Моя земля – мое время

Стелла Синякова

Приветливо-теплый, убийственно-вьюжный,Души моей город и знойный, и южный…На продрогшем ветру,Под заплаканной маской дождя…Силуэты осенних берез, наклонившись, сутулятся,Над тетрадью дороги рыдая хроническим неучем.Примуркалось тихо и жаждет участьяНа краешке сна полосатое счастье…Ты можешь быть примерным на уроке,Хотя в твоих глазах полно чертей…Глаза, фигура, и опять — рожденье звука.Стихи… лишь рифмы. Мир. И только-то всего.Жду Вас, уважаемый читатель! До встречи.

Картины

Вода

Вода смывает все худое.

Он невинна и чиста.

Бесспорно, рождено водою

Земное слово «красота».

В озерах, реках, океанах

Таится судеб глубина.

В дождях, бидонах и стаканах,

В вине, в крови, во всем — она.

Но, потеряв благоволенье,

Мы будем страшно казнены —

Ее безумно замутненье,

И казнь рассерженной волны

Обрушится на все живое,

Накроет мир и скроет век….

И пенной грозной головою

Волна обрушится на брег.

Сметет, разрушит, растревожит,

И над Землей оставит стон.

Нет-нет, такого быть не может!!!

Но вот уже и слышен он…

Знаки

На чистой странице появятся знаки, как линии вечной судьбы.

Они помахать могут флагом к атаке, и могут украсить гробы.

Они могут вечно кричать о спасенье, призывно маня с высоты, —

Тогда остаются лишь зыбкие тени…

Ты слышал, и видел их ты.

Однако, атаки рассчитывать рано, и рано кому-то пенять:

Те знаки умеют залечивать раны, и могут решенья менять.

Написано кровью, чернилами, мелом, простым дуновеньем ветров —

Написано вскользь, просто так,

между делом, —

и вот уже кто-то

здоров.

И вот поднимается на ноги кто-то,

идет среди новых

забот…

И снова на белой странице появятся

черные линии

нот.

Лучик

Какое счастье: встретить лучик солнца!

Да нет, не в ветровом стекле, а в зеркалах!

Он теплый, острый, как вода колодца.

Он ярко-желто убивает страх.

Он говорит: смотри, я не кусаюсь!

Слепить не стану, не обижу. Ах!

Я просто людям под ноги бросаюсь

И отражаюсь в ваших зеркалах!

Время 1

Безумно жалко времени лимит!

И, все же, тот, кто бережет мгновенья,

Самой бессмертной Вечности хамит,

Не придавая этому значенья.

Блажен чудак, кто сроку жизни рад.

Мгновенье, что за пазухой осталось,

Содержит тот неизлечимый яд,

Чтобы с другим за Вечность поквиталось.

Живи! Мерцай среди земных чудес.

Ты — драгоценность. Ею и являйся.

А если вдруг достанешь до небес —

Бессмертию не слишком удивляйся!

Время 2

Терпкого времени вязкая мякоть

То гуттаперчево тянется всуе,

То растекается в жидкую слякоть,

Плачет, торопит, жалеет, рисует…

Плачет, торопит, жалеет, рисует

В лужах глубинные странные знаки,

Нас неожиданно с прошлым миксует,

Не ожидая ответной атаки.

Не ожидая ответной атаки,

Зная, что мы этот клип заслужили,

Час и минуты его — забияки —

Всё по секундам опять разложили…

Всё по секундам опять разложили,

Спрятанной нотой забытых мелодий

Мини-озвучку былого свершили,

Даже вернулись все запахи вроде!

Даже вернулись все запахи вроде,

Можно совсем незаметно поплакать…

Долг отпускает, согласно природе,

Терпкого времени вязкая мякоть.

Ночь в городе

Облако темной сиренью зависло,

Четкостью легкую дымку калеча.

В поисках неги, забвенья и смысла

Ночь обнимает высотные плечи

Города-сказки и города-зверя,

В бархате дыры скрывая от шпилей,

Острых, таящих оскал недоверья,

Ставших опасней в полуночной пыли.

Синие улицы тонут долиной,

Мягко объятой холмами-домами.

Волнами катятся реки-машины,

Странно влекомые кем-то… И нами.

