. Мол, пусть лучше занимается хозяйством.

Но сидеть целый день в четырех стенах невообразимо скучно. Даже если эти четыре стены — огромный дом. Поэтому Вероника продолжала свои бухгалтерские труды, чередуя сидение за экраном с более подвижными занятиями. Сейчас ей работалось особенно хорошо: строчки и колонки послушно строились в ряды, как солдаты по приказу главнокомандующего, на душе было радостно и легко. Казалось, стены дома излучают какую-то особую энергетику, находиться в нем необычайно приятно и комфортно. «Поработаю еще чуть-чуть и выйду на улицу», — решила Вероника.

В это время со двора послышались странные звуки. Это были не то удары, не то скрежет или и то и другое одновременно. Она вскочила из-за стола и глянула в окно. Калитка сотрясалась, кто-то с силой дергал ее снаружи. Вероника сбежала вниз по лестнице, накинула пуховик, сунула ноги в угги и вышла на крыльцо.

— Эй, кто там? Не надо так дубасить, я сейчас открою.

Она подошла к калитке и отодвинула засов. Перед ней стоял седой человек в лохмотьях. Лицо его было красно-сизым от холода, на всклокоченных волосах с трудом держалась маленькая вязаная шапочка, на ногах болтались огромные валенки. «Бомж», — со страхом подумала Вероника.

— Вы кто? Что вам нужно?

Седой глянул на нее из-под нависших кустистых бровей и, откашлявшись, хрипло произнес:

— Это мой дом.

— Ваш дом? — Вероника невольно отступила на шаг назад, продолжая с испугом разглядывать странное существо, стоящее перед ней.

— Да, мой. Пустите, я войду.

Она опомнилась и взяла себя в руки.

— Нет. Ни в коем случае. Дом наш. Мы с мужем купили его. И… нам сейчас не до гостей. Поэтому простите…

— Это мой дом, — как попугай, повторил бомж и переступил с ноги на ногу.

Вероника поняла, что он мерзнет — валенки были дырявые, одежда тоже. Ей стало жалко его, несмотря на брезгливость, которую вызвал его внешний вид.

— Послушайте, мне очень жаль, — проговорила она мягче. — Но в этом доме был хозяин. Он продал его, а мы с мужем купили. Теперь мы хозяева. Хотите, я принесу вам горячего чая? С печеньем.

— Не хочу. — Бомж упрямо мотнул косматой головой. — Мне нужно зайти. Я кое-что тут оставил. Мне надо это забрать.

— Но дом пуст. Там ничего нет, мебель мы привезли свою. И я… я не хочу, чтобы на участок заходили посторонние.

Вероника пожалела, что у них нет собаки. Друзья и знакомые, когда узнали, что они купили дом, наперебой советовали завести пса. Плацкинино — маленькая деревушка, всего пять улиц, и пятидесяти домов не наберется. Охраны никакой, рядом лес. Собака будет в самый раз — никто не сунется на участок. Однако ни Вероника, ни Егор собак не любили и от этой идеи отказались. И вот сейчас Веронике стало ясно, что зря.

Оборванный и страшный человек стоял напротив нее, норовя оттеснить в сторону и проникнуть в калитку.

— Я не пущу на участок посторонних, — проговорила она тверже. — Сейчас приедет муж. Он у меня чемпион по боксу.

Последняя фраза вырвалась сама собой, видимо, от страха. Егор никогда не занимался боксом.

— Муж, — как эхо повторил бомж, пристально посмотрел на Веронику и качнул головой. — Не пустишь, стало быть?

— Нет. Чаю могу принести.

— Обойдусь и без вашего чая, — буркнул седой, повернулся и заковылял от нее по тропинке, протоптанной в сугробе, прямо в лес.

На мгновение Веронике показалось, что это не реальный человек, а какое-то сказочное существо наподобие лешего или домового. Она с трудом скинула с себя оцепенение и почувствовала, как руки саднит от мороза — рукавицы она не надела.

— Странный какой, — произнесла Вероника вслух и повторила: — Странный.

