Анасейма

Татьяна Александровна Грачева, 2020

Они повстречались, будучи детьми. За возможность называть выросшую на берегу Чёрного моря Марину звучным прозвищем Анасейма Илья поплатился зубом и душевным покоем. Но приручить морскую волну – задача невыполнимая… А Марина была с морем единым целым, жила им, дышала. Верила в волшебство, здоровалась с прибоем и загадывала желание каждый раз, как находила особенную ракушку. Одна из трёх дочерей Счастливчика, трёх "русалочек", она не представляла, как это – жить вдали от моря, не ощущать его в каждом вдохе. Но сможет ли любовь к человеку победить страсть к стихии? Смогут ли Илья и Марина, пережив череду испытаний и ошибок, простить друг друга и быть вместе, несмотря на боль и обиды?

4 глава

Наши дни

Мужчина смотрел недоверчиво.

— И кто же поведёт катер?

– Я поведу. В чём проблема? — Марина прекрасно понимала, что настораживает собеседника. Он даже жилет не застегнул, не определился, стоит ли доверять такому несерьёзному водителю свою жизнь.

Марина уже привыкла к шуткам и подколкам со стороны отдыхающих, а вот недоверие её злило. Не десятилетняя девочка, чтобы так к ней относиться.

— А давно у вас права? — наконец, выдал мужчина.

— Нет у меня прав, — солгала Марина. — Снимайте жилет, уступите место другим желающим.

Группа в жилетах недовольно загудела.

— Мужик, хорош уже, садись в катер.

— Да есть у неё права, она всю жизнь на море живёт, я её еще девочкой тут видел. Это же дочка Счастливчика.

Не выдержав давления толпы, придирчивый клиент застегнул жилет и забрался в «Афалину».

Дождавшись, когда пассажиры рассядутся на мягких сиденьях, Марина завела мотор. Как обычно, случилась небольшая ссора за право занять места в носовой части. Таких кресел было всего два, и все жаждали расположиться в первом ряду. Мужчина-скандалист отвоевал себе одно из вожделенных мест, и это на время примирило его с тем, что водитель катера — женщина.

Отдалившись от берега, Марина заглушила мотор, натянула слетевшую от движения шляпу и обернулась к пассажирам.

— Дельфинов сегодня нет. Но, кто желает, можете поплавать в открытом море. Только предупреждаю — жилеты не снимать, вылавливать вас будут уже спасатели ниже по течению. И ещё здесь водятся корнероты, а целуются они не слишком приятно.

Она сложила руки на груди, мельком глянув на прописную букву «Л» вытатуированную между большим и указательным пальцем левой руки.

Несмотря на грозные предупреждения, желающие поплавать всё-таки нашлись. Пока они плескались в море, Марина, откинувшись на спинку кресла, смотрела на блестящую воду. Линия горизонта отрезала небо от моря, не давая им соприкоснуться. Глаза слезились от яркости бликов на воде, но она смотрела неотрывно, будто наказывая себя за то, что не видела море почти два года. До сих пор не могла поверить, что уехала так далеко от этого солёного запаха, от сверкающей ночесветки и шелеста волн. Как она жила без любимой стихии, как дышала?

Бессмысленно потерянное время, принесшее только разочарование и тоску. Илья не стал ближе, хотя она бродила по улицам его родного города, пила кофе в его любимой кофейне.

Странно, но сейчас, спустя столько лет, она вспомнила его десятилетним мальчишкой, впервые увидевшим море. Тощим, бледнокожим и синеглазым.

***

Уже по шагам Марина догадалась, что мама расстроена. Обычно Татьяна передвигалась тише, чем кошка Степаша. Но не в этот раз. Видимо, неведомая печаль придавила плечи, утяжелила походку.

Марина не повернулась, продолжила рисовать, спиной ощущая присутствие мамы.

— Звонил Виталий Карлович. Он пожаловался, что ты отказалась участвовать в соревнованиях. Сказала, что это противоречит твоей религии.

Марина отложила синий карандаш, взяла зелёный.

— Ну да, противоречит.

Татьяна обошла дочку, присела на край стола.

— И какая у тебя религия? В какого бога ты веришь?

Марина увлеченно продолжила рисовать. Под нажимом стержень сломался и раскрошился.

— В Посейдона.

— Марин?

Нервно отодвинув незаконченный рисунок, она откинулась на спинку стула.

