Анасейма

Татьяна Александровна Грачева, 2020

Они повстречались, будучи детьми. За возможность называть выросшую на берегу Чёрного моря Марину звучным прозвищем Анасейма Илья поплатился зубом и душевным покоем. Но приручить морскую волну – задача невыполнимая… А Марина была с морем единым целым, жила им, дышала. Верила в волшебство, здоровалась с прибоем и загадывала желание каждый раз, как находила особенную ракушку. Одна из трёх дочерей Счастливчика, трёх "русалочек", она не представляла, как это – жить вдали от моря, не ощущать его в каждом вдохе. Но сможет ли любовь к человеку победить страсть к стихии? Смогут ли Илья и Марина, пережив череду испытаний и ошибок, простить друг друга и быть вместе, несмотря на боль и обиды?

6 глава

Марина затаила дыхание. Зонтики укропа над головой слегка покачивались от ветра, словно никто их и не потревожил минутой ранее. Но он всё равно мог найти её по примятой траве. Зря она так неслась. Сама же и вытоптала дорогу к своему укрытию. Руки судорожно стиснули оружие, пластиковая ручка упёрлась в живот, но шевелиться было ни в коем случае нельзя. Она слышала его шаги: он где-то здесь. Главное, выдержать и не шелохнуться.

Совсем рядом хрустнула сухая веточка. Марина резко подскочила, выставив перед собой пистолет. Из прозрачного дула прямо в лицо Илье выстрелила длинная струя воды.

— Попался! Это кислота, у тебя теперь нет глаз!

Илья изобразил слепоту, заметался по укропу, выставив вперёд руки, и рухнул на землю. Водяной пистолет приземлился рядом.

Марина победно воздела руку и заулюлюкала, как Тарзан, тут-то Илья её и настиг, выстрелил, лежа на земле, прямо в живот.

— Я ослеп, но руки-то целые, а у тебя теперь дыра вместо пупка.

Марина изобразила мучительную смерть и продемонстрировала пустой водяной пистолет.

— Ничья?

Илья выстрелил ещё раз, в этот раз по ногам.

— Как это ничья? У тебя дырка в пузе и ноги ниже колена в лохмотья. Я выиграл.

Марина протянула ему руку, предлагая встать, но спор не прекратила.

— Чёрта лысого ты выиграл. Кислота тебе мозг разъела.

Спор остановил Дима. Подкравшись сзади, он окатил водой их двоих одновременно. Ему достался не просто пистолет, а целое ружьё с двумя баллонами. Финальную точку поставила Инна. На неё оружия не хватило, она охотилась с полуторалитровой бутылкой, в крышке которой Илья гвоздём проковырял три отверстия. Обрызгав всех троих, Инна отбросила бутылку и запрыгнула на Илью, как мартышка. Он легко подхватил её и широко улыбнулся. Почему-то именно его Инна избрала в качестве друга, льнула к нему, беззастенчиво и доверительно заглядывала в глаза, всегда занимала место рядом и ловила каждое слово.

На веранду вышла Татьяна.

— Девочки, сейчас картошку будем копать.

Марина протяжно завыла. Её стенания подхватила Алсу.

— Мама, может потом? Ребята послезавтра уезжают, потом и выкопаем.

Илья с Димой переглянулись.

— А мы поможем.

Из «скворечника» вышел Вячеслав Аркадьевич. Конец разговора он услышал и поддержал сыновей.

— А что? И поможем. Труд облагораживает человека. А вы нам за это с собой картошки дадите в Москву. У нас такую не продают.

Неожиданно идею подхватила Раиса Константиновна.

— Хорошая мысль.

Татьяна кивнула и отправилась в гараж.

Счастливчик выкатил мотоблок, поколдовал над ним, заправил и подкатил к краю рядов с повядшей картофельной ботвой.

Вслед за тарахтящим и сильно воняющим соляркой мотоблоком земля раскрывалась подобно ране, в рыхлой почве проглядывали голенькие клубни: розоватые, гладкие, даже в сыром виде аппетитные. Пока Счастливчик выворачивал картошку на поверхность, Татьяна принесла жестяные ведёрки и вручила детям.

— Собираем клад. Это жутко интересно.

