Украшения строптивой. От пяти пар сережек до международного бизнеса

Таня Либерман, 2019

Как превратить пять пар сережек в международный бизнес? Взять немного храбрости, помножить на хороший вкус и отчаянную работоспособность, сдобрить все это чисто женской интуицией, и вуаля! – перед вами интернациональный бренд украшений JerusalemBazar. Его создательница Таня Либерман прошла путь от тюменской девочки, которую не взяли ни в один глянцевый журнал, до хозяйки международной сети магазинов с командой в три десятка человек. В своей книге она рассказывает, как вопреки факапам партнеров, нападкам хейтеров и бурной личной жизни преуспеть по всем фронтам!

Глава 2. Хочешь сделать хорошо — делегируй!

Нам с детства твердят: «Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам». Вроде бы полезная установка, развивает самостоятельность, но как же пагубно она влияет на неокрепшие умы. Мы вырастаем совершенно неспособными делегировать — ни в личной жизни, ни в бизнесе. Так и носимся с «я — сама!», как с красным флагом, а ведь главный секрет развития бизнеса — умение подобрать правильную команду!

В январе 2010 года я стояла в самом начале этого пути.

Зима в Москве невыносима на контрасте с тель-авивской. Официальная работа бесила своей бесполезностью все сильнее. Однажды, приземлившись в Домодедово, я написала в ЖЖ: «В кедах все еще песок с тель-авивского пляжа. На голове — расты. В душе поют Абанот Нэхама, во рту тает тоблерончик из дьюти-фри, из карманов валятся сокровища с иерусалимского рынка. В Москве идет снег, а всего в четырех часах лета шумит море и официантка с дредами разносит коктейли в пластиковых стаканах по пляжу.

И я понимаю, что романы с городами мне удаются лучше, чем романы с мужчинами: честнее и взаимнее».

В один из этих зимних дней у моего шефа было назначено собеседование в итальянском консульстве. Или посольстве. Я не помню. В общем, я их перепутала и послала директора «Подиума» не туда, где его на самом деле ждали, чтобы продлить шенген.

Этот момент до сих пор стоит перед глазами. Москва, адская пробка на 2-й Брестской, ошметки грязного снега прилипли к лобовому стеклу. Мы с коллегой Аленой сидим в том самом старом «Пежо», а из телефонной трубки на меня орет шеф, прождавший полчаса на морозе. Я психанула, выкинула телефон в окно машины, в сугроб, и расплакалась. Захлебываясь слезами, сказала Алене, что прямо сегодня уволюсь.

Мы доехали до офиса, я поднялась к шефу в кабинет и положила заявление на стол.

— Никакого драматизма, Игорь Валентинович, но я чувствую себя не на своем месте.

Шеф медленно изучил бумажку, накатанную за пять минут до этого от руки, и поднял бровь. Я вспомнила, как полтора года тому назад тот же испытующий взгляд бурил меня на собеседовании.

— Чем заниматься будешь? — Он явно не собирался меня задерживать. Думаю, Игорю Валентиновичу до чертиков надоели мои косяки.

— Поеду жить в Тель-Авив, буду работать официанткой. А еще я начала заниматься украшениями. Возможно, у меня все-таки получится пойти по пути моды и красоты.

И-Вэ, как мы его называли, подписал заявление и пожелал удачи. Я вышла из кабинета, села за компьютер и набрала в поисковике «документы на репатриацию в Израиль».

За обедом Алена спросила: «Не страшно вот так, в никуда? Ты хоть родителям сказала?»

Мне стало немного смешно. Когда я решила переехать из Тюмени в Екатеринбург, то пришла сообщить об этом папе за пару часов до электрички.

Переезды никогда не казались глобальным вызовом: во-первых, мне нечего было терять, во-вторых, я всегда могла вернуться.

Приняв решение, я обычно долго не рассусоливаю. Уже в начале февраля документы на переезд в Израиль были собраны, билет на самолет забронирован, стопки Vogue по знакомству определены на склад редакции журнала «Афиша» — где они, видимо, хранятся по сей день. Кроме «вогов», других накоплений у меня не было, поэтому переезжать я собиралась налегке.

Конец ознакомительного фрагмента.