Она захлопнула калитку, заперла ее на ключ и пошла в дом. Там она разделась, села за стол и попробовала работать, но мысли скакали из стороны в сторону. Вероника ошиблась раз, затем другой и решительно закрыла ноутбук. Надо сделать паузу. Она достала телефон и набрала Егора. Он, по обыкновению, долго не подходил — как всегда, когда бывал на работе. Наконец в трубке раздался его голос:

— Да, солнышко, привет! Как ты?

— Я ничего.

— Голос какой-то кислый, — заметил Егор.

Вероника колебалась, говорить про бомжа или нет. Егору не до этого, у него и так целый день нервотрепка. Все же она не выдержала и сказала:

— Знаешь, приходил некто.

— Некто? В смысле?

— Ну, какой-то странный человек. Старик. Весь в лохмотьях, страшный такой. Рвался в дом.

— Ты его пустила?? — В голосе Егора послышалась тревога.

— Нет, конечно, за кого ты меня принимаешь?

— Солнышко, а что он хотел? Что ему было надо?

— Он заявил, что это его дом.

— Бред. Мы же пробивали хозяина в полиции. Все чисто, документы идеальные.

— Да я не говорю, что он хозяин. Скорее… скорее, сумасшедший. Несчастный бездомный безумец.

— Ты еще пожалей его, — недовольным тоном произнес Егор. — Надо было слушаться ребят и купить собаку.

— Я уже думала об этом. — Вероника слабо усмехнулась.

В трубке послышались отдаленные голоса.

— Вот что, солнышко, я сейчас занят. Не могу больше говорить. Постараюсь раньше приехать, но не обещаю. Ты заперла калитку?

— Да.

— Молодец. Дом тоже запри. На два замка. И не выходи до моего приезда.

— Хорошо. Егор!

— Что, милая?

— Ничего. Я тебя люблю.

— И я тебя, котик! Не скучай.

— Целую. — Она отключилась.

Хорошее настроение начисто улетучилось. На душе стало тревожно и тоскливо. Вероника не могла понять причину этой тоски. Подумаешь, какой-то бомж. Попробует он еще раз сунуться — Егор ему покажет кузькину мать. В конце концов, если уж на то пошло — заведут собаку. Черного ротвейлера, как у Вероникиной двоюродной сестры Гали. Назовут его, скажем, Милорд. Или лучше Барон… Или… Она с досадой махнула рукой. Взъерошила короткие темные волосы и плюхнулась на маленький кожаный диванчик в углу.

О чем она думает? Не то, все не то. Думать надо о ребенке. Они женаты уже пять лет, ей двадцать восемь, Егору двадцать шесть. И все это время находилась какая-то причина, чтобы не беременеть: то хотелось пожить для себя, то съездить в Японию, то квартиру обставить. Теперь вот дом, в нем тоже масса дел, а значит, рождение малыша снова откладывается на неопределенный срок. А иногда хочется плюнуть на все, стать глупой и счастливой беременяшкой, капризничать, лелеять свой живот, мечтать по вечерам, как будут они с Егором гулять с коляской по округе…

Вероника почувствовала, что окончательно раскисла. В носу защипало, на глаза навернулись слезы. Она сердито вытерла их ладонью, встала, расстелила на полу коврик, включила музыку и принялась за упражнения. Эту гимнастику она нашла в интернете полгода назад и с тех пор не пропускала ни дня. После отжиманий и растяжек настроение неизменно повышалось, а вид стройной и подтянутой фигуры в зеркале добавлял лишние баллы.

Закончив зарядку, Вероника занялась приготовлением ужина. Егор всегда обедал на работе, но ужинать у них в семье было принято основательно и с толком. Она кипятила воду, резала овощи, отбивала мясо. Постепенно тревожное чувство отпустило ее, а вскоре и вовсе сошло на нет. Позвонил Егор, сказал, что выехал из Москвы и через час с небольшим будет дома. Вероника выключила газ, накрыла маленький уютный столик, слегка подкрасилась и сменила спортивный костюм на миленькое домашнее платьице. В ожидании мужа она села за швейную машинку и прострочила пару швов, обтачивая штору.