Поначалу действительно было весело, дети соревновались, кто больше найдёт алмазов-картофелин. Но довольно быстро они устали. Первой сдалась Инна. Перевернув ведро, она уселась на его дно и свесила грязные ладошки между колен.

Раиса Константиновна в сборе урожая не участвовала, стояла на ступеньках веранды с раскрытой на весу книгой. Читать не читала, но и не откладывала далеко. Вроде и не бездельничает: руки заняты. Она подбадривала сыновей и мужа, суля им всевозможные блюда из картошки, что приготовит в Москве, и поглядывала на свой маникюр. Он бы точно не пережил ковыряния в земле.

Марина и Алсу, несмотря на усталость, работали слаженно, августовский ритуал добывания картошки был для них делом привычным. Илья не хотел отставать и опозориться, ведь девчонка младше него работала и не жаловалась. К вечеру отнятую у огорода картошку сложили во дворе в большую кучу и решили отпраздновать это событие шашлыками.

Татьяна замариновала мясо и отправила детей на огород.

— Алсу, принеси помидоры и зелень, Марина, достань вишнёвые веточки.

Алсу послушно, но без желания поплелась в обход дома, а Марина перебралась с лозы на дерево и уже оттуда скомандовала Илье:

— Дай секатор, у гаража на стене висит.

Илья уже не путался в сельхозинвентаре, хотя в первые дни всё, что связано с огородом, было для него дикостью, тем, что могла оставить после себя незнакомая вымершая цивилизация. Дачи у родителей никогда не было, он вырос в квартире и, если в разговоре мелькали названия этих предметов, не задумывался, потому что в реальности никогда их не видел. Да что там инвентарь! Он поначалу ботву картошки от амброзии не отличал, а от зонтиков укропа вообще пришёл в восторг, даже не представлял, что тот может вырасти таких размеров и не всегда похожим на короткие аккуратные пучки.

Марина нарезала мелкие веточки и складывала их в чашку, которую держал Илья. Его вниманием завладел мангал. Так получилось, что за этот месяц Счастливчик ни разу не готовил на открытом огне, и его великолепные шампуры никто не видел. Сам мангал тоже был непрост, но так как стоял во дворе с самого начала, уже успел примелькаться. Снаружи он имитировал корабль: вдоль боковых стенок металлические пруты изображали волны, поддерживающие судно на плаву, легко угадывалась корма и носовой релинг.

Илья восхищённо ахнул.

— Какая красота!

Счастливчик веско кивнул.

— Ручная работа.

— Ручная? — недоверчиво переспросил Илья, приближаясь к вееру шампуров в руках мужчины. — Человек сделал?

— А кто ж ещё, местный кузнец.

Илья замер, рассматривая витиеватые ручки, выкованные в виде плетёной верёвки.

— Красиво.

Марина спрыгнула с дерева нарочно шумно. Восхищение Ильи работой кузнеца ей не понравилось, будто это похитило часть его любви к морю, которую он ярко продемонстрировал в первые дни. Делить его страсть с чем-то еще, кроме водной стихии, она не желала.

В этот раз впервые ужинали вместе, двумя семьями, за длинным столом во дворе. Шашлык удался на славу: в меру сочный, в меру румяный. Даже Раиса Константиновна, обычно скупая на похвалу, отметила, что такого вкусного, пожалуй, и не пробовала.

Счастливчик развёл руками, великодушно позволяя восхищаться его кулинарными умениями.

— Это вы ещё рыбу на углях не пробовали, — на мгновенье он задумался и воскликнул: — О, Славик, махнём на рыбалку на утренний клёв?

Вячеслав Аркадьевич не мог упустить такую возможность. Естественно махнул. Рано утром, едва небо посветлело, двое мужчин закинули в машину заранее подготовленные сумки, удочки и сонных детей. Илья и Марина напросились на рыбалку, но проснуться толком не смогли. Никак не ожидали, что после уборки картошки так устанут, что сон не захочет их отпускать. А ведь вчера, когда они настойчиво упрашивали взять их с собой, энергия так и била ключом.

Оставшиеся члены семьи Ибер хорошенько выспались, плотно позавтракали и только потом выбрались к морю. Раиса Константиновна соскучилась по Москве и родному дому, обилие солнца начинало утомлять, хотелось вернуться к работе и привычному образу жизни.

