Лучший телохранитель – ложь

Стив Мартини, 2009

Адвокат Пол Мадриани сталкивается с паутиной международного заговора, обмана и убийств, когда берется защищать обворожительную костариканку Катю Солаз, обвиняемую в убийстве своего, как она считала, воздыхателя, престарелого Эмерсона Пайка, для которого девушка была всего лишь сыром в мышеловке, – ему нужны были ее фамильные связи… Карибский кризис, холодная война, наркокартели, новые американские технологии прослушки, ЦРУ и террористичеcкие операции Ближнего Востока – эти множественные нити уводят Мадриани в зловещую реальность.

Глава 13

— Вы сказали, что ваша первая встреча с Пайком была не случайной. Вы считаете, что он вас разыскивал. Почему?

Этим утром я приехал в Лас-Колинас в Санти, в женскую тюрьму округа, чтобы снова встретиться с Катей.

— У меня было такое ощущение, — ответила она.

Катя сидела за столом в небольшой комнатке для встреч, запустив руки в волосы, которые сейчас выглядели запутанными и свисали прядями. Тюремное мыло и дешевый шампунь отняли весь их волшебный глянец. Катя говорила, что некоторые женщины-заключенные вызывают у нее опасения. Латинская Америка здесь представлена в основном выходцами из Мексики. Некоторые из этих женщин знакомы друг с другом много лет, еще со времен, когда входили в одни и те же уличные банды. Особое беспокойство Кати вызывает одна из них, здоровенная мексиканка со шрамом на лице, которая дружит с ее сокамерницей. Эти две подруги постоянно донимают Катю. Молодость и привлекательность девушки, ее принадлежность к иной культурной среде и попытки дистанцироваться от остальных, как это обычно бывает, сделали Катю объектом нападок и зависти.

Я спросил, не угрожает ли ей кто-либо из сока мерниц.

— Немного, — ответила девушка.

Я попытался объяснить ей, как это бывает, когда заключенные в тюрьме начинают заклевывать тех, кто сидит вместе с ними.

— Не знаю, что делать. Я боюсь.

— Я подумаю, что можно будет предпринять. Попытаюсь поговорить с кем-нибудь в управлении шерифа по делам заключенных.

Все это следует делать осторожно, не упуская из виду того, что происходит внутри тюрьмы. Иначе неправильная попытка вмешательства может еще больше ухудшить жизнь девушки.

— Но сейчас давайте вернемся к тому, как вы познакомились с Эмерсоном Пайком. Это ведь было в Коста-Рике?

— Я направлялась на учебу. Я учусь в университете в Сан-Хосе. Кроме того, немного подрабатываю моделью, чтобы иметь дополнительный заработок. Рекламирую в основном одежду и косметику. Мои фотографии, целый набор, вместе с моим именем можно найти на веб-странице модельного агентства. Эмерсон позвонил в агентство. Там он сказал, что хочет нанять меня, чтобы сделать фотосессию. По его словам, он намеревался создать дополнительную рекламу своей компании, занимающейся монетами, в нашей стране.

— Вы выполнили эту работу?

— Да, конечно. Он обещал заплатить за нее много денег, поэтому я охотно согласилась. Мои рекламные фото должны были появиться в газетах и журналах. Но я помню, что еще тогда мне все это показалось несколько странным.

— Что именно?

— Эмерсон понятия не имел, что именно ему было нужно, поэтому подбором фото занималось агентство. Они хотели фотографировать меня в бикини с кучкой золотых монет в каждой руке. Я тогда подумала, что это довольно странный способ привлечь инвесторов. Но Эмерсон не возражал, а кто я была такая, кого интересовало мое мнение? — горячо воскликнула Катя. — Но вообще-то это был первый знак. Я должна была понять.

— Понять что?

— Некоторые мужчины… — Катя замялась. — Иногда они приходят в модельные агентства. И это в основном американцы… — Она внимательно посмотрела на меня. — Извините.

— Ничего, все в порядке, продолжайте.

— Они… они нанимают моделей, просмотрев вебсайт. И платят за фотографии, которые им совсем не нужны: им нужно просто познакомиться с женщиной.

— Пайк нигде не воспользовался теми снимками?