Гроза — 1

Небо полощут ветвистые всплески —

Хочешь, сейчас изучай электричество!

В бархате ночи, в сиянье и блеске

Здравствуйте, Молния, Ваше величество!

В зеркале мокром асфальта круженье,

Брызги фонтаном с колес вырываются…

Нам, сумасшедшим, судьбы одолженье, —

Это, наверное, так называется!

Гроза — 2

(Гроза из школьного окна — как восхитительна она)

Грозы сумбурные порывы

стучатся в окна.

Звук дождя.

Его упорные наплывы

Сметают город,

находя

На месте улиц водостоки,

Домов слепые валуны…

Несутся резвые потоки

Со страстью

бешеной волны.

Мелькают частые зарницы

На потемневших

небесах,

Раскаты грома —

след на лицах…

Как в сказке

полночь

на часах.

Гроза — 3

Классная пауза. Запах озона.

Лето — не жаркое, свежее, грозное.

Образовалась умытая зона —

Дробь — по листве, и раскаты серьезные.

Робко лучи, заглянувшие в гости,

Выхватят сектор зеленого бликами.

Месяца три, как мороз — на погосте.

Скоро цветы оживут земляникою.

Гроздьями, шапками, веткой пахучей,

Птичьими лапами схваченной цепкими,

Мир под нависшей огромною тучей

Жив грубоватыми влажными слепками.

Весело щурится, рот подставляя

Струйкам, бегущим прохладными венами,

С ветром полет наяву представляя

Вместе с грядущими с ним переменами!

Небо

Когда все внутри дрожит, и небо в отсветных тучах,

От тяжести неминучей мой мальчик не убежит.

И девочка пропадет, и будет смиряться с небом,

И жить лишь бедой и хлебом. О, небо, все так, скажи?

А небо молчит в ответ. На небе играют блики.

Восторженны и многолики, они пропускают свет…

И бешеных туч орда нахлынет — и отступает.

Как будет? Никто не знает.

Но есть ли надежда?

Да.

Жизнь

Одарены величием небес

И божеством непревзойденной сказки,

Рабы игры и сладострастной ласки,

Скитаемся, с долгами или без.

В больших идей разверстый горизонт,

Очнувшись от полуночного бреда,

Без памяти, равно как без обеда,

Влетаем, позабыв у двери зонт…

Куда? К чему? Положено в игре,

Бросая кубик кости наудачу,

Рассчитывать, что будет все иначе,

Ну, например, в ближайшем сентябре…

Маски

За снисхожденьем королевы —

Боязнь остаться без лица.

Таит суровость старой девы

Начало близкого конца.

За блефом хама — заикание,

Под строгой рясою — порок.

Мелькает страстное желание

За внешней чопорностью строк.

У генерала — подчинение

Сидит пожизненно в крови…

И только честное волнение

В извечной нежности любви!

Агатовый браслет

За матовой туманностью агата

Протягивает веточки судьба…

О вечном, вроде, думать рановато.

А на руке — узорная резьба

Красивого тяжелого браслета,

Что приковал загадочно к себе.

В нем глубина, таинственность. И это

Подобно вздоху, взгляду и мольбе…

Конечно, камни — не чета живому.

Хотя, возможно, камни и живут…

Но только мыслят как-то по-другому.

И по-другому камни нас зовут.

Они готовы ждать. Как неподвижен,

Как дорого мерцает силуэт!

Мы в глубину спускаемся все ниже

За зеркало по имени Браслет.

Луна

На нитках проводов

Блестящая Луна.

И нет ничьих следов,

И тишина сполна

Покоем воздает

Измученному слуху…

Неслышно кот идет,

Крадется тень по уху,

И, растворясь во тьме,

Кот быть перестает…

Сугробы, потемнев,

Ссутулили бока,

В молчанье часовых

Наш двор оберегают.

Луна с небес ночных,

Задумавшись, моргает,

Под веком облаков

Прищурившись слегка…

Луна, еще Луна…

Висит большая желтая Луна,

До одуренья круглая такая.

Она на небе, видимо, одна, —

А звезды сникли, Млечный путь лакая.

Вот, кажется, бедняги-фонари

Дежурно встали. И Луну укроют.

Но как и что бы там ни говори,

Струна Луны все так же ночью строит.