— Я слышала, что папа деньги куда-то потратил, — выдержав прямой взгляд, добавила: — Опять. На соревнования нужен спортивный купальник и сдать деньги на магнезию и утешительные подарки.

— Он купил водяной мотоцикл, а купальников у тебя полно.

— Там другие.

Марина с наигранным рвением продолжила рисовать. Никто в семье не знал, что весь год она проходила на тренировки в обычных летних шортах и футболке, тогда как другие девочки занимались в спортивных купальниках. Сама Марина не придавала этому значения, вспоминала только, когда Виталий Карлович в очередной раз делал замечание. К счастью, через пару месяцев он просто привык и оставил её в покое, решив, что в семье Юдиных не хватает средств, — побоялся выглядеть неделикатным. На результатах Марины в любом случае это никак не сказывалось.

Татьяна перевела взгляд на альбом. Естественно, Марина рисовала море. Третья часть комнаты пестрела рисунками с морскими пейзажами и изображениями дельфинов. Над кроватью Инны обои сохранили первозданный вид, зато сама постель потонула под ворохом мягких игрушек, среди которых преобладали котики. А вот угол, который облюбовала Алсу, демонстрировал, что хозяйка на пути к превращению в девушку. На тумбочке перед зеркалом в беспорядке валялись нехитрые украшения, блеск для губ и блокнот с изображением модного нынче у девушек исполнителя душещипательных песен.

Татьяна горестно вздохнула, внезапно осознав, что её девочки уже не маленькие крошки, и справляться с ними становится всё сложнее. Хлопот не доставляла только тихая Инна, послушная и исполнительная, но за неё Татьяна и переживала больше всего. Алсу, судя по всему, без проблем выйдет замуж, Марина с таким характером не пропадёт, а вот покорную Инну всякий сможет обидеть.

Тряхнув головой, Татьяна снова вернулась к разговору о предстоящих соревнованиях.

— Найдём деньги. Ты будешь участвовать. Тренер говорит, на брусьях у тебя все шансы на победу. Через две недели приедут первые отдыхающие, проживём как-нибудь, сезон вот-вот начнётся.

За год, что Марина посещала секцию, она не только подтянулась до уровня других девочек, но и начала делать успехи на зависть тренерам других групп. Виталий Карлович всё так же ругал её за отсутствие стабильности и нежелание подчиняться. Стоило ему отвлечься на других подопечных, Марина тут же переставала отрабатывать элементы и просто лежала на матах, раскинувшись звездой, или болталась на перекладине. А перед тем, как выполнить элемент, могла и поспорить о его необходимости.

В комнату вошла Алсу, плюхнулась на свою кровать.

— Я закинула в стирку шторы и покрывала, пусть теперь мелкие полы в «скворечнике» помоют.

Татьяна погладила Марину по макушке и подмигнула, намекая, что с участием в соревнованиях вопрос решён.

— На июнь и июль домик уже занят, сегодня папа договорился с новенькими, они первый раз едут к нам. Целая семья.

— С детьми? — заинтересовалась Алсу.

— Даже двумя. Мальчишки-погодки. Фамилия у них необычная — Ибер. Вроде французская. Почти на весь август приедут.

Алсу погрустнела: с мальчишками общаться ей не нравилось, особенно с теми, что младше. Частенько гости делали из неё бесплатную няньку для потомства, а сами сбегали на пляж. Ей и своих сестёр хватало. Если Маринка почти всегда ускользала из-под опеки, то докучливая Инна до сих пор не могла обойтись без присмотра и беспрестанно нудила.

Соревнования по гимнастике совпали с приездом первых отдыхающих. Татьяна чуть ушила старый слитный купальник Алсу, добавила на кайму пайетки. Переливы цвета от бирюзы до насыщенной синевы на материи смотрелись очень красиво. Правда, девочки в секции разглядели в одеянии обычный купальник, но ехидничать не стали. С тех пор как новенькая подтянулась до их результатов, гимнастки охотно приняли её в свою компанию. Только вот Марина не стремилась дружить, всё так же бродила сама по себе.

Подбодрить ее пришла только мама, на награждение остаться не смогла, пришлось вернуться домой и исполнять роль радушной хозяйки. Счастливчик доставил гостей, а вот размещением занималась именно она.

Гимнастика Марине совершенно не нравилась, девочка томилась в душном зале, порываясь убежать к морю, посещала тренировки, только чтобы не расстраивать родителей.