Расположившись на лежаке, она поправила шляпу и раскрыла книгу. К своему удивлению, за отпуск она не прочитала и половины запланированного, её всё время что-то отвлекало. Вот и сейчас, едва осилив первую страницу, подняла взгляд и принялась бездумно рассматривать отдыхающих на пляже. На глаза то и дело попадалась Татьяна. Она бродила вдоль берега с корзинкой и предлагала расписанную ею же гальку и браслеты из ракушек. Ветер ласкался к ней, придавливал свободный подол сарафана к ногам, бесстыже вырисовывая стройную фигуру. Скромное платье тут же принимало оттенок фривольности и какой-то откровенности на грани приличия. Татьяна умудрялась выглядеть привлекательно и при этом совершенно не оголяться.

Раиса Константиновна нахмурилась: взгляды мужчин постоянно оборачивались в сторону жены Счастливчика, но, казалось, внимание посторонних её волнует не больше, чем крики чаек. Со всеми она была одинаково вежливой, даже какой-то загадочной. Говорила тихо, рассуждала на странные темы. Уже не было секретом, откуда растут странные фантазии Марины. Запоминать придуманных ими существ не имело смысла, их набрался уже целый пантеон. Буквально позавчера она поймала себя на том, что ищет глазами крышевого смотрителя, а ещё чуть-чуть, и будет с морем здороваться, как Юдины.

Часто в речи Татьяны встречались сорные слова, изъяснялась она не совсем правильно, но, как говорила бабушка-француженка, «производила впечатление утончённой натуры с аристократизмом в крови». Раиса Константиновна поначалу злилась и даже ревновала к Татьяне мужа и всех, кто неосторожно бросал на неё восхищённые взгляды. За правильность речи и принадлежность к интеллигенции с дворянскими корнями она воевала каждый день. Нельзя было расслабляться ни на минуту. Движения, причёска, манера одеваться и говорить — всё должно было соответствовать, иначе образ рассыплется, как песочный замок, похожий на тот, что мастерил на берегу Дима в компании девочек Юдиных. А у Татьяны это выглядело естественно, словно и не требовало усилий.

Татьяна как раз стояла напротив неё, улыбаясь, что-то говорила дочерям, видимо, давала советы по декорированию песочного строения ракушками, а поймав взгляд Раисы Константиновны, направилась в её сторону.

— Девочки у вас красивые, — немного покровительственно произнесла Раиса, предлагая сесть на соседний лежак.

Татьяна на секунду заколебалась, но села, вытянув длинные ноги.

— Да, очень, — легко и нескромно согласилась она.

— Алсу, кажется, уже одиннадцать? Большая девочка. Уже решили, чем они займутся в будущем?

Татьяна обернулась к собеседнице с выражением искреннего изумления на лице.

— Сами решат, когда подрастут. Может, в Штормовом и останутся.

Раиса убрала книгу в сторону, вспомнила об осанке и выпрямилась.

— Ну а вы ничего не планируете? Они же в таком возрасте, когда одни игры на уме. Наша задача, как родителей, подсказать, научить.

Татьяна легко пожала плечами.

— Чему я их научу? У меня за плечами восемь классов. Главное, чтобы были счастливыми.

Раиса Константиновна не могла придумать ответ несколько минут, перебирала в голове фразы, боясь показаться невежливой. Такая позиция её шокировала. Будущее своих сыновей она видела вполне конкретно: оба пойдут по стопам родителей и станут врачами. Для этого требовалось хорошее образование и деньги. Это зависело именно от родителей. Илья и Дима обучались в одной из лучших школ, посещали репетиторов, она, в свою очередь, поддерживала нужные знакомства. Естественно, для сыновей она хотела и счастья, но какое может быть счастье с пустым желудком в съёмной квартире?

— В какой институт будут поступать?

— Марина и Инна через несколько дней идут в первый класс, Алсу только в четвёртый. Институт? — закончила Татьяна еле слышно, будто действительно впервые подумала о том, что будет после школы.