— Нигде. И он никогда не использовал рекламу, связанную с пребыванием в Коста-Рике. Я не думала об этом до последнего времени. Он казался мне таким милым. Он пригласил меня на ужин. С ним было весело, он отлично умел развлекать.

Я спросил, что она имеет в виду.

— Лучшие рестораны и ночные клубы. Это продолжалось несколько недель. Я лучше узнала его, по крайней мере, мне так тогда казалось.

Кате было хорошо с этим человеком. Она познакомила его со своими друзьями и двоюродной сестрой, как раз приехавшей из Лимона, — словом, со всеми, кроме матери, которая тогда уехала в Колумбию навестить родственников.

— Ваша мать знает о вашем аресте?

— У меня не было возможности поговорить с ней. Ваш друг Гарри… ведь так его зовут?

— Так.

— Гарри собирался позвонить по телефону кому-нибудь из моих подруг и попросить написать домой моей матери. Он пробовал позвонить по мобильному телефону мамы, но никто не отвечал. Обычно она оставляет телефон выключенным, когда едет в Колумбию. Думаю, что она еще не вернулась.

— Да, Гарри говорил то же самое.

— Она захочет узнать, что происходит.

— Итак, вы думаете, что Пайк выбрал вас, потому что ему понравились ваши фотографии на сайте модельного агентства?

— Да, сначала я так и подумала. Но потом поняла, что все было по-другому. После того как познакомился с моими родственниками, он стал постоянно задавать вопросы. В первую очередь его интересовало, где моя мать.

— Но почему?

— Я не знаю. Это выглядело так, будто он хочет познакомиться с ней. Я сказала ему, что она сейчас в Колумбии. А он расспрашивал, что она там делает. Я сказала, что поехала в гости к родственникам. Его очень это заинтересовало.

— Он не говорил почему?

— Нет. Все, что он хотел знать, — это кем были мои родственники в Колумбии. Странно, не так ли?

— Пожалуй. Продолжайте.

— Я сказала ему, что не знаю их. И это действительно так. Это родственники моей мамы, но я никогда не видела их. Она упоминала о них иногда, но говорила мне, что они очень дальние и вряд ли они мне понравятся.

— А она не объясняла, почему они не должны были вам понравиться?

— Нет, никогда.

— А вы никогда ее не спрашивали об этом?

— Я полагала, что идет речь о каких-то проблемах.

— О проблемах с законом, хотите сказать?

— Это возможно, полагаю. Моя мать никогда не уточняла.

— Но вы так думаете?

— Я не знаю. Один из них очень стар, по крайней мере, так следует из ее слов. И она ездит туда, в основном чтобы позаботиться о нем.

— Так ваша мать родом из Колумбии?

— Нет, она родилась в Коста-Рике, как и я.

— А ваш отец?

— Его нет. Он умер, когда я была еще ребенком. Он тоже уроженец Коста-Рики.

— А как родственники вашей матери попали в Колумбию?

— Я не знаю. Как я уже сказала, она ничего мне об этом не говорила.

— Но Эмерсон продолжал расспрашивать вас об этом?

— Да, постоянно. В один из вечеров мы говорили об этом, и я вспомнила, что в моем фотоаппарате осталось несколько снимков моей мамы, тех, что она привезла с собой из последней поездки несколько месяцев назад. Он пришел в страшное возбуждение, настолько его это заинтересовало.

— Пайк?

— Да. Я еще подумала, что это забавно, и посмеялась над ним. Он захотел посмотреть на снимки. Но я сказала, что уже поздно. Мы как раз вышли из кино. Он заспорил — хотел посмотреть фото прямо сейчас. Тогда я взяла фотоаппарат и показала ему снимки.

— А что было дальше?

— Он все время спрашивал меня, кто запечатлен на фотографиях. Я сказала, что не знаю, кто эти люди. Наверное, это родственники моей матери. Она взяла у меня на время мой фотоаппарат. Она никогда не говорила, что на нем были снимки. Я сама нашла их, когда снова стала пользоваться им. Но ведь это, наверное, и были ее родственники? Кто же еще мог быть на тех снимках?

— А что делал Пайк после этого?

— Через несколько дней он сказал, что собирается вернуться в США и хотел бы взять меня с собой в гости. Он пригласил меня пожить в его доме в Сан-Диего.