Аккордами, невнятными вполне,

Врачует души и манит куда-то.

Сама-то, впрочем, как бы в стороне:

«Я — на волне. Вы — на другой, ребята!»

Ее лицо, загадочно припав

Как к скважине, к окошку в наше лето,

Не хочет знать, кто прав, и кто неправ,

Поправ законы на Земле и где-то.

Загадка, тайна звездописи в ней,

А бархатная ночь лежит футляром.

И зов ее все ярче, все слышней.

Зачем? Неясно… Дорого ли? Даром.

Соловьи — 1

Тихо ночь бредет по траве…

Не подумайте, не шучу!

По ночам соловьи в Москве.

Не затем, что я так хочу.

Не затем, чтоб решать вопрос

Экологии в городах.

Просто людям нельзя всерьез

Позабыть о любви следах.

О забавных ночных тенях,

Что крадутся за вами вдаль,

На дорожках, на пристанях.

Им, как людям, часов не жаль.

О волненье, что есть внутри,

Вдруг услышишь на берегу.

И горят еще фонари,

И заснуть никак не могу…

А вы скажете: просто тут

Притаилась в кустах река.

И на набережной живут

Птичьи семьи еще пока.

Соловьи — 2

Безумное творение ночной столичной яви,

Романтикам-мечтателям бесценная награда:

Поют, звучат. Их арии Москва глушить не вправе.

Они — благие вестники грядущих звездопадов.

Откуда? В шумном городе, который ночью бредит…

Не затихают улицы, катя вперед столетья!

Разбередили душу эти странные соседи,

Вещая о любви, пророча счастью долголетье.

Глаза закроешь — Господи! И — трели, трели, трели…

Как будто ты не в городе, а далеко отсюда.

Пернатые невидимые глазу менестрели

Несут свои мелодии. И ты — живой покуда.

Соловьи — 3

Поют соловьи.

Да, становится в мире сложнее,

Да, беда с экологией в целом.

Но здесь по ночам

Разливая ручьи

Легких нот, напролет, как умеют,

Ночь сшивают напевом несмелым,

Шепча и крича…

Поближе к утру —

Подключаются разные звуки.

Просыпаются птицы, вороньего

Карканья эхо;

Пока не умру —

Ни гудки, ни дверей перестуки

Ни прорывы иного, стороннего, —

Им не помеха.

Соловьи — 4

Заплутала в полях весна.

Мне не хочется совсем лета…

Расскажи мне про весну — не до сна.

Загуляла же, зараза, где-то!

Не поют еще соловьи.

Теребят ветра твои косы.

Почему же все слова твои

Невесомы, как весной — росы?

Ожерельями липнет снег

Втихомолку у пустых талин.

Ручейков еще не начат разбег,

Грязноватым утром двор опечален.

Посидим еще! Пожалей

Для меня словечка, пожалуй.

Только взгляда влаги налей,

Да зажги его чертиночкой малой!

Силуэт дрожит на ветру.

Не меняй, пожалуйста, позу!

Или я сегодня умру,

Или принесу тебе розу.

За тебя отдам — назови —

Я любую цену на свете.

Погоди… они? Они! Соловьи!

Соловьи за глупых нас не в ответе!

Утро — 1

Ранним утром над планетой небо волнами,

И туда уходит пар с большой Земли.

Это небо голубое, светом полное,

Обживают чуть позднее журавли.

Чуть позднее в нем усталостью колышется

Грозовой гряды хрипатый патефон.

Вольно дышится… И чуть заметно слышится

Сам собой возникший колокольный звон.

Чуть заметное негромкое урчание

Бороздящих это небо кораблей,

И громадное молчащее дыхание

Ожидающих распахнутых полей.

Утро — 2

Стеклянный блеск живой травы,

Машины в инее белесом.

С ним в диссонанс вступили вы

Своим присутствием-вопросом,

Ступая с хрустом по траве

И тишины поправ законы,

Где в поднебесной синеве

Висят молчания иконы.

Зачем в такое утро вы,

Мешая осени полету,

Не поднимая головы,

Спешите грубо на работу???

Игра

Уходит мяч на угловой.

Соперник сильный и горячий.

Успей подумать головой,

Успей забить — а как иначе?