В семь послышался шум отворяемых ворот. Егор загнал машину на стоянку, щелкнул сигнализацией и поднялся на крыльцо.

— Привет, солнышко, я дома!

Вероника, улыбаясь, смотрела, как муж снимает кожаную куртку, ботинки, тщательно причесывает перед зеркалом красивые светло-русые волосы.

— Устал?

— Как собака. — Он одернул толстовку и надел тапочки. — Все-таки, как ни крути, далековато ехать. Минут сорок, если без пробок. А с пробками и все полтора часа.

— Бедненький ты мой. — Вероника подошла к нему и нежно поцеловала в губы. — Идем ужинать? Все готово.

— Да, идем. Но я сначала в душ. Умаялся за день, весь в мыле. Буду «благоухать» за столом.

Вероника втянула носом воздух, но не почувствовала ничего, кроме еле уловимого запаха ванили.

— Ты ел что-то сладкое? Пахнет ванилином.

— Угадала. — Егор усмехнулся. — Ну и нюх у тебя! Заехал во французскую пекарню, взял кофе и пару пончиков.

— И напрасно. Только аппетит перебил.

— Ничуть. Я голоден как волк. Вот такой страшный серый волк! Съем тебя! — Егор шутливо щелкнул зубами и схватил Веронику пониже талии. Она взвизгнула и расхохоталась. — Все, я в душ. — Он скрылся в ванной.

Вероника постояла немного, прислушиваясь к шуму воды, затем подошла к окну. На рябине сидел снегирь и сосредоточенно клевал ягоды, припорошенные снегом.

— Привет, малыш, — сказала ему Вероника.

Снегирь клюнул последний раз и улетел. Где-то в отдалении залаяла собака. Скрипнула дверь ванной. Вероника обернулась. Егор, голый по пояс, с мокрыми волосами, стоял прямо перед ней, в руках у него было полотенце. Она невольно залюбовалась его точеным торсом. Что ни говори, а муж у нее красавец. В такого трудно не влюбиться — все при нем, и внешность, и фигура. И характер замечательный, мягкий, покладистый. Никогда слова грубого не скажет, всегда поддержит в трудную минуту, развеселит. А ведь когда они познакомились, все отговаривали ее встречаться с Егором: родня, друзья. Дескать, провинциальный парень, из нищей семьи, учится в малопрестижном институте, звезд с неба не хватает. Да еще моложе на два года.

— Вот увидишь, будет гулять от тебя, — стращала Веронику мать. — Я таких красавчиков повидала на своем веку. Ему только деньги наши нужны да жилплощадь. Укрепиться в Москве хочет.

Вероника пыталась спорить, обижалась, плакала. Она привыкла слушаться родителей, но в данном случае нашла коса на камень — она серьезно влюбилась в Егора. Они познакомились случайно — на дне рождения у ее подруги. Его привел один из приглашенных, без спросу, так, за компанию. Вероника сразу обратила внимание на скромного паренька — тот, смущенный, сидел в дальнем углу, уткнувшись в телефон.

— Кто это? — спросила она у Юльки и услышала в ответ:

— Понятия не имею. Кажется, его Воронов привел. Он его сосед по общаге.

Сережка Воронов встречался с Юлькиной сестрой Лизой и славился неугомонным нравом и повышенной общительностью.

— Понятно, — задумчиво протянула Вероника.

— Что тебе понятно? — недовольно произнесла Юлька. — Мало того что этот дурень сам торчит тут с утра до вечера, так еще и посторонних с собой тащит. Зачем он мне здесь сдался?

— Да ладно тебе, не злись. Он же прилично себя ведет, тише воды ниже травы.

— Ты еще познакомься с ним, — язвительно проговорила Юлька.

— И познакомлюсь! — Вероника решительно пересекла комнату и подошла к незваному гостю. — Привет! — Она села рядом на диван.

Он взглянул на нее с удивлением.

— Привет.

— Я Вероника. Для друзей просто Ника.