Раиса Константиновна перевела взгляд на двух девочек, разительно не похожих друг на дружку. Красивая, стройная Алсу уже сейчас понимала цену своей красоте и училась ею пользоваться, как оружием. Осторожная и доверчивая Инна пробуждала симпатию и желание приголубить. Ей стало жалко девочек, о будущем которых никто не заботился. Юдины жили одним днём, всё у них было легко и с музыкой, но не может же вся жизнь состоять из праздников?

Рыбаки вернулись после обеда. Уставшие, но жутко довольные собой. Больше всех ликовал Илья. На удочку, что одолжила ему Марина, он поймал здоровенного карпа. Сам вытянул из воды и сам снял с крючка. Марина гордо демонстрировала его улов, будто в этом была её личная заслуга.

Вячеслав веско хлопнул сына по спине.

— Молодец! А поначалу боялся червя на крючок надеть.

Илья тут же вспыхнул.

— Не боялся, противно было.

Марина поймала взгляд приятеля.

— А мне раньше жалко было, а не противно. До слёз прям.

Илья хмыкнул.

— Червя, что ли, жалко? — намерено безразлично спросил он, хотя сам едва не пустил слезу, когда насаживал крохотное скользкое тельце на острие крючка.

Рыбу запекли на углях, в этот раз решили открыть шампанское. Повод был веский: утром гостям предстояло отправиться прямо в аэропорт, их отдых подходил к концу. Всё, что можно уложить в чемоданы, было собрано ещё днём, сувениры куплены, фото с обезьяной, попугаем и на «Афалине» в фуражке капитана сделаны. За этот месяц Диму и Илью удалось немного откормить и напичкать витаминами на весь предстоящий год.

Когда блюдо с рыбой опустело, небо выплюнуло первые звёзды, под стол перекочевала пустая бутылка из-под шампанского. Счастливчик взял гитару и изобразил приглашающий жест:

— Самое время петь песни и танцевать у светящегося моря.

Раиса Константиновна с тревогой взглянула на часы.

— Детям пора купаться и спать.

— Вы такого не видели, уж поверьте, не пожалеете.

Весь отпуск постояльцы укладывались спать не позже одиннадцати, чтоб не сильно сбивать режим перед школой. Светящегося августовского моря ни разу не видели, хотя слышали о нём регулярно от самих Юдиных или от других отдыхающих.

Вячеслав Аркадьевич посмотрел на жену с мольбой.

— Рая, давай сходим? Ненадолго, пацанам точно понравится.

— Ну ладно, — неожиданно согласилась Раиса Константиновна.

Долго не собирались, взяли покрывала, ещё одну бутылку шампанского и бокалы.

Счастливчик остановился у ворот и скорчил строгую мину:

— В море не лезть. Шампанское — коварная штука.

На пляж шли медленно, света звёзд не хватало, чтоб рассеять сгустившуюся ночь. То и дело кто-то спотыкался и ойкал.

Едва дюны расступились, вдалеке забрезжило диковинное сияние. С каждым шагом оно становилось ярче и разбивалось на отдельные точки, словно изнанку моря выстлали светодиодами.

Илья приблизился к воде вплотную. Море дышало размеренно и тяжело, словно затаившийся хищный зверь: опасный, непредсказуемый. Горизонт совершенно терялся в темноте, и это пугало до колик в животе.

Волна тут же лизнула ноги, оставляя на коже светящуюся пыльцу.

— Ночесветка, — Марина подошла абсолютно бесшумно и встала рядом. — Это водоросли такие. Из-за них море светится. Вообще-то, называется ноктилюка.

Илья весело хмыкнул.

— Не потому что звёзды упали в море и остались там жить?

От Марины он ожидал сказочного описания причины этого красивого явления.

Но в этот раз она не видела нужды придумывать волшебство: сама по себе ночесветка была чарующей, и маскировать её под сказку не было необходимости.

Темноту пронзил перебор гитарных струн. Несколько минут Счастливчик настраивал инструмент, что-то тихо подвывал, наконец, прокашлялся и начал петь. Особенно не старался, просто настроение и момент требовали живой музыки. В этот раз он выбрал песню Высоцкого.

Нам кажется, мы слышим чей-то зов —

Таинственные чёткие сигналы…

Не жажда славы, гонок и призов

Бросает нас на гребни и на скалы.