Еще чуть-чуть — и будет фол.

И нам потом не расхлебаться…

Ах, как же нужен этот гол!

Как хочется его дождаться!

Терпеть. Терпеть, еще терпеть!

Отличный пас — держись, удача!

Еще решим, чьи гимны петь,

А кто уйдет, едва не плача.

Малоформатное

(шутка)

Прекрасный летний вечер канул

Во мглу мерцающей ночи.

Я вспоминать его не стану,

И ты об этом помолчи.

Не мучься близостью расплаты,

Свою карьеру загубя.

Мы оба здесь не виноваты,

Поскольку… НЕ БЫЛО ТЕБЯ!

(риф-ма)

Рифма случайная — скорби причина —

Тащит из памяти жизни балласт.

Рушит укрытия, портит личины,

Тихо подмоет забвения пласт…

Родители еще вдвоем. (еще…)

Расположились на диване.

На даче, в домике своем.

Уставший папа маме ноги прикрывает.

Она все плачет о своем…

Но все-таки ее еще не не хватает…

(мама)

Ты со мною — из детских движений.

Помню запах твоих волос…

Я — одно из твоих отражений,

Что решило пожить всерьез.

Причесываясь, девушка стоит. (картинка)

Прекрасна, молода и совершенна.

Пред зеркалом бывая откровенна,

Она тихонько что-то говорит…

(погода)

Ночь туманом съела крыши,

Ветви снегом замело.

Гул доносится потише

Сквозь оконное стекло.

Метро. Проспект Андропова. Толпа. (утро)

Толпа людей, толпа домов, толпа машин.

Объехать все немыслимыми па

И вдаль рвануть до тающих вершин!

(время)

Утекают, как вода, десятилетия.

Привыкаю к неустроенности мысли…

Сколько — Бог даст — проживу еще на свете я?

Лучше б — дольше.

Лишь мозги бы не прокисли!!!

(стекло)

В отражении оконного стекла

Появляются прозрачные картины,

Очень тонки, легче паутины.

Это память каплями стекла…

(вечер)

Я закрою дела и планы,

Торопливость в чулан закину…

Тени вечера — великаны

Смыли город наполовину.

Оголяя в стихах беспокойную душу, (нота)

Доверяя бумаге открытый порыв,

Во вселенной я мало что этим нарушу,

И звучит меж миров мой негромкий мотив.

На интимной, стихами затронутой, ноте,

Почему-то не сдержанной мною внутри,

Ты увидишь меня в междузвездном полете.

Только… лучше не бей. Если хочешь — смотри…

(школьница)

Осторожно ступая вприпрыжку,

На весну удивляясь всерьез,

Ты ведешь за собою мальчишку,

Задирая веснушчатый нос.

Он, твоим нагруженный портфелем,

Семенит за тобой по пятам…

Договор соблюдая с апрелем,

Солнце греет загривки котам!

В на кусочки разбитом зеркальном сознанье (……)

Есть соцветия грез и осколки обид…

За кулисами слов и за гранью вниманья

Кто-то… может быть, я? — затаенно стоит…

Память — 1

Я забываю имена,

Теряю памяти страницы…

Листаю — тают времена…

А может, это только снится…

Уходят строки и значки,

И замедляется круженье,

Лишь удивленные зрачки

Сквозь рябь таращит отраженье.

Мои былые имена

Еще звучат среди метаний.

А в вальсе кружат времена

Любви, потери и скитаний.

Шаги ушедших дорогих

В порядке строгом раздаются…

В звучанье голосов других

Они привычно остаются.

Они не канули, поверь.

Я что-то вечно забываю…

Но эту истинную дверь

Я не могу. Не закрываю.

Память — 2

Память! Подружка, шпионка и мука,

Долгими трассами ночи летящая,

Многими тоннами едкого лука,

Болью для глаз ты, увы, — настоящая.

Светочем ясным даруя прозрение,

Все примиришь и уладишь, бессонная,

Где-то — любовь, а кому-то — презрение,

А остальным — синева заоконная…

Ты избирательно выронишь мелкое,

Что-то старательно спрячешь глубинами…

Скачешь по жизни рассеянной белкою,

Крупной мурашкой висишь над руинами.

Холодом кожи. Горячечным облаком.

