Первый парень на «горшке»

Тата Кит, 2022

Он относится к тому типу молодежи, которую принято называть «золотой». Цинизм, самоуверенность, нахальство – то, из чего состоит мальчишка, которому всё достаётся по щелчку пальцев. Но однажды волею судьбы (при помощи собственного идиотизма) ему довелось увязнуть в грязи на новой машине посреди пшеничного поля.Она – простая сельская девчонка, которая оказалась единственной, кто пришла ему на помощь, с трудом сдерживая желание переехать этого зас… зазнавшегося сноба трактором.И на этом всё могло бы закончиться. Но обстоятельства вынудили «золотого мальчика» погрузиться в суровые сельскохозяйственные будни на несколько дней.Способен ли труд сделать из мажора человека, или ему не поможет даже «палка»?

Глава 3. Августина

В кузове шишиги устроились пять человек, Байкал, грабли, вилы и Рамиль с кислой мордой, будто ему лимонов в одно место напинали.

Ребята изредка бросали на него любопытные взгляды, но, видимо, более тесное знакомство решили оставить на потом, когда мы доберемся до конечной точки нашего маршрута, так как довольно проблематично заводить диалог даже между давно знакомыми, когда так ревет двигатель машины, двигающейся по абсолютному бездорожью.

Сразу на выезде из села, а если смотреть со стороны города — въезде, у окраины дороги стояли пять стройных берез: пять из них одинаково высокие и две поменьше, а вокруг нет ни одного другого дерева, лишь недавно убранное пшеничное поле.

Эти березы — не просто деревья. У них есть своя история. Папа рассказывал, что, когда на наши земли пришла война, семь одноклассников из нашего села пошли добровольцами на защиту Родины от фашистов. Они уже давно отслужили своё, у них были семьи, дома, работа, но каждый из них понимал, что нужно стать той силой, что защитит их семьи и дома от угрозы. А перед тем, как уйти, они пообещали друг другу посадить березу за каждого невернувшегося из них с войны.

Пять гордых высоких берёз стоят вдоль дороги уже много лет, и каждый раз, проезжая мимо, с благодарностью и уважением задерживаешь на них взгляд.

Ехать до крайнего поля, на котором нас ждало последнее в этом году сено, было не так уж долго, но за это время можно было увидеть ровную степь, где паслись коровы и стадо лошадей; преодолеть узкую дорогу по лесу и выехать к реке, где по перекату нужно было ее переехать, затем небольшой пролесок и поле, на котором нас ждала скошенная больше недели назад трава.

Приходилось крепко держаться за борт, чтобы не выпасть из кузова. Мне нужно было держать и себя, и Байкала, у которого лапки и держаться он попросту не мог. Но, как выяснилось, у Рамиля тоже лапки, потому что на одном из ухабов его, уверенного в том, что он может просто балансировать, сидя на пятой точке, подбросило и приземлило рядом с Байкалом и, соответственно, у моих ног.

— Покруче американских горок, — буркнул парень, поднимаясь.

— За борт держись, — посоветовала я ему, пока он вставал, упираясь рукой о скамью, рядом со мной.

— Или за Ленку, — хохотнул Лёха. — Тоже крепкая доска.

— Дебил, — цокнула Лена и закатила глаза.

— Я тут вспомнил, — вклинился долговязый Стёпа в очках. — А телегу-то кто-нибудь догадался сюда пригнать? Или Витьку за ней возвращаться придётся? Она же пустая — за шишигой на перекате завернуться может. Трактор надо было.

На секунду друзья растерялись.

— Я вчера вечером о ней вспомнила, — уточнила я для всех. — Уже на поле нас ждёт.

— Мужик! — показал мне Лёха большой палец вверх.

— Кто, если не я? — нарочито кокетливо перекинула волосы с плеча на плечо и случайно поймала на себе взгляд Рамиля, который, едва заметно дёрнув тёмной бровью, предпочел в очередной раз выразить пренебрежение.

Мог бы уже начать вливаться в коллектив, с которым ему сегодня еще предстояло провести весь день, и разделить не только грабли и работу, но еще перекус и время.

*

— Вытряхиваемся, народ! — гаркнул Витя, когда двигатель был заглушен. Хлопок резко закрытой водительской двери разрезал воздух прохладного августовского утра.