Второе место на брусьях и первое на бревне стали неожиданностью для самой нерадивой гимнастки. Виталий Карлович, сияя ярче кубка, вручил Марине грамоту, надел на шею медаль и оглянулся в поисках высокой стройной фигуры Татьяны. Не увидев её среди болельщиков, растерялся, а блеск в его глазах заметно потускнел. Зато перед коллегами он реабилитировался. Если раньше кто-то ещё перешёптывался за его спиной, то теперь Марина полностью оправдала своё присутствие в секции.

С этого дня начался отсчёт нового курортного сезона. Водный мотоцикл очень быстро себя окупил. Как только Счастливчик его зарегистрировал и объездил, повалили желающие покататься. У молодёжи аттракцион пользовался особой популярностью и приносил ощутимый доход. Только вот деньги, как обычно, не задерживались в руках Юдиных, растворялись незаметно. Спортивную форму и новый купальник для Марины купили с первой прибыли от новой игрушки Счастливчика.

Не сговариваясь, начала августа ждали все. Втайне надеялись, что с новыми гостями повезёт, всё-таки почти месяц им предстояло жить бок о бок с семьёй Ибер. Часть денег постояльцы оплатили заранее, зарезервировав домик, теперь же осталось дождаться их самих.

Счастливчик нервничал. На его памяти был неудачный опыт соседства со скучными до скрежета зубов постояльцами. За ту неделю, что они провели в «скворечнике» он искусал себе все ногти и даже увлёкся дегустацией, что летом было под строгим запретом. Позволялось только пиво, и то в умеренных количествах. Те гости не любили музыку, гомон детей их утомлял, море беспрестанно воняло, а продавцы фруктов словно нанесли им личное оскорбление высокими ценами.

У Счастливчика была возможность сбежать от вечно недовольных курортников, а вот Татьяне приходилось выслушивать потоки желчных обвинений в адрес провинциального посёлка, правительства и всего мироздания. Девочки старались не показываться им на глаза, чтоб не стать объектом приложения их педагогического опыта.

В день приезда гостей август смилостивился и чуть приглушил жару. С моря дул лёгкий свежий ветер, наполняя воздух запахом йода и соли. Сёстры расположились за длинным столом, в окружении ракушек и голышей. Тяжёлые гроздья раннего винограда едва не касались головы, а вот изабелла, посаженная ради пышности беседки, а не вкусовых качеств, только начала темнеть, причём как-то выборочно, отдельными ягодами.

Марина увлечённо мастерила книгу-наоборот, зажав в уголке губ кислый усик винограда. Читать книгу требовалось задом-наперёд и справа-налево. Писала Марина с жуткими ошибками, но, к счастью читателей, на страницах преобладали иллюстрации. Через месяц ей и Инне предстояло пойти в школу. Из наблюдений за Алсу Марина сделала вывод, что учиться ей не понравится, а Инна заранее боялась незнакомых ребят, которых ей предстояло величать одноклассниками.

Татьяна сосредоточенно выводила на гальке дельфина. Кисточка чётким отточенным движением скользила по гладкой поверхности, вырисовывая плавник и цветной мяч над носом символа Чёрного моря. Из кухни доносилось бурчание большой кастрюли, загруженной кукурузой. Над уложенными плотным слоем листьями и рыльцами клубился аппетитный аромат.

Гости прилетели в столицу края на самолёте, до Анапы добирались на автобусе. Замученных дорогой, на автовокзале их встретил Счастливчик. Он первый и вошёл во двор. Увидев на лице мужа улыбку, Татьяна заметно расслабилась и повеселела. Изображать радушие Счастливчик не умел и не старался. Если ему кто-то нравился, он буквально душил объект своей симпатии в тисках дружелюбия. По счастью, понравиться ему было несложно.

Вслед за хозяином дома во двор вошла семейная пара. Невысокая женщина с королевской осанкой и молочно-белой кожей. Маленькая, аккуратная, словно фигурка из фарфора. После путешествия она выглядела усталой, причёска несколько растрепалась, но даже сквозь эту вынужденную небрежность проглядывала ухоженная красота. Чуть позади шёл её муж. Такой же светлокожий, чем-то неуловимо похожий на супругу, но, в отличие от неё, темноволосый. Он оглядел двор, широко улыбнулся и бухнул чемоданы на асфальт, освобождая руки, чтобы обнять пространство перед собой.

— Ну, здравствуй, отпуск долгожданный! Привет, хозяева, принимайте гостей.

