Камень. Книга вторая

Станислав Николаевич Минин, 2022

Продолжение приключений Алексея Пожарского в столице Российской Империи.

Глава 5

— Леша, в подразделении растёт недовольство тобой… — серьёзно сказала мне Вика, когда мы остались с ней одни на площадке перед квартирами. — Ты сегодня Воробья до бессознательного состояния довёл, насколько я поняла из разговоров, а когда он попытался попросить тебя научить этому приёму, сослался на тайну рода.

— Вика, ты же понимаешь…

— Понимаю, Лёша, — прервала меня девушка. — Очень хорошо понимаю, ваше императорское высочество! Но и ребят я понимаю, Лёша. Попробуй взглянуть на всю эту ситуацию с их точки зрения — появляется молодой князь Пожарский, раз-раз — и все лежат! Всех он быстрее, всех сильнее, пачками кладёт «на лопатки» опытных сотрудников подразделения! Я краем уха слышала, как Васильев Орлову, Смолову и Пасеку отчитывался вечерком — он не может поручиться, что ты способен «работать» у кого-то на подборе, нервы могут не выдержать нашей медлительности… — грустно улыбнулась она. — А это правда, что ты очень хорошо чуешь противника?

— Правда, — кивнул я.

— А мы все только общее направление чуем, и то… А количество этого самого противника вообще определить не в состоянии, только по стихиям да интенсивности техник. Вот и Васильев на это особо упирал, типа Камень ему не только указал на соседнюю комнату в доме, но и количество «условного противника» обозначил. Так что, с его слов, если и использовать Камня в боевых операциях, то только пускать вперёд и «подбирать» за ним. Расстроился?

Да… Ситуация в корпусе складывается примерно такая же, как и в лицее, — вроде всех победил, а почёта и уважения не прибавилось… Получается, даже наоборот.

— Есть немного, Вика, — ответил я.

— Тебя вообще родичи в корпусе оставлять собираются? — девушка смотрела на меня серьёзно.

— Пока да.

— Вот и служи, не обращая внимания на остальных. — Вяземская усмехнулась. — Они поговорят, поговорят и забудут — понимают же, что тебя пошлют туда, где остальные не справятся, или справятся только с потерями. Я тебя предупредила, так что на Васю и остальных не обижайся! Феофан, кстати, как и Воробей, к тебе у Смолова на «подбор» просились, но я ничего не говорила, — улыбалась она.

— А ты? — хмыкнул я.

— Я вообще у тебя, можно сказать, первой на «подборе» была, Лёшка! Повторить совсем не против. Но на меня хотят девок этих новеньких повесить, будь они неладны! — Вяземская нахмурилась. — Даже «штаб-ротмистра» обещали на днях присвоить…

Я вытянулся и тихонько рявкнул:

— Поздравляю, госпожа штаб-ротмистр!

— Рано, курсант! — хмыкнула она. — Вольно! Пошли уже, Леська заждалась, наверное.

Расположившись в гостиной нашей звезды, мы открыли очередную бутылку вина.

— Вика, а может, ты здесь поживёшь, пока я на гастролях? — спросила как бы между делом у Вяземской Алексия, а я поперхнулся вином. — За Алексеем заодно присмотришь…

— Как вариант, — кивнула Вика с улыбкой, с огромным удовольствием колотя меня по спине. — Тотальный контроль за вьюношем нашим со взором горящим установить не обещаю, но сделаю всё, что смогу, Леся!

— Спасибо, подруга! — поблагодарила хозяйка квартиры.

— Э-э-э… — начал я приходить в себя.

— Молчи! — в один голос воскликнули девушки.

А какой у меня был выход — только смириться. Да и льстила, в конце концов, такая «трогательная забота» моему самолюбию. И я решил поменять тему, а то мои красавицы ещё что-нибудь, не дай бог, придумают:

— Мы с вами Сашку Петрова совсем забыли в Сочи пригласить.

— Точно! — хлопнула себя по лбу Леся ладошкой. — Как же неудобно получилось! Лёшка, звони ему, но не говори, что мы про него совсем забыли.

Действительно, получилось очень некрасиво! Было стыдно не столько перед другом, сколько перед собой. Может, прав Прохор? И мне новый статус, бабки и самолёты в голову ударили? Надо срочно исправлять ошибки.

— Сашка, ты ещё не спишь? — спросил я, услышав «Алло».

— Готовлюсь ко сну, твоё высочество! — это прозвучало как издёвка, особенно в контексте моих мыслей о себе, но было понятно, что друг просто троллит. — Что хотел, Лёха?

— Не я хотел, Саша, а Алексия. Сейчас ей трубку дам.

— Привет, Александр! Как дела? — поинтересовалась девушка. А, выслушав ответ, сказала: — Хочу тебя на свой концерт в Сочи пригласить в эту субботу. Понимаю, что неожиданно. Отдаю трубку обратно Алексею, он тебе всё остальное расскажет, — она вернула мне телефон.

— Саш, так получилось, что у меня теперь есть самолёт. Два часа — и мы в Сочи. У Пожарских в Мацесте поместье есть, так что с жильём проблем не будет.

— Ну, вы даёте! — сказал Петров. — Конечно же, я согласен! А покупаться в море успеем?

— Всё успеем, Сашка! До пятницы с тобой свяжусь, обговорим подробности. Спокойной ночи!

— И тебе… Неспокойной! — хмыкнул он. — Пока!

— Я так понимаю, что всё хорошо, он согласен? — улыбалась Леся.

— Да, — кивнул я.