— А вы хотели поехать с ним?

— Да, конечно. Почему бы нет? Но я сказала ему, что не могу сделать этого, так как у меня нет американской визы. Пайк сказал, что это не проблема. И, как я уже говорила, сделал для меня визу.

— Гарри занимается этим. Он пытается выяснить, как Пайку удалось получить визу так быстро, — сказал я.

— Да, но была и другая проблема. Эмерсон, должно быть, тогда очень торопился.

— Как это?

— Ну, он настоял на том, что сам заполнит за меня анкету для получения визы. Он сказал, что мне надо просто поставить свою подпись, а все остальное он заполнит сам, потому что так будет быстрее. Мне это не понравилось. Почему, интересно, он считал себя сообразительнее, чем я?

— И что произошло дальше?

— Я отдала ему свой паспорт, потому что нужно было списать оттуда информацию в анкету, но он неправильно записал мое имя, я тогда не заметила этого. Он просто заставил меня расписаться на бланке. Я хотела посмотреть, что Эмерсон написал, но он сказал, что очень торопится. Ему нужно было куда-то ехать, и он забрал бланк с собой. Он вернулся с визой, и мое имя было написано неправильно.

— Подождите, подождите… Вы хотите сказать, что не ездили вместе с ним в американское консульство и не присутствовали при рассмотрении вашего заявления?

— Так и было. Эмерсон сказал мне, что это не обязательно, он сам может обо всем позаботиться. Забрал мой паспорт с заявлением, и потом, как я говорила, в нем появилась виза.

— Но в ней было неправильно указано ваше имя. Он что, неточно его записал?

— Нет, он просто не дописал последнюю часть моей фамилии — Нитин. Я всегда пишу свое имя полностью: Катя Солаз-Никитин. Солаз — это фамилия моего отца, а фамилия моей матери — Никитин. Так было записано у меня в паспорте. И Эмерсон знал, что я всегда пишу фамилию полностью. Так мое имя было записано на сайте модельного агентства. Я тогда рассердилась, потому что, если бы он дал мне заполнить заявление самой, я все сделала бы правильно. Но он решил поступить по-своему. Он всегда во все вмешивался, даже если это не имело к нему никакого отношения.

— Просто чудачество, стремление все контролировать, — сказал я.

— Вот именно. — Она щелкнула пальцами.

— Но в конце концов, имя на анкете — это не проблема. Ведь вы благополучно въехали в страну?

— Лучше бы я сюда не попадала. — Катя посмотрела на унылую обстановку вокруг: бетонный пол, выцветшие стены в небольшой комнатке, где мы сидели под охраной помощницы шерифа, которая ждала за дверью.

— А что произошло между вами и Пайком потом?

— Когда мы приехали в его дом, все изменилось, — сказала девушка.

— Как изменилось?

— Эмерсон стал другим. Нервным, будто он все это время стерег меня. Я уже говорила вам о деньгах, о том, как он отобрал их у меня. Он обещал, что мы будем путешествовать, чтобы я смогла больше увидеть, но этого так и не произошло. Он продолжал покупать мне одежду, водить меня в клубы, но я бы не сказала, что это доставляло ему удовольствие. Он делал это, чтобы ус покоить меня, чтобы я не просила его отвезти меня назад, в Коста-Рику. Затем я обнаружила, что, прежде чем приехать со мной сюда, он скопировал снимки из моего фотоаппарата в свой компьютер, ничего не сказав мне об этом. Эмерсон достал его из сумки, где тот всегда лежал, и не вернул на место. Поэтому позже я не смогла найти его в сумке.

— А где сейчас этот фотоаппарат?

— В доме моей матери в Коста-Рике.

— А те снимки из Колумбии, они все еще там?

— Да, насколько я могу знать. Я спросила его об этом.

— Пайка?

— Да. Я спросила у него, не удалил ли он снимки из фотоаппарата, когда копировал их к себе в компьютер, не спросив меня об этом.

— И что он ответил? Он не удалял те снимки?

— Он сказал, что нет, что все снимки на месте.

— И вы поверили ему?

— Я не знаю, — пожала она плечами.

— Есть в доме вашей матери телефон? Можем ли мы каким-то образом позвонить туда?

