Лаврушка

Тата Кит, 2021

Когда твои родственники регулярно показывают на часики, намекая на то, что они, вообще-то, тикают, а ты все еще без кольца на пальце и дитя внутри, приходится идти на крайние меры. Моей крайней мерой стал сосед-бабник. Он прикидывается моим женихом перед бдительными родственниками, а я прикидываюсь его пугалом. Ревнивой девушкой-истеричкой, которая отпугивает многочисленных пассий одним только фееричным появлением в его квартире. Вчера я была женой, внезапно вернувшейся из командировки. Сегодня – нимфоманкой, которая жаждет быть третьей. А завтра… А кто знает, кем я буду для него завтра?....

Глава 7

Приятное чувство легкости царит в организме, когда он в воскресенье на добровольных началах — без будильников и подсказок — просыпается в семь утра. В рабочие будни так не получается, и каждый раз, просыпаясь, я обещаю себе, что в выходные буду спать до обеда. Но организм путает все мои сигналы, и вместо того, чтобы безудержно спать в выходной до обеда, решает, что мне пора бы очнуться едва солнышко расправит свои лучики, а спать до обеда я и в будний день могу… продолжать хотеть.

Я, как это всегда со мной случается, уснула во время просмотра очередного фильма. Точно помню, что два из них я посмотрела полностью, а вот с третьим как-то не срослось.

От Лаврушки не осталось и следа, кроме того, что мне до ужаса жарко и душно под пледом и одеялом, которым он всегда меня накрывает, когда я вырубаюсь.

Очки аккуратно сложены на краю журнального столика, за что я могу поставить Андрею большой «лайк». Однажды я уснула в очках, и ночью меня разбудило щекотание одного из заушников, что вошел в нос. Не самое приятное пробуждение и, более того, граничащее со смертью, если бы заушник зашел поглубже в ноздрю.

Скинула с себя одеяло и забросила одну ногу на спинку дивана. Взяла со столика очки и, водрузив их на нос, привычным, отлаженным жестом взяла телефон, чтобы пролистать ленту соцсетей и потупить так с полчаса.

Помимо того, что завлаб в ночи накидал мне на электронную почту сто пятьсот сообщений с поручениями на ближайшую неделю, висело еще и непрочитанное смс от Лаврушки. Три смс, отправленных еще в три часа ночи.

Открыла нашу переписку и повела бровью, прочитав:

«Люблю слушать, как ты спишь…»

Голосовое сообщение

«Тигрица!»

Нажала голосовое и закрыла глаза рукой, услышав сопение большее схожее с храпом.

Говорят, леди могут контролировать свой организм даже во сне, но, видимо, мой храп уничтожил во мне зачатки робкой леди.

Покачав головой, отправила Лаврушке в ответ стикер с кошачьей попкой и подписала:

«Мур, блин!»

Листая ленту соцсетей, добралась до кухни, включила кофеварку. Дождалась наполнения чашки и в том же режиме зомби, воткнутого глазами в телефон, устроилась в плетеном кресле на балконе.

Тепло, свежо, птички поют, и я пропадаю в ленте новостей до полного остывания кофе. Странное чувство: с одной стороны я понимаю, что впустую трачу время, читая то, что, по большому счету, не имеет для меня никакого значения, но в то же время не могу остановиться. Пустая зависимость от гаджетов, но и без них теперь никак.

Решив, что на первую половину дня с меня достаточно пустого время препровождения, решаюсь взяться за генеральную уборку, которую откладывала уже добрых полтора месяца. Еще немного и от меня переедут пауки, забрав свои паутины, чтобы можно было в более чистом месте их постирать и высушить, не боясь, что их захватит пыль, которая уже начала обретать некоторые формы жизни.

Переоделась в старые джинсовые шорты, которые когда-то были джинсами. Влезла в топ на тонких бретельках, собрала волосы в микровзрыв на макушке и, надев резиновые перчатки, приступила к уборке, приплясывая и подпевая музыке в наушниках.

Ровно одну комнату мне удалось довести до кристального блеска, когда музыка в наушниках резко оборвалась и на смену ей пришла вибрация, сотрясающая мою пятую точку.

Видео-вызов от родителей.

Вот, чёрт!

Стянула перчатки, размашистыми движениями убрала выбившиеся пряди со лба и глаз. Натянула милейшую улыбку и ответила на звонок:

— Привет, мам! Привет, пап!

— Нас видно или нет? — спрашивал папа у мамы.

— Так ты не на меня смотри, а в телефон, — ворчала мама, стуча ногтем по экрану телефона, тем самым сотрясая для меня картинку.

— Да я, что, понимаю в этих ваших нано-технологиях?! — привычно ворчал папа. — Сидишь целыми днями в «свет мой зеркальце» что-то бубнишь, а я гадай: умом моя бабка тронулась или прогресс догоняет.

