Байесовская игра

Стелла Фракта

Успешный бизнесмен, филантроп и по совместительству русский шпион в Берлине попадает в водоворот экзистенционального кризиса среднего возраста. Голоса в голове, подозрительно сговорчивая помощница, алхимия и зов бытия… Все вдруг теряет смыслы, превращается в сумасшествие, бегство и погоню, игру с природой, и ответы следует искать в собственном прошлом, в другой жизни.Философская остросюжетная драма о том, что можно вернуться, продолжение романа «Замок Альбедо» о поэтах и лжецах.

(Перевод с немецкого М. Рудницкого)

Обложка (дизайн) Александра Undead

Обложка (иллюстрация) A Vanitas Still-Life with a Skull, a Book and Roses, Jan Davidsz. de Heem, ca 1630, Anna Danielsson, Nationalmuseum, Public Domain Mark 1.0 (CC PDM)

© Стелла Фракта, 2023

ISBN 978-5-0060-7832-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Природа

[Местоположение не определено]

Я называю это игрой с природой — но не потому что в игре участника, раздающего роли и вероятности выигрыша заранее, называют природой. Игра с неполной информацией, вынуждающая действовать из ограниченного выбора, не зная всех деталей, делающая веру основанием всего; игрок-природа, не заинтересованный в выигрыше, но определяющий правила формулами над участниками…

Современный ученый уподобился античному философу — преобразовавшему всякое явление в информацию о сбывшемся явлении и вероятность его наблюдения в будущем. Квантовая физика с квантовыми объектами — и их мультивариантностью; кибернетика с теорией управления системами, берущая за основу коммуникацию между черными ящиками монад; генетика и статистическая физика, объединившиеся, чтобы донести идею о том, что природа одержима бегством от смерти, и потому в недетерминированных флуктуациях финальной агонии — несмотря на закономерное возрастание энтропии и упорядоченный хаос — сгустками жизни она стремится передать информацию, противопоставленную контингентности.

В неведении покой, в невежестве — иммунитет. Как Бах убил музыку хорошо темперированным клавиром, так Ньютон задал вековой вектор отсечения несущественного, несбывшегося и принципиально ненаблюдаемого. Ошибка эксперимента, человеческий фактор, ограниченность чувствительности механизмов или восприятия органов чувств живых существ… Большая часть функциональности закрывает потребности, диссонанс слышен не всем — и опускается, отбрасывается, не учитывается. Нормы усредняются, наступает конец эпохи авторской музыки.

Скачок, переход на принципиально новый уровень система делает, когда она более не может функционировать в рамках своего контура — а перестройка на новую парадигму слишком дорого стоит. Как правило, ждут до последнего — когда уже все трещит по швам, а на место уже не поставить заплату — потому что недостаточно ресурса для охвата и формализации, для плетения паутины каузальности.

Ученые играют с природой — загоняя в рамки неопределенность, перебирают стеклышки разных цветов, чтобы через одно из них можно было разглядеть онтологию — и приступить к ее изучению, описанию, превращению наблюдаемого мира в участника игры с заданными вероятностями проявления качеств. Ученые дают имена мертвым звездам, постигают мир через отголоски, сидя в пещере Платона с огнем, как в театре или на кинопоказе — и смотрят на тени, отбрасываемые предметами на стенах, земле, каменных сводах.

Я знаю каждую из теней, все, что позволено правилами игры, мне известно… Я порой вздыхаю от скуки, но лезть в мир невещественный не хочу — потому что там игрок-природа тоже играет — и он сильнее меня.

И иногда я задумываюсь, что бы сказал мне мой учитель — который, как старый игрок в бисер, любил спокойно перебирать стеклышки и разноцветные камушки, когда весь мир полыхает в агонии — если бы знал, как я использовал знание, встав на него, как на пьедестал, заколоченный наглухо ящик с сокровищами дракона. Он говорил, что знание способно и созидать, и разрушать; я выбрал оружие против мудрости — потому что не мог смириться с тем, что природа лишила представителей рода человеческого слуха, заперла в невежестве, сделав из жизни инструмент сохранения информации, определив функциональные ограничения хаоса — для поддержания порядка.

У теней есть голоса, а не только формы. Ученые, наступая на горло беззвучно кричащей истине, пытаются постичь эти голоса — заковывая в каузальность и косность, замораживая во времени один исход из множества вариантов, потому что могут ткнуть пальцем и показать всем остальным только один.

Байесовская игра — такой же срез мультивариантов, суперпозиция, развертка формулы с подставленными аргументами — в момент наблюдения, в мгновение записи, в такт сделанного хода.

Как выиграть я знаю, меня уже давно это не забавляет. Я смотрю, как играет природа — и прислушиваюсь в надежде, что узнаю, может ли она ошибиться в своих же собственных вероятностных оценках и выборах.