— Нет, у нее есть мобильный телефон, но она отключает его, когда уезжает в Колумбию.

Я дал Кате ручку и лист бумаги, на котором она написала адрес дома своей матери. Фактически это было описание маршрута к ее дому.

— У вас есть в Коста-Рике кто-нибудь из друзей или родственников, кто мог бы забрать фотоаппарат из дома и отправить его нам?

Она ненадолго задумалась, потом кивнула:

— Наверное, Лоренцо.

— А кто такой Лоренцо?

— Лоренцо Гоудас. Это друг нашей семьи. Но у него нет ключей от дома матери. И еще он, наверное, рассердится, когда узнает, что со мной произошло. Я представила ему Эмерсона в Сан-Хосе, и он не понравился Лоренцо. Лоренцо просил меня не доверять Пайку.

— Он не объяснил почему?

— Сказал, что Пайк слишком назойлив, что он задает слишком много вопросов. Просил меня быть осторожной. Надо было слушать его.

Я записал имя и номер телефона этого человека, чтобы внести в краткий список контактов в Коста-Рике для Гарри. Я надеялся, что, может быть, этот Лоренцо сумеет связаться с матерью Кати.

— Вы сказали, что в Коста-Рике у Пайка был с собой компьютер, которым он воспользовался, чтобы скопировать те фотографии?

— Да, переносной.

— Полагаю, что, направляясь домой, в США, он не забыл захватить его с собой.

— Нет, конечно. Иначе как бы он распечатал снимки в своей студии? Те, что полиция изъяла из моей сумки.

Компьютер на месте преступления — это лучший друг полицейского. Именно эту вещь они стараются сразу же оттуда забрать. Но в нашем случае именно эта вещь исчезла.

— Вы не знаете, что случилось с компьютером?

— Что вы имеете в виду?

— Компьютер Пайка пропал. Полиция не нашла его в доме.

— Он стоял на столе в студии. Пайк держал его именно там. Он был там, когда я покидала дом в ту ночь.

— Вы в этом уверены?

— Уверена. Я видела его, когда оставляла на столе записку.

В одном из отчетов с места преступления говорилось, что для ведения бизнеса Пайк имел собственную вебстраницу. И беспроводная антенна для входа в Интернет, и принтер — все в студии оказалось на месте. Но компьютера не было.

В обычном случае это стало бы проблемой для этих ограниченных идиотов. Почти всегда ответ на то, что произошло в доме, можно было найти в компьютере — в электронной переписке или в адресах, которыми люди чаще всего пользуются в Интернете. Все это оставляет следы. Но сейчас, похоже, полицейских совсем не беспокоили эти вещи, возможно, потому, что у них была Катя и, как им казалось, целая гора улик против нее. Но обнаружить у Кати компьютер Пайка, как и исчезнувший тайник с монетами, полиция так и не смогла. И они никак не могли объяснить это исчезновение. Все те же мелкие вопросы, на которые нет ответов.

Как считала Катя, все сводилось к фотографиям.

Я спросил ее о матери, о том, не было ли у нее проблем с законом.

— Я знаю, о чем вы подумали, — нахмурилась Катя, — о том, что если моя мать ездит в Колумбию, то она каким-то образом связана с наркотиками.

По тому, как мучительно она выдохнула эту фразу, было видно, что тот же вопрос не дает покоя и ей самой.

— Нет, это не так. У нее никогда не было проблем подобного рода, и она никогда не стала бы заниматься этим. В противном случае я бы знала. Никто из моей семьи никогда не имел дела с наркотиками. Можете проверять, но вы ничего такого не найдете. Кроме того, я не думаю, что Эмерсон искал нечто связанное с наркотиками. Здесь что-то другое.

— Откуда вы знаете?

— Я не знаю. Я просто чувствую. Он искал что-то или ко го-то, имеющего отношение к этим фотографиям. Вам нужно поговорить с моей мамой. Возможно, она все объяснит.

— Но как мне с ней связаться? У вас есть номер ее телефона в Колумбии?

Катя покачала головой:

— Я даже не знаю, где она остановилась. Обычно она звонит домой примерно раз в неделю.

— Откуда именно она звонит?

— Из Медельина.