— Егор. — Парень протянул ей широкую и крепкую ладонь. Вероника пожала ее и почувствовала, как по спине поползли мурашки. Он продолжал с интересом и некоторым недоумением разглядывать ее, и от этого щеки Вероники запылали, стало душно и захотелось пить. «Какой хорошенький», — подумала она, а вслух сказала:

— Симпатичное имя.

— У тебя тоже. — Он наконец улыбнулся, и улыбка у него была очаровательная. Два ряда безупречно ровных белых зубов. Кроме того, когда он улыбался, на левой щеке появлялась ямочка.

— Что ты тут сидишь, пойдем за стол. Выпьем, поболтаем, — предложила Вероника.

— Неловко как-то. Я ведь здесь вроде как чужой.

— Ерунда, тут все свои. И невежливо отказывать даме.

— Я и не думал отказывать. — Он поднялся с дивана.

Они уселись за стол, Вероника потребовала шампанского, Егор налил ей в бокал брют. Потом они танцевали, сначала на пионерском расстоянии, затем обнимаясь все тесней и тесней. С дня рождения Вероника и Егор ушли вместе. Он проводил ее до дому. Она ждала, что он спросит ее телефон, но нет, не спросил. Чмокнул в щечку на прощание и все.

Она неделю ходила сама не своя. Все вспоминала ямочку на щеке, большие синие глаза в обрамлении густых черных ресниц, пухлые губы, челку пшеничного цвета. Наконец не выдержала, позвонила Юльке.

— Слушай, Воронов у вас?

— У нас, где ж ему быть. Лизка-дура залетела, теперь придется замуж выходить. А ему только этого и надо.

— Я сейчас зайду к вам.

— Ну зайди, — удивилась Юлька.

Воронов сидел на их просторной кухне, по-хозяйски вытянув длинные ноги, обтянутые дешевыми джинсами, и с аппетитом хлебал суп. Лизка, с зеленым лицом, исхудавшая от токсикоза, сидела напротив и с нежностью смотрела ему в рот. Юлька жарила котлеты и злобно косилась на сестру и будущего зятя.

— Здорово! — сказал Воронов при виде вошедшей Вероники.

— Приветик.

— Между прочим, мой друг сохнет по тебе. Страдает молча, так сказать.

— Какой еще друг? — с деланым равнодушием спросила Вероника, а сердце ее радостно затрепетало.

— Ну какой. Лобанов, разумеется. Егор. Вскружила ты голову парнишке, а он ведь еще совсем молоденький. — Воронов доел суп и протянул руку к тарелке с голубцами.

— Ты ешь, Сереженька, ешь, не отвлекайся, — воркуя, проговорила Лизка. — Сметанки тебе положить?

— Положи, — с набитым ртом разрешил Воронов. — Так что, — обратился он к Веронике, — будешь парню мозги пудрить?

— Никому я ничего не пудрила, — надменно проговорила она. — Чего ж он телефон не взял? А теперь сохнет.

— Дура ты, что ли? — Сережка от возмущения на секунду перестал жевать, но тут же его челюсти задвигались с новой силой. — Где ты и где он! Стесняется парнишка, робеет. У тебя папаша и все такое.

— Откуда он знает про папу? — удивилась Вероника.

— Спросил, — отрезал Воронов.

— Тебя? — Она была вне себя от радости.

Егор наводил справки, интересовался ею. Значит, она его тоже зацепила.

— Меня, кого ж еще, — подтвердил Воронов и прикончил голубец.

Вероника достала из сумочки крошечный блокнотик и ручку, черкнула на листке и протянула его Сережке.

— Вот. Мой номер. Передай ему, пусть позвонит.

— Окей. — Воронов сфоткал телефон.

Егор позвонил вечером того же дня. Они так долго болтали, что даже мать удивилась, заглянула в комнату.

— С кем это ты так смеешься?

Вероника замахала на нее руками:

— Потом, потом.