Татьяна вставила кисточку в стакан с водой и вышла из-за стола. После приветствия главы семейства Ибер она догадалась, отчего Счастливчик так довольно улыбается. Наверняка успел подружиться с этим шумным мужчиной. Второй причиной искренней симпатии послужили удочки, торчащие из объёмной сумки гостя. Человеку, уважающему рыбалку, её муж мог простить все грехи мира, кроме занудства.

Из-за спин родителей почти симметрично выглядывали худые мальчишки. Русоволосые, темноглазые и бледные, как и все приезжие в первые дни пребывания на юге. Тот, что повыше, снова спрятался, а невысокий щуплый мальчуган, ровесник Марины, вышел вперёд, кивнул взрослым в качестве приветствия и устремился к столу.

Остановившись напротив сестёр, протянул руку.

— Привет, меня зовут Илья.

Алсу неопределённо хмыкнула и чуть отстранилась. Инна посмотрела на гостя глазами лемура. Тот смутился и уже собрался спрятать руку, но Марина резко встала, передвинула усик винограда в другую сторону и уверенно пожала узкую прохладную ладонь.

— Привет. Я Марина.

Знакомиться через рукопожатие ей ещё не приходилось. Даже местные мальчишки не использовали этот взрослый жест. Не зная, как следует себя вести, она на всякий случай стиснула пальцы крепче, чтоб обозначить своё превосходство. Он не растерялся, сжал её ладонь в ответ. Так они и стояли, меряясь силой и глядя друг на друга. Тёмно-синяя, почти чёрная, радужка чужеродно контрастировала с белой кожей, казалось, у зрачков Ильи нет дна. Марина сразу же подумала, что глаза у него, как у нерпы, непроглядные блестящие бусины, а Илья, в свою очередь, сравнил Маринины с глазами хаски — пронзительно прозрачными. Оба не моргали, ожидая капитуляции противника в поединке взглядов.

Болезненную игру в гляделки оборвал брат Ильи. Он тоже протянул руку для знакомства, предлагая Марине переключиться на его ладонь.

— Я Дима, — он оглядел разбросанные на столе ракушки. — Ух ты! Круто. Это что, рапана?

Сёстры синхронно горестно вздохнули. Почему-то у всех приезжих восторг вызывали именно закрученные крупные ракушки хищных моллюсков.

Дима оказался ровесником Алсу, хотя выглядел заметно младше из-за щуплого телосложения. Илья, несмотря на худобу, вполне соответствовал десятилетнему возрасту, а в росте даже обогнал старшего брата. Волосы у него были светлее, чем показалось с первого взгляда, пшенично-русые и слегка волнистые. На затылке и висках Марина углядела «завлекалочки», как у неё, только гораздо короче.

Желая откормить детей и оздоровить в водах Чёрного моря, Раиса Константиновна Ибер выбрала Турцию, но муж настоял на Анапе. Как только он узнал, что недалеко от курорта расположилась Мекка рыболовов, возрадовался, как ребёнок. Вячеслав Аркадьевич обожал рыбалку даже больше собственной работы. А, по его заявлениям, лучше профессии врача может быть только женитьба на другом враче.

Супруги Ибер являлись представителями этого благородного ремесла. Вячеслав Аркадьевич представлялся мадамским лекарем, считая, что гинеколог звучит слишком примитивно. Ввиду особенностей профессии о работе он рассказывал мало, без подробностей и только в мужских компаниях. Не озвучивал род деятельности, пока в этом не было необходимости. Иначе почти у каждого собеседника тут же находилась родственница с каким-нибудь любопытным недугом, который срочно следовало обсудить, а ещё лучше продемонстрировать доктору Петрушенко, минуя длинную очередь в его приёмной.

Раисе Константиновне в этом смысле повезло больше. Она трудилась стоматологом, могла бы рассказать множество интересных и необычных историй, если бы обладала чувством юмора. Флегматичная от природы, она легко держала дистанцию в разговоре, тактично осаживая излишне назойливых собеседников, фамилию Ибер носила с особой гордостью. Её родословная брала начало где-то во Франции, причем семья считалась аристократической, хотя благородная кровь варварски разбавилась в начале прошлого века после нескольких союзов с простолюдинами. Согласившись стать супругой гинеколога, Раиса Константиновна настояла на сохранении своей фамилии, и оба сына получили её в наследство. Теперь этот факт всё чаще становился причиной их размолвок. Спустя несколько лет после заключения брака, Вячеслав Аркадьевич решил переиграть этот пункт брачного договора. Дальше обсуждения дело пока ещё не заходило, но с каждым годом он всё больше склонялся к мысли, что сглупил, позволив детям носить фамилию жены. Хотя не мог не признать, что Петрушенко звучало излишне простецки в сравнении с французской фамилией супруги.