Тихим туманом с просветами прошлого…

Чьим-то несмелым и призрачным обликом.

Вкусом надежды. И привкусом пошлого…

Совестью, бликами мига заветного,

Жалостью, гордостью, лаской и силою,

Тайной предвестницей часа рассветного

Ты сохраняешь наследие милого.

Память — 3

Мой враг! Могучий, мощный враг!

Я с уважением приемлю

Твою кончину. Только так.

Как и визит на нашу Землю.

Пускай не все достойно — но

Ты не могла прожить иначе.

И, как ни кажется смешно, —

Я о тебе почти что плачу.

И, Боже правый, — как теперь

Живет семья без ветерана?

Как дочь твоя? И где та дверь,

Где счет ведется для потерь,

Решают, нынче ли, теперь,

Или еще немного рано???

Как знать, когда уйти пора?

Кто сделал все? Кому зачтется?

Кому-то жизнь — одна игра,

Он над потерями смеется,

По вешкам скачет, как блоха…

Легко ли быть такой блохою?

Бояться надо ли греха?

А, может, страхи — чепуха?

И, лишь защитою стиха,

И я — чего-нибудь, да стою?

Извечным манием пера,

Не помышляя об удаче,

Почти случайно — как иначе? —

Все выдается на-гора.

Все выливается наружу.

Зачем? Как знать… на том стою.

Свою жару, тревогу, стужу,

Любовь, сомненья, веру, — «Ну же!

Достань!» — покорно достаю.

Сперва — одно. А дальше — слово

Уводит. Нет — начать бы снова!

А я — виною естество —

Крадя момент, поверх всего,

Вот знать бы только — для чего! —

Пишу, пишу… взамен иного.

Хотела про потери. Как

Прожить дальнейшее придется?

Живое сердце — сердце бьется,

И эхом гулко отдается,

И время нам еще дается,

И слышится еще «тик-так».

И мозг, и сердце Память знают.

Она, хранитель бытия,

Всего — от края и до края —

Бурлит и плещет, заливая

Вот эти самые края…

Она. Сердитая, родная.

Она. А, может, это — я?..

Пересеченье

Пересеченье времени с пространством,

Изменчивая образов река,

Где мимолетность грезит постоянством,

Протягивая нить издалека…

Объемный, зримый, властный и тяжелый,

Печать оставит неслучайный штрих.

Заполненность от потолка до пола.

Он здесь. И нету места для других.

Текучий бег минут, и стук гороха, —

Стеклянно на пол падающий миг.

И не собрать рассыпанный по крохам

Тот день, что рассечен у ног твоих.

Тишина

Услышьте музыку стиха!

Свои эмоции излейте.

Быть может, жизнь не так плоха?

Вы ярких красок не жалейте,

Услышьте музыку стиха!

Не ждите ласки и похвал.

В плену неимоверной сказки

Кто из людей не забывал,

Что в мире существуют маски???

Не ждите ласки и похвал.

Заденьте тонкую струну

Еще несбывшегося чуда…

Ее, дрожащую, одну

Достаньте мягко ниоткуда,

Заденьте тонкую струну!

Придите в тихий уголок,

Наедине с самим собою,

Найдя на память узелок,

Что вас когда-то было двое…

Придите в тихий уголок.

За три минуты тишины

Полмира радостно отдайте!

Призы отдайте и вины,

И сладость с горечью смешайте

За три минуты тишины…

Перышко

Перышко плавно парило

Вдоль самого края стекла,

Словно судьба говорила,

И вдруг, не прощаясь, ушла.

Все утекло в небывалое,

Как на полотнах Дали,

Будто бы трещинкой малою

Мы в неизбежность вошли.

Кружится нечто незримое

Птичьим пером в никогда.

Все, так усердно творимое, —

Нынче простая вода.

Капли бегут, невесомые,

Пишут узор на окне.

Все мы, куда-то влекомые, —

Блики на чьей-то стене…

Пауза

Шины шуршат, прошептав шелестяще

«прощай…

прощай».

Прощаю…

Стылые сосны спят,

Сожаление сонно в ветвях качают.

Тихая грусть

Одиноко тоскующих

в замершем сумраке сосен…

Больно. И пусть.

Нету зим —

Нету пьяных от бешеной радости весен!