У ангелов нелетная погода

Татьяна Батенёва, 2010

Лариса Северцева получила очень приличный гонорар, хватило и на ноутбук для доченьки Анны, и на отдых в Турции. Мать и дочь уже в аэропорту мысленно плескались в теплом море, когда Аня отправилась в туалет и пропала… Больше недели Лариса провела между надеждой и полным отчаянием. Ее друзья отрабатывали все возможные версии, но ни одна из них не подтвердилась. Разгадка таинственного похищения оказалась ошеломительной. Только бесконечная любовь, ангелом-хранителем парящая над миром, может спасти хрупкую юную жизнь…

17 августа 2008 года, воскресенье, утро

Аня очнулась, когда по лицу провели чем-то мокрым. Открыла глаза — над ней склонилась девушка в белом халатике и какой-то чудной шапочке на голове. Она широко улыбалась и что-то проговорила, показалось, на французском языке. Старательно вытерла лицо Ани сухой салфеткой, продолжая что-то щебетать.

Французский Аня пыталась учить как второй иностранный, в старших классах, но сильно не преуспела. Заучила лишь самые обиходные слова, да и то путала их произношение с английским, который знала неплохо.

Она попыталась заговорить, но горло совсем пересохло и саднило. Во рту был странный металлический вкус, а кожа словно покрыта какой-то коркой — скользкой и противной.

Девушка в шапочке еще что-то сказала и указала пальцем на дверь.

— Где я? — кое-как выговорила Аня. — Где моя мама?

Девушка обеспокоенно залопотала, потом выскочила за дверь.

Аня обвела взглядом комнату. Светло-зеленые стены, белая мебель. Кровать стоит как-то чудно, посередине комнаты, рядом столик на колесиках. На нем какой-то прибор, провод от которого закреплен на ее указательном пальце. Вся стена напротив кровати целиком занавешена кремовыми жалюзи — там, наверное, окно, подумала Аня. Пол блестящий, тоже светло-зеленый, в углу металлическая урна…

Похоже на больницу. «Наверное, здесь мама, а мне тоже стало плохо», — вспомнила Аня. Сначала затошнило, а потом дядька-сопровождающий как-то расплылся, и через минуту все пропало.

Дверь бесшумно открылась, и в комнату вошел тот самый высокий дядька, на этот раз в светло-зеленом халате.

— Очнулись? — улыбнулся он. — Вот и хорошо, а то мы перепугались.

— Что со мной, я заболела, что ли? — хрипло выговорила Аня.

— Вам стало плохо в машине. — Он озабоченно взял ее за запястье, прислушался. — И мы предполагаем, это отравление. У вашей мамы те же симптомы и еще сердечная недостаточность.

— А где мама? — Аня попыталась привстать с подушки. — Я хочу к ней…

— К ней пока нельзя, но ей уже лучше, — успокаивающим тоном сказал мужчина, видя, что Аня порывается встать. — Нет-нет, вы лежите, вам нельзя вставать, мы должны вас полностью обследовать.

— А где я нахожусь, это что? — Аня глазами показала на прибор на столике и на свой палец.

— О, это просто монитор вашего состояния, информация передается на экран дежурной медсестре. — Он улыбнулся и поправил приборчик. — Это хорошая клиника, ваша страховка покрывает все расходы.

Аня немного расслабилась — все не так страшно, как показалось в первый момент. Лицо у мужика какое-то слишком правильное, как у киноартиста, но голос приятный и вообще… Она скосила глаза на свою грудь — только вот лежать перед ним в какой-то страшной кацавейке с тесемками некрасиво.

— Я хочу пить, — прохрипела она. — И есть…

— Да-да, конечно, сейчас у вас возьмут кровь на анализ, мы должны проверить ее на токсины. А потом вас покормят ужином.

— Ужином? — не поверила своим ушам Аня. — А что, уже вечер? Это я весь день без сознания?

— К сожалению, да, — развел руками мужчина. — Но это бывает при отравлении, знаете, выделяются эндотоксины, которые действуют на головной мозг. Но сейчас вы уже в безопасности, вам прокапали противоядие…

— А вы кто, врач? — не удержалась Аня.

— Нет, я представитель страховой компании, меня зовут Павел Николаевич, но можете называть меня просто Павел.

— А мама… Она тоже отравилась, вы говорите? Или все-таки сердце?

— Да, у нее тоже сильное отравление, но яд подействовал и на сердечную мышцу. — Павел сочувственно улыбнулся снова, показав ровные, без единого изъяна зубы. — Вот почему сначала предположили, что это инфаркт. Но она молодец, быстро пришла в себя. Сейчас ей делают различные анализы, обследования, но через день-два переведут сюда, к вам в палату, вы не против?

— Нет, конечно. — Аня тряхнула слежавшимися волосами. — А можно мне душ принять?

— Чуть позже, хорошо? — Павел встал. — Сейчас пришлю к вам медсестру.

Он вышел, а в палату впорхнула давешняя сестричка в чудной шапочке. Она снова застрекотала что-то по-французски, поднесла к койке подносик со жгутом, шприцем и другими медицинскими прибамбасами.

Аня зажмурилась, пока сестра чем-то холодным водила по сгибу локтя, потом небольно уколола и быстро развязала жгут.

Аня боялась уколов, сколько себя помнила, но тут даже не пикнула, думая, что маме, наверное, хуже, чем ей, раз сердце прихватило и она даже в реанимации.

— Мерси, — очаровательно улыбнулась сестричка и снова проговорила длинную фразу по-французски.

Ничего себе турки, подумала Аня, медсестер из Франции выписывают. Наверное, и правда богатая больница. Сестра вышла и через пять минут принесла поднос, накрытый салфеткой. Вынула из шкафа какую-то доску, развернула. Оказалось — столик, который можно поставить прямо на кровать. Такие Аня до сих пор видела только в кино.

Продолжая щебетать, сестра поставила поднос на столик, сняла салфетку. Тарелка, накрытая блестящим круглым колпаком, высокий бумажный стакан с крышкой, бутылочка воды и какое-то пирожное в пластиковой коробочке. Она подняла колпак — на тарелке лежал кусок розовой рыбы, вокруг выложен затейливый гарнир из морковки, капусты брокколи и зелени, все полито белым соусом и посыпано какими-то крошками…

Есть хотелось так, что подводило живот. Аня взяла блестящую вилку, отковырнула кусок. Она терпеть не могла рыбы ни в каком виде, и мама всегда уговаривала ее съесть хоть немного, потому что рыбу надо есть для здоровья. Лицо матери, смешно сморщившей нос и убеждающей ее съесть кусочек, Аня увидела так явственно, что горло перехватило. Частые мелкие слезы закапали в тарелку, и она бросила вилку, уткнувшись в салфетку.

Медсестра растерянно смотрела на рыдающую девочку — ей впервые привелось видеть, чтобы великолепно приготовленная лососина вызвала такую реакцию.