Жизнь, смерть и сказки. Рассказы

Татьяна Бахтигараева

Первый сборник рассказов автора. Трудности выбора и вечные вопросы, несчастья и непонимание, обыденность и чудеса, но Жизнь непременно побеждает.

Любовь и Люба

В семь часов вечера, сделав домашнюю работу и дождавшись родителей, Любаша своей размашисто-неуклюжей двенадцатилетней походкой шагала в гости к подружке.

Сумерки и моросящий дождь — что может быть лучше для романтичной влюбленной барышни? Любаша шла и улыбалась. Всему миру, дождливой улице, отражению фонарей в мокром асфальте, а особенно — предстоящей встрече с НИМ.

Любе несказанно повезло: любимый был старшим братом ее лучшей подруги Маши. Андрей Любашу восхищал до замирания сердца. Взрослый — 16 лет, это раз. Умный — слышала бы вы, на какие темы он вел разговоры с друзьями! Ну и конечно, самый красивый на свете: темные волосы, карие глаза, густые брови… Кроме того, он играл на гитаре и пел. И, что немаловажно в Любином случае, не избегал общения с младшей сестрой и ее подругой.

Сама же Любаша, еще не доросшая до возраста гадкого утенка, была обычной девочкой, разве что немного мечтательной и немного несовременной.

По неизвестной причине все модные течения обходили Любашу стороной. Впрочем, как и Марусю. Более продвинутые одноклассницы звали подруг «ископаемые», ухмылялись свысока, но особо не обижали. А Любе с Машей вполне хватало общества друг друга. И еще Андрея и Саши, Машиных братьев. Такой вот уютный и добрый замкнутый мирок.

Так все и продолжалось до поры до времени, пока Любаша вдруг не начала ощущать какое-то беспокойство, которое усиливалось в присутствии Андрея. В конце концов Люба призналась Маше в любви к ее брату. Та возликовала, принялась строить планы вплоть до внуков, и подбивать Любу на всевозможные интриги в меру своей испорченности.

Всю прошлую неделю, например, Люба звонила ему и молчала, но в пятницу прибежала Маша и дала отбой: Андрей притащил откуда-то определитель номера. А вчера девчонки сочинили целое письмо. Распечатали на принтере, украсили сердечками, и на перемене Маруська подложила его Андрею в рюкзак.

Вечером Андрей озадаченно бродил по квартире, листал записную книжку, потом заперся с телефоном на кухне, чтобы обсудить ситуацию с другом Валеркой. Обо всем этом Маруська сегодня днем рассказала в школе. Хорошо иметь своего шпиона!

И вот теперь Любаша спешила к Маше, чтобы разработать новый план. Андрей был на тренировке по карате, и планировать можно было спокойно.

— Я думаю, надо ему намекнуть, что это ты, — поделилась Маша за чаем.

— Ты что! Даже не думай! — Люба даже руками замахала. — Я боюсь!

— А ты как хочешь?

— Не знаю, — вздохнула Любаша. — Может, шарик к двери привязать?

— Любаш, но это же все то же самое! Надо как-то менять тактику…

— Нет, — Люба отставила чашку и уперлась руками в колени. — Давай, Марусь, ничего не делать. А то вдруг он догадается?

— Ну, как хочешь. Кстати, хочешь сгущенки?

— Ага, давай! Ой, Марусь, как же мне хочется… Ух! — Любаша изобразила крепкие объятия.

— Тогда я тебя совсем не понимаю.

— Да я и сама ничего не понимаю. Наверное, не доросла еще, чтобы понимать…

— Маш, я вот думаю… А может, мне надо волосы покрасить? Как у девчонок! Во что-нибудь яркое. Ленка Воронина все время говорит, что мне рыжий пойдет. И сережки кольцами. А?

— Ну не зна-а-аю… А тебе мама разрешит?

Люба пожала плечами и вздохнула. Потом отхлебнула чая и сказала:

— Попробую, попрошу.

— А ведь я тогда одна останусь не крашеная, — Маруська повертела в руках чашку.

Любаша серьезно посмотрела на подругу:

— Тогда я не буду краситься. Это же плохо, когда человек один!

Маруська смущенно улыбнулась, а потом засмеялась:

— Тогда мы опять ничего не придумали!