Ребята лениво спрыгнули с кузова один за другим, помогли девчонкам и начали разминать плечи и руки перед работой. Стёпа и Лёша стянули с кузова грабли и вилы, чтобы Витя мог отъехать к телеге, пока народ настраивается на работу. Я, Лена и Ксюша отошли к сосне и оставили в ее тени рюкзаки с продуктами для перекуса. Бутылки с водой подложили под рюкзаки, чтобы солнечное тепло их не касалось.

Повязывая на голове косынки, мы подошли к парням, которые решили, что пришло время познакомиться с новоявленной звездой.

— Я Лёха, — взял мой друг на себя ответственность произвести первое хорошее впечатление. Жалко только, что Рамилю это совершенно не нужно. Он только что разминался так, будто собирался победить в олимпиаде, а не просто сено с поля собрать. — Этот дрыщ в очках — Стёпа. Эта блондиночка в активном поиске — Лена. Следи рядом с ней за ширинкой, потому что поиск у нее очень активный. Вон, пеленгует уже рядом с тобой.

— Иди в задницу! — замахнулась на него девушка, но Лёха успел отклониться. — Там за рулём — Витёк. А рядом со мной — Ксюша. С ней тоже будь аккуратен, потому что она моя девушка.

— Когда это я успела стать твоей? — возмутилась Ксюша, но щеки ее стали пунцовыми. Между ней и Лёшей что-то намечалось с самого начала лета, но Ксюша у нас девушка скромная, даже немного пугливая, поэтому Лёше приходится стараться, чтобы расположить ее к себе.

— Ну. Так это… — на миг замялся друг. — …на днях. Буквально завтра-послезавтра будет первый поцелуй. Ты за новостями вообще не следишь, что ли? — улыбнулся Лёха и мягко щелкнул смеющуюся Ксюшу по носу.

— За твоими, пожалуй, уследишь, — ответила девушка иронично. — Ты же постоянно болтаешь. Не переслушаешь.

— Я плету паутину из слов, в которую ты очень скоро попадешь и уже не выберешься.

Кажется, эти двое забыли, что здесь не одни.

— Эй, молодожены! — потрясла Ленка руками перед их лицами. — Вы свои прелюдия оставьте другому месту.

— Не твой, вот ты и бесишься, — подколол её Лёха и снова вернул внимание Рамилю, который, судя по слегка подергивающим бровям, не испытывал в нашей компании ничего, кроме пренебрежения к нашим скромным, совершенно не богемным персонам. — Ну, с Гу́сей ты знаком. Лакомый кусок…

— Сам ты кусок, — мягко ударила его кулаком в плечо, чем лишь повеселила всех.

— Лакомый же! — оправдался Лёха и снова обратился к хмурому мажору. — А тебя как зовут? Я у Гуськиного дома не расслышал.

— Рамиль, — ответил парень так, словно всем нам сделал одолжение.

— Ох, ё! — протянул Лёха и нарочито виновато хлопнул себя ладонью по груди. — Простите. А мы-то простые русские крестьяне не подготовились, псевдонимы заморские не взяли, Стёпка, да Ленка у нас только водятся.

— Не паясничай, — одернула я его.

— Не, правда, — вернул себе привычное лицо и интонации друг. — Тебя реально так зовут?

— Что-то не так? — спросил Рамиль, который слишком очевидно для всех выпустил шипы.

Драки из-за имени нам только не хватало.

— Да, не. Всё классно. Просто не часто в наших краях встретишь забубенное имя, — ответил Лёха.

— А-то Августина — имя проще некуда, — фыркнул мажор.

Кажется, драки из-за имени, всё-таки, не избежать. Я ему точно втащу.

— Что-то не так? — передразнила я его недавнюю интонацию.

— Всё нормально, — ответила Рамиль равнодушно.

Повисло неловкое, гнетущее молчание. И это в компании, которая обычно не замолкает.

— Давайте уже работать начнем, ребят. Пока солнце жарить не начало, — весело, но все же напряженно, разбавила Ксюша непростой момент.

— Да, давайте, — сразу переключился на позитив Лёха и первым взял грабли.

Следом мы все разобрали себе орудия труда. Только мажор стоял и брезгливо разглядывал свои грабли, похоже, не зная, как их, вообще, держать.

Я не хотела к нему подходить, но понимание того, что кроме меня к нему никто не подойдет, заставило сделать эти шаги.

— Инструкция нужна? — спросила я, встав рядом с парнем.

— Почему у этих граблей деревянные зубчики? Это какой-то бюджетный вариант?