— Отлично. Я, кстати, со своей девочкой переговорила насчёт Александра, — продолжила она. — Та согласилась, да и денежка вышла совсем не великая. У Прохора возьму, не переживай, — успокоила она меня. — Вика, проследишь, чтобы Петров не отказался от подарка?

— Уж будь уверена, не откажется! — хмыкнула Вяземская. — Прослежу! И вообще, Леся, тебе не кажется, что наш с тобой подарок засиделся? Вино вон пьёт, комплиментов нам, таким красивым, добрым и замечательным, не говорит, в то время как мы устройством личной жизни его друга озабочены? А-а?

— И то верно, Вика! Что будем делать с подарком?

— А что с такими подарками делают? Разворачивают и смотрят, к чему бы приспособить…

***

— Прохор, поможешь Леське самолёт подобрать? — именно такой фразой началось наше общение с воспитателем, когда я зашёл в свою квартиру утром в среду.

— Ты, Лёшка, совсем берегов не видишь? — он отставил в сторону чашку. — Самолёт — это тебе не банка горошка для салата, не машина, которую подбираешь, исходя из того, куда едешь! И даже не марка Калашникова, подходящая для той или иной операции! Это самолёт, Лёшка! В которых я совсем ничего не понимаю!

— Ты чего завёлся-то? — усмехнулся я. — Здесь же всё просто — узнай, сколько народа будет летать, будет ли с ними аппаратура, или она перемещается по железке, другие там какие вопросы… Логистика, короче.

— Какая ещё логистика, Лёшка? Ты издеваешься? — Прохор действительно начал нервничать.

— На понятном тебе языке это называется «обеспечение». Не умеешь сам… обеспечивать — найди людей, которые умеют. Кто мне говорил, что я второе лицо в порядке наследования целой Российской Империи? А ты, на секундочку, мой любимый воспитатель! — решил я «подсластить пилюлю». — Вот и будь добр соответствовать этому высокому званию!

Крыть было нечем, и Прохор так и замер с уже готовыми сорваться с языка очередными отмазками.

— Есть, соответствовать, твоё императорское высочество… — кивнул он грустно. — В сковородке омлет, на столе бутерброды. И как же было спокойно в Смоленском имении!

Ворвавшаяся в квартиру Вяземская ополовинила мой омлет и прихватила с собой пару бутербродов — она, видите ли, уже опаздывала на службу. Следующей появилась Леся, которая плотно взяла Прохора в оборот именно насчёт самолёта, а я спокойно направился в университет в сопровождении пары полицейских — уже других.

Долгорукие и Юсупова были на месте. Поручкавшись с улыбающимся Андреем, я протиснулся как ни в чём не бывало на «своё» место между девушками.

— Привет, красавицы! — поздоровался я.

— Мы с тобой не разговариваем! — отвернулась Инга.

— Что за детский сад? — ничуть не расстроился я, встал, пошёл обратно и устроился рядом с Долгоруким, с другой стороны от девушек. — Как дела, Андрей?

— Нормально, — улыбался он. — Но по дороге домой будет хуже… Судя по настроению наших красавиц, злость свою они выместят на мне.

— Ничем помочь не могу, — я сделал вид, что сочувствую. — Кстати, сегодня вечером с наследником Голицыных играю. — И рассказал Долгорукому подробности телефонного разговора.

А в остальном повторилась история понедельника — Юсупова с Долгорукой меня игнорировали, вернее, игнор был взаимным, а Шереметьева в кафе опять пыталась всех помирить. В один прекрасный момент мне всё это надоело, я со всеми попрощался и направился домой.

***

— Всё, о прежних отношениях с Пожарским можете забыть, — кинула Шереметьева подружкам, глядя на выходящего из кафе молодого князя. — Перегнули вы палку. Ему теперь на нас откровенно плевать!

— И ничего мы не перегнули! Мы его воспитываем! — возразила ей Долгорукая.

— Это тебе Инга так сказала? — хмыкнула Анна. — Можешь, Наташка, даже не отвечать. А теперь послушайте меня. То, что Пожарский постоянно вам уступал, совсем не означает, что им можно вертеть как вздумается! Делал он это из вежливости и нежелания идти на конфликт. Ему с вами ещё учиться. Помните ту запись из бильярдной? — Юсупова с Долгорукой кивнули. — Видели, а выводов не сделали — он терпел, терпел, а потом… три гвардейца в реанимации! А прошлое твоё выступление, Инга, так ничему тебя и не научило. Думаешь, и в этот раз просто извинишься, и всё? Алексей тебя даже простит, из вежливости. А прежнего общения всё равно не будет! Следующее. Что вы знаете о личной жизни Пожарского? — она оглядела подружек и остановила взгляд на Долгоруком. — Даже Андрей, с которым Алексей приятельствует, ничего нового сказать не может! Мы о нём ничего не знаем, а в прошлый четверг произошло что-то такое, что полгорода на ушах стояло! А вы со своими вопросами к нему лезете! Он, опять же из вежливости, пытается всё перевести в шутку, а вы, две дуры, лезете в бутылку! Повзрослейте уже! Это не лицей! А Пожарский не ваша игрушка!

Юсупова сидела с ничего не выражающим лицом, Долгорукая, казалось, вот-вот заплачет.

— Аня дело говорит! — серьёзно сказал Андрей. — Похоже, Алексею и вправду надоели ваши капризы. И знаете, что самое печальное? Они его уже даже не раздражают… Как сказала Аня, ему просто наплевать.

— И что делать? — спросила Наташа.

Конец ознакомительного фрагмента.