— Ну и ладно! Моя бабушка говорит: «Утро вечера мудренее». Может быть, завтра что-нибудь придумаем?

— Что вы собрались придумывать? — настороженно спросила Маруськина мама, входя в кухню.

— Да так, ничего, — зачастила Маруська. — Мам, мы уже все, пойдем в комнату.

— Да не спешите, я же вас не выгоняю. Пейте свой чай. Я только ужин поставлю разогревать, а то Андрей скоро придет.

«Андрей скоро придет» — сладко отозвалось в Любе…

— Да нет, мы правда все. Видишь? Одни чаинки остались!

— Ну тогда, Мария, надо бы чашки со стола убрать и помыть.

— Ага, сейчас уберу! Любаш, ты сиди, я сама!

— Ну вот еще!

В комнате Маша включила магнитофон и прошептала:

— Смотри, что Дюшка вчера делал!

Ни для одного человека на Земле эта запись не имела такой ценности, как для Любаши, и Маруська это прекрасно знала. С кассеты под гитару пел Андрей. Тихо, даже всех слов не разобрать — наверное, чтобы родители не слышали.

— Андрей знает, что ты это взяла?

— Ты что, нет, конечно!

— Нехорошо как-то, — засомневалась Любаша, но уже через секунду ее сумасшедшая любовь взяла верх. — А перепиши мне, пожалуйста.

Маша хихикнула, щелкнула кнопкой и протянула Любаше кассету:

— Я так и знала, что тебе понравится. Держи.

— Ты, что ли, уже?

— Ага, — довольно улыбнулась Маруська.

Любаша взяла кассету в руки и прижала к горящей щеке.

В комнату постучала Машина мама:

— Люба, твоя мама звонила, домой тебя зовет.

— Ага, спасибо. Ну вот, как всегда, на самом интересном месте, — Любаша, конечно, не призналась, но Маруся и так поняла, что она мечтала дождаться Андрея.

Любаша начала одеваться, и они с Марусей, как могли, тянули время: болтали и будто забывали, что пора уходить. Потом из комнаты выскочил Санёк, показал свою нарисованную войну.

Своей цели они достигли. Не успела Любаша взяться за дверную ручку, как щелкнул замок и на пороге показался Андрей.

— О, привет, девчонки, привем, мам, привет, Сань!

Любаша сглотнула подпрыгнувшее и попавшее не туда сердце и ответила:

— Привет! — стараясь улыбаться как можно лучезарнее.

— А ты уже уходишь?

— Ага.

— Мам, давай я Любу провожу, а то там какая-то шпана в подъезде.

— Может, тогда подождать лучше? — забеспокоилась мама.

— Да ну, мам! Нам сегодня такой прием показали!

— Тебе не терпится прием опробовать? — недовольно уточнила мама.

Андрей засмеялся:

— Просто я их не боюсь, они хиляки! Я их всех завалю!

— Ладно, ладно, герой. Иди, провожай. Только чтоб первым не лез! И осторожнее там… — и проворчала вполголоса, уходя в кухню. — Шестнадцать лет, ума нет, один выпендрёж в голове…

— Ага, — не обиделся сын.

Любаша чуть не плакала от счастья. Он! Сам! Напросился ее проводить! И защищать от шпаны! А может и правда, признаться ему в любви? Вдруг он тоже любит, но стесняется? Или думает, что она еще маленькая и любить не умеет еще?

— Пойдем?

Люба кивнула и помахала Маше рукой, сияя, как начищенный самовар.

Андрей закрыл дверь ключом, пропустил Любашу в лифт. На первом этаже никого не было.

— Надо же, ушли, — весело сказал Андрей, достал из кармана телефон и позвонил домой. — Мам, ты вполне можешь быть спокойна. Никакой шпаны уже нет, наверное, меня испугались!

Любаша хихикнула.

Они вышли из подъезда.

— Эх, плохой я кавалер, — вздохнул Андрей. — Зонтик забыл.

— Я не боюсь дождя, — успокоила его Люба.

— Я тоже не боюсь, — ответил Андрей, снял джинсовку и дал Любе. — Накройся, и не промокнешь.

— Я, правда, не боюсь промокнуть!

— И я тоже на самом деле не боюсь! Я и посерьезнее вещей не боюсь, что о дожде говорить? — он накинул куртку ей на голову.