Когда-то влюбившись в необычную кукольную красоту Раисы Константиновны, он готов был пойти на любые условия, чтоб заполучить её в жёны. Даже скрыл своё пристрастие к футболу и рыбалке и в спешном порядке ознакомился с театральными премьерами и художественными выставками. Но всю жизнь стоять на носочках невозможно, так и налёт притворства довольно скоро дал трещину. Чувства к жене поутихли, и он решил явить миру своё истинное я. Раиса Константиновна порядком удивилась, обнаружив под личиной элегантного поклонника обычного мужчину с плебейскими увлечениями. Сейчас их брак больше походил на череду уступок и компромиссов, партнёрство с затаённым раздражением.

Если Раиса Константиновна покупала абонемент в театр, её муж тут же отвоёвывал себе выходные на даче в компании друзей, любителей охоты и рыбалки. Вот и с отпуском получилось так же. Они договорились чередовать поездки: один год в Анапе, следующий — на усмотрение супруги.

Устав с дороги, гости первым делом выкупались и решили отдохнуть. Только уложить мальчишек, впервые оказавшихся на юге, не удалось. Оставив родителей осваиваться в «скворечнике», братья вернулись во двор. Влиться в компанию сестёр без разрешения не рискнули, замерли в стороне, боязливо переминаясь.

Увидев их топтания, Марина махнула рукой.

— Идите есть кукурузу.

Татьяна как раз поставила на подоконник глубокую миску с ярко-жёлтыми початками. В Москве тоже продавали кукурузу, но никогда она не пахла так одуряюще аппетитно. Дима оглянулся на окно спальни их домика, словно спрашивая разрешения у матери, и с опаской взял початок.

Алсу и Марина, переглянувшись, одновременно решили, что перед ними маменькин сыночек, а вот с младшим братом пока непонятно. На вид худой и хилый, но не такой пугливый.

Илья ухватил горячую кукурузу и едва не обжёг губы. Марина пододвинула к нему стакан с водой.

— Нужно рот шире растягивать, чтоб зубами хватать, — принялась она обучать его детским премудростям.

— Спасибо.

Ели в молчании, приглядываясь к друг дружке, гадая, какой месяц их ждёт впереди и смогут ли они подружиться.

На аромат кукурузы пришёл Счастливчик. Потянул носом, изображая мышь, унюхавшую сыр.

Сев напротив гостей, выбрал самый крупный початок и с наслаждением вгрызся в него, не боясь обжечься.

Илья удивлённо пощупал лежащую пред ним кукурузу.

— Горячо же.

— Не страшнее, чем поцелуй медузы. А я их знаете, сколько перецеловал, пока не женился.

— Разве не жаб целуют? — удивился Дима.

— Что я, дурак, жаб целовать.

Расправившись со своей порцией, он чмокнул Инну в макушку, погладил Алсу по руке, а Марину посадил на плечи.

Покружил её по двору и вернулся к столу. Марина чуть приподнялась, потянулась к спелой янтарной грозди винограда над головой. Продолжая держаться руками за подбородок отца, ухватила зубами нижнюю ягоду и откусила. Чуть погодя повторила этот манёвр.

Счастливчик держал елозящую Марину за колени и вдохновенно рассказывал мальчишкам о громадной медузе, что водится в море.

— Цианея просто гигантская, если такая поцелует, только труп и останется. Совсем не красивый труп.

Дима побледнел.

— А у вас они водятся?

— Это мы у них водимся, а они живут в море. Это их дом.

Марина снова поймала ягоду губами и уже откусила, когда увидела в распахнутом окне «скворечника» Раису Константиновну.

Женщина смотрела на неё со смесью ужаса и брезгливости.

— Господи, виноград же немытый!

Счастливчик поднял взгляд на гостью в окне и искренне возмутился:

— Как это немытый. Вчера дождь был.

Марина продемонстрировала зажатую между зубов налитую соком жёлто-зелёную ягоду и раскусила с видимым удовольствием.

Раиса Константиновна покачала головой и отступила назад в комнату. Оглянулась на мужа, наблюдавшего беседу со стороны.

— Чувствую, будет весело, — мрачно произнесла она.