Остров, одетый в джерси

Станислав Востоков, 2020

Однажды Станислав Востоков написал письмо Джеральду Дарреллу, чьи рассказы о животных очень любил. А тот возьми да и ответь! И не каким-то там обычным «спасибо», а приглашением на стажировку в Международный обучающий центр сохранения природы при зоопарке на нормандском острове Джерси. Там Станислав Востоков начал вести дневник своих приключений, и вот что из этого вышло.

13

Мы вышли на шоссе и пошли гуськом вдоль клеверного поля. Вдруг из-за купы деревьев навстречу нам выехал трактор. В нем сидел усатый тракторист, с ног до головы одетый в джерси. Ширина его машины настолько точно совпадала с шириной дороги, что для нас на ней места уже не оставалось и нам пришлось сойти с асфальта в заросли клевера.

Трактор выпустил синее газовое облако и уехал.

Отряхивая брюки, мы снова вышли на дорогу.

— Я в Индии форест-рейнджером работаю, — сказал вдруг Мриген. — Слонов и носорогов от нехороших людей берегу.

— От браконьеров? — спросил я.

— От браконьеров, — кивнул Мриген. — Они нехорошие люди.

Я и Кумар согласились, что хорошему человеку в браконьерах делать нечего.

— Быть браконьером не только плохо, но и опасно, — сказал Мриген.

— Почему? — спросил я.

— Потому что их убивают. Я, например, двадцать пять человек убил. И браконьеры одного человека из моего отряда убили.

После этого мы долго шли молча. Кумар иногда вдруг бросал взгляд на доброе лицо Мригена и тут же снова опускал глаза.

Как-то неправильно все получалось. Вроде и животных жалко, и людей. Но людей-то жальче. А особенно — Мригена, которому, чтобы спасти одних, пришлось отбирать жизнь у других.

— Знаете, зачем браконьеры убивают слонов? — спросил Мриген. — Они отрезают у слонов бивни и продают их мастерам, которые украшения делают. А виноваты, я считаю, люди, которые покупают эти украшения. Покупают, а потом возмущаются, почему в мире так мало слонов осталось!

Мриген посмотрел на нас.

— Нет, в принципе я браконьеров понимаю, им деньги нужны. Но у меня тоже зарплата маленькая! Я же не иду в браконьеры!

— У всех хороших людей зарплата маленькая, — сделал вывод Кумар.

— Правда, я еще ресторан держу, — добавил Мриген. — Но у меня большая семья, и на всех все равно денег не хватает.

— Да, да, — согласился Кумар. — Я тоже получаю мало.

Он подозрительно посмотрел на меня.

— А ты почему молчишь? Сколько ты зарабатываешь?

— Да я тоже не богач.

Я снова взглянул на Мригена и подумал, что это лицо хорошо бы смотрелось под поварским колпаком, но никак не с прикладом у щеки. Щеки у Мригена были румяные и совсем не военные.

— А теперь я вам о себе расскажу, — сказал Кумар. — Меня проблема коридоров волнует.

— Ничего себе, — удивился Мриген. — Коридоры его волнуют! Ты что — архитектор?

Кумар захлопал глазами.

— Ты меня не так понял! Я говорю о коридорах между заповедниками. Если, например, один заповедник для слонов слишком маленький, его можно соединить коридорами с соседним. Тогда слоны смогут ходить из одного заповедника в другой, и территория, которую они будут использовать, значительно увеличится!

— Здорово! — обрадовался я.

— Сам придумал? — спросил Мриген.

— Нет, — ответил Кумар. — Но я эту идею обязательно в жизнь воплощу. Меня один миллионер попросил на его деньги заповедник сделать. И он хочет, чтоб там слоны были. А я ему сказал, что этот заповедник маленький, надо еще один купить и между ними коридор сделать.

Мриген повернулся ко мне.

— А теперь ты про себя расскажи. Чего ты молчишь?

— Я не молчу. Я в зоопарке работал, потом в экспедиции был. Сейчас решил приматов изучать. Рассказывать-то, собственно, не о чем.

В этот момент дорога перед нами взметнулась в небо, и мы стали подниматься на крутой склон.

Дойдя до вершины, мы остановились и оглянулись.

Все двенадцать парижей острова лежали перед нами как на ладони. Друг от друга их отделяли узкие дороги, окаймленные гранитными стенками.

Мы стояли на утесе, который обрывался прямо в Ла-Манш.

Поверхность воды была серой и гладкой. Далеко-далеко виднелась темная полоса. Это была Франция.

«Удивительно, — размышлял я, — за спиной Англия, впереди Франция. Что здесь делаю я — русский?»

— Что-то я скучаю, — сказал усталым голосом Мриген. — Домой хочу. На родину.

— Ну вот! — усмехнулся Кумар. — Не успел приехать, уже скучает!

— Гляди веселей, — поддержал я Кумара. — Моргнуть не успеешь, как три месяца пройдет!

Мриген моргнул, но ничего, конечно, не изменилось. Грусть, поселившаяся в Мригене в тот момент, не покидала его до конца курсов. Иногда он доходил просто до неприличного состояния тоски и тогда становился похожим на Гамлета — принца Датского.

Совершенно счастливым я его видел лишь в день отлета.

— Смотри-ка, — сказал он тогда, — как три месяца быстро пролетели! Моргнуть не успел!

Серое небо над нами быстро темнело и вскоре превратилось в черное. Белесые просветы между облаками погасли. Мир вокруг нас слился в огромный черный шар. И где-то в середине этого шара, не разбирая, где небо, а где земля, мы возвращались в МЦОСП.