— Слушай!… — начала я излишне резко и сразу себя остановила, переведя дыхание. — Ты находишься в коллективе людей, которым наложить с высокой башни на то, какая у тебя большая корона на кучерявой голове. Если хочешь, чтобы этот день закончился для тебя нормально, и никто не сшиб с твоей башки корону ногой, то будь проще. Это не больно.

— Куда уж проще, — буркнул себе под нос этот бесячий тип и пошел туда, где Ленка уже гребла сено.

— Идиот, — выдохнула я устало и пошла в противоположную от него сторону к Лёхе с Ксюшей.

Молча начала грести вместе с ними. Витя и Стёпа собирали то, что мы нагребли, на вилы и отправляли в кузов шишиги.

— Я, конечно, не специалист в городских нанотехнологиях… — словно ненавязчиво шепнул мне Лёха и кивком головы указал в сторону. — …Но, по-моему, твой новый друг сейчас насадит на грабли какого-нибудь крота.

Повернула голову туда, куда смотрел друг, и не смогла сдержать тихи отчаянный стон, когда увидела с каким остервенением Рамиль грёб уже даже не сено, а землю вместе с ним.

— За что мне это? — хныкнула я, идя к «умельцу».

Уже на подходе к Рамилю заранее приготовила себя к тому, чтобы не сорваться и не накричать на него. Мое предвзятое к нему отношение не должно перечеркивать адекватность человека, который понимал, что городской парень, вряд ли, осведомлен о том, как правильно грести сено. Да и мне не хотелось, чтобы ребята были в курсе подробностей нашего с ним первого отвратительного знакомства. Если они узнают, как этот парень на самом деле не умеет фильтровать то, что он говорит, то «теплый» прием от ребят ему будет гарантирован.

— Рамиль, — улыбнулась я притворно сладко, потому что в этот момент Ленка уставилась на нас во все глаза, будто выискивая доказательства чего-то. — Не нужно втыкать грабли в землю, коровы ею не питаются. Просто аккуратно греби сено в одну кучу или волну, как Лена.

— Ещё какие-то лайфхаки будут? — вздохнул парень так, будто я его основательно достала и, вообще, он без сопливых тут сам разберется.

— Будут, — с трудом сохраняла на лице улыбку. — Как только снова начнешь тупить, сразу начнутся лайфхаки. Так что, если сам не знаешь, как делать, то смотри у других. Компренде? — вылетело из меня любимое папино словечко.

— Компренде, — спаясничал парень, отчего захотелось ударить его по голове черенком от граблей. Но пришлось снова себя сдержать, так как Рамиль почти даже с энтузиазмом приступил к работе.

В этот раз — всё делал правильно.

Отойдя от него, вздохнула с облегчением. Ближайшие пару-тройку часов ему не понадобится ничья помощь, так как работа будет монотонной, и разбавлять ее приятно болтовней со всеми, кто занят тем же, но вряд ли Его Величество сочтет всех нас компанией его достойной.

Просто нужно перетерпеть этот день, а затем вечером парень по имени Рамиль покажет моему папе, какой он молодец и как ему не слабо, и усвистает в большой город, забыв путь в наше село как страшный сон.

Господи, скорее бы вечер!

Я, Лёха и Ксюша гребли одной болтливой компанией, смеющейся каждую минуту, Лена и Рамиль — другой. Правда, эта компания была заточена на флирт, исходящий исключительно от Ленки. Её декольте становилось всё более откровенным, но, при всём при этом, Рамиль лично мне казался все более раздраженным. Вероятно, дело в работе, что на него свалилась. Изнеженный городской цветок точно не был готов к таким темпам работ, в которому привыкли мы, и уже даже не замечали, что солнце начало не просто греть, а уже припекало. Мы, как более опытные, надели легкие светлые вещи, под которые иногда забирался прохладный ветерок с реки, а вот Рамиль был в плотных джинсах и черной футболке. Даже на расстоянии в метров пятьдесят было заметно, что его кучерявые волосы уже промокли, и футболка липла к потному телу.

— Еще немного и у Ленки начнут выскакивать из рук скользкие грабли, облитые слюнями, — словно невзначай усмехнулся Лёшка, гребя сено.

— Почему? — чуть нахмурилась я. Оглядываться и смотреть, что там у неё происходит, интереса не было.

— Твой друг снял футболку, а Лена, кажется, потеряла связь с реальностью, — столь же ехидно улыбалась и Ксюша, бросая короткие взгляды за мою спину.

