Остров забвения

Сьюзен Хилл, 2018

ЛЕГЕНДАРНАЯ СЕРИЯ ОБ ИНСПЕКТОРЕ СЕРРЭЙЛЕРЕ. ОТ ЛЮБИМОГО АВТОРА КАМИЛЛЫ – НОВОЙ КОРОЛЕВЫ ВЕЛИКОБРИТАНИИ. Получив серьезную травму, которая полностью изменила ход его жизни, Саймон Серрэйлер отправляется на отдаленный шотландский остров. Но и там ему нет покоя. Внезапно исчезает недавно прибывшая на остров женщина, которую успели полюбить все жители. Местная полиция бессильна… В Лаффертоне тоже неспокойно: в городе бушует поджигатель, а полицейский участок терроризирует женщина, чья дочь исчезла несколько лет назад. Дела накладываются одно на другое, и среди всего это безумия инспектору Серрэйлеру нужно сделать решающий выбор… До безумия берущий за душу криминальный детектив о жизни старшего инспектора Саймона Серрэйлера. Сложное переплетение интриг, преступлений и личных переживаний. «Сьюзен Хилл обладает удивительной способностью напугать, поразить и вовлечь читателя всего за несколько предложений… Эта книга перенесет вас в пронизывающий мир отдаленного шотландского острова. Поразительно!» – CrimeReads «A tour de force… Сьюзен Хилл мастерски исследует глубину человеческой души и разгадывает тайны. Прекрасная книга, запоминающаяся своими темными хитросплетениями и поворотами». – New York Journal of Books «Жуткая, будоражащая воображение загадка… Личная и профессиональная жизнь Саймона сливаются воедино в сложном, леденящем душу повествовании». – Women's World «Сьюзен Хилл на высоте! И новичкам, и многочисленным поклонникам серии будет трудно покинуть мир Серрэйлеров после чтения этой долгожданной части». – Booklist

Один

В последний раз, когда Серрэйлер навещал остров, он спустился туда с неба в маленьком самолете. В этот раз он прибыл по морю, на рейсовом пароме, который привез его, еще пару пассажиров и ящики с провизией.

Остров Тарансуэй был похож на кротовью спину — коричневый и отливающий золотом на солнце. Он и забыл, какой маленькой была единственная деревня — скопление приземистых домиков из серого камня, глядящих на воду. За ними бледной линией проходила дорога, которая затем превращалась в шоссе, поднималась вверх и сворачивала за холм, где расположились несколько отдельных коттеджей и ферм. За исключением их, это были дикие, пустынные земли. Несколько зданий, приютившихся в песчаных заливах, использовались в качестве гостиниц для приезжих, но к концу сентября они пустели, и островитяне закрывались на очередную зимовку.

Он присел на палубу. Небо клубилось облаками, но в кои-то веки в воздухе был лишь легкий бриз, а не сильный ветер. Если вам нравится буйство грозовых вихрей и вы хотите, чтобы вас сбивало с ног от их мощи, Тарансуэй, как и все близлежащие острова, — как раз то, что нужно.

Когда слабое течение понесло их в бухту, у Саймона появилось странное чувство, будто он заново входит в свою старую жизнь, но теперь совершенно другим человеком. Прошло почти шесть лет, а ощущалось как шесть сотен. Он был молод. Здоров, крепок, невредим. А сейчас он уже не был так невредим, хотя с физическими последствиями того, что он лишился своей руки и пользовался протезом, справиться было гораздо проще, чем с психологическими. Потеря конечности не давала ему покоя. Саймону почти каждую ночь снилось, что рука — по-прежнему неотъемлемая его часть. Он чувствовал себя неполноценным, даже когда ощущал растущую силу и ловкость и привыкал к новым способам выполнения привычных действий.

Чайки сбились в шумную прожорливую стаю, преследующую лодку: она развернулась и стала медленно подходить к своему надежному причалу у набережной. Саймон поднялся, потянулся и посмотрел перед собой.

Высокий мужчина. Женщина чуть пониже. И маленький мальчик. Они стояли вместе. Мужчины из лавок и пабов подойдут, чтобы начать разгрузку, как только «Брайт Ласс» пришвартуется и опустит трап, выпуская пассажиров. Саймону хотелось спрыгнуть на набережную. И в то же время ему хотелось спрятаться под палубой, пока судно не будет готово отправиться обратно.