Изведать то, чего не ведал сроду, —

Глазами, ртом и кожей пить простор!..

Кто в океане видит только воду —

Тот на земле не замечает гор.

Пой, ураган, нам злые песни в уши,

Под череп проникай и в мысли лезь,

Лей звездный дождь, вселяя в наши души

Землёй и морем вечную болезнь! ¹³

Раиса Константиновна недовольно сдвинула брови: песня казалась слишком взрослой, не подходящей для детских ушей. Как оказалось, зря волновалась: ребята в слова не вслушивались, заворожённо ловили ноктилюку в прибое, наслаждаясь последним вечером накануне отъезда.

Счастливчик играл недолго, гитару перехватил Вячеслав Аркадьевич, оказалось, он тоже когда-то учился музицированию на этом инструменте. Играл кое-как, постоянно сбивался и заменял слова на постукивание по деке. Счастливчик вслушался в ритм и подхватил Татьяну. Она легко закружилась, ведомая его рукой. Не переставая танцевать, они двинулись к морю. Ноги коснулись светящейся воды, слегка завязли в песке.

Обычно их пара выглядела нелепой. Счастливчик едва доставал до плеча жены, но сейчас, в танце, они оба казались необычайно привлекательными и словно созданными друг для друга. Танцевали самозабвенно и грациозно, даже Раиса Константиновна завороженно наблюдала за ними, постукивая ногой в ритм мелодии.

Марина следила за танцем родителей издалека, заражаясь их счастьем. Илья растерялся, почему-то за Юдиных ему было неловко. Слишком уж явно они демонстрировали чувства, в их семье так было не принято. Он ни разу не видел, как его родители целуются или обнимаются, и думать об этом не хотелось совершенно. Как-то это было чересчур, не по-взрослому. Он вообще сомневался, что семейные люди милуются, и это не аномалия.

Марина наклонилась к морю, окунула ладонь, разгоняя ночесветку. Ракушечные бусы с лёгким перестукиванием повисли над водой.

Илья приблизился Марине, заворожённый чудным зрелищем. Она сама светилась и, как никогда, напоминала часть стихии, пряди волос утонули в воде, будто она перетекала в море.

— Анасейма, — невольно вырвалось у него.

Марина резко дёрнулась, ненамеренно ударив Илью по губе большой ракушкой рапана.

— Обзываешься, что ли?

Илья выпрямился и схватился за лицо. Во рту явно чувствовался вкус крови. Он провёл языком по краю верхней челюсти: один из зубов отчётливо шатался, повиснув на десне.

Марина увидела, что Илья держится за губу и растерялась.

— Я не хотела тебя ударить, случайно получилось. Это всё рапана дурацкая. Разбила?

Илья качнул головой, в этот момент его больше тревожило, что он может расплакаться и будет выглядеть слабаком.

— Зуб, кажется, выбила.

Марина приблизилась и сунула рапану в свободную руку Ильи.

— Дай посмотрю, — дождавшись, когда он уберёт ладонь, коснулась пальцем опухшего края губы, увидела повисший под неестественным углом зуб и печально заключила: — Блин, твоя мама меня убьёт.

Илья освободился от руки Марины, но рапану не вернул.

— Он ещё держится, может, не выпадет.

— Как ты меня назвал?

Илья сомневался, стоит ли повторять, но, немного поколебавшись, решился:

— Анасейма. Это не обзывание. Просто подумал, что ты на неё похожа.

— Это что-то морское?

— Очень морское.

— Ладно, раз уж ты зубом расплатился, можешь так меня называть.

Зуб выпал уже в Москве. На счастье, оказался молочным, правда, замена для него ещё не прорезалась, и пришлось Илье ходить какое-то время с некрасивой щелью в верхней челюсти. Раиса Константиновна испытывала профессиональные мучения, будучи не в силах поторопить коренной зуб, не могла смотреть на незапланированную дырку во рту сына без слёз. Она гордилась идеальным прикусом и очаровательной улыбкой Ильи, а тут такое…

Маме он сказал, что сам случайно выбил зуб рапаной, после этого Раиса Константиновна возненавидела этих моллюсков почти так же, как Марина. Вот и появилось у них кое-что общее.

Примечания

13

Отрывок из песни В. Высоцкого «Шторм».