Не выдержала и я — тоже обернулась, но не заметила ничего такого, на чем можно было бы заострить внимание. Да, парень хорошо сложен — есть мышцы, пресс, но и наши парни тоже имеют такие же торсы и сильные руки, которые были закалены работами в полях или личных хозяйствах. Даже наш долговязый Стёпа — носитель очков с толстой оправой — обладал прессом и жилистыми руками. Так что, вполне может, быть, что Ленку манил и увлекал больше тот факт, что перед ней находится билет в большой город со всеми его соблазнами и перспективами, нежели просто симпатичный парень.

— Может, отдохнем и перекусим? — предложил с воза Витя, из волос которого торчала сухая трава. — Пить хочу — сейчас сдохну!

— Согласен! — салютовал ему Стёпа граблями. — Руки уже трясутся. Давайте немного отдохнем. Как раз только телегу осталось накидать.

— Салаги, — насмешливо фыркнул Лёша, который всё это время не очень-то старательно грёб сено граблями, пока парни в это время закидывали его на вилах на уже высокий воз.

— Девчонки, держите этого упыря! — крикнул Витя, спрыгивая с воза. — Сейчас я его на вилы посажу!

— Да-да, Ксюша, — Лёша тут же прильнул к Ксюше и с плутовской улыбкой добавил. — Держи меня крепче.

— Отстань, дурак! — щелкнула она его по лбу и, смеясь, отпрянула от парня, чтобы вместе со мной расстелить под тенью дерева скатерть и разложить взятые с собой пайки.

Помыв руки под потоком воды, льющейся из взятой специально для этого бутылки, постепенно парни один за другим присоединились к перекусу. В стороне остался только Рамиль, который предпочел сесть в тени дерева, что находилось от нашей компании метрах в ста.

— Не хочет? — спросила Ксюша, когда отправленный за ним парламентер в лице Лены, не принес никаких результатов.

— Сказал, что не голоден, — ответила девушка понуро и села рядом с Витей, который специально держал для нее место рядом с собой.

— Есть не хочет, так пусть хоть попьёт, — возмутилась Ксюша.

— Он сказал, что ничего не хочет, — психанула Лена, которую явно бесило то обстоятельство, что Рамиль не последовал за ней, как баран на веревке.

Я перевела взгляд на гордого… идиота, сидящего далеко от нас. Прислонившись спиной к дереву и, согнув широко расставленные ноги в коленях, он обтирал шею и плечи своей скомканной футболкой. Лицо его при это выражало пренебрежение и раздражение, похоже, даже ветром, который смел касаться его идеальной бронзовой кожи.

— Ну, и пусть солнцем питается, — фыркнула я и со злостью откусила огурец. — Нянчиться тут с ним никто не нанимался.

— Ты, конечно, права… — начал аккуратно Лёха, предугадывая мою возможную реакцию на его слова. — …но парень работал наравне с нами, так что, хотя бы, воду ему точно можно предложить. И, вообще, может, он нас стесняется.

— Он?! — у меня даже голос скрипнул, не выдержав натиска иронии.

— Ну, да, — поддержала Лёшу Ксюша и аккуратно глянула на гордого одинокого индюка под деревом. — Мы же для него все незнакомые люди. Может, ему неловко с нами или он чувствует себя лишним…

Оглядела друзей, которые, похоже, были солидарны с этим мнением.

— Боже, — вздохнула я обреченно. Взяла опустевший пищевой контейнер и наполнила его бутербродами. Прихватив бутылку холодной воды, двинулась к Рамилю с твердым намерением накормить этого выдергу, даже если для этого придётся силой пихать дары природы прямо ему в глотку.

Конечно, этот павлин заметил мое приближение к нему и обозначил его лишь легким поднятием взлохмаченной брови, чтобы затем снова прикрыть глаза и продолжить наслаждаться солнышком.

— Обгоришь, — произнесла я, специально загородив собой солнце.

— Тебе-то какая разница? — фыркнул он надменно и соизволил оторвать затылок от дерева, но только для того, чтобы смерить меня высокомерным взглядом.

— Никакой. Будет даже приятно утопить тебя вечером в сметане.

— В сметане? Зачем? — чуть нахмурился городской цветочек.

— Крема специального у нас нет, зато сметаны хоть утопись, — пояснила я. После секундной паузы протянула ему контейнер с перекусом. — Поешь.

— Я уже сказал твоей подруге, что не буду есть, — произнес Рамиль раздраженно и снова начал смахивать с плеч солому.

— Пить ты тоже не будешь? — потрясла бутылкой перед его лицом. — Холодная, ключевая.