Дуглас заметил его. Кирсти махала рукой. Мальчик просто стоял, засунув руки в карманы шорт. И смотрел.

Дуглас подошел первым, он взял сумку Саймона и похлопал его по спине. То, что произошло между ними в прошлом, действительно осталось в прошлом, и когда Кирсти заключила его в крепкие объятия, это ощущалось естественно, сердечно и прежде всего по-дружески и никак не напоминало о том, что случилось между ними несколько лет назад. И, казалось, ни малейшим образом не смутило Дугласа.

— Это Робби.

У маленького мальчика были волосы землистого цвета, серые, как тюленья шкура, глаза и волевой взгляд отца. Он протянул руку, и Саймон торжественно ее пожал, заметив, как заострилось внимание мальчика.

— Можно мне посмотреть вашу бионическую руку? — спросил он.

— Робби! Что я сказала тебе перед тем, как выйти из дома?

— Не спрашивать про бионическую руку, знаю, но мне слишком интересно.

— Я покажу. Только не сейчас.

— Почему не сейчас?

— Потому что мы с рукой очень устали после долгого путешествия на машине, двух поездах и пароме.

— Ладно. — Робби залез на заднее сиденье «Лэнд Ровера». — Тогда покажете мне ее завтра, когда ваша рука немножко отдохнет, хорошо? Обещаете?

— Обещаю.

Робби пристегнул ремень, удовлетворенно улыбаясь.

— Если ты не против заехать и выпить с нами чаю, я тебя потом подброшу, — сказал Дуглас, выворачивая свой старенький внедорожник на шоссе, которое круто поднималось наверх. — Или хочешь сначала закинуть свои вещи?

— Он хочет не это, он сначала хочет поехать к нам домой!

— Робби, следи за языком!

— Ну, на самом деле он прав. Мне бы этого хотелось.

Мальчик не сводил с него глаз. Он глядел на руку и кисть Саймона, покоящуюся на сиденье между ними.

— Как тебе кажется, изменилось что-то? — спросил Дуглас, показывая рукой на окружающий пейзаж.

— А за последнюю тысячу лет что-то изменилось?

— Ну да — тысячу лет назад людей здесь было больше, чем овец и участков для размежевания.

— Все точно так же, как и в последний раз, когда я был здесь.

— Ты еще не видел наш дом!

Но и дом тоже выглядел по-прежнему — по крайней мере, спереди: низкий, выкрашенный в кремовый цвет домик, окруженный полем и холмами. Раньше Дуглас жил в нем один. Но когда они вышли из машины, Саймон заметил пристройку с мансардой, притулившуюся у задней части дома, которая выходила к морю.

— В прошлом месяце мы ее наконец-то закончили. Ты знаешь, как тут все делается.

— Видите? Посмотрите, мистер Саймон, вон там наверху — МОЕ окно. В МОЕЙ собственной комнате.

— Ничего себе, Робби, какой обзор! Ты можешь выслеживать контрабандистов и шпионов, а не только птиц и тюленей.

Серые глаза Робби округлились.

— Контрабандистов?

— Разумеется, тебе понадобится хороший бинокль.

— О, у меня есть!

— И телескоп тоже не помешает.

Мальчик нахмурился.

— По поводу него надо будет спросить. Но все равно это хороший план. Если хотите, можете быть моим помощником.

— Эх, Робби, если бы — но тебе нужен кто-то на постоянной основе, а мне придется возвращаться через пару недель. От меня большой пользы не будет.

— И все-таки, пока вы здесь. Мы могли бы…

— Ты мог бы пойти переобуться и помыть руки перед чаем, вот что ты мог бы сделать, Робби Бойд. Давай… марш! — Дуглас принялся затаскивать внутрь мешок гравия, который оставили рядом с домом.

— У тебя отличный парень, Кирсти.

Она улыбнулась.

— Ну да. И еще один ожидается весной, но мы пока ему не сказали. Его нужно к этому подготовить, а то он привык тут командовать курятником, наш Робби.