— Вот из-за таких как ты слово «старый» очень скоро станет синонимом к слову «тупой», — не осталась мама в долгу.

— Вы не забыли, что мне позвонили? — напомнила о себе, вклиниваясь в их спор.

— Ой, Шунечка, прости! — спохватилась мама и навела фронтальную камеру на своё лицо. — Ты же знаешь нашего папу: чтобы он что-то запомнил, ему надо это напрямую в мозг втирать.

— Не делай вид, что проела мне плешь из добрых побуждений, — донесся голос папы, заставивший меня рассмеяться.

— Отстань! — проворчала мама, демонстрируя потолок родительской квартиры. — Не мешай мне с ребенком разговаривать! — затем, снова наведя камеру на своё лицо, поинтересовалась у меня. — Как твои дела? Как работа?

— Нормально, — неопределенно пожала плечами. — Ничего нового. Без изменений.

— Диссертацию написала?

— Нет, — покачала головой, сдерживая закатывание глаз. — Я же тебе говорила, что она быстро не пишется.

— Хоть как-то она пишется?

— Хоть как-то она пишется, — отозвалась я эхом.

— Надо Андрюше сказать, чтобы он взялся за тебя, — ехидно поддела меня мама. — Кстати, а где мой зятёк?

— Мам, он тебе еще не зятек, — нахмурилась я, в этот раз, не сдержав закатывания глаз. — Мы просто живем вместе.

— Во времена пошли, отец! — мне снова стал виден потолок родительской квартиры. — Значит, жить вместе и делать всё то, что должны делать только женатые, они могут, а нам Андрюшу зятем называть нельзя.

— Андрюха-то сам где? — услышала я голос папы и теперь камера навелась на обоих родителей.

— Да, Шунь, а где Андрюша? — поддержала его мама. — Что-то мы давно с ним не говорили.

— Неделю назад. Как и со мной.

— Позови его, — настойчиво просила родительница. — Пусть хоть поздоровается со стариками.

— Он… — в панике обвела гостиную, ища пути возможного выхода из сложившейся ситуации. — Он в душе. Да! В душе.

— Так пусть хоть голос подаст, чтобы мы были уверены, что наша дочка там не одна в большом городе, а под надежным мужским крылом, — басил папа.

— Эм… сейчас. Секундочку, — напоследок улыбнулась на камеру и, прижав телефон к груди, ринулась из своей квартиры, прихватив ключи от Лаврушкиной.

Трясущейся рукой, в спешке, кое-как попала в замочную скважину и вихрем пронеслась по квартире соседа. В комнате его не оказалось, в туалете тоже. Зато он оказался на кухне, стоя у раковины в серых спортивных штанах, потягивая воду из стакана.

— О, фурия! Ты чего? — улыбнулся он мне сонной улыбкой.

Выхватила стакан из его рук и плеснула ему в лицо остатками воды. Растерла влагу ладонью по шокированному лицу, лохматым волосам и гладкой груди. Накинула ему на плечи первое попавшееся под руку полотенце и с шипящим шепотом произнесла:

— Родители!

— Ох, блин! — выдохнул Лавров. Не мешкая, обеими руками схватил меня за талию, развернул на сто восемьдесят градусов и прижал спиной к своему торсу. Щетинистым подбородком уткнулся мне в ложбинку между плечом и шеей и, приобняв за талию, шепотом скомандовал. — Погнали!

Навела фронтальную камеру на манер селфи-съемки и прижалась щекой к щетинистой скуле своего псевдо-жениха.

— Алла Петровна! Тещенька, привет! — восторженно заголосил Лавров, глядя в камеру.

— О, зятёк! — не менее радостно ответила ему мама. — Вырвали тебя из душа, прости, родной. Давно, просто, не разговаривали.

— Да, ничего, — дернул плечами Андрей и немного покачнулся вместе со мной. — Я тоже уже соскучился по дивному голосу любимой тёщи.

— Ой, перестань, Андрюша, — махнула рукой мама, немного смутившись.

— Как ваши дела? Что-то тестя рядом не видно.

— Тесто набухает, — засмеялся за кадром папа и послышался звук шипения открываемой банки пива.

— Рыбалка сегодня сорвалась, а снасти я забыла спрятать, — немного поворчала мама и обратилась к отцу. — Придвинься ближе. Ты в кадр не влезаешь.

— С тобой, пожалуй, влезешь, ага, — басил папа. — Отъела лицо во весь кадр, у меня и глаз рядом не поместиться.

Родители всегда любили друг друга шуточно подкалывать. Порой даже я не понимала, где они шутят, а где уже ссорятся. Но, судя по улыбкам, сейчас они очень даже мило ворковали, пока Лавров самым бессовестным образом обнимал меня за талию и слегка поглаживал подушечками пальцев кожу между задравшимся топом и поясом шорт.