Парень нарочито равнодушно мазнул по бутылке взглядом и с оттенком одолжения сказал:

— Ладно, дай попью, — слегка вытянул руку и пошевелил пальцами, будто дворнягу или прислугу какую подзывал.

— Попроси нормально, — смотрела я на него сверху вниз. — Помнится, утром у тебя получилось выдавить из себя это слово.

— Какое?

— Волшебное.

Коротко усмехнувшись, Рамиль гордым индюком откинулся обратно на ствол дерева и снова прикрыл глаза, наслаждаясь загаром в моей тени.

— Зря, — вздохнула я нарочито расстроенно. Открыла бутылку и с наслаждением, специально его дразня, немного отпила воды. — М, вкуснотища! Так классно освежает. Холодная. Точно не будешь?

Глаза Рамиль не открыл, но кадык на его шее дернулся. Кого-то явно душила сухость во рту, но гордость и высокомерие ко всему простому были выше.

— Точно не будешь? — продолжала я дразнить. — Я сейчас верну бутылку парням, и они её быстро осушат.

— Плевать.

— Как знаешь, — хмыкнула я и, словно между прочим, добавила. — Бутылка, кстати, последняя.

Повернулась на месте и только-только подняла ногу, чтобы сделать шаг от него подальше, как до слуха донеслось тихое, почти болезненное:

— Подожди.

Гордая собой, с трудом подавила злорадно-триумфальную улыбочку.

— Ты что-то сказал? — спросила я, небрежно глянув за плечо.

— Подожди, говорю, — Рамиль рывком встал на ноги, отряхнул пятую точку и протянул ко мне руку. — Дай воду.

— А что насчет волшебного слова?

Рука его в ту же секунду безвольно повисла. Уставший и почти молящий взгляд болотистых глаз на секунду был обращен небу.

Молится, поди, на меня.

— Пожалуйста, — произнес он, наконец, и даже выдавил корявое подобие улыбки, чтобы затем добавить язвительное. — Заколебала.

— Можно было ограничиться «пожалуйстом», — всё же, протянула ему бутылку, которую он жадно осушил наполовину. — Вкусно тебе?

— Нормально, — выронил глухо, силясь отдышаться после столь частых глотков живительной влаги.

— Поешь, — протянула ему контейнер с бутербродами.

Заглянув внутрь, парень брезгливо поморщил нос.

— Не хочу, — мотнул кучерявой головой.

Ну, знаете ли! Я эти огурцы и помидоры сама выращивала! Как и листья салата, вообще-то!

— Ты не ел утром. Скорее всего, вчера тебя тоже не особо сытого занесло в наше село, а сегодня ты проработал уже полдня. Так что возьми и поешь. Можешь жевать и мысленно молиться на мишленовские звездочки, к которым скоро вернешься. Не захочешь есть сам, я начну пихать тебе это в глотку при всех своих друзьях, и твой образ крутого парня со сверкающим ремнем на коротких джинсиках быстро будет разрушен. Ну, так что? — повела я вопросительно бровью. — Ешь сам или я помогаю?

Сделав еще глоток воды, но уже не такой жадный, Рамиль окинул меня взглядом слегка прищуренных от солнца глаз.

— Ты не пробовала быть немного помягче и женственнее, что ли?

— Я вожу трактор и иногда кидаю навоз лопатами. Куда уж женственнее?

— Ну, да, — чуть улыбнулся он, кажется, поняв мой сарказм.

— И? Есть будешь? — качнула контейнером. — Не хочешь бутеры, есть еще тыквенный пирог и копченое мясо. Если это всё, конечно, не съели, пока ты тут ломаешься. Следующий перекус только вечером и дома.

— Давай уже, — вырвал Рамиль из моей руки контейнер и неторопливо взял один из бутербродов, решая, с какой стороны менее опасно начать его есть.

— Что нужно сказать? — подначивала я его.

— Спасибо, — скривил парень комичную рожицу.

— На здоровье, — повторила его мимику и тон, и, кажется, поймала некоторое подобие искренней улыбки на его губах.

По-моему, мне уже начинает нравится доводить его и нервировать.

— Ну, вот! — всплеснул руками Лёха, когда я вернулась к друзьям, оставив жующего Рамиля наедине с собой красивым. — Парень ест только с Гуськиных рук. Так что, Ленок, втягивай свои когти — шансов у тебя нуль.

— Больно надо, — фыркнула она, гордо подставив лицо ветру.