— Люба стянула ее на плечи и сказала умоляюще:

— Мне за курткой тебя не видно! — и, поняв, что это звучит почти как признание в любви, оправдалась. — Я не могу разговаривать, когда не вижу!

Андрей посмотрел на нее, улыбнулся и кивнул: «Пойдем!»

Они шли, не торопясь, той же дорогой, только теперь в обратную сторону.

— А ты хочешь стать музыкантом? — спросила Любаша, держась в кармане за подаренную кассету.

— Хочу, но не уверен, чт ополучится.

— Получится, — уверила Люба. — Ты же играл тогда, я слышала. У тебя хорошо получается.

— Спасибо, Любаш, за доверие. А если музыкантом не получится, тогда… — он замолчал. Люба подождала и спросила:

— Кем тогда?

— Тогда, наверное, биологом.

— Ой, это мне тоже нравится! Очень интересно про всяких животных. А про растения — не очень.

— Да нет, в растениях тоже много интересного. И все очень… Очень мудро устроено в мире. Ты замечала?

— Я пока об этом не думала, — призналась Люба. — Но зато я заметила, что в мире очень много похожего. Например, прожилки листьев похожи на ветки деревьев, и на сосуды. И на реки. А хвощ похож на ёлку. А еще в снегу бывают маленькие пещерки с сосульками. Они, наверное, похожи на настоящие пещеры со сталактитами.

— Да, правда, — с интересом хмыкнул Андрей, и оживился еще больше. — Давай назовем это «принципом подобия».

Любаша с улыбкой посмотрела на Андрея («Какой же он красивый! И умный!») и кивнула.

— А еще… Я ни с кем об этом е говорил, но ты, по-моему, поймешь. Мне кажется, что мир возник совсем не так, как нас учат. Как что-то может возникнуть из ничего?

— Как «из ничего»? А как вас учат? Мы еще этого не проходили.

— Там штука такая. В океане при невыясненных обстоятельствах возник комок слизи, и он превратился в первую клетку. Но это чушь, я считаю. Из ничего не может появиться что-то, тем более, такое логичное и грандиозное как природа.

— Правда, странно, — согласилась Любаша. — Наверное, просто ученые еще чего-то не знают. А ты хочешь стать биологом, чтобы узнать, откуда всё взялось на самом деле?

Андрей с интересом посмотрел на Любу, поежился и признался:

— И это тоже, — и бастро добавил. — Но я думаю, что нас сюда кто-то заселил. Насажал деревьев, пустил животных и нас тоже. И наблюдают за нами.

— А кто?

— Да не знаю… Инопланетяне какие-нибудь, — Андрей застеснялся высказанной вслух версии. Но Люба и не собиралась смеяться, она очень серьезно относилась ко всему, что говорил Андрей.

Она задумалась. И думала до самого дома не об Андрее, а о его словах.

— Вот, сдаю с рук на руки, — бодро сказал Андрей Любиной маме.

— Спасибо, Андрюшенька, спасибо!

Везёт же маме! Она может спокойно называть Андрея Андрюшенькой и даже не покраснеть!

— Пока! — сказала Любаша.

— Пока! — улыбнулся Андрей, помахал рукой и скрылся на лестнице. Любаша вздохнула и закрыла дверь.

Потом Андрей еще несколько раз провожал Любашу до дома. Они говорили о разном — о кодексе самураев и чести, о деньгах, которые портят и не портят людей, о будущем выпускном Андрея. Один раз, уже зимой, просто играли в снежки и смеялись.

Эти вечера были самыми счастливыми в размеренной Любашиной жизни. И этими разговорами Любаша не делилась даже с Марусей, чтобы не обесценить их. Впрочем, Маруся была девочкой умненькой, и не лезла с вопросами.

А потом наступила весна, и Люба почти перестала видеть Андрея. Он то готовился к экзаменам, то гулял допоздна. И Любаше приходилось довольствоваться рассказами преданой Маруси.

Накануне Пасхи Любаше позвонила бабушка.

— Любонька, поедем со мной, куличи освятим, поможешь мне.

— Да, бабушка, хорошо! — Любаша очень любила бабушку, и с радостью соглашалась на любые ее предложения.

— Только ты, Любушка, не забудь надеть юбку и платочек.

— Ой, бабушка! Я платочек-то и забыла!

Конец ознакомительного фрагмента.