— Говори уже, для чего позвонили, — подтолкнул папа маму, чтобы та перестала на него ворчать и тыкать ногтем в плечо. — А то молодым больше делать нечего в выходной, кроме как на стариков смотреть.

— Ах, да! — опомнилась мама и приблизила лицо к камере. — А у нас новости.

— Какие? — спросила я, незаметно ущипнув Лаврова за руку, чтобы он перестал меня лапать.

— Светочка замуж выходит! — почти визжала мама. — Представляешь?! Тимоша ей предложение сделал!

— Класс! — нервно улыбнулась и немного напряглась.

Этого-то мне и не хватало, ага… Младшая сестра выходит замуж раньше старшей. То еще событие. Еще пара месяцев и меня принудительно потащат в загс на вилах, потому что негоже отставать от младшенькой сестренки.

— Так вот, — продолжила мама, угомонив волну своего восторга. — Если не ошибаюсь, эта неделя у тебя последняя рабочая перед отпуском?

— Не ошибаешься, — покачала я головой, понимая к чему всё идет.

— Отработаешь, хватай Андрюху и давай к нам, — перехватил инициативу папа. — Устроим встречу зятьков, а то Светкиного-то я видел вживую и самогонкой поил, а Андрюху еще нет. Посидим — погудим.

— Тебе лишь бы посидеть-погудеть, — забрала мама у него телефон. — Забор бы на даче лучше покрасил.

— Так ты думаешь, для чего я двух зятьёв зову-то? — рассмеялся папа. — Андрюха, поможешь?

— Да, без проблем, — отозвался Лавров и слегка потерся щетиной о моё плечо. — Если вырвусь, конечно.

— Из Шунькиных объятий, что ли? — игриво спросила мама.

— Да разве из них возможно вырваться? — руки Лаврова на моей талии ожили. Дыхание коснулось щеки, а затем и виска, в который последовал невесомый поцелуй. — Как тигрица вцепится…

Локтем влепила ему под дых и чуть сама не задохнулась, когда Андрей рефлекторно сжал свои руки, выбив кислород и из моих легких.

— Ну, ладно, молодые, — махнула мама рукой. — Вижу, что вам уже не до нас. Не будем мешать. Потом еще перед приездом вашим созвонимся. Пока, ребятки!

— Пока! — синхронно с Лавровым ответили в камеру, и я сразу сбросила вызов.

— Черт! — шумно выдохнула и уронила затылок на плечо Лаврова. Глядя в потолок, вполголоса, скорее самой себе, добавила. — Теперь мне будут выедать мозг не чайной, а столовой ложкой.

— Угу, — протянул Лаврушка и прошелся носом по шее. — От тебя так классно лимоном пахнет.

— Это стеклоочиститель, — уперлась пальцами ему в лоб и отвела его голову в сторону. — И хорош об меня тереться!

— Я отыгрываю свою роль на все сто процентов, — тряхнул он головой и театрально поправил влажные волосы.

— Ага, конечно, — фыркнула и сорвала с его плеча полотенце, чтобы втереть его ему в лицо.

— Кстати, насчет поездки, — перехватил Лавров полотенце и накинул мне его на шею, чтобы резко потянуть на себя и впечатать меня носом в свою грудь. — Я через неделю не смогу, Шунь. Меня, скорее всего, даже в городе не будет. Я, конечно, постараюсь выбраться, но ничего не обещаю.

— Да, не заморачивайся ты так, — отмахнулась, растирая ушибленный нос, и отбирая у Андрея полотенце. — Скажу, что не смог выбраться. Или, вообще, испугался знакомства с родителями, приняв это за новый этап отношений, и из-за этого мы расстались. А там мне еще полгода можно скорбеть по несостоявшимся отношениям. Брошенке никто не станет навязывать женихов. Так что полгода оберега мне будет гарантировано. О, как я придумала!

— Гениально, — делано похлопал Лавров в ладоши. — Не так гениально, как я играю твоего парня, но тоже неплохо.

— Ха! — изрекла я и отодвинула пустой стакан от края столешницы. — Как я его не разбила?

— Об лицо-то мне? — усмехнулся Лавров, скрестив руки на обнаженной груди. — Я уж было подумал, что ты меня в штанишках не узнала и поэтому водой в лицо плеснула.

— Ты бы, кстати, почаще свои штанишки носил, а то ж ведь, и правда, скоро в одежде узнавать перестану.

— Чтоб тебе было привычнее… — потянул он за шнурок на поясе своих спортивных трико, словно намереваясь их снять.

— Так, всё! Пока! — развернулась на пятках и быстрым шагом направилась к выходу из его квартиры, услышав напоследок, как он щелкнул резинкой… штанов, надеюсь.