Петрушка

Станислав Тараненко

Петрушка. Да, он самый… На нем была курточка, сшитая из моей старой рубашки, и шаровары из маминого домашнего халата, и колпачок с бубенчиками. Голова была сделана из папье-маше и раскрашена гуашью. На меня глядели нарисованные глаза, чуть раскосые, но по-настоящему, как настоящие. Я сидел, прижавши к себе этого петрушку, и не было счастливей мальчика на всем белом свете….

И грустно, и смешно

Стоял в очереди на кассе, в маленьком магазинчике, спальный район, вечер. Впереди стоят две дамы очень непонятного возраста, можно дать и тридцать пять, а можно и пятьдесят пять. Весело и шумно перебирают продукты в тележке. Одна высокая, худая с орлиным носом и острыми глазами, другая скорее смахивает на гнома из диснеевского мультика про Белоснежку, маленькая плотная, с носом картошечкой и в очках. В тележке бутылка хорошего коньяка, мелкая закуска… оливки, сыр, мясная нарезка, лимон в целлюлитной, ярко-желтой шкуре, гроздь белого винограда, двухлитровая бутылка колы и замыкал этот гастрономический парад — бутылка крымского вина. Дамы видимо готовились встречать гостей или гостя — именно мужчину. Очередь двигалась, и дамы оказались рядом со стойкой, на которой в развале шоколадных яиц, карамелек с игрушками, жвачки и сникерсов, спрятались маленькие квадратные коробочки презервативов. Дальнейший диалог меня привел в восторг, а потом уронил в грустные мысли…

Одна дама схватила пару пачек и выбрала классические, увидев действия своей подруги, вторая дама с легкой иронией в голосе спросила…

— А зачем?

На что подруга ответила.

— А вдруг!

Грустно и смешно. Смотрел я на этих теток, и думал, свезет им предстоящей ночью или нет…