Саймон прошел за ней в дом. Кирсти. Она не изменилась. Она была все той же высокой, дружелюбной и беззаботной молодой женщиной, с которой он встретился шесть лет назад, завел мимолетный роман и получил по челюсти от Дугласа за свои потуги. И все-таки не той же. Она была матерью, женой, активным членом небольшого сообщества, в котором все рассчитывали друг на друга, особенно во время долгих тяжелых зим. Она больше не была такой легкомысленной и беззаботной, хотя ее открытость и непослушные волосы остались при ней.

Он не жалел, что тогда ему не удалось отбить ее у Дугласа. Круглогодичная жизнь на Тарансуэе была явно не для него, и ограниченный, замкнутый уклад острова свел бы его с ума. Он желал им всего самого лучшего и был рад, что они создали семью здесь: этому месту нужна была молодая кровь. Но в то же время Саймон им завидовал. Дом. Они всегда рядом друг с другом. Маленький Робби. Еще один ребенок на подходе. Спокойная, оседлая жизнь.

Он стянул ботинки, прежде чем зайти на новую шикарную кухню Кирсти; окна выходили на море, а от плиты исходило приятное тепло. Даже когда светило солнце, на Тарансуэе нужно было зажигать духовки и камины.

— Я буду сидеть рядом с вами, мистер Саймон.

— Да, господин Робби, так что следи за манерами, и никаких назойливых вопросов, а то отправишься в постель.

— А вы можете держать вилку вашей бионической рукой?

— Робби…

— Нет, все нормально, Кирсти. Да, могу — я могу делать фантастические вещи этой рукой, но через несколько месяцев мне привезут еще более фантастическую, и я смогу застегивать пуговицы и чесать за ухом.

Протез был настолько удобным, насколько это вообще возможно на данном этапе. Саймон прошел много часов физиотерапии, и его ждало еще больше, плюс уроки по использованию новой руки, которая являла собой практически произведение искусства. Через какое-то время он полностью привыкнет к ней, так ему сказали. Он почти не будет чувствовать ее и станет использовать так же инстинктивно, как и правую руку. Почти. Но ему сказали и кое-что другое.

— Дело не только в механизме работы ваших конечностей, — говорил Алекс, его физиотерапевт. — И даже не в том, как вашему мозгу удается справляться со всеми различиями между вашей настоящей рукой и протезом, — а ему приходится это делать. Дело в ментальном восприятии. В принятии.

— В позитивном мышлении?

— Речь скорее об отсутствии негативного мышления. Это придет, Саймон.

И он знал, что процесс уже начался. С физической точки зрения он начался хорошо. Психологическое испытание оказалось более серьезным, как Алекс и предсказывал. Он работал с достаточным количеством военных — без ног, без рук и с разными другими комбинациями.

— Тело готово. С ним работать гораздо проще, чем с мозгом, который чаще всего отказывается. А это уже не мой профиль.

Он более чем хотел заниматься с Алексом столько часов, сколько нужно. Он тренировался, заставлял себя и удивлялся собственному прогрессу. Но что касалось его ментального состояния, он отказывался от встреч с психологом, которого присылало полицейское управление, и от посещения группы реабилитации, хотя и понимал, что это неправильно.

Они ели жареную рыбу с сегодняшнего улова, картошку и горох с разросшегося огорода Кирсти. Свежие продукты на острове было сложно достать, только если ты не выращивал их сам, — а выращивать самому было непросто с учетом короткого лета, не особо благодатной почвы и более или менее непрекращающегося ветра с моря.

Робби совершенно затих после того, как они доели яблочный пирог, овсяные печенья и чеддер. Он слегка сполз на стуле и замер.

— Так, молодой человек, мне известны ваши уловки. Сиди спокойно и тебя никто не заметит, да? Еще десять минут. Саймон, не хочешь чашечку чая и глоточек чего-нибудь?

Через десять минут Кирсти пригрозила пальцем своему сыну. Без единого слова он вышел из-за стола и бросил последний восхищенный взгляд на руку Саймона.

— Знаешь что, Робби? Почему бы завтра после школы тебе не зайти ко мне, и тогда я покажу тебе ее как следует и расскажу, как эта штука работает? Ты должен увидеть, насколько она хороша.

Мальчик задумался, а потом вместо рукопожатия обнял Саймона, — прижавшись к нему всего на секунду, мягко, как кошка, — и быстро убежал спать.