Взаперти

Софья Кайс

Это история о девушке, что похитили двое неизвестных людей. Они заперли ее в тесный деревянный ящик в подвале. Каждый день ей приходится терпеть ужасающие пытки. Но чем усерднее она старается сбежать, тем ближе становится смерть.

12 сентября

Проклятая бессонница. И дело уже не в мыслях. Очень хочу спать, но не могу. Пытаюсь, но не получается. Сколько это еще может продолжаться?

Это был сон. Я сбежала. Сумела освободиться от веревки на ногах и руках и выбила крышку. Затем закрыла ящик. С первого взгляда было незаметно, что крышка отошла от петель. Это хорошо. Прошло два года с момента похищения. Я изменилась до неузнаваемости. Походила на калеку. Старые раны заживали, но вскоре появлялись новые. Много времени я открывала железную дверь наружу. У меня была с собой шпилька, вот только все оказалась не так просто, как в фильмах. Я крутила ее в разные стороны, проверяла, не поддалась ли дверь. А потом услышала, как они приближаются.

Было очень страшно. Всегда, когда мне снился плохой сон, я просыпалась. И всегда разными способами. В этот раз я зажмурилась и протерла руками глаза. Меньше секунды не могла понять, где я и отчего так сильно болят кончики пальцев. Смятение прошло, а вот боль осталась. Я не могла увидеть, как выглядят руки и что вызвало такую боль.

О нет! Господи, помоги мне! Лучше умереть, чем такое испытывать. Мне кажется, боль такая же, как при вырывании. Я задерживаю дыхание. Все. С меня хватит терпеть такое… Не дышу уже десять секунд. Вдох. Нет, не могу. Не хватает воли и смелости. Как бы я ни хотела умереть, я не смогу это сделать.

Мне очень стыдно. Так уронить себя. Вместо того чтобы что-то придумать, планы побега, пусть даже абсурдные. Вместо того чтобы проявить терпение и силу воли и ждать, я думаю о самоубийстве. Жизнь — штука переменчивая. Не факт, конечно, но что, если они уже продвинулись в расследовании и сегодня-завтра спасут меня? Надежда умирает последней. А пока она жива, — жива и я.

Пробую опять уснуть. Будет плохо, если мне приснится продолжение кошмара. Боль в руках стихла сама по себе. Потому что я не знала, как ее облегчить. Отсутствие ногтей — серьезная рана, которую самостоятельно вылечить вряд ли получится. Стоит обратиться в врачу. Так я сделаю, как только выберусь. Проверюсь полностью.

Я никогда прежде не любила врачей. Все эти походы в больницу, бесконечные очереди, злые доктора. На самом деле не все злые, но это не отменяет моей нелюбви к ним. Сейчас же иной случай.

Я уснула. Не знаю, сколько сейчас времени, но спать больше не хочется. Вот оно, что пугает меня больше многих других обстоятельств, я не знаю, сколько времени. Я дезориентирована. Дату я примерно прикинула, но по ощущениям, минимум на два дня больше.

А что, если пообещать Каннибалу и Горгоне, что я их не сдам, если они отпустят меня сейчас? Не как в тот раз, когда я тихо промямлила себе под нос. Я дам честное слово, поклянусь, чем только возможно поклясться, и буду настаивать на своем, что бы они ни говорили. Но не стоит отрицать, что я могу их разозлить. А учитывая их неуравновешенность, это может плохо кончиться.

Этот вариант довольно рискованный. Они вполне могут мне не поверить. Даже не могут, должны не поверить. Любой бы не поверил. А если так, тогда стоит направить их на путь истинный. Постепенно, когда они дружелюбно настроены, начать говорить с ними. И не умолять, чтобы они меня отпустили, а именно объяснить, что то, что они делают, — неправильно и недопустимо.

С этого дня я начну действовать. Если вариант с побегом пока невозможен, надо пробиваться насквозь.

Продумав план действий и что я им скажу, мне стало чуть легче. Я не хотела, чтоб они пришли. Еще одну пытку я не выдержу. Не знаю, согласилась бы я, скажи они мне, что отпустят меня сразу после того, как на ногах не останется ни одного ногтя. Я умру, если придется терпеть еще и это.

Я мечтаю о том, чтобы мне позволили прогуляться по улице. Пусть со связанными руками и заклеенным ртом. Мне кажется, что я не чувствую ног. Нужна хоть какая-то физическая нагрузка. А иначе, боюсь, я разучусь ходить. Или заболею. Многие болеют от отсутствия физкультуры.

По правде, дело даже не в этом. Все, что мне нужно, — это свежий воздух. В подвале воздуху неоткуда взяться. Тут нет окон и дверь постоянно закрыта. А в ящике и того хуже. Дыры не спасают. Если я не убьюсь сама, меня убьет нехватка воздуха.

Как там мама с папой? Как брат? Вот опять — неизвестность. Не хочу заставлять их волноваться. Тем самым я причиняю им боль.

Не могу больше тут находиться. Меня давит со всех сторон. Хочется пить и есть. Я постоянно думаю о тех временах, проведенных на воле. Даже работа, в то время ужасно докучавшая мне, теперь казалась восхитительной и желанной. Что угодно, лишь бы не было так скучно. Кроме мыслей, я ничего не могу делать. Не могу даже ударить по крышке ящика. Лишь двигаю стопами ног, чтобы разгонять застывшую кровь, и все. Ноги связаны в области коленей, что усложняет задачу в движениях.

У меня уже не осталось воспоминаний, которые я могу обсудить сама с собой. Посмеяться, какой я раньше была глупышкой, или, наоборот, с достоинством вышла из какой-либо ситуации.

Мое самое раннее воспоминание, когда мне было где-то два годика. Именно годика, не года. Я сидела на полу в гостиной и собирала пирамиду из кубиков. Собрала большую пирамиду, а потом ее разрушила.

Не понимаю, как можно быть такими бесчувственными.

Каннибал и Горгона, я их терпеть не могу. За три дня… или больше? Они принесли мне столько боли, сколько я не испытывала за всю свою жизнь. Своим присутствием делают мне плохо и отсутствием тоже. Когда их нет, я лежу совершенно одна в темном пространстве. Не сказать, что изнемогаю от нехватки воды, но, безусловно, жажда присутствует. К счастью, не сильно ощутимая. Порой, уйдя в себя, забываю про это. А только вспомню, она ощущается сильнее, чем было прежде. Самовнушение?

Я скоро похудею, если буду питаться через день. Но в этом есть и плюс. Не назову себя толстой, да и полной, лишь отдаленно. Диета мне не повредит.

О боже, я странно себя веду. Ищу хорошее в плохом. Что они со мной делают?! Я меняюсь. Нет слов, чтобы описать, как я их ненавижу. Всех ругательств на них мало. Так, ладно. Когда они придут, я должна быть терпеливой и дружелюбной. Это сложно. Я плохая актриса, но я попробую. Сегодня они вряд ли придут, а вот завтра…

Мне плохо. Меня, похоже, тошнит. От недостатка воздуха или от запаха. Неважно. Не хочу захлебнуться. Кажется, полегчало. Противно, конечно, глотать все обратно, но что ж делать. Нет, опять подступает. Когда же это закончится?

Закончилось. Наконец-то все хорошо.