Они договорились встретиться и пойти на каток. Оказалось, оба любили коньки и прилично катались. Стоял отличный морозный январский денек, блестел лед, играла музыка. Вокруг скользили веселые парочки. Вероника и Егор ехали по кругу, взявшись за руки. У девушки приятно кружилась голова. Теплая рука Егора сжимала ее ладошку, и от этого ей хотелось запеть вместе с музыкой, несущейся из динамиков.

Они стали встречаться. Она уже ясно понимала, что влюбилась, что готова выйти замуж за этого милого провинциального паренька. Он долго робел, но постепенно оттаял. Стал приходить к ним в дом, общался с родителями. Вот тут-то все наперебой заговорили о том, что они не пара. Первая не унималась Юлька, вторили ей и другие подруги. Мама, бабушка. Единственный, кто сразу стал на ее сторону, был отец.

— Что вы раскудахтались? — сказал он на семейном совете. — Нормальный парень. Неизбалованный, без глупостей в голове. Вы посмотрите, что вокруг делается. Взять хотя бы моих компаньонов: у одного сын наркоман, у другого дочь шлюха. У третьего парень никак в институт не попадет, отец миллионы на репетиторов тратит, а сынуле лишь бы в танчики играть. И так у всех почти. А этот — труженик, в вуз сам поступил, учится неплохо. Потом работать будет. Я его к себе в фирму возьму.

Мать и бабушка сидели и молчали. Отцу в семье перечить не привыкли. Начались приготовления к свадьбе. Вероника и Егор расписались в июле, справили торжество и улетели на месяц в Италию. Тур был подарком от отца. Под южным солнцем, среди архитектурных красот и буйной зелени Вероника чувствовала себя самой счастливой на свете. Она не отрывала глаз от Егора, и ей казалось, что все вокруг тоже любуются им.

Через год он окончил институт, но в фирму к отцу не пошел. Все тот же неугомонный Воронов открыл свой автосервис, Егор стал его компаньоном и одновременно работал автослесарем, руки у него были золотые, да и мозги не подкачали. Дела у ребят быстро пошли в гору, появились неплохие доходы. Лизка за минувшие годы родила уже троих, сидела дома, готовила борщи и пироги, располнела, стала румяной и благодушной. Они с Сережкой купили трешку в Перове. Юлька познакомилась на сайте с немцем и уехала в Нюрнберг. А Егор с Вероникой жили не тужили в квартире, подаренной отцом, путешествовали, ходили на модные выставки, в театры…

— Солнышко, на мне рога выросли? — Голос Егора вывел Веронику из раздумья. — Ты так смотришь на меня… — Он усмехнулся и повесил полотенце на спинку стула.

— Я любуюсь тобой, — серьезно, без улыбки проговорила Вероника. — Думаю, как правильно я сделала тогда, когда подошла к тебе у Юльки.

— А, ты об этом. — Он махнул рукой и сел за стол. — Ну да, молодец. Сам бы я не решился. Что у нас на ужин?

— Мясо по-французски с овощным рагу.

— М-м-м… — Егор с упоением вдохнул аромат жареной свинины. — Какой запах! Солнышко, ты настоящий кулинар!

За ужином Вероника во всех подробностях рассказала Егору об утреннем приключении.

— Как, говоришь, он выглядел, этот бродяга? — Муж промокнул губы салфеткой.

— Ужасно. Весь встрепанный, одет в отрепья, глаза какие-то безумные. А главное, он рвался войти на участок. Я уж думала, не справлюсь с ним. Егор, я боюсь! Ты можешь узнать, кто он такой? Вдруг опять придет?

— Не придет, солнышко. Я приму меры. В выходные похожу по деревне, поспрашиваю людей. Наверняка его тут знают. Видимо, местный дурачок.

— Плохо, что он бродит тут. Если у него не в порядке с головой, он должен быть под присмотром. В больнице, например.

— Милая, в больницах не хватает места для нормальных людей. Если каждого дурачка класть в больницу, мы останемся без медицинской помощи.

— Это верно, — согласилась Вероника. — Но ты в выходные обязательно разузнай.

— Обещаю, — сказал Егор и поцеловал ее в щеку.